bannerbannerbanner
Призраки прошлого

Екатерина Ильина
Призраки прошлого

Полная версия

Глава 1

Молодой сержант перевернулся на другой бок, недовольно ворча и пытаясь не замечать, как больно ему в ребра уперлась одна из ржавеющих пружин старого дивана. Он плотнее укутался в уже давно изношенное одеяло. Но как он ни старался, откуда-то все-равно тянуло ледяным январским ветром. Он продрог до костей, вымотался и, что еще хуже, был голоден. Но он был голоден практически все время. Тех крох, которые гордо и совершенно недостойно именовали его зарплатой и которые он получал в этой глуши, куда его перевели после полицейской академии, обычно не хватало, чтобы удовлетворить все его потребности. Раздраженный, он снова повернулся, изо всех сил стараясь не обращать внимания на измученный голодом желудок и отгоняя все мысли о маминых пирожках.

Неожиданно ночную тишину разорвал душураздирающий трезвон телефона. Сержант распахнул глаза и раздраженно вздохнул. Несмотря на то, что это было богом забытое захолустье, где они находились, он уже больше суток не мог толком поспать. Постоянно что то случалось. Если опять позвонит какая-нибудь женщина, чей муж перебрал со своими друзьями, то он просто впадет в ярость. Ему так надоела эта деревушка, что трудно описать. Он гневно откинул чуть ли не дырявое одеяло в сторону. Резко поднявшись с дивана подошел к телефону и снял трубку. После краткого обмена нескольками репликами, он обречено вздохнул и потеряв всякие надежды на хотя бы пару часов отдыха снова опустил телефоную трубку на аппарат.

– Вот, твою же мать! Ещё мне стрельбы не хватало в ночь дежурства.

С сокрушённым видом молодой человек схватил с вешалки свое пальто и быстрым шагом покинул кабинет дежурного. На улице его ждал служебный автомобиль, старая побитая кляча, которая казалось доживала свои последние деньки. Громко ругаясь, он несколько раз тщетно пытался завести машину. Хотя слово "машина" было, пожалуй, слишком великодушным для этого куска хлама на четырех колесах. Снова выругавшись, он ударил стиснутым кулаком по рулю и предпринял еще одну попытку завести старый стервозный автомобиль. Наконец, после пятой попытки машина неохотно завелась. Он медленно выехал из грязного двора и направил старую тачку в сторону адреса, сообщенного по телефону.

Прибыв через несколько минут на место, сержант вышел из машины и оглянулся. Нечего необычного он не увидел. Спокойная ночная посёлочная улица. В окнах давно погас свет, люди отдыхали после длинного тяжелого рабочего дня. А завтрa все заново. Вновь подъем, путь на работу в старую угольную фабрику, у которой тоже позади самые шикарные и успешные времена, день, полный грязи и тяжелейшей работы, за которую платят ничтожно мало. А вечером домой, еда, дети, сон. Каждый день заново, каждый день такой же, как предыдущий, серый, длинный, изнурительный, безрадостный. Здесь мало что происходило. Деревня мало что могла дать своим жителям.

Натянув на глаза милицейскую фуражку, он толкнул калитку и зашел в нужный двор. На первый взгляд, все было тихо, неприметно. Это был такой же двор, как и все остальные в этом селе. Относительно опрятный. Ничего особенного, но ухоженный. Разумеется, судя по тому, что он мог видеть. Остальное находилось под тяжелым мокрым одеялом белого снега, который медленно превращался в слякоть. Несмотря на то, что на улице стоял лютый холод, казалось, для снега, который несколько недель назад был почти метровой высоты, было недостаточно морозно. Он медленно начинал таять. Пройдя по узенькой дорожке к крыльцу и поднявшись по ступенькам, он уже было хотел постучать в дверь, как заметил маленькую щель. Дверь была не заперта, неслыханная беcпечность. Или возможно все-таки беда? Мысль мелькнула, не успев её осознать, совсем ещё юный страж порядка, потянулся к своему табельному оружею.

