Екатерина Гончарова
Земля XXIII: Нордполис

Между цивилизованным обществом

и самой кровавой тиранией нет, в сущности,

ничего, кроме тончайшего слоя условностей.

Олдос Хаксли

© Екатерина Гончарова, 2022

ISBN 978-5-0053-2446-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Нордполис

Через три дня Выпускной. Я немного боюсь этого события. Велика вероятность того, что я окажусь генетически неполноценной, и меня выгонят за Предел. Мой двоюродный братец Рэкс два года назад покинул Нордполис, точнее, его вышвырнули, не дав попрощаться с родителями. Мой дядя Дэниел двадцать лет назад тоже пополнил ряды изгоев. Так что это у нас семейное.

Если меня когда-нибудь поставят к стенке, наведут в голову дуло пистолета и спросят: «Смерть или изгнание?», я выберу смерть, потому что я не представляю своей жизни без Нордполиса. Последние несколько недель эта мысль преобладает над всеми остальными в моей голове. С виду я всё та же Виктория: хожу на уроки, смеюсь с подругами и друзьями, по-прежнему приглаживаю свои непослушные, торчащие во все стороны рыжие волосы, и пытаюсь вывести веснушки лимонной кислотой. Но внутри сидит страх.

Выпускной – главный праздник в жизни каждого человека, но я боюсь, что он превратится в мой личный кошмар. За Пределом есть специальная резервация для изгоев. Всем известно, что там живется просто ужасно. У изгоев нет четырехразового питания и качественной одежды, как у нас. У них царит хаос. По телевизору не так давно показывали репортаж про резервацию. Изгои одеты в рваную нищенскую одежду, волосы их скомканы и засалены, а питаются они со свалки Нордполиса. Мне было мерзко смотреть на эту картину, и я решила, что лучше умру, чем когда-нибудь буду жить там. Самая маленькая и случайная мысль об изгнании ввергает меня в панику. Дыхание учащается, на носу выступают бисеринки пота, а зрачки, окруженные ярко-зеленой радужкой, становятся широкими, как два блюдца. Даже Макс заметил, что со мной что-то не так. Он смотрит на меня в такие моменты и спрашивает: «С тобой всё нормально?» Я говорю, что да.

Негласно мы с Максом самые успешные ученики в группе. Среди наших учителей не принято выделять кого-то из ребят, чрезмерно хвалить или сравнивать детей вслух, формально все равны. Но одноклассники все равно видят, кто раньше справляется с заданиями, кто гибче и быстрее мыслит, кто четко и логично отвечает на вопросы. Мы с Максом – лидеры в учебе, и есть между нами особая странная связь. Может быть, вы даже встречали людей, которых понимаешь, как себя, с которыми не нужно лишних слов. Макс такой. И еще он очень умный и, надо отдать должное, красивый. У него густые волосы цвета антрацита, бронзовая кожа и ослепительно белые зубы. У него очень вдумчивый взгляд и красивый цвет радужки – медовый. Это довольно необычное сочетание оттенков, впрочем, и я со своей рыжей гривой недалеко ушла. Правление предоставляет нам шанс найти себе пару по любви до двадцати трех лет. Иначе потом союзы формируются в случайном порядке с помощью специального рандомизатора. Моих родителей свел рандомизатор, и, похоже, что они вполне счастливы друг с другом. До Выпускного у нас не принято думать и разговаривать о браке, но иногда я думаю. Я бы выбрала Макса.

Сегодня я чуть не опоздала в школу. С утра разговорилась с отцом. Мама ушла на работу чуть раньше, и мы с ним завтракали вдвоем. Мне совсем не хотелось есть из-за мыслей о Выпускном, и я просто ковыряла ложкой питательную субстанцию со вкусом злаков.

– Вики, что тебя тревожит? – отец всматривался в мое лицо, как в какие-то китайские иероглифы.

– Ничего, пап, не волнуйся.

– Говори!

– Пап, как ты проходил тест на профпригодность?

