Екатерина Берг
Сумасшедшая
Второй – совсем другой. С ним я сразу ощущаю какое-то расстояние. Наверняка, причина в том, что он выглядит как взрослый человек, пусть и молодой, лет на двадцать. Я не могу понять, нравится ли мне это. Может, раньше я и не могла принять нашу разницу в возрасте, но сейчас у меня нет никаких сомнений. Только интерес.
Его серые глаза, тёмные волосы, лёгкая щетина и длинный шрам над губой. Высокий рост, стройная фигура и волосы на груди. Резкие движения, но при этом какой-то оберегающий взгляд. Нет, его внешность не отталкивает меня. А шрамы совсем не пугают. Наоборот, хочется нежно коснуться их подушечками пальцев, в безуспешной попытке залечить эти следы, история которых мне пока неизвестна.
Уже раздетые по пояс, они вновь приближаются ко мне. Первый ложится рядом, нависая надо мной. Его ладонь плавно проводит по моим волосам, а внимательный, тёплый взгляд устремлён прямо в глаза. Мне кажется, он знает меня настолько хорошо, что видит насквозь. Он понимает: я сомневаюсь в том, что собираюсь разрешить им. Но он расширяет мои границы дозволенного. Не знаю, преследует ли он при этом эгоистичные интересы, желая воплотить свои откровенные фантазии, или действительно хочет, чтобы я наконец почувствовала свободу и набралась смелости сделать то, что хочу? Не знаю. Надеюсь на второе, полагаю первое.
Кажется, мои рассуждения слишком здравы для той, кто считает себя сумасшедшей? Может, для меня ещё не всё потеряно? Может, рассудок и память ещё вернутся ко мне?
После этого странного секса ради моего спасения…
Я чувствую, как пальцы второго расстёгивают пуговицу на моих джинсах. А губы первого в этот момент накрывают мои. Я уверена, он пытается меня отвлечь, чтобы я не передумала. А я едва ли могу думать сейчас, когда его губы так умело терзают мои, а язык пробирается всё глубже, и эти движения заставляют меня сдавленно стонать. Вовлёкшись в умопомрачительный поцелуй, я не замечаю, как остаюсь в одном белье. И вспоминаю о том, что происходит, лишь когда чувствую, как руки второго касаются моих обнажённых ног и начинают скользить вверх. Они переходят на внутреннюю сторону бедра, поглаживая пальцами нежную кожу, а потом касаются кромки белья, оттягивая его в сторону.
Я разрываю поцелуй. Черт, мне кажется, из-за сумасшедшего волнения моё дыхание уже настолько тяжёлое, что вот-вот прервётся. По крайней мере, теперь сомнений не осталось: раньше в моей жизни не было такого опыта. Но кто сказал, что это повод остановиться?
Я снова чувствую мягкие, такие любимые губы первого. Он оставляет влажные поцелуи на моих скулах, щеках, переходит на глаза, вынуждая меня закрыть их. Да, так мне будет легче.
Второй снимает с меня бельё, одновременно покрывая поцелуями живот, бёдра, голени, пальцы на ногах… А вот теперь мне нравится. Но всё же я уверена, что он не знает меня так хорошо. Он просто понимает, как вести себя с девушкой, чтобы расслабить её и расположить к себе.
Первый целует меня в шею, прижимаясь ближе ко мне. Я чувствую тепло его тела. Он заводит руки за мою спину. Отвлекая меня глубоким поцелуем в губы, снимает лифчик. Его ладони медленно скользят по моим тонким рукам, поглаживая большими пальцами нежную кожу.
Как же мне нравится… Нет, я не буду ни о чём жалеть.
Он берёт меня за плечи, аккуратно приподнимает с постели, разворачивая к себе. Касается пальцами моей ключицы, скользит по обнажённой коже вниз, задерживаясь на груди. Очерчивает её контур, чуть зажимая возбуждённые соски, и опускает руки на талию. В то время как руки второго смыкаются на моей шее. Он слегка сжимает хватку и целует в губы. Оттягивает их зубами, не отпуская, терзает своими резкими, отточенными движениями. Нет, от него глупо ждать нежности. Но зачем мне это, если со мной нежен другой?
Я готова стонать от этих ощущений. Грубый, глубокий поцелуй со вторым и нежные ласки первого. Он вбирает сосок своими пухлыми губами, обводя затвердевшую плоть языком, и медленно тянет на себя, заставляя меня выгибаться навстречу его движениям. Продолжая целовать второго, я невольно прикусываю его губу в попытке сдержать стон, который вызывают прикосновения первого. Это так странно.