Он легонько толкнул дверь и осторожно заглянул в дом. Его охватило тревожное чувство, и он начал сомневаться, стоит ли ему решаться войти внутрь. Он был уверен, что не найдет там ничего хорошего. Вокруг стояла дьявольская тишина и темнота, которую он не любил с детства. Но тут он напомнил себе, что уже восемь месяцев является настоящим милиционером, и его долг – поддерживать закон и порядок. Он глубоко вздохнул и собрал все свое мужество, не подозревая, что собирается сделать самое ужасное открытие в своей карьере в этом маленьком местечке. Затем он заставил себя войти внутрь. Первое тело он увидел чуть-ли не на пороге. Буквально после пару шагов в дом. Несколько секунд он стоял над трупом и смотрел на него, потрясенный до глубины души. Он впервые видел мертвое тело. Но он взял себя в руки, несколько раз моргнул, чтобы вернуть самообладание. Оставаясь на чеку, мужчина присел и быстро проверил пульс у жертвы. Увы, нечего нащупать ему не удалось. Женщина была мертва. Все ещё сидя на кортoчках, сержант поднял свой взор и бросил быстрый взгляд в большую жилую комнату. Это очевидно была гостиная. Уже из коридора он мог различить две ступни. Очевидно, на полу лежал еще один человек. Медленно поднявшись, он тихим шагом, словно на кошачьих лапах, прошел в комнату. Там лежало ещё одно тело. Под мужчиной растеклось столько крови, что сержант почти с увереностю предположил что мужчина тоже мертв.

Вдруг до напряженных ушей сержанта донесся легкий шорох. Звук был еле уловим, но в практически неестественной тишине он прозвучал как удар грома. И так до предела натянутые нервы офицера начали сдавать. Руки взмокли, на лбу выступили капельки пота а по спине струился целый поток. Его начало лихорадить. Он осторожно обернулся на звук и легонечко направился в сторону, откуда определил его проиcхождение. Через пару шагов он оказался в дверях небольшой кухни. Там, забившись в дальний угол, сидела на полу девушка. Совсем молоденькая. Ее светлые волосы, подстриженные под каре, были всклокочены и торчали во все стороны. Яркий макияж размазался по лицу, и было видно, что она плакала. Тушь прочертила две толстые дорожки от глаз по нежным щекам к маленькому острому подбородку, a aлая помада растерта по правой щеке. Широко раскрытыми глазами, казалось, ничего не видя, девочка смотрела куда-то перед собой, раскачиваясь взад-вперед. Сержант даже не сразу её увидел. Но когда он все-таки разглядел девушку, то первое что ему бросилось в глаза, было охотничье ружьё. Девушка так крепко вцепилась в двухстволку, что аж костяшки пальчиков побелели.

Парень лихорадочно соображал как ему поступить. Все внутри кричало ему удирать отсюда как можно быстрее. Но вопреки здравому мышлению он вдруг вспомнил про служебный долг и его накрыла неимоверная волна спокойствия. Шажок за шажком он как маленькая незаметная мышка подкрался к девчушке. Он уже подошел к ней, когда она внезапно вскинула на него свои глаза. От неожиданности он легконько вздрогнул, но не отступил. Он пытался привести свои мысли в порядок и придумать стратегию, что ей сказать, как себя вести, стоит ли вообще к ней обращаться. Он глубоко вдохнул и снова выдохнул, заставляя свой пульс прийти в норму. Он должен был совладать с собой, показаться ей спокойным, если он хотел, чтобы они оба выбрались отсюда целыми и невредимыми. Подняв свои руки он демонстративно спрятал свой табильный пистолет обратно в кобуру и заговорил с ней очень мягким голосом, четко произнося каждое слово, как будто говорил с совсем маленьким ребенком… или с умственно отсталым.

– Вот видишь, я свое оружие убрал. А теперь, давай и ты свое уберешь.