– Да ничего особенного! – он махнул рукой, – просто честно отвечай на вопросы. Тестирование выявит твои склонности и темперамент, а потом на основании ответов тебе определят профессию. Ну и кровь на анализ возьмут, ничего страшного, будто комарик укусит.

Ничего нового для себя я не узнала, конечно, но всё же положила ложку в рот. До обеда еще далеко, а сидеть голодной на уроках мне не хотелось.

– Ты волнуешься? – спросил меня папа.

– Да… очень! Я не хочу в резервацию, – выдохнула я всю свою тревогу, – Там оказываются ни к чему не годные люди.

– Так говорят по телевизору, но… Рэкс был вполне способным пареньком, и я ума не приложу, почему его забраковали, разве что из-за проблем со щитовидной железой. Твой дядя Дэн с маминой стороны тоже был умным парнем, и я горевал, когда его забрали.

– А как забирают, пап?

– Ох, Вики, это всегда происходит очень неожиданно для всех. Человека просто забирают, и потом от него нет никаких вестей.

Да уж, папа умеет поддержать в трудной ситуации. Но всё же я была ему благодарна. Он хотя бы попытался меня успокоить. Однако когда мой взгляд упал на часы, тревоги по поводу Выпускного ушли на задний план. Я опаздываю в школу! Я молниеносно чмокнула отца в щеку и, схватив сумку с лэптопом, побежала к станции метро.

Пока я ехала на школьном поезде, то опять начала думать о том, что скоро детская жизнь закончится. От этого мне стало грустно. После Выпускного я не увижу больше подруг, Анжелу и Анну, и мы больше не будем сидеть за одной партой с Максом. Дело в том, что у нас нет никакой техники для связи друг с другом кроме учебных лэптопов, но после Выпускного их забирает школа. После праздника мы отправимся по разным рабочим местам и увидимся только, если сработает теория вероятности, что… маловероятно.

К счастью, на уроки я успела вовремя. Когда я влетела в класс и плюхнулась за парту рядом с Максом, до звонка оставалось еще пять минут.

– Опять опаздываешь, Рыжик?

Терпеть не могу, когда он меня так называет. Я пригладила волосы пальцами, а потом достала из сумки лэптоп и прислонила его к разгоряченным щекам. От метро до школы тоже пришлось бежать, и сейчас у меня горело не только лицо, но и легкие.

– Привет, во-первых, – я повернулась к нему и слегка щелкнула его в лоб пальцами, – еще раз назовешь меня Рыжиком, я тебя в лесу закопаю во время Игры.

– Привет, Вики, – Макс засмеялся и взъерошил мне волосы, чем привел меня в крайнее возмущение.– Надеюсь, ты выучила урок и готова рассказать о роли Правления в системе мироустройства Нордполиса?

– Ты же знаешь, я не готовлюсь к урокам, мне достаточно один раз послушать учителя, впрочем, как и тебе, – Я снова попыталась пригладить копну на голове. – Правление является высшим органом власти в Нордполисе. Оно выполняет координирующую, информационную, селективную и стабилизирующую функции, – слово в слово процитировала я нашего учителя.

– Даже как-то несправедливо, ты не думаешь? Ты на уроках всё запоминаешь, а кому-то приходится мучиться… – заговорчески прошептал Макс, показав взглядом на девушку, сидящую в трех метрах от нас и с закрытыми ладонями ушами зубрящую материал параграфа.

Макс внезапно стал серьезным.

– Через три дня у нас Выпускной, – констатировал он, – возможно, после этого мы даже никогда не встретимся с нашими друзьями, друг с другом.

– Макс, даже если у нас будут разные профессии, может, мы еще пересечемся в городе. Как говорится, Нордполис замкнут.

– Эх, Вики, я боюсь, что Правление выполнит свою селективную функцию, и я, а может быть, и ты, вылетим из Нордполиса через пару дней. Ты же понимаешь, что мы не совсем такие, как остальные? У нас лучше память и интеллект, – вполголоса сказал он мне.

