Екатерина Жебрак
Точка опоры. Магический роман

– Замечательно. Спокойной ночи.

– Спокойной…

Её пальцы скользнули в холщовый мешочек.

«Что с ним происходит? Наутиз… Рамки, границы, ограничения. Не понимаю. Это руна принуждения… Что он делает вынужденно? Я не знаю…

Что нужно, чтобы наши отношения улучшились? Кано. Внести ясность, увидеть нечто.

А что мы должны увидеть? Дагаз. Трансформацию. Какую? Нас? Или наших отношений…

А, может, это конец? Отала прямая. Да. Отала, руна рода, руна семьи. Неужели Хелиус прав, и Дрейк, как истинный Морель, будет со мной таким – властным, тираничным?..

Боги мои, что мне делать?! Хагалаз?! Разрушить?!

Что разрушить? Наутиз. Разрушить оковы. Разрушить ограничения. Те самые, под которыми Дрейк?

Он под магией Хелиуса? Перевёрнутая Беркана. Нет.

Я ничего не понимаю…»

***

…Револьвер спал и видел сны. Сны о жизни. О мгновениях, когда он живёт. Когда он исполняет своё предназначение и волю хозяина.

…Хелиус не спал и снов не видел. Он вспоминал. Серую тень и серые глаза. В них так много жизни. И так много легко понятной ему боли.

Она сама это выбрала. Сама подписала себе приговор. Он ей ничем помочь не может. Поздно.

Серым теням нет места в семье Морель.

Глава 6. Император

– Селена, мне нужен расклад… Ты можешь?..

Девушка была заторможена и безразлична. Серо-серебристый кот подозрительно косился на неё с подоконника.

– Да легко, – фыркнула волшебница. – Карты у меня, что ли, отобрали? Сейчас сделаем. А что стряслось? – она с интересом посмотрела в глаза гостье, раскладывая на столике коврик для карт.

– Дрейк… – Эстия вздохнула. – Что-то происходит, я не пойму, что…

Селена молча кивнула. На коврик легли две карты – Принцесса Мечей и Рыцарь Жезлов. А затем, в закрытую, три ряда карт между ними.

– Давай смотреть… Так… – она открыла нижнюю пару карт, а затем, нахмурившись, все остальные. – Хм… Эстия, а действительно, что у вас происходит?

– А что говорят карты? Всё плохо? – Эстия пододвинулась поближе.

– У тебя – да. У него – нет.

– Это как? – растерялась девушка.

– Мне тоже интересно, – проворчала Селена. – Смотри. В основе ваших текущих отношений – с твоей стороны – 7 Дисков. Нет ни сил, ни ресурсов, ни денег, ни опоры. Поэтому в настоящем ты имеешь Колесницу – ты закрылась и хочешь сбежать. А думаешь о некоем Принце Чаш – мужчине, способном тебя понимать, чувствовать тебя… Но это не всё, – Селена не дала ей ничего сказать. – У Дрейка всё иначе. У него в опоре 6 Чаш, всё хорошо, довольство жизнью. В настоящем он чувствует себя хозяином, – она указала на карту Императора. – А думает он опять же, о том, как всё хорошо – 3 Чаш здесь. Гайки закручивает?..

Эстия кивнула.

– Да. Он такой странный стал. Недели полторы, как я заметила. Он нервозный, но заботится. Но как-то… Как о собаке, понимаешь? – она взглянула на Селену. – Покормить, выгулять, поиграть. Командам обучить. И пойти жить. Я как будто вещь… Безгласная, – она махнула рукой на лежащие около её аркана мрачные карты. – Не могу понять, в чём дело. Он был другим раньше, он чувствовал меня… Хотя, Морели, вроде, не умеют… – она была мрачна и растеряна. – И, да, мне так хочется, чтобы меня понимали, – вздохнула девушка.

Пепельноволосая чародейка качнула головой. Рядом с открытыми картами легли ещё 6 закрытых.

– Посмотрим, что в вашей жизни творится за пределами отношений. Так, у тебя тут… – Селена перевернула все три карты. – Хочешь опереться на созвучие, единство, слияние, – она показала на аркан Алхимии. – Сама себя жалеешь, вон, Принцесса Чаш тут болтается. А думаешь о том, как бы всё сохранить, да как бы стать прям-таки женщиной-женщиной…

Эстия механически кивнула.