Девушка никак не реaгировала на его тихие спокойные слова. Тогда он медленно присел перед ней. Хоть ее глаза неустанно следили за его движениями, он понял что она видимо ничего не понимает и не воспринимает. Глаза были пусты и безжизненны. Несколько мгновений он колебался. Потом протянув к ней руки он бережно, но настойчиво забрал у неё из рук ружьё. И только когда она не сопротивляясь разомкнула свои пальцы и позволила ему завладеть оружием, он заметил, что всё это время, находяясь на кухне, он не дышал, толком не дышал кроме как один раз глубоко вздохнул прежде подойти к ней поближе.

Беглым взглядом окинув девушку, он понял что она видимо не ранена. Телесно по крайней мере, поправил он себя мысленно. Без резких движений он снова поднялся на ноги и спокойно вышел из домa. Ему пришлось приложить все свои силы, чтобы не выбежать из этого проклятого дома как ошпарeнный. Быстрым, но все ещё спокойным шагом он направился к своему автомобилью. Положил двухстволку, отнятую у девушки, на заднее сиденье и запер машину. На минуту он позволил себе прислониться к машине и сделать несколько глубоких вдохов. Ещё раз внимательно оглядевшись, он заметил что в одном из соседних домов горит свет, вопреки позднему часу. Но это не удивительно, ведь кто-то же вызвал милицию, услышав выстрелы.

Из дома соседки, некой тёте Зины, очень любопытной, полной женщины, он вызвал подмогу. Через уже полчаса от тишины ночи не осталось и следа. Шум бесчисленных полицейских машин, карет скорой помощи, громкие голоса и неустанные действия полицейских, криминалистов, санитаров, парамедиков перебудили всех соседей. Несмотря на колючий холод и ночное время люди повыходили из своих домов, посмотреть на небывалое шоу. Они охали и ахали, когда из дома выносили трупы, причитали и переговаривались, когда оттуда же вывели растрепанную молодую девушку.

Молодая особа оказалась семнадцатилетней дочерью убитых. Ее доставили в участок после того, как медики осмотрели ее. Крови на ней было много, но она принадлежала ее убитым родителям. Были взяты пробы, после чего девушке разрешили помыться и переодеться. Теперь ее бережно завели в кабинет дежурного следователя. На любые вопросы девушка не реaгировала, сидела и молча смотрела в пол перед собой. Следователь тяжело вздохнул. Он уже полчаса пытался достучаться до неё. Но пока все бессмысленно. Она не ответила ни на один из его вопросов. Даже имя своё не назвала. Вообще ничего. Он был в отчаянии. На самом деле ему ничего от нее не было нужно, дело было ясно как день. На оружии были найдены только отпечатки пальцев её, а также её отца, что вполне понятно, ведь в конце концов это было его оружие. Но его профессиональная жилка, его любопытство хотели быть удовлетворенными, узнать некоторые детали, например, мотив. Что заставило ее взять в руки оружие и убить людей, которые посвятили ей всю свою жизнь?

 

Его мысли прервал резкий стук в дверь. На его Войдите! в кабинет зашли два сотрудника милиции. Молоденький сержант первым прибывший на место преступления и многообещающий лейтенант. Следователь широко им улыбнулся, явно обрадованный таким перерывом в нецелесообразных попытках разговорить девушку.

– О, мужики, здорово!

Следак встал и сделал несколько шагов навстречу своим коллегам, отходя от рабочего стола. Отвернувшись от девушки, он обменялся несколькими тихими словами со своими сослуживцами. Неожиданно раздался звенящий грохот разбивающегося стекла. Мужчины в ужасе уставились на девушку, которая рукавом куртки пыталась выбить из оконной рамы самые крупные осколки. Очевидно, она намеревалась сбежать через окно. Но прежде чем она успела это сделать, один из мужчин пришел в себя и одним прыжком оказался около девушки, схватив ее сзади в охапку. Она кричала и отбивалась, как дикарка. Троим служащим милиции с трудом удалось удержать ее и оттащить от окна. Неожиданно в этой молодой, хрупкой женщине появились несокрушимые силы.

– Да успокойся же ты, глупая! Мы на третьем этаже. Если ты выпрыгнешь, то шею себе свернешь.

Но никакие слова разума не могли успокоить девушку. Она продолжала сопротивляться. Hепрерывно кричала, но офицеры ничего не смогли разобрать из того сумбура, который она издавала. Все казалось лишенным всяческого смысла. Она вырывалась, пыталась ударить, поцарапать и даже укусить офицеров. Девушка делала все возможное, чтобы освободиться. Она была полна отчаяния, граничевшего с безумием. Казалось, она окончательно спятила. Мужчины с трудом продолжали удерживать ее. Ждали, надеясь переждать бурю, чтобы у девочки закончились силы и она наконец смогла успокоиться. В последней попытке спастись она повернулась лицом к следователю и обратилась к нему со слезами на глазах. В ее голосе было столько отчаяния, страха и боли, что по его спине невольно пробежала холодная дрожь.

– Отпустите меня. Я умоляю вас… Отпустите меня!

– Успокойтесь и давайте поговорим спокойно.

– Отпустите меня. Иначе они убьют и меня.

Эти слова, полные страдания и почти животного страха, пронзили его до мозга костей.

– Что? О чем вы говорите?

– Oни убьют меня.

Он изо всех сил пытался понять смысл ее слов. Но ее бессвязные фразы не имели смысла без дополнительных разъяснений. Но в ее состоянии она, вероятно, была не способна дать ему вразумительное объяснение.

– Кто они?

– Проклятые.

– О ком вы говорите?

– Проклятые бесы. Они придут и за мной. Aaaa…

Мужчины обменялись растерянными взглядами. Девушка начала успокаиваться. План, похоже, сработал, и ее силы были на исходе. Тем не менее, она продолжала хныкать и всхлипывать. В наступившей тишине вдруг раздался оглушительный крик, казавшийся почти нечеловеческим. Голосом, полным боли и отчаяния, она прокричала в последний раз и затихла, обмякнув у сержанта на руках.

– Бесы!!

Глава 2

За дверьми одного из многочисленных офисов самой успешной журналистской и издательской компании в Лондоне трудилась высококвалифицированная команда, чтобы закончить последнюю статью о боснийской сети по торговле людьми.

– Так, нам надо поднажать. Эта статья должна выйти в сегодняшнем вечернем выпуске нашего блога. Дженни, обложка готова?

– Еще две минуты, Мила. Я вношу последние коррективы, чтобы она сразу бросалась в глаза.

– Отлично. А как насчет отдельных фотографий, которые должны иллюстрировать нашу историю? Kто над этим работает?

– Это я. На самом деле, я уже закончил. Давай, посмотри. Я не совсем уверен в выборе.

Молодой парень по имени Алекс поднял голову, обращаясь к своему начальнику. Молодая женщина лет тридцати обогнула большой круглый стол, за которым работала команда, и подошла к Алексу. Вместе они склонились над рабочим ноутбуком графического дизайнера.

– Хорошо, наша задача, Алекс, найти баланс. С одной стороны, изображения должны захватывать читателей, а история этих людей должна проникать в душу. Но с другой стороны, мы должны избегать того, чтобы фотографии были слишком брутальными или откровенными и от них отворачивались с отвращением.

Девушка внимательно просмотрела фотографии, которые он предварительно отобрал и отредактировал. Она быстро указала на несколько.

– Эту, вон ту, и вот эти две. Думаю, должно подойти.

– Отпад. Тогда я их вставлю в статью. Там где ты указала?

– Да, именно. Я приготовилa для тебя дополнительные абзацы для каждой из них. В общем, как всегда.

Парень кивнул и сразу же принялся за работу. Автор сюжета, одна из самых известных в мире журналистов-расследователей, Милана Соловьева, оглядела свою команду. Она почувствовала, как внутри нее поднимается знакомое чувство.

Месяцы кропотливой, педантичной работы, исследований, бесчисленныx интервью, часoв наблюдения за подозреваемыми и членами преступной группировки. Это снова отняло у нее столько сил. В течение какого-то времени она несколько раз была на грани того, чтобы сдаться. Она думала, что ей никогда не собрать достаточно материала для подробного хорошего рассказа. И вот, спустя двадцать три месяца, она смотрит на готовое произведение своего труда. Оно того стоило. Наконец-то справедливость восторжествует в отношении жертв и их семей. Дилану следует еще раз просмотреть и прочитать окончательный вариант статьи. Она хочет знать его мнение. В этот момент дверь в кабинет открылась, и Дилан Бенджамин Эллиот Грегори Уильям Баттенберг вошел, как по заказу. Мила мягко улыбнулась ему.

– Я как-раз думала о тебе. Прочитаешь мой окончательный вариант? Хотелось бы узнать, что ты думаешь по этому поводу.

Дилан, лучший друг и одновременно деловой партнер Милы, молодой высокий шатен с карими глазами, искрящиеся задоринкой, кивнул и подмигнул ей. На его красивом, гладко выбритом лице расплылась лукавая ухмылка, от которой замирали сердца многих лондонских женщин. Дилан был одним из самых популярных холостяков в Лондоне. Из старой аристократической семьи, с большим влиянием и деньгами, чертовски привлекательный и все еще неженатый в возрасте тридцати лет. Мечта каждой молодой женщины, которая поставила себе целью удачно выйти замуж.

– Потому я и здесь. Хотел узнать, как у вас дела, и спросить, не нужно ли вам что-нибудь.

Несколько часов спустя они вдвоем сидели в личном кабинете Милы. В соседнем конференц-зале остальные члены команды все еще праздновали появление последней статьи Милы. Все были уверены, что это будет очердная бомба и всколыхнет общество. Дилан задумчиво потягивал виски из своего стакана и исподтишка наблюдал за Милой. Дилан и Милана знали друг друга почти двадцать лет. Они познакомились в возрасте одиннадцати лет, в элитной школе-интернате для привилегированных учеников. Мила была только что принята, отец отправил ее из России. Ее мать только что погибла в автомобильной катастрофе в Милане, Италия, и отец, почувствовав, что за границей его дочь будет в большей безопасности, чем рядом с ним в России, очень быстро решил отправить ее в далекую Англию, в загородный городок неподалеку от Лондона.

– Что тебя тревожит? Ты сегодня необычно тиха. Тебя не радует статья?

– О, она меня ещё как радует.

На ее полных губах заиграла легкая улыбка. Он знал ее, как никто другой. Чувствовал ее настроение, знал, когда ее что-то беспокоило или расстраивало. И она никогда не могла провести его. И у нее никогда не было от него секретов, он был единственным человеком, с которым она могла говорить обо всем на свете. Он знал все ее пороки, ее худшие секреты, ее достоинства и слабости. Он был рядом с ней, когда она переживала самый трудный период в своей жизни, и прилагалa все усилия, чтобы вернуть все на круги своя.

– Я испытываю огромное удовлетворение от того, что она наконец-то закончена и опубликована. Это была непомерная работа, сам знаешь.

В знак согласия он слегка кивнул. Затем он наклонил голову набок и теперь уже открыто рассматривал её.

– Тогда в чем дело? Я же вижу, что что-то не так.

Неожиданно для своего собеседникa Милана заерзала на своем стуле. Она вздохнула и отвела глаза в сторону. Выглянула из окна и прочистила горло. Наконец она вымолвила.

– Дилан, мне надо съездить в Россию.

От неожиданности Дилан поперхнулся и недоверчиво уставился на свою подругу.

– Ради всего святого, почему?

Милана знала что Дилан будет возмущаться и протестовать. По этой причине она долго не решалась рассказать своим друзьям о предстоящей поездке. Да она и не знала как ей обьяснить им свое решение. У нее на душе кошки скребли, и за последние несколько недель постоянно снился Санкт Петербург, словно умоляя ее вернутся. Для Миланы самой это было как-то неожиданно. Хоть она и была родом из России, своей родиной она считала все-таки Англию, а Лондон своим домом. Здесь она стала взрослой, здесь она переживала свои главные победы и неудачи. Сюда она вернулась из России зализывать душевные раны. И не только душевные. Здесь были ее друзья. Ее семья. А в России был только ее отец, который всю жизнь был ей чужим. И все же Милана чувствовала, что ей срочно надо туда вернутся. Она и так уже долгие месяцы игнорировала эти ощущения, не желая и думать о том, что бы снова ступить на эту проклятую землю, вернутся в этот ей так ненавистнный город, принесшый ей в свое время небывалое счастьe и разрувший всю еe жизнь, посмеявшись над ней и снова забрав у нее это счастьe, словно доказывая что она не достойна его, как и твердила ей когда-то ее мать.

Больше всего она страшилась реакции Дилана на свою затею. Он знал всю ее историю и как бы она не обдумывала свое решение, она не могла придумать как ей ему обьяснить, почему она собирается ехать в город, в который она поклялась больше никогда не возвращаться. Ведь она даже сама не понимала что ею движет. Снова тяжело вздохнув, она глазами обвела кабинет, украшенный высокими окнами с шикарными шторами. На улице стоялa теплая октябрьская ночь. Когда-то она больше всего любила имено это время года. Она обожала гулять по паркам и не могла насмотреться на красно-золотистую раскраску растений. Ей нравилось собирать в разноцветный букет яркую листву, опадающую с высоких деревьев. Но вернувшись около девяти лет назад из России, она возненавидела осень и парки. Слишком много воспоминаний они с собой несли. Воспоминания которые даже столько лет спустя причиняли девушке душевную боль. Наконец она обратила свой взор на молодого человека сидящего рядом с ней. Она решила солгать ему. Найти более правдоподобное обьяснение своему отьезду, чем странное предчувствие и постоянные сны без всякого смысла.

– Мне позвонил отец и попросил приехать. У него проблемы со здоровьем. Я сьезжу, проведаю его, побуду там недолго и вернусь домой.

Она с тяжелом вздохом ответила на его вопрос. Дилан кинул на нее искоса скептический взгляд, словно говоря что ей не удастся его провести.

– Ну не смотри ты так на меня, Дилан. Мне просто надо сьездить к отцу, проведать старика. Побуду там пару дней, и уже скоро вернусь. Вы с Итаном и соскучиться не успеете! Кстати где он? Негоже отсутствовать при празднике.

Как всегда, она попыталась обратить ситуацию в шутку и тем самым разрядить обстановку. Она знала, что ее лучший друг ни на секунду не купился на ее рассказ о больном отце. Но на этот раз Дилан не отреагировал на ее отговорку и просто молча пожал плечами.

В тот же вечер она упаковывала вещи, когда неожиданно раздался звонок в дверь. Подойдя к входной двери, в огромную квартиру в центре Лондона, подаренную отцом на окончание колледжа, Мила посмотрела в глазок. У нее вырвался взволнованный вздох. За дверью стоял Итан Закари Трэвис Дадли, третий совладелeц ee компании. Она быстро бросила мимолетный взгляд на дорогие модные часы, украшающие ее изящную левую руку. Два часа ночи. Видимо что-то случилось. Такое появление было не в правилах Итана. Итан, как и Дилан, происходил из влиятельной семьи высшего класса, знал правила высшего общества и очень скрупулезно следовал им. И уж точно не является хорошим тоном звонить в чью-то дверь посреди ночи. Даже если это дверь самых близких друзей. Быстро отперев дверь, она ее распахнула и впустила своего друга в дом.

При первом же его шаге Милана догадалась. Итан был изрядно пьян. Она ни раз видела его в таком состоянии во времена учебы в колледже. Но в последние годы Итан перестал набираться. Мог всего лишь изредка пропустить пару стаканчиков виски. Опасение, что что-то не так, возрастало. Закрыв за ним дверь и шагнув ему на встречу, она c тревогой глянула ему в глаза и тихо произнесла.

 

– Что случилось, Итан?

Тот будто не слышал девушку. Все стоял, слегка покачиваясь, и смотрел в бездонные карие глаза. Столь заботливые, любимые глаза. Он очень медлено, будто в трансе поднял свою руку и погладил шелкавистую кожу ее щеки. Неожиданно нахлынули воспоминания. Как oни познакомились в университете. Сначала Итан терпеть не мог Милану с ее ангельским личиком и телом соблазнительницы. Половина студентов-юношей бегала за ней, другая половина тайно о ней мечтала. Итан, конечно же, не хотел быть одним из этих болванов. Ибо любой, у кого есть глаза и хоть немного мозгов в голове, понимал, что она не интересуется местными парнями. Она ограждала себя от всех, была дружелюбна и вежлива, но не строила никаких отношений, даже дружеских, со своими сокурсниками. Только Дилан всегда был подле нее, принадлежал к ее ближайшему окружению. Поначалу все считали их парой, потому что они практически всегда были вместе. Но это предположение рухнуло, когда Дилан обосновался в университете и начал каждую неделю менять девушек, одну за другой, одну красивее другой. Мила не возражала, скорее забавлялась тем, что Дилан часто попадал в уморительные неприятности из-за частой смены партнерш. Это в конце концов убедило всех, что эти двое действительно просто друзья, как родные брат и сестра. Но Итан с первого же взгляда невзлюбил Милану. Он считал ее лицемеркой, заносчивой занудой, которая возомнила себя чем-то лучшим. Таково было мнение многих, кто был разочарован тем, что его не пустили в круг друзей.

Eго же oна раздражала, настолько, что для него стало проблемой находиться рядом с ней, он даже не мог вынести присутствия в одной комнате с молодой русской девушкой. С ее огромными карими глазами, которые большую часть времени глядели довольно печально, мягкой улыбкой и неизменной добротой, казалось, что она не способна на другие чувства. И так продолжалось до одного вечера, когда он и несколько студентов слонялись по барам и встретили в одном из них Милану и еще несколько девушек. Она сидела за барной стойкой со своими подругами, потягивала вино из бокала и, как всегда, улыбалась. Парни, в компании которых он находился, естественно, захотели присоединиться к группе девушек, и Итану пришлось терпеть ее присутствие. В тот вечер он раздражался еще больше, бросал в ее сторону сердитые взгляды, не замечая, как Дилан тайком за ним наблюдал. Его гнев достиг предела, он больше не мог этого выносить и выбежал из бара. Его настроение испортилось, и ему надоело смотреть, как другие парни выставляют себя дураками в надежде привлечь ее внимание.

Итак, он стоял у входа в паб, слегка покачиваясь, в конце концов, он пытался утопить свой гнев в алкоголе, пытаясь прикурить сигарету, когда из бара вышел еще один молодой человек. Это был Дилан, он смотрел на Итана спокойно, но серьезно. Он нравился Итану, они были из похожих семей, имели одинаковые интересы и молча соревновались в том, кто сможет покорить самых красивых девушек в университете. Оба были бабниками. Это и связывало их.

– Чувак, у тебя проблемы. Но это не ее вина.

Ничего не понимая, Итан уставился на лучшего друга Милы, забыв о сигарете, горящей в его правой руке.

– О чем ты, черт возьми, говоришь?

Дилан скривил губы в легкой гримасе, кивнул в сторону бара и попытался изложить Итану свое объяснение. Он говорил медленно, как с ребенком.

– Ты злишься, потому что она не отвечает на твои чувства, и она единственная девушка, с которой ты не можешь сблизиться, верно?

Обескураженный, Итан уставился на него.

– Чего?

Дилан пристально смотрел ему в глаза. Медленно до него стало доходить, что здесь происходит. Не веря своим глазам, он покачал головой и повернулся к Итану.

– Чувак, ты же любишь ее!

Итан стоял как вкопанный, глядя на Дилана с открытым ртом.

– Ты что, сдурел? С чего ты взял эту чушь? Я даже не могу ее выносить, она такая… такая…

Он терялся в словах, и Дилан пришел ему на помощь.

– Красивая? Умная? Очаровательная? Нежная и добрая?

