Екатерина Дибривская
Семьсот километров любви

11. Москва

К середине третьей недели я понимаю, что ничего не могу поделать с томлением внутри себя. У Катюши завершаются занятия в языковой школе, и я отвожу её на дачу к родителям.

Мама не понимает, зачем я снова еду на выходные в Санкт-Петербург, если могу отдохнуть на даче, сходить с дочерью на озеро, выспаться, поесть клубники с грядки и позагорать. А я не могу объяснить.

Не могу же я сказать, что мне нужно, жизненно необходимо знать, придёт он в бар или нет. Я хочу, чтобы пришёл, но одновременно не хочу этого. Если он не придёт, мне будет легче вычеркнуть его из своей памяти.

Поэтому я просто молчу, в очередной раз выслушивая, что мне нужно прекратить маяться от безделья и снова наладить отношения с мужем. Он же совсем не против. Зачем усложнять?

Упорство, с которым мои родители отказываются принимать наш развод, меня веселит и пугает в то же время.

Да, мы поженились практически после окончания школы.

Да, у нас есть дочь.

Да, мы прожили душа в душу более десяти лет.

Будто нельзя понять, что вы разные, учитывая даже совокупность этих факторов!

И сейчас, через семнадцать дней с момента моего знакомства с Игорем, я осознаю, что моя одержимость мужем и отношениями в принципе как-то… себя изжила.

Сейчас я понимаю, что былой влюблённости не наблюдалось уже давно. Только я всё продолжала держаться за мнимое спокойствие и уверенность в правильности происходящего из-за наличия штампа в паспорте.

Даже к лучшему, что мне пришлось так больно приземлиться прямо на задницу.

Потому что мой муж невыгодно проиграл первому встречному случайному любовнику.

От накала страстей в моей голове я врываюсь в солнечный Питер уже вечером в четверг. Понимаю всю тщетность ожидания: вряд ли он посещает увеселительные заведения перед рабочей пятницей.

Будь я чуточку самоуверенней, я бы постучала в дверь его квартиры – маршрут и адрес отпечатались на подкорках моего влюблённого воспалённого мозга навсегда. Но я так не могу. Проще убедиться, что он не ищет встречи, чем узнать это наверняка.

Я сижу в баре до часу ночи, медленно иду к Троицкому мосту, пристраиваюсь в стороне от толпы туристов и некоторое время наблюдаю за разводкой моста и тем, что происходит после. В прошлый раз я ни на что не обращала внимание. Только на руки мужчины, ласкающие моё тело в то время, как я целый час, а может, даже дольше, жадно и ненасытно целовала его. Похотливая самка Арина Сергеевна!

До гостиницы решаю дойти пешком. Тёплая и светлая ночь, много людей на улицах, музыка в моей голове и застывшее громадным комом в центре моей грудной клетки предвкушение нашей встречи. В которую я всеми разумными силами и доводами стараюсь не верить, чтобы не разочароваться.

Когда я успела заиметь мозги двадцатилетней Смурфетты? Будет сильный и заметный мужчина под сорок просиживать штаны в баре в ожидании случайно снятой как-то пятничным вечером девицы?

Глупая-глупая Арина Сергеевна тридцати лет от роду! Самой себе не ври – Игорь не придёт. Завтра ты убедишься в этом, и мозги начнут функционировать в нужном русле.

Чтобы скоротать время до вечера, я покупаю билет в Эрмитаж. Крайний раз я бывала здесь лет пятнадцать назад. Да и то бывший на тот момент будущий муж на школьной экскурсии взволновал меня больше предметов искусства.

Ближе к вечеру меня охватывает мандраж. Вдруг он придёт? Что это будет значить? Как поведёт себя? И как мне вести себя с ним?

Разве не будет чересчур очевидно, зачем я вернулась в Питер?

Чёрт! А вдруг он ходит каждую пятницу именно в этот бар, и его приход не будет значить ровным счётом ничего?

Я дохожу до такого состояния, что готова просто пойти на вокзал и уехать домой на ближайшем поезде. Но я же себя знаю: расклеюсь от гложущих меня сомнений. Вдруг он придёт, чтобы увидеть именно меня?

Пока не узнаю ответа на этот вопрос, не успокоюсь.