– Так и есть. Я в раздрае. Мне кажется, что я не делаю чего-то важного… Но у меня нет сил быть нежной… А что у него?..

– Хм… – Селена перевернула карты Дрейка. – Он тоже хочет опираться на синергию, на контакт с кем-то – 3 Жезлов тут…

– У него кто-то есть, да? – вдруг тихо спросила Эстия, рассматривая карты. – Средний аркан – это ведь события? В его жизни уже есть какая-то Королева Мечей? Это с ней синергия? И думает он о… Карта Сила… Это же про сексуальность, вожделение, страсть… – она неотрывно смотрела на Селену.

– Научилась, ишь ты, – проворчала та. – Эстия, это пока у него только мысли. Реальной измены тут нет, – твёрдо произнесла она, коснувшись линии этих карт. – В отношении тебя он чувствует себя хозяином положения, главным. А относительно этой мадам он раздумывает о горизонтальном продолжении отношений, похоже, – вздохнула она. – Но это не означает, что всё так и будет… Может, просто мечты…

Эстия слегка улыбнулась.

– Госпожа Летиция меня предупреждала, что у Морелей измены в крови… Похоже, начинается. Я становлюсь деталью интерьера, а он ищет страсть на стороне… – она смотрела в пустоту.

– Ты, главное, сейчас не делай резких движений, – Селена была напряжена. – Понаблюдай. Уйти всегда успеешь. А разрушенные отношения обратно не соберёшь…

– Знаю. Я посмотрю… Может, всё не так уж и плохо…

– Эстия, – чародейка окликнула девушку. – Ты – Мечи, не Чаши. А, судя по раскладу, идёшь в Чаши – в эмоции, чувства. Пытаешься быть такой – эмоциональной. Но это не твоё. Мечи – они разумные, чёткие…

– Холодные, – Эстия бледно улыбнулась. – И от них уходят к эмоциональным, или страстным, или ещё каким-то, да?

– Кто-то уходит, а кого-то взашей не прогонишь. Ты не сможешь всю жизнь притворяться Чашами, если ты Мечи. Лучше даже не начинать, – она смотрела строго.

– И что тогда? Довольствоваться ролью жены наследника рода Морель?!

– Может, да. Может, нет. Но лгать себе и ему, нося маску – это наихудшее решение.

– Я устала от масок, ты права. А как без них – не представляю… Понимаешь, – она вдруг остро посмотрела в глаза родственницы, – он давно ещё сказал, что Морели не понимают любовь, не ищут её. Значит, её и нет между нами.

– И всё же он тебя не бросил, узнав про болезнь. И сказки тебе читает, – возразила Селена. – Может быть, он боится слова «любовь», но сам по себе умеет испытывать нежные чувства?

– Умеет, но недолго? – она вопросительно посмотрела на тётю. – У меня ощущение, что тогда, после подвала, – её взгляд стал расфокусированным, – мы с ним были сами не свои. Обострённые чувства, истерика какая-то. Мы выжили чудом. Кошмар закончился. И всё остальное казалось таким несерьёзным, таким исправимым. А потом мы пришли в себя, – она смогла взглянуть в глаза Селене. – И как будто здраво увидели всё, что произошло…

Селена вздохнула. Кот следил за птицами, глядя в окно.

– Увы, Эстия, это возможно. Когда мы расстроены сильно и когда сильно рады – в этих состояниях нельзя ничего обещать, нельзя планировать. Экзальтация – самый страшный враг и рассудка, и интуиции.

– Может, я ему напоминаю тот день? – тихо спросила ведьма.

– Возможно. А он тебе?

– Мне стало тяжело с ним, – она опустила взгляд. – Мне стало никак. У нас нет общих тем, интересов. У нас из общего – только брачный контракт да воспоминания о подвале. И, знаешь, меня кое-что беспокоит… – она нахмурилась.

– Что же? – склонила голову Селена.

– Я не знаю, любит ли он пироги с вишней.

Волшебница внимательно посмотрела на девушку.

– Я не знаю, нравится ли ему латынь. Не знаю, умеет ли он делать кораблик из бумаги. Не знаю, какой пантеон богов ему ближе. Не знаю, какие разделы магии ему тяжело давались. И во что он играл в детстве – я тоже не знаю.

– А он? Ему что-то про тебя известно?

