Екатерина Канаткалиева
Красное солнце
Катались около двух часов. Лондон не очень был рад нашей поездке, повсюду сопровождал мелким проливным дождем. Что сказать город дождей и туманов! Макс неплохо ориентировался в городе – большинство альбомов они сводят в лондонской студии, – и мы успели взглянуть на все главные достопримечательности, многие из которых хорошо знакомы еще со школьной скамьи, а в свете уличных фонарей на фоне ночного неба они смотрелись поистине очаровательно. Мы увидели очертания Лондонского Тауэра и Тауэрского моста на горизонте, проехали мимо знаменитого Биг-Бена, полюбовались игрой света в кристальной воде фонтанов Трафальгарской площади и яркими неоновыми экранами на площади Пикадилли. Когда дождь закончился, сделали небольшую остановку и прошлись по набережной вдоль Темзы – главной водной артерии города. Да, ночью Лондон выглядит потрясающе. Это грандиозная феерическая игра архитектуры и света накладывает незабываемые впечатления.
А когда окончательно озябли, снова сели в машину. Макс предложил поехать в один хороший местный паб. Мне эта идея изначально не понравилась: я не очень жалую подобные заведения, но Света сразу загорелась, стоило Максу упомянуть о нем.
Доехали мы достаточно быстро. Внутри было шумно и многолюдно. Наш столик оказался в самой глубине, и чтобы до него добраться, пришлось протискиваться через всю толпу. Я держалась Кирилла: он единственный вызывал у меня доверие, среди всей нашей компании. Они сразу стали выпивать, а через некоторое время к нам присоединилось еще два мужчины, уже слегка подвыпивших, по-видимому, их знакомые. Один хорошо говорил по-русски, другой только на английском. Последний, не успев усесться за наш столик, стал кидать на меня такие пристальные буквально раздевающие догола взгляды, от которых по спине бегали мурашки, и становилось не по себе. Еще мгновение, и он бы приблизился ко мне, но я успела встать и попросить Кирилла, чтобы он отошел со мной. Он не возражал. На улице снова накрапывал дождь. Я с облегчением вздохнула.
– Вам не по душе местная компания? – спросил Кирилл.
– Да, я не люблю подобные заведения.
– Хотите вернуться в гостиницу?
– Да, вызовите мне такси и можете возвращаться. Я бы и сама, но я совершенно не ориентируюсь и не понимаю, где я сейчас нахожусь и куда мне нужно ехать.
– Пойдемте.
Я взяла Кирилла под руку, и мы пошли на стоянку такси. Двадцать минут, и мы в гостинице, где я сразу же легла в постель, но уснуть мне не удалось… Большая стрелка вновь миновала отметку двенадцать: начало третьего… Неожиданно за дверью раздался какой-то непонятный шум. Я насторожилась, а от последовавшего за ним громкого оглушительного стука среди ночной тиши содрогнулась. Снова стук… «Кто это? – с ужасом подумала. – Хотя… Может что-то случилось?» Долго колеблясь, я все-таки поднялась и приблизилась к двери. Еще один стук… Я отворила щеколду и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор, где, прислонившись спиной к стене, стоял Д., вдрызг пьяный. Я хотела захлопнуть дверь обратно, но он успел схватиться за нее рукой.
– Что вы делаете?! Уберите руку! – возмутилась я.
Д. меня не послушал и, открыв дверь нараспашку, видимо, хотел войти, но не удержался и плюхнулся на меня. Я чудом устояла на ногах и смогла прислонить его к стене.
– Так, стойте здесь и не шевелитесь! Я дверь прикрою.
Пока я закрывала щеколду, Д. снова попытался отойти, но я успела схватить его:
– Я же вам сказала стоять на месте! Обхватывайте меня за плечи!
– В-в-вам не обязательно это делать!.. Я и сам в сос-с-состоянии д-д-дойти…
– Я вижу! Не геройствуйте и идите ровно, я вас не удержу!
– Я ровно иду…
– Ровно, просто сегодня немного ветрено.