Заставляю себя вернуться в гостиницу и привести себя в порядок. Сегодня я готовлюсь к встрече: на мне соблазнительное бельё, очаровательное платье с юбкой-колоколом и удобные туфли на высоком каблуке. С собой я беру лишь небольшую сумочку-клатч, в которую как раз помещаются мои телефон, наушники, крохотный внешний аккумулятор на три полных зарядки, три провода – для каждого из устройств, и банковская карта.

После недолгих раздумий туда же отправляется красная помада. Ай-яй-яй, Арина Сергеевна, запрещённые приёмчики в действии?

К тому моменту, как я дёргаю на себя дверь бара, меня лихорадит уже от собственной офигенности и самоуверенности. Такими темпами да после бокальчика красного я отправлюсь прямиком на его адрес!

Но всё ещё надеюсь, что он придёт. Поправка: ко мне придёт. Ради глупой и наивной меня придёт.

Я сажусь у барной стойки и потягиваю безалкогольный коктейль.

От напряжения в ушах звенит. Плохой знак. Очень-очень плохой. Нужно расслабиться.

Я уже подумываю перейти на вино, как вдруг слышу рядом: «Добрый вечер. Могу ли я угостить вас?..» Смотрю с досадой на молодого парня. Он явно обращается ко мне.

– Прости, пацан, – усмехается позади голос, от которого молниеносно скручивается тугой узел желания внизу моего живота. – Эта женщина моя.

Кажется, единственная мысль, что бьется в моей голове: пришёл, пришёл, ради меня пришёл! Но её быстро заглушает следующая: его, его, его женщина!

12. Питер

Арина Сергеевна Скворцова, зарегистрированная в московском Курьяново, прочно засела в моей голове. Каждая мысль отправляла меня к ней. Она поселилась в моих снах – развратных и откровенных. Каждое утро я поднимался со стояком, клял себя на чём свет стоит и принимал бодрящий душ.

Желания трахать других женщин, напротив, даже близко не возникало.

Я дал себе и Арине Сергеевне ещё две пятницы.

Если в одну из этих двух пятниц Арина Сергеевна не будет сидеть на высоком барном стуле в ожидании меня, а моё наваждение не развеется, я отправлюсь в чёртово Курьяново и ворвусь в её размеренную московскую жизнь.

Зачем мне это надо, я до сих пор не могу понять. Но надо. До ломоты в зубах. До хруста в сжатой челюсти. До потемнения в глазах.

Я смешон? Да ради Бога! Подумаешь, встретил страстную и темпераментную женщину. Таких, уверен, и в Питере завались. Но мне нужна именно та, а не какая-то другая. Я до зубовного скрежета хочу снова увидеть её. И до свербящих нервов – раздеть.

Это неуёмное желание сводит меня с ума. Несвойственный мне голод зудит, концентрируя дурную кровь в одном месте. Которое, кажется, просто взорвётся однажды утром. Или переболит?

В первую пятницу, оставшуюся из двух согласно договору с собственной совестью, без особой веры в успех я паркуюсь на набережной и иду в тот самый бар.

Намеренно расслабляюсь, размеренно дышу, думаю, что даже задержусь здесь и поужинаю. Передо мной к барной стойке, минуя все столики, идёт парень. Я ещё не вижу, но точно знаю куда. К кому. Все мои органы чувств работают сейчас на износ, а невидимые нити натягиваются в одном единственно-верном заданном направлении.

– Добрый вечер, – говорит ей парень. – Могу ли я угостить вас?

Она поворачивается и смотрит на него. И не отказывает. Долго. Мучительно долго. Решает? К чёрту!

– Прости, пацан, – нервно усмехаюсь я. – Эта женщина моя.

Арина медленно поворачивается на мой голос. Губы, покрытые красной помадой, растягиваются в соблазнительную улыбку, изящная бровь изгибается в удивлении дугой.

– Твоя? Так это, оказывается, так работает: пришёл, увидел, победил?

– Ага, – я наклоняюсь и разглядываю её лицо. – Ну здравствуй.

– Здравствуй, Игорь.

Одного быстрого беглого взгляда девушки на мои губы достаточно, чтобы я обхватил рукой её шею и притянул к себе для жадного и несдержанного поцелуя.

То, что испытываю в этот момент, не могу анализировать. Просто не могу. Кажется, будто впервые сделал глоток воды после трёхнедельной засухи. Или глотнул шотландский виски после длительной завязки. Крышу сносит. А меня ведёт. Я бессовестно запускаю руку в её волосы и прижимаю её к себе, чтобы не смогла оторваться, даже если очень захочет.