– Что я больна и что люблю кофе, – грустно улыбнулась она. – Прошлое он не любит обсуждать, считает, что это бессмысленно. А в настоящем у меня слишком мало интересного. Получается, – она была задумчива, – мы так и остались династической парой. Чужими людьми… А то, что вроде было тёплого… Это ведь даже не влюблённость, – Эстия как будто начинала что-то понимать. – Это была жалость… – она в ужасе посмотрела на тётю. – Он умирал – я страдала за него. Потом я мучилась – он ухаживал. Какой ужас. Я думала, это хотя бы гормоны…

– Гормоны тоже были. И жалость – тут ты права. Взаимная тяга может служить началом интереса друг к другу. А потом, по-хорошему – начинается общение. Дружба. И уже после – нечто более глубокое, интимное.

– Как у Кортэров… Они знакомы с учёбы, они были вместе на войне, они шли бок-о-бок всё это время, и только после этого решили стать семьёй… И Анна точно знает, что Эрик любит, а что нет. А мы друг друга не знаем, – её глаза стали пустыми. – Я ведь не хотела спешить. Жить у отца и общаться с Дрейком понемногу, узнавая его.

– Он зря поторопился. Видимо, хотел привязать тебя к себе. Чувствовал, что иначе ты ускользнёшь.

– Но зачем ему это?!

– Понравилась. По карте ты для него – лакомый кусок. А дружить… Не знаю, как у него с этим. Он играет на своей стороне.

– У него есть только он. А дружба – это «мы». Ведь так? Селена, может я и дружбу не понимаю? – Эстия была как будто дезориентирована.

– Дружба – это про обмен. Когда вы интересны друг другу, и когда обмен информацией не праздный, когда слова другого имеют смысл для тебя. Тогда хочется быть вместе, хочется слышать мнение этого человека.

– Дрейк раньше разговаривал со мной. А я в итоге рыдала, – она слабо улыбнулась.

– Это не дружба, – Селена с сожалением покачала головой. – Это насилие.

– Но он вроде как пытался мне помочь. Делал в моих интересах… Хотя, по сути, – тут же продолжила она, – он просто ломал те мои представления о себе, которые мешали ему заполучить меня.

– Вот-вот. А дружба – это, когда, узнавая что-то, ты понимаешь, как это использовать себе во благо. Дружба – это не больно, Эстия. Другом не может быть тот, общение с кем разрушает тебя, истощает.

– Понятно, – вздохнула ведьма. – Поэтому мы с Дрейком можем мирно жить, только когда внешний мир враждебен. Тогда нет времени друг на друга. Тогда мы говорим лишь о внешних проблемах. Боги, как это горько…

– В этом может быть определённая прелесть.

– Для тех, кто хочет быть замужем, но при этом не чувствовать ничего к человеку? – она подняла глаза. – Кому хочется по расчёту?

– Да. Бестревожные отношения. Как работа, – Селена махнула рукой в сторону окна. – Люди выясняют условия, рамки, правила отношений и исполняют их. При этом сохраняя внутреннюю свободу думать, чувствовать, любить и ненавидеть. Естественно, делая это молча и в отсутствие партнёра.

– Похоже, Летиция поэтому ушла от моего отца, а не из-за его ненадёжности, – усмехнулась Эстия. – Мне кажется, ему такая, формальная, жена не нужна. А Летиция мне расписывала прелести династического брака, – она болезненно улыбнулась. – Выходит, она вышла замуж сознательно, рассчитав все преимущества.

Кот вытянулся на подоконнике, греясь на солнце.

– Я тоже так думаю, – кивнула волшебница. – Поэтому Арьени предпочитают быть одни так долго, сколько потребуется. Не размениваться на что попало. По мне так лучше интересное одиночество, чем такое скудное партнёрство. Отношения – это ведь не самоцель. Это приятный соус к и без того хорошей жизни. А не замена жизни. Соус нужен к мясу. Но не вместо.

– Ты сначала говорила мне не спешить рушить отношения, а теперь – вот это, – Эстия улыбнулась. – Почему?

– А я и не предлагаю их тебе рушить. Ты нашла проблему – её можно решить, – улыбнулась волшебница. – Начать общаться, выяснять, любите ли вы латынь и африканские барабаны… Это никогда не поздно. И вообще, я говорила насчёт подозрений, что у Дрейка кто-то есть – не спешить с обвинениями, выводами, подозрениями. Но измены ведь тоже не на пустом месте появляются. Они – показатель, что в паре что-то сломалось. Но это можно отремонтировать.

Эстия задумчиво смотрела на тётю.

