Екатерина Орлова
Кинг
Предисловие
Книга не для всех!
В ней присутствуют откровенные – очень откровенные – сцены секса, насилие, убийства, принуждение.
Если вас не пугает такая перспектива, обещаю вам увлекательное приключение в мир темных удовольствий, а проводником для нас станет загадочный и строгий мистер Кинг.
Что ж, дорогие мои, выключайте своих внутренних хороших мальчиков и девочек, и выпустите на свободу демонов! Я обещаю им жаркое приключение!
Ваш автор
Пролог
– Тише, Кролик, – шепчет Кинг, когда я стону. В висках пульсирует острая боль, а в глаза словно насыпали песка. – Тише, не шевелись. Скоро здесь будет врач, он тебя осмотрит.
Я чувствую, как по ноге скользит что-то мокрое, и содрогаюсь.
– Ну же, Дейзи, полежи смирно, – Кинг разговаривает со мной, как с ребенком. – Мне нужно тебя обмыть, чтобы увидеть все повреждения. Ублюдок, – цедит он тихо. – Я его прикончу.
– Кинг, – выдыхаю тихо и хрипло.
– Что, Дейзи? – спрашивает он, склонившись надо мной.
– Он… – тяжело сглатываю. – Он изнасиловал меня.
– Знаю, – совсем тихо отзывается Кинг. Даже не открывая глаза, я могу почувствовать ярость в его голосе. – Он за это поплатится.
– Ты вызвал полицию?
– Я решу этот вопрос.
Слегка кивнув, вздыхаю и чувствую, как по моему телу снова водят губкой.
Через некоторое время, с трудом обтерев и переодев, Кинг укладывает меня на чистые простыни, и я на время забываюсь, плавая в ужасе прошедших суток. В голове то и дело вспыхивают воспоминания. Они обрывочные, но каждое из них настолько страшное, что внутри меня все сжимается от боли и ужаса.
Прихожу в себя, слыша голоса.
– Ее насиловали и били, – это Кинг. Говорит тихо, но я слышу каждый звук. – Сказала, что болит голова и бок. А еще… между ног.
– Выйдите, чтобы я мог ее осмотреть, – это второй, незнакомый мне мужской голос.
– Я останусь!
– Мистер Кинг, выйдите, пожалуйста.
– Мистер Кинг, – раздается третий голос, и мне становится жутко неприятно, что меня могут видеть столько людей. Я на автомате ощупываю одеяло, которым накрыто мое тело, и расслабляюсь только когда убеждаюсь, что прикрыта. – ДеСильва здесь.
– Иду! – рявкает Кинг, а потом немного понижает голос: – Осмотри внимательно. Я должен знать о каждой царапине.
– Я вас понял, мистер Кинг.
Когда Кинг выходит, я слышу щелчок закрываемой двери, а потом по полу что-то катят, кажется, на колесиках. Я приоткрываю глаза и смотрю на какой-то белый аппарат, который ставят возле кровати. Мужчина согнулся за ним, и я вижу только спину в твидовом пиджаке. А потом он выпрямляется и смотрит на меня. На вид ему лет шестьдесят. Седые волосы, очки на носу, цепкий взгляд, который смягчается, когда он замечает, что я смотрю на него.
Мужчина подходит ближе и подтягивает к кровати стул, на который сразу садится и что-то нажимает на аппарате, после чего тот с коротким писком включается, начиная тихонько шуметь.
– Добрый день, мисс Дейзи. Меня зовут Саймон Филипс. Я – врач, которого мистер Кинг пригласил вас осмотреть.
Я чувствую, как по телу ползет холод от одной мысли, что ко мне прикоснется чужой мужчина. Медленно качаю головой, но он ласково улыбается.
– Вам не о чем волноваться, моя дорогая. У меня внучка вашего возраста. Сколько вам? Двадцать два? Двадцать три?
– Двадцать восемь, – хриплю я.
– О, а выглядите вы значительно моложе.
– Вы не можете этого знать, я ведь вся в синяках.