Но когда она сжимает мои бёдра своими ногами, между которыми я стою, я вынужден прерваться. Внезапно вспоминается, где мы находимся. Внезапно я понимаю, что моя рука уже норовит нырнуть под её пышную юбку.

– Ты голодна? – выдыхаю ей в лицо, тяжело дыша.

– Можем заказать доставку чуть позже, – шепчет она, прикусывая нижнюю губу.

– Идеальный план, – мои губы расползаются в улыбке. – И, Арин, вынужден извиниться.

– За что? – удивлённо спрашивает девушка.

– Я снова не угощу тебя вином.

Под её звонкий смех я расплачиваюсь по счёту, беру за руку долгожданную гостью и веду до парковки. Кажется, я не выпускаю её руки до самого дома. А по дороге от тачки до парадной вдруг спохватываюсь.

– Арин, ты без вещей что ли приехала? Где твой рюкзак?

– В гостинице, – она пожимает плечами. – Я ещё вчера приехала…

Вчера! Вчера приехала! Приехала, а ко мне не пришла. Лучше бы решилась! Лучше бы избавила меня от мучений ещё вчера!

– Только деньги зря потратила, – усмехаюсь. – В следующий раз не оплачивай номер. Это же бесполезно!

– А ты крайне самоуверен, как я погляжу? – она закатывает глаза, но при этом довольно улыбается. – С чего взял, что следующий раз будет?

– Будет, Скворцова Арина Сергеевна из Курьяново, – я подхватываю её на руки и распахиваю массивную железную дверь, – обязательно будет.

И как она не пытается скрыть смущение, но у неё не выходит.

Я перескакиваю через две ступеньки, в нетерпении распахиваю дверь квартиры и только там опускаю её на пол.

– С возвращением домой, – шучу я, смыкая руки в кольцо вокруг тела девушки.

И наконец целую так, как отчаянно желал долгие, бесконечные три недели. От прикосновений тонких холодных пальцев к моей обжигающе-горячей коже искрит. Всё моё тело накалено и напряжено. Я словно снаряд, выпущенный из пушки. В полной боевой готовности рассекаю вселенную по заданной траектории полёта к единственной немыслимо важной цели.

К этой женщине.

Моей выдержки хватает лишь добраться до спальни и быстро раскатать тонкий латекс. Арина дрожит в предвкушении, пытается непослушными пальцами расстегнуть мою рубашку, развязать узел галстука, но бросает это занятие.

Сейчас мы сделаем это быстро, оголив лишь самые значительные отличительные признаки между нами.

Потом я сделаю всё правильно. Поцелую каждый миллиметр, каждый плавный изгиб её тела.

Но сейчас я несдержанно врываюсь в её жаркое лоно, ловлю губами вскрик и глотаю стоны, заблудившиеся в поцелуях.

– Я ждал тебя, – шепчу ей еле слышно, едва отхожу от шума в голове после ошеломительного оргазма.

– Я вернулась, – отвечает она так же тихо. – Не думала, что вернусь, до последнего не собиралась, и тем более не была уверена, что ты будешь ждать…

Я раздеваюсь сам и раздеваю её. Кончики пальцев покалывает от утолённой жажды удовлетворения – я так долго ждал этого момента! Покрываю неторопливыми поцелуями лицо, шею, ключицы. Обхватываю ладонями роскошные груди и прохожусь по ним языком. Чёртово наслаждение простреливает во мне. Слишком сладко. Нереально.

Арина льнёт ко мне, к моим губам, упрашивая, умоляя. Теперь всё иначе. Теперь я делаю всё медленно, доводя её до полного исступления. Раз за разом наслаждаюсь видом её взрывного, пьянящего удовольствия. И лишь потом позволяю себе отправиться вслед за ней: когда она оказывается снова верхом на мне и пульсирует, туго обхватывая мою плоть.

Позже она сидит в моей рубашке посреди кровати и торопливо ест палочками горячую лапшу прямо из коробки.

– С утра нужно забрать твои вещи, Арин.

– Хорошо, – не спорит она. – Заберём.

– Чем хочешь заняться завтра?

– Хочу, чтобы ты показал мне какое-либо новое, невероятно красивое место, петербуржец, – она пожимает плечами.

– Это слишком лёгкая задача, туристочка!

Когда с едой покончено, я несу её в душ. Скольжу руками по её телу, размазывая гель для душа. Заигрываю. Воспламеняю. И она отвечает мне тем же.

В моей голове выстраивается идеальный план на завтрашний день. Я уверен, что поездка сразит наповал эту любознательную особу.

Но среди ночи раздаётся звонок, который меняет мой план, внося коррективы.

13. Москва

Я просыпаюсь от того, что слышу громкий стук. Что-то падает на пол… совсем рядом со мной. Открываю глаза и с удивлением вижу перед собой мальчика. От неожиданности привстаю и разглядываю его. Он очень похож на своего отца.

Смотрит на меня огромными круглыми глазами. Пугается и ойкает.

– Вы – принцесса? – спрашивает шёпотом.

– А ты – Миша? – уточняю я.

– Да. А вы?

– А я – Арина.

Дверь в комнату открывается, заглядывает Игорь.

– Мишка! Я же тебе велел не ходить в спальню, разбудишь…

– Доброе утро, – машу ему и подтягиваю выше одеяло.

Неловкая ситуация. Очень-очень неловкая. На мне, кроме футболки этого мужчины, ничего нет. Ну вообще ничего. А футболка едва доходит до середины бедра.

– Она сама проснулась, пап, – говорит ему сын, и я часто киваю головой.

– Ну смотри у меня, – добродушно улыбается Игорь.

Он подходит к кровати, садится рядом, целует меня в макушку, делая ситуацию ещё более неловкой.

– Это мой младший, Мишка, – говорит мне. – Мишаня, это – тётя Арина Сергеевна, волшебная принцесса, чьё сокровище ты нашёл под кроватью.

– Я так и знал, – отвечает мальчик и садится рядом с другой стороны. – Вы очень красивая, тётя Арина Сергеевна.

– Спасибо, Миша. – прыскаю я и бросаю быстрый взгляд на Игоря.

– Ладно, Мишка, давай оставим Арину одну, девочкам, в отличие от мальчиков, нужно немного больше времени на сборы перед завтраком, – он подмигивает мне и забирает сына.

Я падаю обратно на подушку и закусываю губу. Что происходит? Что, блин, происходит? Игорь словно читает мои панические мысли, потому что снова заходит в комнату, плотно прикрывает дверь и садится рядом.

– Прости, что он разбудил тебя. Я не усмотрел, не заметил, когда он улизнул. Мишка просто не утерпел, очень хотел увидеть тебя.

– Боже, это так неловко! Прости, сейчас я соберусь и уеду в гостиницу. Ты должен был сказать ещё вчера, я бы уехала сразу!

Он обхватывает моё лицо руками и прижимается лбом к моему.

– Арин, моя бывшая жена недавно родила дочку. Ночью у малышки поднялась температура, им пришлось уехать в больницу, а Олег, муж Марины, в отъезде. Я поехал и забрал пацанов. Они знают, что ты у меня в гостях. Всё в порядке. Наши планы не меняются. Мы поедем гулять. Просто мои дети присоединяются к нам. Это на несколько часов, пока Олег не вернётся домой. Вечер и ночь останутся нашими.

Я смущена. И он чувствует это. Целует меня мягко, нежно, невесомо. А потом углубляет поцелуй. Отстраняется, стоит мне лишь расслабиться. Лихо улыбается мне.

– Конечно, у меня были несколько другие планы, – как бы невзначай проводит рукой по моей груди. – Тем слаще будет ожидание…

Он сжимает сосок двумя пальцами и прикрывает глаза.

– Мне правда неудобно, Игорь, – разрываю я этот возбуждающий момент. – Думаю, мне стоит вернуться в гостиницу. Если ты освободишься, то мы можем встретиться вечером. Если нет, ничего страшного. Я всё понимаю, ты проведёшь время с детьми, и я не должна вам мешать.

– Арин, мы заберём твои вещи и погуляем. Все вместе. А к вечеру я что-нибудь придумаю. Не думай, что ты как-то можешь помешать мне общаться с сыновьями, когда это совсем не так, ладно?

Я не думаю, что это хороший план. Я знаю, что должна настоять и уехать одна, чтобы он спокойно занимался своими детьми, но просто киваю мужчине. Киваю и почти проклинаю себя за это.

Перед завтраком я знакомлюсь с Никитой, старшим сыном Игоря. Этот мальчик тоже похож на отца. Высокий симпатичный подросток. Он мажет по мне любопытным взглядом и возвращается к игре в своём планшете.

Я не обязана ему нравиться. Более того, я не хотела, чтобы его дети или близкие столкнулись со мной, случайной «подружкой на ночь» Игоря; предоставь он мне выбор, я бы предпочла избежать этого. Но выбора он мне не оставил.

Проходя мимо, бросаю взгляд на экран и улыбаюсь. Я знаю эту игру. Мне кажется, любой родитель её знает.

– Сколько у тебя пэтов, Никита? – спрашиваю у парня. – Есть легендарные?

Игорь внимательно смотрит на меня, а потом переводит взгляд на сына. Тот отрывает голову от экрана и улыбается мне.

– Пять обычных, три ультра-рарных, один легендарный Кицунэ.

– Прикольно, – улыбаюсь в ответ, прищуриваясь. – Донатишь?

– А вы? – прищуривается он в ответ.

– Ага, – широко улыбаюсь парню. – Моя… – запинаюсь и улыбка на мгновение гаснет, но я беру себя в руки и продолжаю, – дочь недавно получила Ти-Рэкса, но мечтает о Кицунэ. Мы периодически вбрасываем и пытаем удачу.

– Класс! Арин, какой у неё ник? Добавлю в друзья. Я могу подарить ей своего Кицунэ, всё равно ищу Злого Единорога.

Он протягивает мне планшет, и я быстро нахожу среди пользователей свою дочь.

– Ого! Она неслабо прокачена!

– Да, это точно, – смеюсь я, но вздрагиваю и напрягаюсь, потому что Игорь притягивает меня к себе.

– Всё, ребята, – говорит он своим сыновьям, – пора завтракать. Уверен, Арина Сергеевна уже проголодалась, а вы, гаврики, можете бесконечно сидеть в играх и питаться святым духом.

Его мальчики уходят в кухню, а он разворачивает меня и целует. Этот поцелуй другой. Почти целомудренный. Не разжигает страстного огня между нами, но пугает меня куда больше.

– Пойдём, Арин. Я сварил тебе кофе, стынет.

Пока мы едим, Игорь спорит с сыновьями, куда лучше меня отвезти, что интересного мне показать, где меня выгулять. Не понимаю, зачем он всё усложняет? Зачем делает таким личным? Зачем показывает детям характер наших отношений?

Отношений, которых нет и не может быть.

Я выкраиваю минутку и спрашиваю напрямую.

– Почему ты не разбудил меня, когда поехал за детьми?

– Ты так сладко спала, что я просто не мог, – усмехается он. – Это было бы настоящим преступлением.

– Ты должен был отправить меня в гостиницу. Сомневаюсь, что ты показываешь детям всех случайных женщин, Игорь.

– Дело уже сделано, Арин, – говорит, пытаясь сохранить серьёзное лицо, но задорная улыбка всё-таки прорывается. – И я был прав, ты нравишься моим детям.

– Ты должен был спросить…

– Чтобы ты сразу отказалась? Чтобы сказала, что это – слишком личное? Я ждал тебя три недели, Арин. Поверь, последнее, чего я хочу, так это потерять целый день в твоей компании из-за сложившейся ситуации.

– Игорь, я же могу больше никогда не приехать! Не стоило впутывать в это детей. – пытаюсь достучаться до него. – Серьёзно. Я и сейчас не должна была приезжать. Просто не смогла удержаться.

– Ты, конечно, можешь и не приезжать, но ведь хочешь совсем не этого. И я хочу. – Игорь упрямо притягивает меня к себе и быстро целует. – Ты, главное, помни, Арин: я буду ждать тебя. А когда мне надоест тебя ждать, я приеду и возьму тебя сам.

– Ты не можешь вторгаться в мою частную жизнь, – слабо сопротивляюсь, чувствуя себя побеждённой.

– Могу, Арин. И буду. Потому что я уже в твоей жизни. А ты – в моей. И никуда нам от этого не деться.

Это весьма сомнительное заявление, но он умеет убеждать. Вероятно, мой рассудок помутился, но я улыбаюсь мужчине, сияя, как новогодняя ёлка.

Безнадёжно. Заведомо провально. Отношения двух незнакомцев. На расстоянии семисот километров. С багажом прошлого. Без перспектив на будущее. Полный провал!

– Будет тяжело, Арин. – Снова читает мои беспокойные мысли мужчина. – Очень тяжело. Невыносимо. Но я просто не могу позволить тебе отказаться от этой затеи. Думай, что хочешь, но я хочу тебя. Тебя, Арин.

Не знаю, почему, но я киваю, безропотно принимая его позицию.

Хотя…

Знаю, но не хочу признавать, даже мысленно. Не хочу называть это чувство на букву «л».

14. Питер

Из гостиницы Арина Сергеевна выходит в джинсовом сарафане, рваной футболке и кедах. В ней снова нет ничего от роковой обольстительницы. Перед нами скорее молодая девчонка, чем мать десятилетнего ребёнка.

Я подхватываю её рюкзак и укладываю в багажнике, помогаю ей разместиться на переднем пассажирском и не могу сдержаться, чтобы не погладить её бедро вдоль короткой джинсовой ткани.

– Ты ошеломительно прекрасна! – шепчу ей в ухо, пробегаюсь языком по мочке и пристёгиваю ремень безопасности.

Она тиха всю дорогу. Я знаю, что ей не нравятся условия, в которые я её поставил. Знаю, что, в большей степени, поступил некрасиво, когда не оставил ей выбора. И знаю, что она права. Но я хочу, чтобы она ошибалась.

Хочу её. Это неизбежно. Знаю свой упёртый характер. Всегда получаю то, чего хочу. Поэтому не оставляю ей выбора. Поэтому беру нахрапом. Сотру все сомнения. Мы справимся. Арина Сергеевна будет моей, потому что хочу я именно её. А она хочет меня. Иначе не вернулась бы. В этом я точно убеждён.

Я неспешно держу маршрут по Приморскому шоссе. Поначалу Арина напряжённо прислушивается к происходящему в салоне, но потом – всё больше смотрит на синеющую гладь залива, периодически появляющуюся с моей стороны, перехватывает мои взгляды и расслабляется. Отпускает тревоги, сковывающие её. И пусть до полного умиротворения далеко, но первый шаг уже сделан.

– Пап, я пить хочу, – подаёт голос Мишка.

– У тебя есть вода.

– Я не могу открыть.

– Попроси Никитоса.

– Он спит, пап.

– Давай, я открою, – говорит Арина, поворачивается и берёт у моего сына бутылку.

Крутит в руках, но крышка не поддаётся. Девушка вздыхает. Какая же она маленькая и хрупкая! Даже со своими растяжками и целлюлитом.

Усмехаюсь, а ведь я так и не обнаружил на её теле ни того, ни другого. Какой невнимательный!

– Что? – сердито спрашивает она. – Я не виновата, что они так припаяли этот пластик!

– Не виновата, – улыбаюсь ей, – сейчас остановимся на заправке, и я открою.

В Приморске Арина долго рассматривает кирху – протестантский храм Марии Магдалены, а ныне – Краеведческий музей. Она томно вздыхает и жмурится от удовольствия.

Мишка ошалело носится вокруг неё, запуская свой пенопластовый самолёт. Иногда они с Ариной перебрасываются фразами и улыбаются, довольные друг другом.

Никита садится в тени дерева и погружается в виртуальный мир, но его взгляд тоже периодически возвращается к этой женщине, которая сумела подобрать ключик к моему двенадцатилетнему сыну, ничего для этого не делая, просто проходя мимо. Пара фраз, не имеющих для меня особого смысла, и он безоговорочно принял Арину.

А сам я наблюдаю за ней и думаю.

Думаю, в частности, о том, как всё странно происходит в этой жизни. Меня абсолютно устраивало размеренное течение моей. Я давно привык жить между двумя городами, периодически навещать мать, детей и Марину, снимать сексуальное напряжение по возможности пару раз в неделю и не страдать всякой хернёй.

И зачем, спрашивается, создавать сложности на пустом месте? Зачем мне нужны отношения, тем более, отношения на расстоянии? И что это будут за отношения? Безумный, горячий и страстный секс?

Она права. Я никогда не знакомил детей с кем бы то ни было. Я никогда не звал Софию на праздники, никогда не сводил две параллели своей жизни в общих точках соприкосновения.

Так почему, спрашивается, я даже на мгновение не задумался, что мне делать с гостьей, которая спала в моей футболке в моей спальне? Она задрожала и забавно сморщила нос, когда я разомкнул объятия и вылез из постели, чтобы ответить на звонок, стараясь не разбудить её. Почему я лишь укутал её в одеяло и даже не задумался о том, чтобы отправить её в гостиницу перед приездом детей?

Что ж, вынужден признать, три недели душевных терзаний и бесконечного потока мыслей о моём неуёмном желании обладать этой женщиной сделали своё дело. Я окончательно свихнулся. Сошёл с ума. Это очевидно.

Потому что я подхожу к сыну, сажаю Мишку на плечи, подхватываю Аринину руку и переплетаю наши пальцы.

– Никитос, идём до Каменного пирса, – кричу старшему сыну и обращаюсь к своей воплотившейся фантазии. – Идём, Арин, тебе там очень понравится.

Веду её по зелёной живописной аллее в сторону залива, прошу Никиту сделать несколько снимков, сам фотографирую своих детей и Арину и чертовски не хочу, чтобы этот день заканчивался.

Для обеда мы, посовещавшись, выбираем уютный итальянский ресторанчик. Пока ждём свои блюда, мой старший сын снова уходит с головой в свою игру. Мы с Ариной сидим рядом, дети – напротив. Ожидая заказ, я поглаживаю под столом её ногу. Пробегаюсь пальцами от колена вверх, замираю на границе джинсовой ткани, медленно возвращаюсь обратно.

Арина игриво смотрит на меня, прикусив нижнюю губу. Мне хочется поцеловать её. Но только я тянусь для осуществления этого правильного желания, как в игре Никитоса раздаётся звоночек, и он отвечает на него.

– Эм, привет? – слышится тихий голос. – Ты правда просто так хочешь подарить мне Кицунэ?

Арина бросает изумлённый взгляд на моего сына.

– Катя? – вырывается у неё, но она тут же закрывает рот руками.

Моя забавная Арина Сергеевна, словно застигнутая на месте преступления, смотрит по сторонам, планируя свой побег. Я беру её за руку и прячу под столом, поглаживая ладонь девушки большим пальцем.

– Мама? – взвизгивает голос из игры.

Арина краснеет, неожиданно крепко сжимает мои пальцы. Неожиданно, мне очень приятно, что она ищет и находит поддержку во мне.

– Привет, Катюша, – после небольшой заминки говорит она. – Кажется, мечты сбываются, да?

Девочка смеётся. Её смех очень похож на смех самой Арины.

– Я не знаю, откуда у тебя, мама, Кицунэ и этот аккаунт, но если это правда, то я… Мам, да я английский на год вперёд сделаю за остаток каникул!

Я не могу сдержать смешок. Интересно, как она поступит? Я бы воспользовался ситуацией. Непременно. Такие обещания не должны звучать вхолостую.

– Нет, Катюша, – вздыхает Арина, думая, очевидно, о том же, о чём и я. – Я не имею к этому никакого отношения. Просто я… здесь в гостях… у друга, Катюша, а его сын Никита тоже играет. Так что, думаю, будет уместно, если ты поблагодаришь именно его.

– Хорошо, мам. Созвонимся попозже?

– Конечно, Катюш. Я позвоню тебе.

Арина так же внезапно расслабляется и отпускает мою руку.

– Эм… Никита? Привет, я – Катя, дочь Арины. Если ты серьёзно отдашь мне Кицунэ, скажи, чего хочешь ты? Я найду, знаю, где спросить…

Дети погружаются в странный разговор. Я не понимаю практически ни слова, зато Арина кивает, прислушиваясь, пока её не отвлекает Мишка.

– Тётя Арина Сергеевна, а ты познакомишь меня со своей дочкой? А то Никита с ней подружился, а я-то нет! Так нечестно!

Девушка бросает на меня быстрый взгляд, раздумывая над ответом. Я довольно ухмыляюсь, пока притягиваю её к себе. Исполняю то, чего давно хотел – целую эту странную девицу. Она смущается, но не пытается отпрянуть.

– Вот так действуют Щедрины, Арина Сергеевна, – шепчу ей в губы. – Берут и захватывают то, что считают своим.

– Я уже поняла, Игорь, – вздыхает она с напускной строгостью. – С тобой одним, уверена, я бы смогла совладать. Но целых три Щедрина – это слишком тяжёлая артиллерия против моих сил.

– Сдавайся, Арина Сергеевна, – опаляю дыханием её ухо, кусаю мочку, заигрываю языком с её серёжкой. – Как ты понимаешь, другого выбора у тебя просто нет.

Мне нравится, как она принимает поражение: с достоинством расправляет плечи, улыбается, берёт меня за руку, целует в уголок губ.

– Конечно, Миша, – отвечает она моему сыну, – скоро я познакомлю тебя со своей дочкой.