Внезапно меня захлестнуло отчаяние.

– Что ты такое говоришь? Всем известно, что за Предел отправляются люди с генными мутациями, которые не могут дать здорового потомства! Умственные способности тут совершенно ни при чём! – яростно высказала я ему тоже шепотом.

– Очень сомневаюсь, – покачал головой Макс.

Прозвенел звонок на обществознание. Учитель вошел в класс и постучал указкой по доске.

– Записываем число, – громко произнес он, – Третье мая 2275 года. Сегодня у нас с вами обязательная тема перед выпуском – распределение по профессиям.

Я слушала учителя и думала о том, что не хочу покидать Нордполис, прекрасную жизнь в нем. Все здесь подчиняется расписанию, у всех есть стабильная работа, которую получает каждый житель после выпуска. Например, моя мама работает на швейной фабрике, а отец водит троллейбус. Распределение профессий осуществляется единственным органом власти в нашем городе – Правлением. Система распределения профессий довольно сложна, и зависит она как от наличия свободных рабочих мест, так и от способностей человека.

Некоторым везет, и их направляют трудиться в офисы: там они заполняют бумаги, в летнюю жару сидят под кондиционером и носят красивую униформу белого цвета с буквой О на шевроне. Другим везет намного меньше, и им приходится работать в шахте или на тяжелом производстве. Труженики носят черные комбинезоны с вышитой золотой нитью буквой I. Работника из сферы услуг можно легко узнать по темно-синей униформе с литерой S. Все, кто связан с природой: садовники, лесники, охотоведы, – носят зеленые костюмы с шевроном N. Наши учителя и воспитатели одеваются в голубую униформу с буквой Т на плече. До Выпускного все парни и девушки носят желтую форму с буквой S. Мы просто дети, которые посещают школу, учатся не только теоретическим наукам, но и практическим навыкам. К началу взрослой жизни каждый из нас знает основы всех профессий и полностью готов к самостоятельности. Я не могу понять, чем же отличаются от нас изгои, ведь до Выпускного мы все воспитываемся одинаково, по учебной программе Правления. Мы смотрим один информационный канал, одинаково одеваемся. По инфоканалу говорят, что эти люди отбраковываются по биологическому признаку, у них отличается геном. А люди с нарушениями в ДНК не могут дать здорового потомства для Нордполиса.

Существует еще отдельная категория людей – правоохранители, они носят форму сигнально-оранжевого цвета и следят, чтобы в городе царил мир и порядок.

Я читала электронные книги о войнах и восстаниях, этих дичайших пережитках прошлого. Хорошо, что у нас такого нет, и не будет. Нас с детства учат тому, насколько необходимо единство сограждан, насколько важна каждая из профессий. Ведь все мы винтики единого механизма, который будет работать точно, когда всё на своих местах. Я бы хотела работать на швейной фабрике, как мама. Об офисе я тоже подумываю, но каким бы ни было распределение, результат я приму с радостью. Лишь бы не изгнание.