– Я не думала об этом. Это интересно.

– Это вас сблизит, – тепло улыбнулась волшебница. – Вам надо выйти из прошлого – которое у вас и правда было не для слабонервных, и создать настоящее. Новые впечатления, воспоминания, переживания.

– Он не верит в дружбу. И особенно – в дружбу между мужчиной и женщиной.

– Ну и пусть не верит. Может, ему страшно в это верить, – фыркнула Селена. – Не дружите. Просто ходите где-то вместе, проводите время вместе, общайтесь. А там хоть горшком это назовите. Главное, достичь цели, а не дать ей название.

– Я подумаю об этом. Спасибо тебе за честность. Мне именно её так сильно не хватало. Пойду я, Селена… Надо много чего сделать.

Селена сумрачным взглядом проводила хрупкую фигурку гостьи. В очередной раз на её памяти красочная идиллия кончилась – как и положено хорошему спектаклю. Актёры сняли грим, убрали маски и взглянули друг на друга – настоящих.

Всё как всегда. Любовь, начавшаяся безосновательно, без душевного понимания, а только лишь на боли, обречена на быстрый конец.

Если вовремя не создать это основание.

***

Дома снова было пусто. Дрейка не было, он опять был в доме отца. А, может, и в каком-то другом. Эстии всё равно это было не узнать.

Мысли роились в голове, вызывая головокружение.

«Император. Хозяин положения».

Образы вставали в голове. Те самые тёплые воспоминания…

…Первая их встреча, его пристальный взгляд. Он как будто примеривался к ней, с какой стороны подойти.

…Вторая встреча. Сноп снега в лицо, а потом – обманом – визит в этот дом. И снова обман – заплутавший Кадини, разговор наедине, первые прикосновения, недвусмысленные намёки.

…Третья встреча. Слежка и прогулка поневоле. Он не спрашивал её желания, он преследовал. А ей это было лестно – такая настойчивость, такое внимание, такой интерес.

…Разговоры, которых она не хотела. Раз за разом причинённая боль. И снова – глупые мысли, что он делает это, будучи неравнодушным к ней. А он разрушал. Разрушал её мир. Да, и иллюзии тоже. Но он разрушал, не давая ей построить новое. Он строил это новое сам, утягивая её в свой омут.

…Её жалость к нему. Даже нет, к себе. Жалость, что человек, так настойчиво ищущий её общества, умрёт или женится на другой. Отец был прав – она, как беспородная собачка, с радостью лизала протянутую руку. Необласканная, голодная до участия, пусть даже такого, приносящего порой много боли и слёз.

…Раз за разом – его власть. «Пойдём», «Я научу», и снова «Пойдём». Властная забота. Он вёл – она шла. Не думая. Доверяя. Считая это лестным.

…Жидкий Морок – её же зелье, применённое на ней. Женитьба – обманом. Красивые слова, что это её защита.

Голова шла кругом.

«Да, он такой. Властный. Да, мне это льстило. Да, я была в иллюзиях. Идеализировала его, придумала его. А он уже подписал обязательства о повторном браке. В общем-то, логично. Ему надо жить. И его роду тоже. А я… Мне будет всё равно.

Вещью, породистой лошадью или собакой я не стану. Я не согласна. Может, получится что-то поменять? Добавить новый смысл? Новый общий интерес? Или уже поздно? Боги, что же мне делать?..

И хочу ли я что-то делать…»

На душе было тяжело. И всё же робкая надежда теплилась где-то внутри.

***

Зелье растекалось в его крови. Пропитывало каждую клетку мозга. Растворяло что-то, замещало собой. Искажало. Факты оставались фактами, но их интерпретация становилась иной.

Раздражающей. Неприятной. Угнетающей.

Новая интерпретация казалась ясностью рассудка. Казалась опорой и трезвостью.

А это просто розовые очки сменились чёрными.

***

– Позвольте показать вам ещё один вариант, леди Эстия.

Она медленно обернулась. Знакомый вкрадчивый голос, тихие шаги, внимательный проницательный взгляд.

– Я люблю вот такой захват рукояти, – в руках мага уже был метательный нож. – Он нестандартный, но весьма удобный. А ещё он смущает противника, отвлекает внимание. Попробуйте, леди Эстия.

– Так? – она взглянула на Хелиуса, пытаясь повторить положение руки.

