Екатерина Быстрицкая
Мягкая лапа реки
Что делать, если вдруг потерялся папа?
Однажды Егор и папа отправились на рынок, на «охоту» за всяким вкусным мясом. Оба они очень любили такие походы и обычно подолгу расхаживали вдоль прилавков с сосисками и карбонатами, пробовали разные сорта буженины, обсуждали цвет и вкус салями и охотничьих колбасок, улыбались краснощеким торговкам, которые наперебой расхваливали хозяйственность папы и сына, что делало такой поход особенно приятным для всех его участников.
Обзаведясь очередной «добычей», уже на пути домой они останавливались в парке. Тогда папа своим карманным ножом отрезал от нее небольшой кусочек, делил его на две равные части: для себя и для сына. Так по-дикому съеденное в парке, это мясо было для них гораздо вкуснее, чем дома, аккуратно разложенное на тарелочке.
И вот однажды, во время одной из таких «охот» папа настолько увлекся обсуждением тонкого вкуса корочки на буженине, что совсем не заметил, как Егор отправился на поиски шоколадных конфет.
Егор помнил, что конфетные ряды начинались где-то за поворотом направо, после прилавков с разноцветными яблоками, разнокалиберным черносливом и невкусными грецкими орехами – неужели кто-то покупает эти странные орехи? Егор бы и даром не взял… Впрочем… Тут Егор стал раздумывать, как он мог бы использовать грецкие орехи, если бы вдруг, ну совершенно случайно, огромный грузовик заехал бы к нему в детскую, и тут кузов у этого грузовика как стал бы подниматься, и как посыпались бы к нему на кровать и на стол эти дурацкие грецкие орехи, и как засыпали бы все ящики с игрушками. И даже Сонькин стол бы засыпали письменный. И вообще получилась бы вооооооооооооот такая огроменная грецкая горища….
– Мальчик, осторожно, не маши руками, ты мне всю зелень попортишь! Кто потом ее купит?
…И эта горища аж до люстры достанет! Неееееееееееет! Эта огроменская горища станет такая вообще преогромская, что орехи начнут вываливаться аж из окон! Разумеется, стекла повыбивает – а как без этого? И орехи будут сыпаться прямо на всех мирно гуляющих людей, и люди начнут бегать в панике по улице, все такие бедные и вообще несчастные из-за этих дурецких орехов. Да, это ж катастрофа какая-то начнется…. И тут Егор такой смелый каааак выпрыгнет прямо из окна, и каааак начнет всех людей прям спасать…
…На самом интересном месте Егор понял, что идет он уже по улице… и видимо давно идет, потому что руки у него прилично замерзли – варежки-то остались в большом кармане куртки у папы.
Егор остановился и осмотрелся. Так, что-то он не мог припомнить, чтобы они с папой тут ходили…. А главное, шоколадом тут вообще и не пахло….
– Да уж… Вот и спасай после этого человечество от нашествия дурецких орехов, – подумал Егор, – папа-то у меня совсем потерялся!
А папа тем временем закончил дегустацию, расплатился с улыбчивой тетей и оглянулся. Егора поблизости не наблюдалось.
«Ага, – подумал папа, – пошел, небось, конфеты выбирать. Плавали – знаем».
Да, папа был совершенно спокоен. Сына нет – не стоит паниковать, ведь поступки пятилетнего ребенка совершенно предсказуемы. И сейчас вот в два счета папа вычислит местонахождение сына! Раз, два…
– Извините, пожалуйста, вы тут мальчика маленького в синей шапке и красном шарфе не встречали? Он очень любит гулять среди ваших конфет…
– Не видали мы никакого ребенка, – расстроился хозяин кондитерского прилавка. Он думал, что папа за конфетами к нему пришел, а не за маленькими мальчиками в синих шапках и красных шарфиках, – Ты, папаша нашел тоже место, где ребенка выгуливать! Среди конфет! Ишь, педагог-новатор!
– Извините, – смутился папа и побежал опрашивать остальных продавцов кондитерского отдела.
Никто мальчиков ни в каких синих шапках, и уж тем более в красных шарфах не встречал. Папе стало даже как-то не по себе. Уже немножко напуганный он принялся опрашивать всех подряд.
– Да, проходил тут один мальчик, руками все размахивал и бормотал что-то себе под нос, – донесся голос из-под прилавка с зеленью.
Папа тут же нырнул под кусты сельдерея:
– Давно? Куда он пошел?
– С полчаса назад… он вышел на улицу… Я думала, его там ждут… Он мне укропчик вот помял. Возьмете, папаша? А то ж я его теперь никому не продам такой.
Папа сунул укроп в карман и в три прыжка преодолел расстояние до выхода из рынка.
На улице шел снежок. Крыши домов, деревья – все уже было завалено снегом, кроме участка тротуара перед рынком. Люди нескончаемым потоком шли за едой, брали эту еду и уходили с ней в свои дома. Снежок ничего не мог с этим поделать, как ни старался – люди все притаптывали и сугробов никаких не получалось.
Папа стоял без шапки в середине потока людей. Их было очень много – они пихали папу, ворчали: «чего встал, как истукан? Не видит что ли, что тут люди ходят…». А папа все стоял и стоял, и никуда не уходил. Он не видел Егора. Среди этой огромной толпы не было ни одного подходящего мальчика.
Кажется, папа был близок к тому, чего он себе никогда не позволял – паника.
И тут ему в голову пришла идея – обойти окрестные детские площадки.