В этот день мы с Максом почти не общались. Я злилась на него, сама не знаю почему, но чувствовала, что он прав. Только к концу дня он подошел ко мне и напомнил, что завтра Игра. Домой я пошла пешком. Обычно я добираюсь на поезде по школьной ветке метро за пять минут, три остановки – и я на месте. Но своим ходом путь занял не меньше полутора часа. На улице уже темнело, но страшно мне не было. Времена, когда на улице можно было встретить грабителя или насильника, остались в далеком прошлом, еще до глобальной катастрофы, когда на планете Земля было шесть материков. В 2055 году из-за потепления полностью растаяли льды Гренландии и Антарктиды. В старых, но крепких пластиковых файлах с документами, которые дошли до нашего поколения, говорилось, что температура атмосферы поднялась из-за высокого уровня индустриализации, накопления парниковых газов и разрушения озонового слоя. Конечно, случилось это не в одночасье. Тектоническая плита под Антарктидой, как пружина, поднималась вверх по мере ослабления давления льда, а плиты на месте Евразии и Северной Америки опускались. Наполненные газами полости внутри земной коры почти одновременно просели из-за сильного землетрясения по всей поверхности планеты, возникшего в результате движения тектонических плит. Сначала на материках затопило низины, из-за чего последовала серия техногенных катастроф, сопровождавшихся большими выбросами тепла. Хорошо, что люди успели остановить и законсервировать ядерные реакторы, иначе Земля бы сейчас напоминала пустыню. Учителя рассказывали нам, что по прогнозам метеорологов, геологов и географов уровень океана должен был подняться в среднем на шестьдесят метров, максимум на сто, но всё было намного хуже. За несколько часов океан захлестнул огромные территории суши, в результате чего 95% населения не смогло эвакуироваться из своих жилищ. Так Земля избавилась от населяющих её людей. Лишь малая оставшаяся часть, которая предвидела ход развития событий, установила бункеры с едой и водой на возвышенностях. Мой город находится там, где раньше была Евразия, а точнее Гималаи и Тибет. Мы проходили историю и географию старого мира, и учитель показывал нам карту. Помню, как меня поразило огромное количество суши на той планете, до катастрофы. А еще я обратила внимание, что горы были не только в Евразии. Теоретически участки суши сейчас должны быть на месте Анд и Кордильер, а также в районе Эфиопского нагорья, где раньше была Африка, да и во многих других регионах планеты. После катаклизма было решено хранить остатки суши, как зеницу ока. В течение нескольких лет люди не покладая рук сажали новые хвойные и плодовые деревья, виноградники, много сил уходило на выращивание пищи для себя и корма для домашних животных. Огромную роль в восстановлении планеты сыграл океан. Он давал людям пищу и кислород. Уже через 120 лет Земля почти полностью излечилась. Уровень кислорода быстро повысился, так как потреблялось его намного меньше, чем вырабатывалось водорослями и растениями.

Сотня лет ушла на отстройку Нордполиса, ведь ресурсы добывали с огромным трудом. Сейчас наш город великолепен. Если посмотреть на него с высоты птичьего полета, можно заметить, что он похож на круглый лабиринт. Вот только блуждать нам не приходится. Через каждые пятьсот метров в бесконечных домах-стенах есть проходы, благодаря которым можно быстро проникнуть от периферии к центру и наоборот. Между домами всё засажено деревьями, так что днем сверху не видно ни одного человека. Воздух у нас в городе чистый и свежий. Все производства находятся на периферии и снабжены современными фильтрами очистки воздуха и воды, так что они никак не загрязняют окружающую среду. В центре находится площадь со Школой, Правлением и Медицинским центром. Под землей раскинулись шесть радиально расходящихся веток метро, отчего его иногда называют снежинкой. Я ни разу не видела снег, но думаю, это очень необычное зрелище, когда сверху на тебя падают замороженные частицы воды. Теперь снега не существует. Наши дома все похожи друг на друга: серо-красного цвета, с большими окнами от пола до потолка. Каждой семье полагается двухкомнатная квартира, независимо от того, есть дети или нет. Обстановка внутри очень простая: два стола, четыре стула, три кровати, несколько шкафов, телевизор. Вся одежда у нас натуральная: зимние комбинезоны изготовлены из овечьей шерсти, летние – из хлопка. Мы не производим пластик, а тот, что прибивает к нашим берегам океаном, мы собираем и делаем из него дорожные покрытия, подошвы для обуви, некоторые категории хозяйственных товаров.»

Я шла по улицам и вдыхала потрясающий запах магнолий и цветущих каштанов, смотрела в окна и видела идеальные картины семейного быта. Пары с детьми (и без) ужинали за столом или, расположившись на диване, смотрели инфоканал по телевизору. Обычно в семьях Нордполиса по два ребенка. Правление контролируют рождаемость, и при заключении брака на семью выдается две лицензии на детей. После двух рожденных детей пары идут на добровольную стерилизацию. Нордполис замкнут, и мы не можем позволить себе перенаселение. Если по каким-то причинам пара не может родить детей, она должна отдать свои лицензии в другие семьи. Это случается очень редко, и редко какой семье выпадает шанс родить третьего ребенка. Я единственный ребенок в семье. Я несколько раз пыталась узнать у родителей, почему так вышло, но в ответ не получала никакой вразумительной информации. Отец отмалчивался, мама отделывалась общими фразами вроде: «Так получилось».