– Синяки ваши подлечим и на ноги вас поставим. А сейчас давайте проведем осмотр. Если где-то больно, сразу говорите мне.
Спустя примерно полчаса я прикрываю глаза, слушая мистера Филипса.
– Сотрясение очень слабое. Сейчас я вколю вам обезболивающее, и голове станет легче. Есть подозрение на трещину в ребре, а, может, и в двух. Но, чтобы убедиться, нужно пройти более детальное обследование. Далее многочисленные гематомы, но они заживут. К счастью, никакие жизненно важные органы не пострадали. Небольшие разрывы в зоне влагалища, но тоже не критично и даже не требуется хирургическое вмешательство. Я обработал поврежденные места. Примерно на пару недель исключим интимный контакт, пока все не заживет. Я сообщу об этом мистеру Кингу. Но есть еще новость.
– Какая?
– Вы беременны. Срок примерно пять-шесть недель. С плодом все хорошо, он не пострадал. Вас не били в живот? – Качаю головой. – Это хорошо. Значит, высок шанс сохранить беременность до положенного срока.
У меня шок и паника. Беременна? От Кинга? Он сказал, что категорически не хочет детей. Я же поэтому пью таблетки. И поэтому он заставляет меня отчитываться ему о месячных. Он как будто панически боится стать отцом. Что он сделает, узнав такую важную новость? Не стоит пока ставить его в известность. Я должна понимать, чем для меня это обернется.
– Вы только Кингу не говорите о беременности, – прошу врача. – Я сама хочу рассказать ему. Подготовиться как следует, чтобы он мог порадоваться. А сейчас в таком состоянии какая радость? Я хочу выздороветь, а потом сообщить мистеру Кингу. Хорошо?
– Конечно. Но я должен отчитаться про увечья.
– Про это рассказывайте. Обо всем, кроме беременности.
– Хорошо. Итак, мои рекомендации…
Спустя примерно час, поставив мне уколы и дождавшись, пока мне немного полегчает, врач покидает комнату, а я сажусь на кровати. Голова еще немного кружится и меня слегка подташнивает, но я собираю все силы и встаю, взявшись за резную опору кровати, а затем, покачиваясь, иду в сторону кабинета Кинга. Мне плевать, как я сейчас выгляжу и кого встречу. Мне надо увидеть его. Хочу просто… не знаю. Мне надо, чтобы он был рядом.
Еще не дойдя до кабинета, слышу возню.
– Мисс Майклс, вам лучше вернуться в спальню, – говорит мне один из бойцов Кинга, когда я встречаю его по дороге.
– Принесите мне, пожалуйста, воды, – прошу я.
– Стойте здесь, – кивает он и скрывается за углом коридора.
Пока он дойдет до кухни, пока вернется, я уже доберусь до кабинета. Дохожу до двери, и на меня снова накатывает слабость. В глазах темнеет, и я хватаюсь за дверной косяк, на секунду прикрывая глаза. Слышу крики и удары за дверью, но это не останавливает меня от того, чтобы повернуть ручку и приоткрыть дверь.
Передо мной предстает картина, из-за которой я задыхаюсь и в ужасе пячусь назад. Кинг уложил на пол вниз лицом какого-то мужчину. Схватил его за волосы, заставив задрать голову, а в следующую секунду проводит по горлу мужчины острием кинжала, и из шеи незнакомца брызгает кровь. Бросив взгляд на перекошенное от ярости лицо Кинга, я снова пячусь, а потом разворачиваюсь и спешу к заднему входу.
Куда иду и зачем – я еще сама не понимаю, но в голове набатом стучит мысль: надо сбежать.
Глава 1
Дейзи
– Эй, Сьюзан, что там с моими тыквами? – заходя в кафе к Джерри, я слышу вопрос Кирка.
– Завтра вечером забирай!
– Клянусь, эта женщина раздает тыквы так, как банк выдает кредиты! – со смехом возмущается Кирк, и все присутствующие в кафе смеются.