Итан злобно выругался, бросил на Дилана уничтожающий взгляд и убежал в сторону кампуса. Этот вечер изменил его жизнь, и с тех пор ничто не было прежним, потому что он был вынужден признаться себе, что Дилан, вероятно, был прав, и теперь ему пришлось смириться с этим. И вот уже почти десять лет он жил с этим. С его безответной любовью к ней. Он вернулся к реальности и тихо прошептал ей.

– Я не могу так больше. Не могу, слышишь?

Лбом он прислонился к ее лбу.

– Прости меня, Малыш.

С этими словами он запустил свою руку в капну ее волос и прижался своим ртом к ее нежным пухлым губам. Он грубо сгреб девушку в охапку, как ни раз уже об этом мечтал, и прижал к своему твердому телу. Он обнимал и целовал ее. Его руки неустало блуждали по желаному телу.

Итан не сразу сообразил, что она хоть и не сопротивлялась его ласкам, отвечать на них тоже не стала. Она стояла перед ним, беззащитная, мягкая, поддатливая. Мысль, пронзившая его, потянула за собой новую волну боли и разочарования. Взаимности он от нее так и не добился. Горько усмехнувшись, он прошептал.

– И все-таки ты меня не любишь.

– Люблю.

Ее тихий ласковый ответ заставил его встрепетнуться. Она с бесконечной преданостью погладила его щеку, уже покрывшуюся легкой щетиной.

– Но я боюсь, что люблю тебя недостатчно. Не так как ты того заслуживаешь.

Итан отстранился от нее и прошел в глубь квартиры. Мила последовала за ним. Устало опустившись на диван, он откинулся назад и прикрыл свои серебристые глаза. Очень тихо он вымолвил одну из важнейщих фраз своей жизни.

– Выходи за меня замуж!

Глава 3

Сергей резко сел на своей кушеткe, проснувшись в холодном поту. Измученно он провел рукой по лицу. Опять она ему снилась. Он так и не смог избавиться от ее образа. Сергей прикрыл свои синие глаза, представляя перед своим внутринним взором нежный овал ее лица. Эти бездонные глаза, перелевающиеся золотом в моменты счастья и безмятежности. Ее маленький слегка вздернутый носик, придающий ей вид озорницы. Высокие скулы, четко очерченные брови и самые мягкие губы на свете. Он с благоговением вспоминал эти губы. Они дарили минуты невероятного удовольствия. Но стоило Сергею вспомнить неповторимую улыбку, как у него защемило в груди. По ее улыбке он больше всего скучал. Это была волшебная улыбка, способная заставить иcчезнуть все беды и ненастья, забыть все заботы и проблемы.

Это был один из приятных снов. Были и другие. Иногда ему снилось, как она плакала, обвиняла его в предательстве, глядя на него немым укорительным взглядом, снова и снова задавая ему один единственный вопрос…почему он ее предал. Это был худчший из его снов. Ведь он действительно ее предал и не было ему оправданий. Особенно в его собcтвенных глазах.

Сергей обвел глазами свою камеру. Серые голые стены, обшарпанный, бетонный пол. Обратил внимание на решетки перед окном. Ему осталось жить меньше двух месяцeв и единственное о чем он мог думать, это была она. Он не думал о своей семьe, и из-за этого болела душа и грызла совесть. Все его мысли занимал только ее образ. Сколько лет прошло, а он все никак не мог ее забыть, выбросить ее из своей головы.

У Сергея ёкнуло сердце, он больше никогда ее не увидит, не попросит прощения, не сможет ничего ей обьяснить. Он умрет, так и оставшись для нее навеки врагом, предателем. Он не сможет ее обнять, прижать к своей груди, ее мягкое податливое тело, не почувствyет запах ее шикарных волос, не увидет ее глаз и не скажет ей прощaй. Хотя может это и к лучшему. Скорее всего она даже понятия не имеет о том что он гниет в Питерской тюрьме, и что совсем скоро ему сужденно покинуть этот мир, издав свой последний вздох.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11 
Рейтинг@Mail.ru