Я вспомнила, что завтра вечером у нас будет Игра. Нашу группу отвезут на тренировочный полигон на периферии, выдадут форму цвета хаки, компас, карту участка и световой пистолет, и мы будем сражаться с другой командой за кубок и приз. Кубок получает команда, а приз получает тот, кто первым взял кубок в руки. Призы каждый раз менялись и представляли собой действительно нечто ценное. В прошлый раз кубок заполучил Макс. В качестве приза ему достался лазерный дальномер. Я безумно хотела получить приз и потому ежедневно тренировала себя в чтении карт и беге на десять километров. К сожалению, навыки стрельбы отрабатывать я не могла, оружие выдавали только во время Игры. Я не знаю, с кем мне придется сражаться плечом к плечу. Когда мы в одной команде с Максом, мы практически всегда побеждаем, а вот, когда оказываемся по разные стороны баррикад, тогда играть становится сложнее и интереснее, ведь мы знаем уловки друг друга и предвидим шаги.

В таких раздумьях я дошла до дома, а потом поднялась на третий этаж и вошла в квартиру. Родители были уже там, мама стелила на стол чистую скатерть.

– Что-то ты задержалась сегодня, – спокойно сказала она.

– Просто решила пройтись пешком, – пожала я плечами.

Я прошла в ванную, умыла лицо и руки, и посмотрела в зеркало. Не считая веснушек, мне нравилась моя внешность: она была яркая и немного странная. В школу я заплетала косу, а сейчас распустила ее и встряхнула головой. Рыжие волосы разметались по плечам, и шапкой пружинили на голове. Я попыталась прижать их ладонями, на время они повиновались, но стоило убрать руки, и они снова приподнялись.

– Ужинать! – послышался мамин зов с кухни.

Я прошла к пищепроводу и нажала большим пальцем на детектор отпечатка. Дверца отворилась, и я взяла поднос, на котором стояла тарелка с питательной кашей и стакан с витаминным коктейлем. Это была моя привычная пища. Аромат еде мы придавали сами. На завтрак я предпочитала добавлять вкус фруктов или молочных продуктов, в течение дня – мясные вкусы, а вечером – овощные. В коктейль можно было добавить вкусовые гранулы чая, молока, какао или кофе. Вкусо-ароматические и витаминные добавки производились на пищевом производстве на периферии, как и каша с коктейлем из питательных веществ. Отец включил телевизор. Информационный канал не отличался разнообразием передач. В основном это были новости, исторические сюжеты про катаклизм, про жизнь в резервации, социальные ролики. Как раз один из них мне запомнился слово в слово.

«В нашем мире нет насилия, войн и голода. Вместе мы победили эти проблемы и работаем, как единый организм, во благо будущих поколений. В нашем мире нет денег, воровства и коррупции, потому что мы работаем альтруистично, за идею светлого настоящего и будущего. В нашем мире нет зависти и злорадства, потому что у нас нет богатых и бедных, потому что мы все одинаковы при рождении и перед лицом Права.»

Ролик сопровождался картинами улыбающихся счастливых людей, зеленых деревьев и пестрых цветов, радуги после дождя, и я в который раз подумала, что наш город прекрасен. Насыщение после ужина наступило моментально, и я знала, что оно продержится как минимум шесть часов. Потом я вышла на улицу и пробежала десять километров. На улицах Нордполиса в такое время почти не бывает людей, несмотря на хорошее освещение. Никто не мешал мне думать во время пробежки. Что я буду делать, если окажусь дефектной, и меня изгонят из Нордполиса? Буду ли я питаться на помойке, словно крыса, и донашивать изорвавшийся желтый комбинезон? Я решила, что всеми путями постараюсь избежать этой участи и сделаю всё, что угодно, чтобы остаться в городе. Несмотря на усталость, лежа перед сном в кровати, я взяла в руки лэптоп и открыла файл учебного пособия по биологии. Завтра мы будем сдавать экзамен на знание местной флоры, и мне предстояло повторить латинские названия растений, а также строение растительной клетки и процессы, происходящие в ней. Примерно, через час я уснула и даже не заметила, как папа вытащил у меня из рук учебный лэптоп, закрыл его и погасил свет в комнате.