– Всё верно. Вы схватываете на лету, леди Эстия. А теперь метайте. О, нет, немного не так. Позвольте, я покажу…

Он оказался за её спиной. Пальцы мага сжали её кисть, держащую нож.

– Замах вот сюда… И вот так вперёд…

Он отпустил её руку и отступил назад.

– Прекрасно! Для первого раза просто прекрасно. Потренируйтесь, леди Эстия. Это помогает.

– От чего?

– От тоски, – он улыбнулся уголками губ, вставая неподалёку и прицеливаясь в соседнюю мишень.

– Вам это знакомо?

– Осень, леди Эстия. Осень, – он посмотрел ей в глаза, а затем его клинок наполовину вошёл в дерево мишени.

– Вам ведь много подвластно. Неужели нет иного лекарства от тоски? – она повернулась к нему.

Её медные волосы были забраны наверх, сколоты на затылке. Только пара прядей выбивалась из причёски.

– Увы, леди Эстия. Я не всесилен. Я тоже устаю. И тоже, вы не поверите, чувствую.

– Что же вас так тяготит, мистер Морель? – её нож вонзился в мишень.

– Оборотная сторона моей власти.

– Одиночество? – её запас ножей иссяк, девушка остановилась.

Маг не ответил, только тонко улыбнулся.

– Власть, знатность – это прекрасно. Это ценно. Но это и большой груз. Я могу купить практически всё, но мне нужно то, что не продаётся. Шутка богов, по всей видимости.

– Богов? – переспросила Эстия.

Маг с интересом посмотрел на неё. А затем усмехнулся, увидев в её руках знакомый холщовый мешочек.

– Позвольте, я спрошу, чего вы хотите на самом деле? И что не продаётся.

– Спросите, леди Эстия. Мне интересно, что скажут ваши руны.

Он подошёл ближе и вновь, как когда-то, протянул раскрытую ладонь.

– Положите руну сюда. Вам будет удобнее.

Снова, как когда-то, она смотрела в серые глаза, пока пальцы касались рун в мешочке. Эти глаза были спокойны и уверены. Их обладатель твёрдо стоял на земле. Рядом с ним ей было странно-спокойно. И очень больно – одновременно.

…Потому что это спокойствие длилось лишь мгновения.

Прохладный камушек коснулся горячей ладони. Ведьма с трудом оторвала взгляд от лица Хелиуса и взглянула на руну.

А затем слегка вздрогнула.

– Что говорят руны, леди Эстия?

– Гебо. Партнёрство. Когда спиной к спине. Когда другой – не такой, как ты, и вместе с тем похожий. Когда у вас есть точка соприкосновения и при этом свобода во всём остальном.

– Вы опасная ведьма, леди Эстия, – рассмеялся маг. – Увы, ваши руны правы. Такое партнёрство невозможно для меня, хотя и желаемо.

На его ладонь легла ещё одна руна.

– Что это, леди Эстия?

– То, что нужно сделать, чтобы партнёрство было возможно. Тейваз. Перевёрнутая. Отказ от борьбы, от служения каким-то идеям и стереотипам. От того, чтобы быть частью системы.

– Невозможное будет возможно, если я сделаю невозможное, – маг рассмеялся. – Леди Эстия, ваш талант к рунам потрясает моё воображение. Я – часть рода Морель. Принципы нашей семьи для меня непреодолимы. И именно они оберегают меня от этого партнёрства, – он кивнул на руну Гебо.

– Оберегают? Но партнёрство – это ведь про благо…

– Леди Эстия, вас ни разу не предавали? – он приподнял бровь.

Девушка смутилась.

– Мистер Морель, – она вдруг взглянула в его серые глаза. – Мне нужен ваш совет. И ответ на вопрос.

– Я весь во внимании, леди Эстия, – он был удивлён.

– Вы любите пироги, мистер Морель?

– Вам это обязательно нужно знать? – он приподнял бровь.

– Жизненно-важно, мистер Морель.

– Я не люблю пироги. Но почему вы об этом спрашиваете, леди Эстия?

– Я отвечу, мистер Морель, – она кивнула. – Но скажите мне… Госпожа Летиция знает об этом? О пирогах?

– Возможно…

– А про ваше детство? Она знает что-то?

– Леди Эстия…

– Дайте мне совет, мистер Морель, – она с какой-то болезненной страстью смотрела в его глаза. – Как выжить с тем, кто не знает ничего про меня, и не открывает ничего про себя?!