На очередной он, наконец, увидел знакомый силуэт.
Егор стоял под горкой и аккуратно откалывал сосульки – у его ног их уже лежала целая гора.
Мальчик был очень занят и не заметил, как за его спиной вдруг возник какой-то большой дядя с пучком укропа в кармане:
– Привет, Егор…
Егор оглянулся:
– А… Привет, пап. Хорошо, что я тебя нашел, наконец, – и продолжил откалывать сосульку.
– Далеко же ты утопал от меня…
– Да, пап… Так уж вышло… Извини, это все из-за дурецких орехов. Мне же пришлось всех спасать от них. Всех-всех людей, представляешь?! Орехи эти валились просто со всех сторон… А когда ты у меня совсем потерялся, я решил, что стоит пока заняться сосульками.
– Я смотрю, ты давно уже этим занимаешься, – оценил папа сосулечный улов, – Ты, пожалуйста, не уходи от меня так далеко, ладно? Стыдно признаться, но я ужасно испугался, когда не мог найти тебя…
– Хорошо, папа. Теперь-то мы вместе! А какая у нас ситуация с мясом?
– Да, с мясом как-то похуже, чем с сосульками, – вынужден был признать папа, – но кое-что есть…
Они шли домой через опустевший парк. Из папиного кармана по-прежнему торчал кустик укропа, руки обоих были заняты охапками прозрачных сосулек. Папины и Егоркины следы моментально засыпал довольный снежок – тут он управлялся легче легкого.
Кόза Нόстра
Старая раскидистая слива с корявыми ветвями росла у самого забора. Если забраться на нее повыше, то можно было преспокойненько сидеть там и быть уверенным, что снаружи тебя совершенно не видно. Это укрытие дети держали в тайне. Мало ли что? Иногда, при необходимости, можно укрыться от возмездия – всякое ведь бывает в жизни ребенка.
Однажды, еще в период расцвета строительства подземных ловушек, Егор и Соня играли под ветвями этой старой сливы в песочнице и увидели, как к ним в дачу идет хромающий и явно недовольный сосед. Дети долго раздумывать не стали – раз и на сливе. Какие-такие дети? Нет тут никаких детей.
Оказавшись в полной безопасности, укрытые ветвями старой доброй сливы дети притаились.
На крыльцо вышла бабушка. В свете вечерней зари ее силуэт выглядел очень внушительно, а тень, лежавшая у ее ног, напоминала гордый и неприступный самовар.
Самовар обвел рукой участок:
– Ну, вот смотрите, нету их… Где ж я их вам сейчас добуду. Как проголодаются, вернутся, тут-то я им все и передам. А для ноги я могу мазь дать. Мне помогает. У нас-то на участке было аж четыре ловушки, представляете? И ничего! Как видите, выжила.
– А почему, собственно, я должен вообще выживать! Почему, собственно, выходя за ворота, я должен опасаться ловушек, расставленных вашими ужасными детьми!
– Не стоит так преувеличивать… Не такие уж они и ужасные… Они же просто дети…
– Неееет! – сосед был явно несогласен, – это не дети! Это бандиты! И вы им потакаете!
Сосед ухромал. Бабушка вздохнула ему вслед и скрылась в дачке.
Соня и Егор спокойно слезли со сливы.
– Может, стоит ликвидировать восьмую ловушку? – предложила Соня.
– Ни за что! – возмутился Егор, – она имеет стратегическое значение! Сейчас ее никак нельзя убирать. Вот через пару недель, если туда не попадется ни одной ящерицы, я начну думать об этом…
– Ага… через пару недель сосед начнет думать о том, как спалить нашу дачу. Причем обдумывать он это будет уже весь в гипсе…
Егор вздохнул:
– Как тяжело с этими взрослыми…
Восьмую ловушку, увы, пришлось ликвидировать. Одна радость, что оставались еще двенадцать. И некоторые, надо заметить, срабатывали отлично! Правда, и соседи приходили все чаще и чаще…
В таких непростых обстоятельствах старая раскидистая слива у забора была просто незаменима.
Никто и предположить не мог, что надежное укрытие может таить в себе опасность. Но увы…В небольшом дупле у основания самой толстой ветви, сидя на которой так удобно было пережидать визиты недоброжелателей, завелись осы. И все бы еще ничего, но кое-кто ужасно боялся ос.
Это была Соня. Стоило осе появиться поблизости, Соня решала, что это нападение, что оса ни за что не успокоится, пока Соню не укусит. Увы, эти страхи подкреплялись все большим числом атак – осы не могли вынести ни рук-мельниц, ни летающих тапочек, ни прыжков и визжания. Все это их почему-то очень злило.
Бабушке частенько приходилось лечить пострадавшего ребенка, прикладывая к опухшим коленкам, щекам или носу листочек подорожника.
– И что же они тебя так любят кусать, Соня? – все удивлялась она.
Однажды бабушке очень повезло, и она увидела дикий танец, который принялась исполнять ее внучка, встретив осу, мирно пившую водичку на дне раковины под умывальником.
В этот раз все обошлось без укуса, но бабушка решила все-таки открыть Соне один важный секрет:
– И зачем же ты так нападаешь на бедную маленькую оску? Ведь ей так страшно видеть, как ты размахиваешь руками и скачешь тут, задирая пятки выше ушей. Она чувствует себя беззащитной рядом с огромной девочкой, и просто вынуждена храбро защищаться. Может, не стоит так размахивать руками?