Глава 2. Игра

В школьной столовой было шумно. Я сидела с Анной и Анжелой за столиком неподалеку от раздачи и краем глаза видела Макса, который обедал с Леоном и Питером. Макс что-то увлеченно рассказывал, и время от времени за его столом раздавались взрывы хохота. Их стол находился слева, и я невольно поглядывала туда: мне жуть как хотелось присесть к ним и поучаствовать в веселье, но мы с утра договорились обдумать стратегию Игры на сегодняшний вечер.

– Вики, я всё понимаю, – Анна постукала по столу карандашиком, – ты от НЕГО глаз не можешь отвести, но давай всё-таки подумаем о нашем плане.

Анна обожает планировать, писать списки, и следовать им. И она явно станет правоведом. Эта девушка – сама аккуратность, пунктуальность, исполнительность и ответственность. До мозга костей педант, она будет верой и правдой стоять на защите Закона и Права Нордполиса. Уже сейчас она сможет процитировать любую статью из Непреложной Конституции. У мисс Совершенства всегда идеально уложены волосы, и комбинезон без единой складочки, словно только отпарен.

– Анна, ты придумываешь, – я слегка покраснела и демонстративно отвернулась от стола парней, – просто они слишком громко смеются, я не могу сосредоточиться!

– Ну-ну, а у кого тут расширились капилляры лица, участился пульс, и повысилась температура тела? Это что, грипп или влюбленность? – звонко рассмеялась Анжела.

Вот этого я терпеть не могу! Я метнула злобный взгляд на Анжи, от чего она рассмеялась еще громче.

Анжела мечтает стать медиком и потому, в основном, изучает Услуги, слегка игнорируя другие профессиональные дисциплины. Если когда-нибудь случится, что я заболею, я пойду лечиться именно к ней. Уже сейчас Анжела знает все ныне существующие болезни и с легкостью ставит диагнозы. Естественно, поначалу она будет няней—санитаркой: ей придется ухаживать за младенцами и стариками, но со своими познаниями она далеко пойдет, возможно, даже в хирургию. Есть у нее желание помогать другим людям, что очень важно. В городе люди болеют редко, потому что у нас высокотехнологичная медицина. Но никто не застрахован от несчастного случая на работе, от рака, который до сих пор считается неизлечимой болезнью. Люди в нашем обществе умирают, в основном, от рака. Хотя есть множество случаев выздоровления, которые возможны только благодаря пересадке органов. Говорят, органы выращивают в специальных лабораториях на периферии, хотя лично я не встречала ни одного человека, который бы там работал.

– Смотри-ка, Рыжик сердится! – пуще прежнего дразнилась она.

– Анжел, отстань от нее, – вмешалась Анна, – у нас тут план, ты забыла? У нас осталось десять минут до конца обеда, некогда ёрничать!

– Ну ладно, ладно! – Анжи подняла руки вверх, – сдаюсь! Рассказывай свой план.

Скорая капитуляция Анжелы была мне на руку, и я, пригладив волосы пальцами, активно включилась в обсуждение Игры. На самом деле, я не сердилась на Анжелку, это было нормальным для нас поведением. Для меня, что Аннна, что Анжела, что остальные 25 человек в нашей группе за время совместного обучения стали почти родными. Мы начинаем посещать школу с четырех лет, и все четырнадцать лет мы практически живем в группе с 7 утра до 7 вечера. Наши родители работают все это время, и нас воспитывают и, конечно, обучают, педагоги. За двенадцатичасовой школьный день у нас проходит семь занятий, из которых шесть посвящены профессиям – это Офис, Услуги, Природа, Педагогика, Индустрия, Право. Седьмое занятие в будни посвящено науке, в выходные – Игре. На научном занятии мы читаем, красиво пишем, считаем без калькулятора, а игровые занятия – это то, ради чего стоит жить.