– Щедро? – спрашивает кто-то.
– Медленно! – восклицает Кирк, и следует новый взрыв смеха.
– Привет, – здороваюсь, улыбаясь Мэри, моей бывшей однокласснице, которая работает в этом кафе еще со времен выпускного.
– Привет, Дейзи. Ты сегодня одна?
– Родители будут немного позже.
– Занимай столик. Уже знаешь, что будешь заказывать?
– Пока только чашку кофе, дождусь маму с папой.
Кивнув Мэри, разворачиваюсь, чтобы занять последний свободный столик, но на него уже проскальзывают дети Симоны Фармер. Сжав губы, улыбаюсь и под сочувствующий взгляд Мэри устраиваюсь за барной стойкой.
– Что ж, выпью кофе тут.
Она ставит передо мной чашку с горячим напитком, и я добавляю в нее молоко, прислушиваясь к разговорам местных жителей. Обожаю воскресенье. С самого утра мы с мамой идем в церковь, где мой папа служит пастором. Он читает проповедь, а вся паства внимает. Потом я молюсь, помогаю служителям церкви навести порядок после службы и иду с родителями обедать к Джерри. Этой традиции уже много лет. Приятная рутина, которая позволяет мне отдыхать от работы и проводить время с семьей.
– Вы слышали? – негромко произносит миссис Линкольн, усаживаясь через одно место от меня. – В старом особняке появился новый житель.
Отовсюду начинают сыпаться вопросы. Когда? Кто он? Он будет в церкви в следующее воскресенье? Ты его видела?
– Дейзи, ты уже была у него? – этот вопрос вырывает меня из глубокой задумчивости, потому что обычно я одна из первых узнаю о появлении нового жителя в нашем городке, но об этом слышу впервые.
Поворачиваюсь лицом к миссис Линкольн и замечаю, что все взгляды в кафе устремлены на меня. Чувствую, как начинают пылать щеки. Несмотря на свою высокую социальную активность, я не фанатка публичности. Предпочитаю прятаться за чужими спинами и не выставлять свои достижения напоказ.
– Гм, нет, не была. Откровенно говоря, я впервые слышу, что в особняке кто-то есть.
– Есть, точно вам говорю, – утверждает миссис Линкольн, снова забирая все внимание на себя. С облегчением выдыхаю и незаметно оттягиваю воротник своей кофточки, чтобы подуть на пылающую от смущения грудь и шею. – Два дня назад Саманта видела, как туда проехали несколько машин. Все черные, с темными окнами. Сэм говорит, похожи на какие-то бандитские. А вчера одна из этих машин подъехала к лавке Томаса. Сам Томас говорит, что женщина пришла к нему, чтобы купить продукты. Незнакомая, – добавляет миссис Линкольн, округлив глаза так, как будто незнакомая женщина в нашем городке – это практически инопланетянка. Хотя, так, по большому счету, и есть.
В Бригэм-Хиллс удается оставаться незнакомцем всего пару часов. Всегда найдется кто-то, кто выяснит имя, цель приезда, какой дом снял или купил, где собирается работать, все о семье… В общем, почти полная биография нового жителя будет известна всему городу к окончанию первых суток его пребывания у нас.
Как-то к мисс Делавени приезжала племянница с далекой Аляски. Так уже через четыре часа о ней знал весь городок.
Но то, что уже идут вторые сутки, как в старинном особняке поселился новый обитатель, а о нем до сих пор никто ничего не знает, – это прямо из ряда вон. Самое странное, что мне пока никто ничего не сказал, а ведь именно я отвечаю за социальную адаптацию вновь прибывших. Я волонтер, и это часть моей благотворительной работы: показать новичку городок, познакомить с людьми, приобщить к церкви, пригласить – и при необходимости сопроводить – на мероприятия. И тут вдруг я даже не знаю о появлении нового жителя. Это еще более странно, учитывая, что окна кухни в моем доме выходят на холм, на котором стоит этот особняк.
– А потом эту же женщину видели в супермаркете Кендрика. А еще она заходила в лавку Трейси.
– О, ну Трейси-то могла разговорить ее! – восклицает кто-то. – Она же и мертвого раскрутит на интервью!
Люди в кафе смеются на это замечание, а миссис Линкольн адресует сказавшему это грозный взгляд.
– Разговорить можно только человека, готового к диалогу! – подняв палец, многозначительно заявляет она. – А эта женщина совершенно не хотела разговаривать. Даже не улыбнулась. Когда Трейси спросила ее, откуда она, та ответила, мол, из особняка. А когда поинтересовалась, кто там теперь живет, женщина выдала, что хозяин не особо общительный и команду распространяться о нем не давал, так что у нее якобы нет морального права рассказывать о нем. Пф! Нет морального права! – картинно фыркает миссис Линкольн.
Люди в кафе взволнованы. Такого жителя на моей памяти в нашем городке еще не было. Обычно все с радостью знакомятся с соседями, ходят друг к другу в гости, посещают все городские праздники и по воскресеньям непременно церковь. Теперь я заинтригована, потому что этот житель кажется мне таинственным, меня невольно манит к нему. Интересно, почему он скрывает свою личность?
– Дейзи, лови столик, пока все заняты сплетнями, – тихо говорит мне Мэри и кивает за спину.
– Спасибо, – шепчу и, соскочив со стула, беру свою чашку и пересаживаюсь за только что освободившийся столик. К нему тут же подходит Мэри и начинает собирать с него грязную посуду.
– Я считаю, что Дейзи должна съездить туда! – заявляет наконец кто-то, перекрикивая гул в кафе, и все взгляды снова устремлены на меня. Да что ж такое-то? Я хочу просто спокойно выпить кофе и пообедать в воскресный день. Где же родители?
В который раз заливаюсь краской и пытаюсь спрятаться за чашкой с кофе.
– Точно! – соглашается Джерри, который вышел из кухни и уже стоит за барной стойкой, общаясь с посетителями. – Ты же у нас волонтер, Дейзи. Ты должна съездить к этому… Кстати, это мужчина? – обращается он к миссис Линкольн, а та пожимает плечами.
– Никто не знает.
– Да, Дейзи, съезди к нему, – присоединяется кто-то, и его слова повторяет практически каждый посетитель кафе.
– Прямо сегодня!
– Нужно поскорее узнать, кто он. Или она. Вдруг это какой-то преступник?
– Кстати, шериф тоже не в курсе?
Жители городка начинают бурно обсуждать, говорил ли кто-то с шерифом по поводу новоприбывшего, и я снова выдыхаю. А потом в кафе входят мои родители, и все наседают на папу, потому что пастор у нас – это человек, который знает всех, ведь все ходят в церковь. Все, кроме жителя старого особняка.
Наконец моим родителям удается вырваться из толпы и присесть за столик. Обсуждения нового жителя уже не такие бурные, но люди продолжают переговариваться, пока мы диктуем Мэри заказ и остаемся с родителями немного в стороне от бурных дебатов.
– Кто этот новичок, Дейзи? – спрашивает папа.
– Не знаю. Я только что услышала о нем.
– Ты должна заглянуть к нему и пригласить в церковь в следующее воскресенье.
– Хорошо, папа.
– Как вам сегодняшняя служба? – спрашивает он нас с мамой, и мои плечи расслабляются.
Мне жутко интересно, кто же поселился в том особняке, но я так устала от бурной дискуссии, что хочу ненадолго погрузиться в привычную атмосферу. Завтра буду думать о новом жителе. И, скорее всего, мне все же придется поехать и выяснить, кто он такой.
Глава 2
Дейзи
Мою тарелку, а сама смотрю в окно над мойкой. Оно выходит четко на дорогу, ведущую на холм, на котором стоит старинный особняк. Его я тоже вижу. Каменный дом с четырьмя башнями. Обвитое плющом старое здание, покрытое черным налетом грязи и пыли, прикрытой зелеными листьями. Днем он похож на сказочный замок, а вот ночью выглядит довольно устрашающе. Даже подростки нашего города, которые любят залезать в самые темные углы, не решаются совать нос в этот особняк. Правда, его охраняют даже когда он пустует, так что есть большой шанс попасться.