Д. усмехнулся. Кое-как петляя из стороны в сторону, мы дошли до кровати и он, наконец, опустился на ее край, норовя прилечь.
– Подождите! – Он взглянул на меня. – У вас вся куртка мокрая.
Он осмотрелся и принялся ее стаскивать, но у него это плохо получалось, и мне пришлось ему помочь.
– Ты не-не справедлива… – начал бубнить Д.
– Лучше сидите молча и не возражайте, не то я вас быстро выпровожу в коридор, и мне будет все равно, что вы там станете делать, хоть разнесите пол гостиницы.
Он молча показал, что закрыл рот на замок.
– Все ложитесь!
Д. не сопротивлялся и буквально сразу же засопел, стоило ему коснуться подушки.
«А мне что теперь делать? – недоумевала я, поглядывая на него. – Свалился же на мою голову. И зачем я только дверь открыла?!»
Я взглянула на часы: половина третьего. Утро еще не скоро. Накинув на плечи одеяло, я присела в кресло, и на некоторое время задремала…
19.08.2005 г. Очнулась через три часа от того, что все тело затекло и ломило; на улице светало. Д. преспокойно спал в моей постели, а я промучилась остаток ночи на узком и неудобном кресле. «У него такое серьезное выражение лица во сне: брови насуплены и между ними явно проступает складка… Ой, что это я!» – и быстро отвела взгляд в сторону и отправилась в душ, а выйдя, подошла к окну: над городом навис густой туман. Я взобралась на подоконник и стала наблюдать за тем, как постепенно он рассеивался, и начинали вырисовываться контуры соседних зданий…
К двенадцати часам проснулся Д. и то из-за того, что у него заиграл телефон в кармане брюк. Я продолжала молча сидеть на подоконнике. Он не сразу обратил на меня внимание, а когда заметил, застыл на месте и с минуту изумленно глядел.
– Что вы тут делаете?..
Я усмехнулась.
– Вы неправильно задаете вопрос. Что вы делаете у меня в номере?
Он осмотрелся, а я тем временем спрыгнула с подоконника, но отходить сразу не стала, лишь скрестила руки на груди.
– Как я здесь оказался?
– Вы пришли среди ночи, еле стоя на ногах, и ввалились ко мне в номер.
– Вы могли меня не впускать…
– Могла, но когда это поняла, было поздно. А тащить вас на себе до вашего номера, извините, вы переоцениваете мои физические возможности!
– Мне лучше уйти…
Д. опустил ноги на пол и резко схватился руками за голову.
– Болит? – спросила я и, взяв свою сумку, стала в ней рыться, потом, добавила. – Могу предложить только аспирин.
Он кивнул.
– Одну, две?
– Две…
Я ему протянула их и отошла за водой. У него снова заиграл телефон. На этот раз он поднял трубку:
– Да… Через минут пятнадцать спущусь… Я помню, что в два часа репетиция… Я спал… Кир, давай потом! Голова просто раскалывается.
И сбросил звонок. Я протянула ему воду.
– Я пойду…
И он поднялся с кровати и, поравнявшись со мной, наклонился, чтобы поставить стакан на комод, мимоходом скользнул по мне взглядом. Я замерла… Потом все-таки опустил его и отошел. Я судорожно выдохнула.
– Ваша куртка, – произнесла я, еле выговаривая слова и молясь, чтобы голос не дрогнул.
– А ключи?..
– Не знаю, я их не видела, проверьте карманы.
Д. тряхнул куртку, и они выпали на пол. Он их поднял. Я усмехнулась.
– Надо было самой посмотреть и воспользоваться, чтобы не ютиться остаток ночи на узком и неудобном кресле…
Он застыл на месте и молча смотрел на меня, прожигая взглядом. По спине побежала дрожь. Потом спросил:
– Что я наговорил?
– Ничего, вы были не в том состоянии…
И он резко направился к двери. Уже схватившись за ручку, еще раз обернулся, будто хотел что-то спросить, но видимо передумал и вышел.
***
В два часа мы отправились в концертный зал «Астория», что на Чаринг кросс, на сцене которого уже завтра будем выступать. По словам Кирилла это культовое и знаковое заведение для рок-музыкантов, как и для рок-культуры в целом: здесь начинали музыкальную карьеру многие британские рок-группы и исполнители, впоследствии прославившиеся на весь мир. Кроме того в разное время здесь выступали такие именитые группы, как «Nirvana», «The Rolling Stones», «Queen»; из наших отечественных – «Машина времени», «Чайф». Вообще посещение Лондона для любого уважающего себя музыканта можно сравнить с посещением паломниками Мекки или Иерусалима. Лондон – «святая святых» рок-н-ролла, его колыбель.
Репетиция была запланирована на три часа, но из-за возникших технических неполадок нам пришлось прождать еще целых полтора часа, пока все снова не наладили. Д. все это время склонялся по гримерной, изнывая от головной боли. Похоже, таблетки не помогли. «И кому это нужно было! – мысленно возмущалась. – Напиваться до поросячьего визга, чтобы потом весь день мучиться и страдать, тем более, когда на носу последний прогон, а завтра и само выступление!» Я еще раз залезла в сумочку в поисках таблеток, но, увы, кроме аспирина ничего подходящего не нашла. Я оторвала две штуки и, налив в стакан воды, направилась к Д.: он сидел на стуле, наклонившись вперед, и держался руками за голову.
– Лучше не стало? – спросила я и протянула таблетки, он их молча взял и выпил. – Где чувствуете боль?
– Не понимаю…
– Я имею в виду, где болит, в висках или отдает в затылок?
– Вся голова раскалывается!
– Ясно, обопритесь хорошо о спинку стула.
Д. с удивлением взглянул на меня, но сделал так, как я просила, а я тем временем расположилась сзади него и, опустив пальцы на виски, круговыми движениями начала их массировать. Он сперва сидел прямо, но потом стал опираться на меня головой. Я пробовала отстраниться от него, но мои попытки были тщетны: я не могла отойти на необходимое расстояние, так как потом не дотягивалась руками. В конечном счете, мне это надоело, и я попросила его наклонить голову чуть-чуть вперед, чтобы помассировать шею.
– Нет, ну я только начал расслабляться, – запротестовал Д.
– Мышцы у вас и вправду напряжены.
– И я о том же…
– Возможно, из-за этого головная боль и не проходит…
Все это время я старалась не смотреть на него, делая все на ощупь. К нам подошел Кирилл и, присев на край стола, усмехнулся:
– Очередь здесь?! Мне потом, пожалуйста, тоже.
Д. отмахнулся от него, показывая, чтобы он не мешал и шел дальше, но Кирилл и не собирался уходить.
– Что-то вы вчера изрядно надрались!
– Голова просто раскалывается! Я тут подумал, не подсунули ли они нам чего? Это уже не первый раз, когда так хреново после их пойла.
– Возможно… – пожав плечами, отозвался Кирилл.
– Может, просто меру нужно знать? – не удержавшись, съязвила я.
– В свете некоторых событий это риторический вопрос. Кир, ты не находишь, что… Кстати, как вас по отчеству?
– Юрьевна…
– Олеся Юрьевна, сегодня слишком великодушна?
«Ну, начинается!» – подумала я, а Кирилл усмехнулся.
– Вы правы, после вашей вчерашней выходки мне следовало вести себя иначе.
– Так и я о том же, а вы поступаете прямо противоположно.
– Вам больше бы понравилось, устрой я головомойку?
– Не знаю… Но ваша забота пугает гораздо больше.
Кирилл снова усмехнулся и поинтересовался:
– Что за выходка? Я что-то пропустил?
Д. уже намеревался начать говорить, но я его перебила:
– На вашем месте я была бы осторожнее с ответами, особенно когда мои руки находятся у вас на шее.
– Похоже, мышка обхитрила кошку и поймала в ловушку! – произнес Кирилл и рассмеялся.
А я сделала еще несколько поглаживаний и сказала, что все. Кроме того в кармане завибрировал телефон.
– Как? – возразил Д. – А голова?
– Длительный массаж тоже вреден. В конце концов, отправьте кого-нибудь в аптеку за хорошими таблетками, а мне нужно ответить на звонок.
И вышла в коридор: это была Настя…
***
Репетиция продлилась до семи часов вечера: все прошло гладко, без явных заминок – вот бы и завтра так выступить! Совсем не хочется, чтобы столько усилий и стараний пропало даром, ведь работа проделана нешуточная. К середине репетиции Д., похоже, стало лучше, и он отблагодарил меня не дюжей порцией пристальных взглядов…
20.08.2005 г. Вот он – решающий момент – день выступления. Я жутко волновалась и не находила себе места с самого утра. Шум и беготня действовали на нервы, а временами обуревал такой ужас, и, казалось, что я напрочь забыла все, что мне нужно сделать на сцене. Макс с Кириллом постоянно подбадривали меня, а я, единственное чего хотела: сбежать оттуда, куда глаза глядят. Что я вообще здесь делала среди этой кучи совершенно незнакомых людей?
Мы выступали под семнадцатым номером. До выхода на сцену оставались считанные минуты. Я стояла поодаль ото всех и переступала с ноги на ногу, временами смотрела на Д.: он тоже выглядел напряженным и взволнованным. Это меня немного успокаивало. «Если человек с таким огромным опытом выступлений на сцене волнуется, для меня это вполне объяснимая реакция».
Еще раз взглянув на Д., заметила у него кровь на ребре правой ладони. Не раздумывая, подошла к нему и взяла за запястье. Он этого не ожидал и с удивлением посмотрел на меня.
– У вас кровь, – произнесла я и повернула ладонь.
Д. резко глянул на нее.
– Видимо задел о струны гитары…
– Сейчас принесу пластырь.
Вернулась быстро: медлить времени нет.
– Дайте руку, я приклею пластырь.
Д. вытянул ее и положил мне на ладонь; я ощутила тепло, исходившее от нее… Прошли считанные секунды, и пластырь приклеен.
– Вот и все, – отозвалась я и добавила. – Будьте внимательнее.
Д. не сразу отпустил мою руку и, нежно сжав ее, произнес слова благодарности. Я кивнула в ответ и отошла на прежнее место, заметив, что он провожает меня пристальным взглядом, но на размышления времени нет: буквально через пару минут ведущий объявил наш выход.
Первыми на сцену отправились ребята и заняли места за музыкальными инструментами. Когда началось ритмичное барабанное соло, Д. устремился на сцену, мы с девушками последовали за ним. Слава богу, разум вытеснил волнение и страх, и когда Д. начал петь, мы в такт музыки стали совершать движения, доведенные до автоматизма. Первая часть выступления прошла без заминок!..
Второй куплет… Я поднимаюсь по лестнице и, приблизившись к краю ниши, несколько секунд жду прежде, чем спрыгнуть. Свет на сцене приглушают, и одновременно чувствую, как к спине прицепляют страховочный трос… Вот нужный аккорд, и я, стараясь не смотреть вниз, делаю шаг вперед, в неизвестность… Мгновенно трос срывается, и я понимаю, что падаю без страховки! От ужаса изо всех сил зажмуриваю веки…
Говорят, что в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами со скоростью света, как в немом кино, кадр за кадром. Смело заявляю, ничего подобного не происходит: ты даже подумать ни о чем не успеваешь, только о необратимости случившегося с четким осознанием того, что вот и все!.. Это конец!..
Резкий толчок, и жуткая острая боль пронзает правую ногу… Но я не упала!.. Кто-то меня поймал!.. Мгновенно открываю глаза и сквозь пелену слез вижу лицо Д. Без сил падаю к нему на грудь и еще больше заливаюсь слезами. Он это чувствует и лишь сильнее прижимает к себе… Последний припев он не допел. Ребята технично перестроились и перешли к заключительному проигрышу, который показался таким долгим, словно длился целую вечность. Но нет! Вот и последняя барабанная дробь, аплодисменты и темнота…
Сразу же на сцене поднялись суета и суматоха: все забегали, стали отключать аппаратуру, убирать декорации. Я попыталась отстраниться от Д. и наступить на ногу, но не смогла: жуткая острая боль прошлась по всему телу. Д. это заметил и, подхватив меня на руки, унес со сцены. Буквально на секунду прикрыла глаза: яркий свет после полумрака сцены слепил, а когда открыла, мы почему-то оказались в маленькой, плохо освещенной комнатке – это была не наша гримерка! Д. опустил меня на какой-то твердый предмет. Помню, я сама прижалась к его груди. В те минуты он показался мне самым близким и родным человеком, будто мы знали друг друга целую вечность. Не знаю, почему мы начали целоваться, почему я уступила его ласкам?..
…Еще один поцелуй и все!.. Д. продолжал меня обнимать, уткнувшись лицом в шею. Я чувствовала его дыхание, сбивчивое и учащенное. Я тоже дышала часто, изо всех сил пыталась прийти в себя, но в голове царил сплошной беспорядок. Меньше всего хотела, чтобы он меня отпускал, но жуткая боль усиливалась и становилась нестерпимой. По щекам снова потекли слезы. Д. это почувствовал и, немного отстранившись, смахнул их рукой. Я ощущала на себе его взгляд, но сама долго не решалась посмотреть на него, а когда случайно наши глаза встретились, будто бы захлебываясь воздухом, произнесла:
– Н-н-нога…
Д. еще раз прижал меня к себе, потом подхватил на руки и вышел в коридор. Как же я не хотела, чтобы он меня отпускал!.. Но вот и наша гримерная, о чем сообщала вывеска на двери. Внутри было шумно: все кричали, ругались, но увидев нас, стихли. Д. усадил меня на диван и отошел. В ту же секунду я почувствовала себя опустошенной и разбитой, будто оказалась в другом параллельном измерении, будто все это происходило не со мной… Ощущение реальности придавала только боль, которая не утихала. Наконец, я взглянула на ногу: она побагровела и опухла. Тут же ко мне подошел какой-то незнакомый мужчина, и стал ее осматривать.
– Нужно в больницу, как бы перелома не было, – произнес он и, перевязав ногу куском ткани, добавил. – Свет, и найди что-нибудь холодное.
Пока Света помогала мне переодеваться, чтобы ехать в больницу, в гримерке снова стало шумно. Мне было все равно. Взглядом я искала Д.: он стоял с Кириллом в другом конце комнаты, Кирилл настойчиво пытался в чем-то его убедить, но Д. долго не соглашался, а когда все-таки уступчиво кивнул, Кирилл направился ко мне.
***
В больнице врач осмотрел ногу и снял рентген. Слава богу, обошлось без перелома – я отделалась надрывом связок голеностопного сустава, но гипсовую повязку все-таки наложить пришлось. Вдобавок ногу нельзя тревожить целых три недели! Что буду делать, не представляю!.. На ночь я осталась в больнице, а утром Кирилл пообещал меня забрать.
Когда все вышли из палаты, а боль постепенно стала утихать, меня охватило странное чувство: все казалось каким-то призрачным и затуманенным. Прошлого, будущего, словно не существовало, были только больничные стены и нога в гипсе. Да что там до прошлого, до будущего! Мне казалось, что меня не существует! Кто я? Что я? Где я? Какое-то пограничное состояние…
Поначалу казалось, что и усну я, вряд ли этой ночью, но была не права: уснула достаточно быстро и проспала бы до утра, если бы не начала ныть и болеть нога. Ясности в мыслях так и не появилось: по-прежнему все было туманно и расплывчато. С утра во время обхода дежурный врач осмотрел ногу, утешительного ничего не сказал, только дал назначение медсестре обезболить ее, а вскоре пришел Кирилл…
21.08.2005 г. Вот я и в гостиничном номере, лежала и смотрела от безысходности в потолок. Внутри пустота. Весь мой привычный мир рухнул, как карточный домик, я не знала о чем думать, что делать. Все мысли сводились к вчерашнему вечеру. Как бы мне хотелось, чтобы все это оказалось не более чем безумным и нелепым сном, но нет!.. Перед глазами стояло лицо Д., а стук его сердца до сих пор отдавал в ушах. «Как так получилось, что мы были близки? Как я могла ответить ему взаимностью? О чем я только думала? – ужасалась своему поступку, но тут же договаривала. – Я не в состоянии была думать после неудачного прыжка и страха разбиться… А ведь он меня спас! – Лицо вспыхнуло. – Что же мне теперь делать?!»
Резко, как гром среди ясного неба, раздался стук. Я вся содрогнулась: от одной мысли, что это может быть Д. и что нам предстоит встретиться лицом к лицу при свете дня, – я к этому не готова! Еще раз постучали; я нерешительно отозвалась и, натянув повыше плед, с такой силой сжала его, наверное, надеялась, что он защитит меня от неизбежного. Но к счастью, это пришли Кирилл, Макс и Никита, Д. с ними не было. Они извинились за случившееся, и мы разговорились. Я поинтересовалась насчет выступления, все-таки любопытно, чем все закончилось.
– Одиннадцатое место, что совсем не плохо среди двадцати шести претендентов, – ответил Макс. – К тому же мы участвовали не ради каких-то регалий, титулов и призов, а, чтобы расширить границы для творчества, заиметь новых фанатов. Мы давно хотели, чтобы нашу музыку услышали за пределами страны, а участие в мировом конкурсе – хороший способ заявить о себе, поэтому победа, как таковая, не играла особой роли.
– Главное – не победа, а участие, – отозвалась я.
– Типа того.
Потом слово за слово и Кирилл невзначай предложил, если я не тороплюсь домой, поехать в Кисловодск. Оказывается, он живет там с женой. А Никита пошутил, что может хоть так, они загладят свою вину. Я, долго не раздумывая, согласилась.
– Замечательно, – отозвался Кирилл. – Как только вернемся в Москву на ближайший рейс до Кисловодска?
Я одобрительно кивнула, и Кирилл сейчас же пообещал заняться билетами. Вскоре они ушли, а я задремала; меня разбудил снова стук. Я почему-то подумала, что это вернулся Кирилл, и без задней мысли отозвалась, но вместо него в дверном проеме показался Д. Я испуганно приподнялась с подушки; сердце замерло. Он хотел что-то сказать, но тут снова постучали. Он открыл дверь. Это был Кирилл.
Войдя, он взглянул на нас и молча положил билеты на тумбочку. Ушли они вместе.
22.08.2005 г. Сегодня к двенадцати часам мы прилетели в Москву, а в четырнадцать тридцать у нас поезд до Кисловодска: я, Кирилл и Д. поедем туда. Да-да, он поедет с нами. Мне об этом сегодня утром сообщил Кирилл, когда мы ехали из аэропорта. Я сразу заволновалась и уже хотела отказаться от поездки, но он успокоил меня, уверив, что все будет хорошо. И я, скрепя сердце, согласилась, хотя я так надеялась, что, уехав в Кисловодск, все закончится, как страшный сон. Но нет!
Дорога оказалась невыносимой. Под конец я готова была возненавидеть себя за то, что согласилась на поездку: Кирилл взял мне и Д. билеты в одном купе, а себе в соседнем. Это было сущей пыткой. Из-за упрямства отчаянно старалась научиться пользоваться костылями, но при этом каждый раз рисковала потерять равновесие или обо что-нибудь зацепиться – поезд не лучшее место учиться ходить на костылях. К счастью, Д. оказывался рядом всякий раз, когда мне нужна была помощь.
Кирилл же постоянно старался разрядить обстановку. Складывалось впечатление, будто он знает, что между мной и Д. что-то происходит. Возможно, он был и в курсе, ведь они с Д. – друзья. Днем пыталась сосредоточиться на чтении книги или лежала с закрытыми глазами, делая вид, что сплю, но спать мне меньше всего хотелось – сама не знаю почему? Ночью тоже чувство настороженности не отпускало меня, к тому же часто беспокоила нога, которая периодически ныла и болела.