Игра проходит в естественных условиях, на одном из полигонов периферии. Две команды стартуют с противоположных сторон. В распоряжение каждому из нас дают компас, карту, световой пистолет. Перед Игрой нам выдают специальную экзоскелетную форму цвета хаки. Она никак не усиливает наши физические способности, но если в туловище попадает луч светового пистолета, армирующие волокна костюма распрямляются и фиксируются в одном положении, так что человек, находящийся внутри, не может пошевелить ни руками, ни ногами. Полностью обездвиженный участник выбывает из соревнования. Примерно два часа нам дается на то, чтобы отыскать карту, где уже отмечено местоположение кубка. Для этого мы идем по наводкам. Первую из них нам дают на старте. Она может звучать примерно так:

«Ты приз свой получить готов,

Иди туда, где солнца свет,

Пройдешь всего лишь сто шагов,

В земле найдешь ответ.»

Расшифровать это послание можно было дословно так: «Пройди сто метров на восток и раскопай там всё на площади трёх квадратов». Когда же ты добираешься до этого места, там оказывается следующее послание. Конечно, я сейчас привожу упрощенный пример, такие задания дают в младших классах. У нас задания не такие простые, а финальная Игра точно будет отличаться загадками повышенной сложности. Суть в том, что первый этап Игры является командным, а на втором этапе, когда все увидят координаты кубка по карте, у каждого участника появляется дополнительный стимул прийти к цели первым. Правда, пистолеты часто идут в ход с первых минут игры. Бывает, что часть группы следует по наводкам, еще часть охраняет ее, а третья часть идет в разведку боем, пытаясь вывести из строя как можно больше противников. Иногда Игра проходит почти без «жертв» и заканчивается очень быстро, а порой до окончания Игры в дееспособном состоянии остается три-четыре человека. В любом случае для победы нужно быть не только умным, но и быстрым, и внимательным, и находчивым.

В тот день на собрании после профессиональных занятий нам объявили, что мы будем играть на Южном полигоне. Это была довольно сложная локация: холмистая местность, полностью покрытая смешанным лесом. Много молодой поросли клена и тернистых кустарников. Ледяные горные ручейки с радужной форелью. За 14 лет мы были там всего несколько раз, и я почти не помнила карту участка. На этом же собрании нас поделили на команды. Мы с Максом оказались соперниками. Мне казалось, тем лучше, ведь игра обещала быть интересной. Во время речи учителя, который поздравлял нас с финальной Игрой, на экране моего лэптопа замигало сообщение:

– «Это последняя Игра, будь готова к сюрпризам» (Макс)

– «Ты что-то знаешь об этом?» (Виктория)

– «Отец рассказывал, что на его финальной Игре были ловушки» (Макс)

– «Спасибо, что предупредил :)» (Виктория)

– «Должна будешь :)» (Макс)

Я посмотрела на него, и мы обменялись улыбками.