– А что вас в этом смущает, леди Эстия? Зачем вашему мужу или моей жене знать про нас многое?

– Если человек дорог – про него интересно решительно всё.

Хелиус тонко улыбнулся.

– Я с вами согласен полностью, – его голос стал вкрадчив. – Но я не понимаю одного – при чём тут супруги…

– Они тут совсем не при чём?.. – в её взгляде появилась болезненность.

– Совсем, леди Эстия. А чтобы выжить… – он замолчал, глядя на неё. – Чтобы выжить, надо найти того, кто будет дорожить вами.

– Именно поэтому вы изменяете?

– Знаете, леди Эстия, – хмыкнул он, – ни одна моя любовница никогда не интересовалась, люблю ли я пироги. Вы, разумеется, тоже спросили это лишь для примера. И всё же, это было приятно. А мои любовницы в основном дорожат мною, как источником многих благ для себя. И их интересует лишь – что я люблю в постели, а не в жизни.

– И вам этого достаточно? А тепло? Душевное тепло, – она смотрела в самую глубь его зрачков, запрокинув голову.

– Осенью холодно, леди Эстия. Это естественно, – его взгляд был ровным.

– Осенью можно закутаться в шарф и надеть перчатки. Но вы, наверное, не любите шарфы, – улыбнулась она вдруг.

– Почему вы так думаете?

– Шарфом можно задушить. Вы не предоставите врагу такой подарок.

Улыбка, как будто непроизвольная, заиграла на губах мага, отражаясь в глазах Эстии, ставших внезапно тёплыми.

– Не предоставлю, – кивнул он.

– Как вы научились не искать тепла?

– Я просто понял, что оно слишком дорого мне обходится.

– Мне тоже… – чёрные ресницы опустились. – И всё же, его хочется.

– Вы – женщина. Это нормально для вас.

– Это нормально для всех, мистер Морель, – она вскинула на него глаза. – И для вас тоже.

– Я же подлый человек? – усмехнулся маг. – Вы сами мне об этом сказали.

– А я – чудовище, – она отвернулась. – Но разве это что-то меняет?

Его ладонь вдруг коснулась её шеи, слегка скользнув по волосам.

– Тепло, – рассмеялась она, ощущая, как тело начало дрожать. – Я так хочу проснуться, мистер Морель. Проснуться – и что ничего этого не было. Ничего, что меня так переломало.

– Проснитесь прямо сейчас. И дайте сну забыться, – он говорил негромко, а она ощущала его горячее дыхание. – Просто идите в реальность. Не цепляйтесь за сновидение. Его больше нет. Ни того, что радовало, ни того, что печалило. Вы проснулись тогда, в подвале, леди Эстия. Вы поняли, что ваши ожидания рухнули. Что всё не так. Что вы беззащитны и уязвимы. Вы увидели правду без прикрас – и потому не стали защищаться, – он говорил без агрессии и давления, просто и буднично. – От такой правды, по-видимому, у вас опустились руки. Вы и себя, и его увидели, как есть – слабыми. А его ещё и преступно-слабым. Он не позаботился о вашей безопасности. Он позволил вам попасть в плен. И единственное, что он сделал в конце – это Радуга. Леди Эстия, он хотел убить – и себя, и вас. Он отказал вам в жизни, даже в возможности выжить. В ваших умениях. Он не дал вам шанса. Вы чувствуете это, но пытаетесь закрыть глаза, не видеть этого. Слова и факты – что для вас больше значит? – маг убрал руку. – Он всё показал вам своими действиями, подставив вас под удар и, в итоге, сам же и ударив.

– Но что он мог?! – её глаза были широко открыты, она незаметно для себя подалась вперёд, слушая его.

Мир вокруг не существовал.

– Отправить вас к вашему отцу. Договориться. Дать понять, насколько всё серьёзно, – Хелиус говорил жёстко. – Но его гордыне это не подходило. Он мог договориться и со мной – о помощи ему и об укрытии, полноценном укрытии, а не урывками – для вас.

– Вы отказали ему.

– Леди Эстия, – он улыбнулся, хотя в голосе слышались нотки раздражения, – когда кто-то говорит, что ему отказали, поинтересуйтесь, а как этот кто-то попросил. Вам сразу многое станет понятно. О, я вижу, уже понятно, – он удовлетворённо кивнул, глядя в её расширившиеся глаза. – Не устаю восхищаться вашим умом, леди Эстия.

– Мне больно, мистер Морель.

– Вы попали в очень плохую историю, леди Эстия, – кивнул он. – Надеюсь, вы сумеете это исправить.

– Историю?

– Что вы, леди Эстия! Свою привычку попадать в истории. Они же не сами на вас свалились. Вы что-то делали для этого. Найдите, что именно, и измените это.

Ведьма нахмурилась.

– Я что-то делала не так, из-за чего оказывалась в беде раз за разом… – тихо проговорила она. – Что это… Доверие? – она взглянула в его глаза.

– Нет.

– Доверчивость?

– Уже ближе, и всё же – нет. Есть в вас один порок, леди Эстия, который ведёт вас в самую пучину.

– Глупость? – рассмеялась она.

Маг улыбнулся.

– Нет, леди Эстия. Вы очень умны. Умнее многих, кого я знаю. Легкомыслие.

– Я – легкомысленна?!

– Да, леди Эстия. Вы даже сейчас со мной так доверительно общаетесь… А ведь я могу навредить, – он смотрел в её глаза пристально. – Вы легкомысленно сблизились с проклятым и опальным, едва оправданным полу-преступником – это стало началом ваших злоключений. До этого вы легкомысленно пустили свою жизнь на самотёк, позволяя вашему отцу выбирать за вас. Вы легкомысленно согласились на брак с Кадини. И вы легкомысленно открыли тогда портал, прекрасно зная, кто ваши враги. Вы легкомысленно надеялись, что там, в ситуации опасности, вы что-то успешно предпримите. Легкомыслие, леди Эстия. Оно заставляет вас попадать в беду раз за разом. Вы легкомысленно отдаётесь течению событий. А потом исправлять становится поздно.

Девушка слушала его, не перебивая.

– Но как это изменить?

– Выбирать себя, – его глаза слегка сверкнули. – Свои интересы. Думать сначала о них, и лишь потом про всех остальных. Это не эгоизм, леди Эстия. Эгоизм – хотеть, чтобы другие думали в первую очередь про вас. Он не так уж и плох, если уметь им пользоваться, – он тонко улыбнулся. – Но вам пока рано.

– Почему вы помогаете мне, мистер Морель? – она слегка прищурилась, склонив голову к плечу.

– Осень, леди Эстия, – он улыбнулся. – Тёплая осень.

Ведьма, не выдержав, ответила на улыбку, а затем отвела глаза.

– Кхм…

Эстия резко обернулась. Губы её ещё улыбались. Хелиус спокойно взглянул в сторону входа.

– У вас урок метания клинков? – Дрейк смотрел на них, приподняв бровь. – Или рун?

– Мы не ограничиваем себя чем-то одним. И тебе желаем того же, – маг слегка улыбнулся. – Проходи, Дрейк. Потренируй навыки.

– В другой раз, – он сжал губы. – Эстия, нам надо домой. Пошли.

– Благодарю за ценный урок, мистер Морель, – она, не скрываясь, улыбнулась Хелиусу. – И, знаете, а я ведь тоже не люблю пироги. И шарфы.

– Я и не ожидал от вас иного, леди Эстия, – он галантно склонил голову.

Дрейк с раздражённым непониманием смотрел на жену. А она улыбалась.

– Тебе, я смотрю, весело?

– Мне тепло, – она рассмеялась.

– Прекрасный повод для радости, – он крепко взял её за руку. – Пошли.

– А я не могу идти сама? Меня надо водить за ручку?.. – невинно осведомилась ведьма.

Дрейк обернулся, собираясь что-то сказать, но напоролся на её безмятежную улыбку. И на нечто странное в её глазах.

– Такая как ты – свернёт не туда. Приходится заботиться и об этом тоже.

– Понятно. Буду знать…

…Он смотрел вслед этой пока-что-паре, и усмехался. В его игре осталось всего лишь несколько ходов. Но вот финал, похоже, стоит сделать иным, чем он планировал. Более выгодным для себя.

Ведь серым может быть не только холодный камень надгробной плиты. Серым может быть и мягкий мех, и кашемировая накидка. Да, пожалуй, накидка. Отороченная мехом. Она очень подойдёт к её глазам. К тёплым серым глазам.

А револьвер с серебряными пулями – подождёт.

***

– Мне не нравится, что ты общаешься с моим отцом. Ваши встречи слишком частые, и ты слишком счастливая после них, – неестественно-светлые глаза вперились в лицо Эстии.

Чашка кофе остывала на столе.

– Мне тоже, Дрейк, – она не отвела взгляда. – Я бы предпочла общаться с тобой. Но тебе не до меня. Может, исправим это? Давай чаще бывать вместе…

– У меня нет времени на пустые разговоры.

Эстия едва заметно вздрогнула.

– Дрейк, я не хочу быть формально твоей женой. Для меня отношения – это нечто большее.

– Тогда почему я чувствую недоверие и холод, Эстия? – зло усмехнулся он. – Я не вижу с твоей стороны ни тепла, ни нежности. Чем я это заслужил?

В комнате повисло неприятное напряжение.

– Ты правда хочешь это знать? – она взглянула на него странно-отстранённо.

– Да уж хотелось бы, – усмехнулся он, скрестив руки на груди.

– Ты солгал мне.

– В чём?!

– Что брак тебе нужен, чтобы обойти контракт с отцом и терпеливо завоёвывать меня. Ты ведёшь себя так, будто я уже попросту капитулировала. Как будто я – твоя собственность. Ты указываешь мне моё место заодно со своей матерью. Критикуешь. Раздражаешься, – она смотрела как будто сквозь него.

Как будто смысл этого разговора уже был ей полностью понятен.

– Я живой человек, я имею право чувствовать.

– Я тоже, – улыбнулась Эстия. – Но ты про это забываешь.

Дрейк чуть прищурился. Такой Эстия была лишь в их первые встречи – до того, как он начал ломать её жизнь.

– Как заговорила-то… А чего раньше молчала? Со мной, с отцом, с Кадини?

Его губы слегка изогнулись. Настолько, насколько надо, чтобы любая жертва чётко осознала, что она именно жертва, а не противник. Это действовало всегда – тихий голос, медленная речь, неотрывный взгляд и эта улыбка.

…Но, видимо, на дочерей валькирий это не действует. Равно как и родовая магия Морелей, подчиняющая волю.

Эстия смотрела, чуть наклонив голову, исподлобья.

– Доверяла. Была легкомысленна.

– Какая ты, оказывается, – он рассмеялся.

В его душе шевельнулась злость – природная, животная. А потом с его пальцев потекла магия, обхватывая Эстию плотным змеиным объятием. Девушка содрогнулась, но было поздно – невидимые путы уже спеленали её.

– К такой смелости и такому шикарному взгляду ещё бы добавить силы, – ледяные глаза смотрели сквозь лёгкий прищур, а магия, повинуясь его едва заметному движению, заставила Эстию приподнять подбородок. – Иначе получаются пустые слова. Не находишь?

– Угрожаешь?

Дрейк расхохотался.

– Ты бы видела себя со стороны! Даже связанная – дерзишь.

– Морель.

– Настоящая валькирия, – он как будто любовался ею.

Её дыхание стало затруднённым – магия сдавила. Но лишь на миг. Повинуясь Дрейку, путы ослабли, но не растворились.

– Морель, отпусти, – её голос стал ледяным.

От её лица должна была отлить кровь, зрачки должны были расшириться. Но этого не происходило. Она, не моргая, смотрела ему в глаза.

– Как хорошо держишься. Молодец…

Маг слегка усмехнулся. Магические путы опали, и девушка тут же оказалась в кольце его рук.

– Я тебе не наврежу. Я забочусь о тебе… Ты просто не привыкла к такому, и думаешь, что я тебя ограничиваю. Ты ошибаешься. Всё нормально. Просто прекрати вызывать меня на ревность и держись подальше от моего отца.

Девушка молча наклонила голову к плечу и внимательно посмотрела на мага.

– Я не хотела замуж, Морель. И сейчас всё больше понимаю, почему. Хорошо, что этот брак – всего на год. Впрочем, я согласна на развод хоть прямо сейчас.

– А Кадини не боишься? – он усмехнулся. – Уж не ты ли некоторое время назад у меня на плече рыдала, что они с тобой сделают что-то? Уже забыла? Впрочем, что это я? Марина умерла, тебе ничто не угрожает – вот ты и решила характер показать. Это низко, Эстия.

Взгляд ведьмы стал тяжёлым.

– То, что я рыдала, не означало, что я сдалась. Да, я жаловалась тебе. Да, я была в отчаянии. И в иллюзиях, что могу тебе это доверить. Я просила лишь одну ночёвку под твоей крышей. А дальше я хотела жить отдельно. Как думаешь, почему?