Вытерев посуду и разложив ее по местам, мою раковину и протираю насухо. Я как будто оттягиваю момент поездки. Почему-то мне так страшно ехать туда, что даже волоски на руках встают дыбом. Но кто, если не я?
Решительно шагаю к выходу, беру с комода в прихожей пачку проспектов и брошюр, ключи от машины и выхожу на улицу. По дороге в особняк я барабаню пальцами по рулю в такт мелодии, играющей на радио. Моя нервозность просто зашкаливает, но назад дороги нет. Я просто приеду, представлюсь, поприветствую нового жителя, вручу ему брошюры, приглашу на мероприятия и в церковь, и все. Ретируюсь с чувством выполненного долга. Что может пойти не так?
Да все может пойти не так! Начиная с охраны, которая не пускает меня на территорию особняка, завернув у ворот.
– Простите, но гости в этом доме нежеланны, – строго заявляет охранник в черной форме.
– Да я просто представлюсь и отдам эти брошюры! – спорю я, размахивая пачкой проспектов в руке.
– Не положено, – не глядя на меня, отстраненно отвечает он, а потом поворачивается и смотрит безразлично. – Поезжайте мисс…
– Майклс. Мое имя Дейзи Майклс. Передайте мистеру… – пытаюсь спровоцировать охранника назвать имя нового жителя, но тот и бровью не ведет. – В общем, передайте, что я заезжала. И скажите, что я всего лишь волонтер, который помогает с социальной адаптацией в нашем городе.
– Передам, – отвечает он так, что я понимаю, ничего он не передаст. Как только габариты моей машины скроются за поворотом, он и думать забудет обо мне.
– Ладно, – выдыхаю и, бросив последний взгляд через кованый забор, возвращаюсь в машину. Сев, завожу двигатель и, развернувшись, еду в город. – Я еще вернусь, мистер Как-Там-Тебя. Если мне весь город поручил узнать, кто он, я в лепешку разобьюсь, но узнаю.
Следующим вечером, предварительно погасив свет, я задумчиво глазею в окно кухни. Теплый чай согревает мои внутренности, даря тепло. Меня слегка знобит, потому что я как натянутый нерв. Сегодня каждый встретившийся мне человек задал вопрос о таинственном жителе особняка, но я так и не нашлась, что ответить, поэтому говорила всем, что вчера его не было дома. А после работы намеренно задержалась в школе, потом навестила маму дома. В общем, делала все, только бы не ехать в старинный особняк.
Сейчас же я наблюдаю, как одна за другой по извилистой дороге поднимаются дорогие машины, въезжая на территорию особняка. Я жду, пока окончательно стемнеет, чтобы отправиться туда же. Если у этого незнакомца сегодня так много гостей, значит, он устроил прием. То есть, у меня есть возможность беспрепятственно попасть на его территорию. Конечно, мой старый Форд сильно отличается от глянцевых, идеально чистых автомобилей, въезжающих на территорию особняка, так что придется оставить машину в лесу, окружающем имение.
Когда на город опускаются сумерки, я сажусь в машину и медленно еду к особняку. Меня потряхивает от прилива адреналина. Я вообще не привыкла к таким экстремальным поворотам в жизни. Обычно в ней все ровно и спокойно. Папа – пастор, мама – учитель начальных классов, я – учительница музыки в младшей школе. Только сестра выбилась из этого, по ее словам, болота и уехала в Лос-Анджелес, чтобы стать актрисой. Мама с папой практически отказались от нее, потому что выбранная Фионой профессия, по мнению моих родителей, сродни профессии проститутки, а это, согласитесь, совсем неподобающее занятие для дочери пастора.
Я привыкла к планомерному, предсказуемому течению жизни, и мне это нравится. Я знаю, что завтра проснусь в семь утра, чтобы спокойно собраться на работу. Послее нее поеду в церковь, чтобы помогать нуждающимся людям. Скоро начнется подготовка к осеннему фестивалю накануне Дня Всех Святых, и там я тоже буду. Знаю, что в воскресенье пойду на службу в церковь, а после этого буду обедать с родителями у Джерри. Все очень знакомо и понятно, и это приносит мне спокойствие и умиротворение.
Только вот этот мистер Новичок выбивает меня из привычного ритма. Обычно достаточно познакомиться с новым жителем, пригласить его на все мероприятия, и мы уже приятели. А тут… Непонятно, как вести себя с ним. Да тут хотя бы понять – с кем с ним? Кто там вообще прячется в этом особняке?!
Поднявшись на холм, я паркую машину чуть глубже в лесу неподалеку от территории особняка и пробираюсь к воротам между деревьями. Дождавшись, пока зазевавшаяся охрана отвлечется, проскальзываю за ворота и несусь вдоль забора к особняку. Из-за того, что весь день тряслась, сейчас чувствую, что бег – как раз то, что нужно, чтобы хоть немного снять напряжение. Но все равно чувствую себя отвратительно, потому что мне приходится красться на чужую частную собственность, словно вору.
Подойдя ближе к дому, замираю, прижимаясь спиной к вьющемуся вдоль кованого забора плющу, стараясь слиться с окружающей обстановкой, потому что буквально в нескольких метрах от меня проходит пара охранников. Как только они скрываются за домом, я пробираюсь к нему и прижимаюсь спиной к стене. Осматриваюсь по сторонам и пытаюсь отдышаться. Крепко сжав в руке пластиковую папку с брошюрами, вытираю вторую о юбку, потому что ладони потеют от страха и волнения.
Наконец взяв себя в руки, поворачиваюсь и заглядываю в большое окно. И перестаю дышать, потому что то, что я там вижу, повергает меня в ужас!
Большая гостиная, по которой медленно перемещаются роскошно одетые люди с бокалами в руках. А бокалы эти подносят девушки в развратных костюмах горничных. На них очень – очень! – короткие платья, открывающие чуть ли не половину обнаженных ягодиц. И практически каждый гость, решивший, что ему все можно, тискает эти ягодицы, шлепает по ним и сжимает. На меня накатывает праведный ужас, и лицо мгновенно вспыхивает.
Ноги сами несут меня дальше, и я застываю у второго окна. Я, конечно, давно не девственница, но такого еще не видела. На столе лежит обнаженная девушка. Один мужчина берет ее, а остальные… стоят голые вокруг и… В общем, занимаются самоудовлетворением, расположившись прямо над девушкой. Внизу живота что-то такое сжимается, простреливая в пах, а лицо горит еще сильнее. Сердце ускоряет свой бег настолько, что я даже задыхаюсь.
Подхожу к третьему окну, и моя рука взлетает вверх, пальцы накрывают рот, сдерживая срывающийся с губ вскрик. Голый мужчина стоит на четвереньках, его на поводке держит женщина, одетая в черный кожаный комбинезон. Длинная, тонкая шпилька ее туфли врезается ему в спину, а хлыст, который она держит в руке, взлетает и опускается на ягодицы мужчины.
Это какой-то дом порока. Особняк, в котором творится что-то страшное и совершенно противоестественное! Зрелище настолько ужасно, что меня даже слегка подташнивает. Надо бежать. Спрятаться в своем доме, а завтра с самого утра пойти в церковь, чтобы замолить свои грехи. Потому что у второго окна я явно почувствовала возбуждение. Это Дьявол меня искушает. Моргнув, резко разворачиваюсь, делаю несколько шагов, снова на секунду задержавшись у второго окна. Трясу головой, стряхивая наваждение, а потом снова порываюсь убежать отсюда, но не успеваю сделать и шага, как натыкаюсь на широкую мужскую грудь и слышу низкий, грудной голос:
– Попалась.