Потом нас на школьном поезде отправили на полигон. Дорога заняла полчаса, и за это время я думала о том, что довольно странно играть с пистолетами в мирное время. Нам не с кем воевать, но, по факту, каждый житель Нордполиса умеет обращаться с оружием, читать карты, пользоваться компасами, биноклями, дальномерами. По инфоканалу говорили, что Игра – это память о предапокалиптическом мире, чтобы мы никогда не повторяли ошибок предков. В прошлом было много кровопролитных войн – Первая и Вторая Мировые, завоевательные походы Чингизхана и Наполеона, бомбежки Вьетнама и Сербии, взрывы в Хиросиме и Нагасаки. Я думала о том, что все нормальные люди предпочитают жить настоящим и во имя светлого будущего, а не содрогаться от ужасов прошлого. Хотя я не знаю. Не хочу кривить душой, но Игра мне всегда нравилась. На полигоне я хоть на некоторое время могла отбросить условности и побыть древним человеком, повинуясь инстинктам охоты и защиты. Я неплохо стреляла и быстро бегала, благодаря чему могла защищать свою команду на первом этапе Игры и претендовать на кубок во втором. Вагон вынырнул из-под земли ровно через 29 минут после отправления и остановился на платформе среди густого леса. Я вышла вместе с одноклассниками на черный прорезиненный асфальт и огляделась. Деревья покрывали почти все пространство, лишь местами виднелись каменные проплешины холмов. Где-то совсем рядом журчал ручей, в глубине леса перекликались сойки и трещали сороки. Внезапно с самого высокого утёса с карканьем и хаотичным хлопаньем крыльев взметнулась стая ворон. Шестое чувство подсказало мне, что там что-то есть. Я взглянула на Макса, он тоже наблюдал за кружащей в небе стаей. Полигон представлял собой пространство, окруженное частоколом из сухих ветвей, диаметр которого был равен 10—12 километрам в зависимости от местности. Прямо за полигоном вдалеке виднелась стена, или, как говорится, Предел. Высота Предела составляла примерно пятьдесят метров, и с моего угла зрения не было видно того, что находится там, за ним. Стена была сложена из серого обтесанного камня. Внезапно я ощутила желание заглянуть за границу Нордполиса и посмотреть, как далеко находится резервация, и какая там природа. Но сделать это не представлялось возможным, стена была слишком высокой. Я подумала, что если мне удастся забраться на холм, над которым мелькают сейчас вороны, оттуда точно откроется обзор на запредельное пространство. Зазвучал горн, возвещавший о начале Игры. Каждую из групп повел на старт свой куратор. Мы направились в противоположные стороны по границе полигона, и примерно через километр он вручил нам первую наводку. Обычно это были конвертики с содержащимися в них загадками, но сегодня у нас в руках оказалась небольшая коробка, которую с легкостью можно было удержать на одной руке. Мы без проблем вскрыли ее и обнаружили внутри, наверное, тысячу мелких кусочков картона, на каждом из которых было изображение. По отдельным линиям угадывались буквы и знаки препинания. Всё ясно, чтобы прочитать наводку, нужно было собрать картинку. У каждого кусочка картона был свой цвет, от темно синего до светло—голубого, от розового до насыщенно красного, были кусочки фиолетового цвета. Я поняла, что это градиент цвета от синего к красному.

– Ребят, чтобы не мешать друг другу, предлагаю разделиться по цветам. Семеро вполне справятся с пазлом. Один будет собирать синюю область рисунка, второй голубую, третий фиолетовую, четвертый розовую, пятый красную. Еще двое будут помогать им. Трое будут защищать рабочую группу, а остальные пока могут разведать местность.

Сама я вместе с Анной и Леоном отправилась на разведку. Анна была отменным стрелком, а Леон мечтал стать лесником и идеально знал всю местную флору и фауну, прекрасно ориентировался на местности даже без карт и умел бесшумно двигаться по лесу. Мы молча шли по траве, старательно перешагивая сухие ветки и стараясь не дотрагиваться до кустарников. Лишние движения и треск могли легко выдать нас соперникам. Леон шел впереди, мы с Анной позади и чуть по сторонам, образуя треугольник. Внезапно он поднял руку в предостерегающем жесте. Мы все замерли. Впереди слышался звук, словно какой-то грузный человек с пыхтением и сопением собирает хворост. Мне ничего не было видно за зарослями, поэтому я смотрела поочередно то на Леона, то на Анну. Леон старательно вглядывался в чащу. Вдруг глаза его округлились, и он медленно и аккуратно начал отступать, показав нам рукой следовать за ним. Мы беспрекословно повиновались. Только спустя метров сто он тихо сказал: