bannerbannerbanner
Завещание красного Сен-Жермена

Екатерина Барсова
Завещание красного Сен-Жермена

Полная версия

Или все же в этом виноват старый друг Витек, которого он случайно встретил на Курском вокзале. Друг повел его в пивную и там изложил новое дело – потрясти владельцев одного небольшого заводика, с тем чтобы они уступили свои права другим, которые готовы за это щедро заплатить. Вот тогда он впервые и столкнулся с мокрухой. И понял, что жизнь еще раз резко разделилась на «до» и «после». А ведь как все хорошо начиналось – папа, мама, их счастливая семья… Он – пионер, числится в твердых хорошистах. И мечтал стать… летчиком. Почему он сейчас об этом вспомнил? Да просто у этого старика, которого они убили, на плече был изображен маленький самолетик. Татуировка такая… И он вздрогнул от этого. Ведь город, где он родился, занимался авиастроением, покорением космоса. На площади в городе стояла модель самолета. И он каждый раз, проходя мимо нее, думал, что когда-то полетит на этом самолете… Черт, черт, черт. Какая же безжалостная и жестокая штука эта жизнь.

Погрузившись в свои воспоминания, он не сразу увидел, что его напарник смотрит на него с явным раздражением:

– Ты чё? Спишь наяву в натуре? Сидишь, впав в ступор. Как дебил полный, и еще губами шевелишь.

– Это я так, – он с трудом вынырнул из прошлого.

– Да ты еще и с приветом!

– Волнуюсь я, Слепой, – кратко бросил он. – Ой как волнуюсь.

– Ветряга! – хмыкнул тот. – Не дрейфь. Сейчас завалимся в какую-нибудь кафешку и посидим. Оттянемся.

Ветряга. Фамилия у него была такая красивая – Ветров. Артем Ветров… мечтавший когда-то о самолетах…

Скоро все узнаем.

– Тише! Звонок.

Поговорив по телефону, тот, кого назвали Слепым, повернулся к нему:

– Слышь, Ветряга! Втык нам все-таки дали, потому что бумаги должны были быть там. А мы их, получается, прошляпили. И девчонку упустили. Надо было ее взять вместе с дедом. И также попробовать разговорить. Но как же возьмешь ее, если этой шмары там не было. Шлялась она где-то. Но мне сказали, что она могла знать про те бумаги. Вдруг дед сказал ей об этом, ввел в курс дела?..

– Если бы да кабы. Девки не было. Бумаг тоже. Стой на этом. И точка.

– А ты меня не учи. Без тебя знаю, что говорить и как. Политесам обучен. Но пока нами не совсем довольны. И денег заплатят меньше. – Слепой выдал обильную порцию мата и потом замолчал. – И еще… Девчонку эту нам все же придется искать.

– Ё-моё! Ну и заданьице.

– А то! Где тут кабак поблизости? Залить бы поскорее хреновину эту…

* * *

– Ну тихо, тихо, ты же у меня умная девочка, – гладил ее по руке Леонард, рассеянно глядя куда-то в сторону.

– Ты меня не слушаешь! – вспыхнула Серафима.

– Напротив. Очень даже внимательно слушаю. Еще раз расскажи все по порядку. Постарайся ничего не перепутать.

– Анжела приехала ко мне поздно вечером. Почти ночью.

– Во сколько?

– В двадцать три тридцать пять. Я уже спала. Устала и решила лечь пораньше и выспаться. Звонок мобильного я услышала сквозь сон. Не сразу поняла, кто это. Я думала, что это ты, Леонард! Ты мне не звонил несколько дней. Я измучилась, в голове творилось черт знает что…

– Виноват! – вскинул он руки вверх. – Не добивай меня упреками. Свою вину признаю полностью и безоговорочно. Постараюсь больше так не делать. Насколько это возможно, – добавил он уже тише.

– Ладно, не буду больше упрекать. – Серафима замолчала, а потом продолжила: – И тут звонок Анжелы. Она говорила тихо, приглушенным голосом. Сказала, что хотела бы остановиться у меня. Я удивилась. Но возражать и задавать лишних вопросов не стала. Я спросила, во сколько она будет. Анжела сказала, что скоро. Доехала она и правда быстро. Через полчаса.

Леонард стоял около кухонного шкафчика и смотрел в окно.

– Продолжать?

– Конечно.

– Она приехала. На мой взгляд, была слишком взволнована. Словно кем-то или чем-то напугана.

– Стоп-стоп. Бывает так, что люди потом себя накручивают. Задним числом. Ты понимаешь? Если ее сбили, то значит за ней гнались, преследовали, она была у кого-то на крючке. И все подгоняется под эту версию. Это такой психологический эффект.

– Н-нет, – замотала головой Серафима. – Мне не казалось. Она еще, когда лифт остановился между этажами, спросила: часто ли они ломаются в нашем доме. Когда же кабина доехала до первого этажа, она спряталась за мою спину. Спрашивается: почему?

– Ладно, пока убедительно. Один-ноль в твою пользу.

– Мы выпили кофе, я ее немного покормила. Хотела постелить постель, но она попросила меня поговорить с ней. Мы пошли в комнату. Она рассказала мне, что занимается каким-то проектом, связанным с авиацией. – Серафима замолчала. – Мы легли спать. Утром позавтракали. Она обещала мне вечером лазанью приготовить. Сказала, что такую лазанью я еще не ела. Она ушла. Я выглянула в окно… Видела, как она дорогу переходит. И тут ее на моих глазах переехала машина. Я чуть с ума не сошла… Леонард! – вскрикнула Серафима. – Я не могу это забыть!

Вместо слов он обхватил ее обеими руками и прижал к себе:

– Прошу тебя, постарайся об этом не думать.

– Это невозможно.

– Постарайся…

– Кому это надо было?

– Будем выяснять…

Глава третья
Школа космических капитанов

По отношению к прошлому будущее находится в настоящем. По отношению к будущему настоящее находится в прошлом. Так где же нахожусь я сам?

Валентин Катаев. Трава забвения

Москва. 1920-е годы

– Тихо, тихо… – Он потрепал собаку, которая с деловым видом обнюхала его и снова улеглась на свое место у двери. – Умный пес. Хороший пес.

Перед тем как потянуть дверь на себя, он обернулся. Вечерняя Москва была особенно хороша. Сумерки придавали мягкость очертаниям зданий. В воздухе плыл аромат цветов и цветущих деревьев. «Красиво, – подумал он. – Но что есть эта красота? Продукт моих мыслей? Не есть ли тогда наш мир одна большая иллюзия, тайну которой дано разгадать немногим?»

Открыв дверь, он оказался в коридоре, а потом – в небольшой комнате, где его уже ждали. Он обвел взглядом собравшихся. Это были в основном люди творческих профессий. Писатели, художники, композиторы, философы. Москва начала двадцатых годов бурлила, возникали всевозможные объединения, творческие союзы, кружки, партии. Все хотели выразить себя, все ждали какого-то откровения от той новой эпохи, которая наступила. Провозглашалось создание нового человека. Но вот каким он будет? И реально ли это желание? Он встретился с пытливым взглядом Александра Гриневского, писавшего под псевдонимом Александр Грин, здесь был Валентин Катаев, его брат Евгений Петров, Илья Ильф и другие…

Они в свою очередь смотрели на него с интересом и любопытством. Здесь был и писатель, который в прошлом году переехал в Москву и подавал большие надежды. Михаил Булгаков. Его беспокойный ум жаждал вырваться за рамки привычного и обыденного. Возможно, его ждет блестящее будущее… Кто знает…

– Я буду говорить то, что и в прошлый раз, – начал Ричард Бертони. – Мы уповаем на технику, а нужно найти другую точку опоры. Сотворить человека, который и станет развивать науку и технику. Машины и всякие приборы постоянно совершенствуются, а человек развивается медленнее, значительно медленнее. Эдисон, Королев, Ломоносов – явления одного уровня. В будущем будет создан научно-исследовательский институт чудес и тайн, где будут выявляться таланты путем определенных тестов. – Он обвел сидящих в комнате взглядом и продолжил: – Придет время, когда, согласно велению природы, преодолевая предрассудки и суеверия, возникнет великий альянс строителей, единый фронт против застоя, заболоченного лагеря озверелых тупых обжор.

– Все правильно! – крикнул кто-то. – Так и будет!

– Хотите знать, как зародилась жизнь на земле? Я могу рассказать об этом. – Он взмахнул руками. – Представьте себе, что на темном фоне неба разгорается огромная яркая звезда, которая носит название «сверхновая». И вот ее свет облучает поверхность планеты мощными лучами… И на земле постепенно зарождается то, что мы именуем жизнью. Сначала свет проникает в воды океана и брожение новых микроорганизмов начинается именно там. А потом жизнь распространяется везде.

Сверхновые звезды рождают жизнь. А у сверхновых людей рождаются сверхновые идеи. И надо помнить, что нам, людям, еще многое недоступно. Так, во всех вещах и предметах кроме их внешней оболочки – того, что мы можем видеть, осязать, – есть еще нечто, что ускользает от нашего понимания. Вероятно, тайной вещей овладели те, кто ушел от нас. Эти незримые духи проникают всюду и везде…

– Браво! – услышал он крики. – Браво!

– А где находится тот второй мир, где мы иногда живем по ночам, когда нас убаюкивают тени? А где расположен тот мир, в котором витают Большие Духи, управляющие судьбой вещей? Кто это знает? Вот усопшие, те, кто ушел от нас в сторону, в мир иной, они все видят, все знают…

Он вдруг вспомнил свое детство. Прекрасный замок. Красивых женщин, которые его окружали… Чувство покоя и одновременно волнения. Ему все время хотелось куда-то убежать, вырваться вперед, словно стены замка давили на него и были ему тесны. Он любил гулять в старинном парке, который окружал замок. Однажды он даже заблудился в нем. Шел, шел по высокой траве, доходившей ему до груди, и не заметил, как парк сменился лесом. Он хотел остановиться, но как будто бы странные голоса шептали ему: иди вперед, не останавливайся. Вскоре он очутился на берегу таинственного озера. Оно было небольшим и отливало бледно-изумрудным серебром. Вода в нем казалась застывшей. А когда он сел на берегу и заглянул в воду, то увидел там странных существ, похожих на рыб с крыльями. Их плавники напоминали крылья стрекоз – легкие, прозрачные… А вот глаза… были вполне человеческими… Внимательными, смотрящими внутрь тебя… От этих взглядов ему было не по себе. Внезапно одна рыба выпрыгнула из воды, описала в воздухе высокую дугу и плюхнулась обратно в воду. Его поразило, что не было слышно никаких звуков. Вокруг стояла плотная тишина. Он был в каком-то другом мире… Но еще больше его поразило, что рыба, уйдя под воду, почти мгновенно исчезла. Легкое колебание – и уже темно-зеленая водоросль всколыхнула воду. Все предметы рано или поздно превращаются во что-то иное, но они не исчезают, они продолжают жить… Все имеет свое начало, но не имеет конца… Все переходит в вечность. А эта водоросль потом станет камнем. Но внутри его будет запечатан образ рыбы с человечьими глазами. Может, рыба была когда-то человеком, который умер, но не перестал жить. Теперь он обитает в воде… А чем та отличается от воздуха? Он наклонился к воде близко-близко – и вдруг упал в нее. Он даже не успел испугаться, как понял, что идет ко дну… Но он не переставал видеть, слышать, дышать… Вокруг него проносились рыбы, танцевали водоросли… раскрывались раковины, внутри которых мерцал зеленый жемчуг… И еще раковины поменьше – золотисто-розовые… Он словно растворился в воде и обрел иное зрение. Видел, что творилось под толщей песка и ила. Там лежали останки древних пальм и огромных ящеров. На секунду он вдруг увидел, что они бродят по берегам этого озера много-много лет назад. Он парил в воде, раскинув руки. Он был готов обнять весь этот мир, как вдруг неведомая сила вытолкнула его из воды, и он встал на дно, отфыркиваясь. Там, где он встал, было мелко… он сделал шаг, другой – и вновь оказался на берегу. Но уже наступал вечер… А казалось, он вышел из дома утром. Он помнил это точно… Неожиданно он услышал крики людей. Это искали его. Горели факелы, лаяли собаки… Одна подбежала к нему и лизнула руку – и тут же с воем отскочила назад.

 

Спустя некоторое время он был уже в замке, горели свечи… Та, которую он называл своей матерью (хотя это была тетя, мать умерла при его рождении), склонилась над ним.

– Мой мальчик, мой мальчик… как ты нас напугал… Зачем ты ушел в лес?

– Я не ушел… Они меня позвали…

– Кто они?

– Не знаю…

– Какой ты фантазер…

– Потом я свалился в воду.

– В воду? Ты был сухим… Абсолютно сухим. Это тебе приснилось…

– Нет, там были рыбы с крыльями. А глаза у них – как у тебя…

– Элена! – позвала она служанку, стоявшую у двери. – Элена! Срочно пошли за доктором. Кажется, начинается жар… Не медли…

– Я здоров… – сердился он. – Я здоров… и все, что говорю, – правда… Я ничего не выдумываю.

– Да, да… конечно, милый. Только больше не пугай нас так. Мы уже думали, что никогда больше тебя не увидим… Не знали, что думать и где тебя искать… Милый, какой ты фантазер… Спи… скоро приедет доктор и осмотрит тебя. Ты поправишься, и мы поедем в Венецию. Посмотрим этот город на воде.

– А там будут рыбы?

– Рыбы будут.

– С глазами как у тебя?

– Ну что ты, милый, так не бывает… Спи…

Приехавший доктор осмотрел его. Прописал покой и лекарства. Потом они поехали в Венецию. Ему казалось, что город как сон, как мираж… И в любой момент он снова растворится в воде… Но иногда ему казалось, что он снова на берегу того странного озера. И снова погружается в воду. Когда он вырос, пытался найти в лесу таинственное озеро. Но безуспешно. Когда же он стал спрашивать об этом местных жителей, ему сказали, что отродясь такого озера в лесу не бывало. И это все ему примерещилось в детском возрасте. Но все же он мог поклясться, что то был не сон и не грезы наяву. Все это произошло на самом деле. Но куда исчезло озеро, для него повзрослевшего вопросов не было – оно находилось в другом измерении.

…Он снова вернулся в сегодняшний день.

– Есть конструкция, которая идеально воплощает в себе покой и одновременно движение. Это колесо. Оно есть соединение грядущего с минувшим! Когда все люди соединятся в одну цепь, которая превратится в колесо…

После собрания рядом с ним задержался один писатель. Михаил Булгаков.

– Я хотел спросить вас о новом человеке, – обратился к нему Булгаков.

– Вот-вот… Тема интересная. Кто раньше занимался выведением новых людей? Боги, жрецы. Они продолжают делать это и сегодня. Но уже на другом уровне. Существуют египетские рисунки, где изображены жрецы – большие фигуры – и люди – маленькие фигуры. От пальцев жрецов к людям протянуты нити. Они кукловодят ими. Сейчас пытаются создать нового человека из старого материала. Получится ли он? Здесь таится опасность, что этот новый человек не сможет выполнить свою задачу. И потом… новых людей не создают. Их выявляют… – понизив голос, сказал собеседник писателя. – Но все одержимы именно созданием. Но ведь человек – это материал с тонкими настройками. Тут нужны особые условия… – Свою мысль он не закончил. Впрочем, писатель думал о чем-то другом.

– Забавная тема: подобрать собаку – простую беспородную – и вывести из нее человека. Кем он будет? Такой же дворнягой, только в обличье человека? Или кем-то иным? И здесь возможны варианты…

– Это было бы хорошим предупреждением тем, кто торопится, не соблюдает некие правила… Иначе этот новый человек затопит все своим бескультурьем и агрессивностью.

– Но если нового человека так трудно создать, то, может быть, его легче, как вы говорите, выявить. И как это сделать?

Какое-то время его собеседник молчал.

– Выявить того, кому предназначена высшая лучшая участь, – дело не такое легкое. Это тоже своего рода искусство. Мы все словно спим – и просыпаемся только в определенные моменты. А есть люди, пробуждение которых сулит миру новые идеи, открытия, они способны изменить течение мира. Но как их найти? Есть древняя сказка о кристаллах, которые выявляют таких людей. Они помогают пробудить их спящее сознание.

– Об этих людях можно написать, – сказал писатель. В его глазах сверкнула веселая искорка.

– Да. Это прекрасная мысль!

Они расстались, он вышел на улицу. Пса уже не было. Наверное, он находился в будке или спал неподалеку. У дороги он повернул голову направо: слышалась заунывная песня. И тут он почувствовал, как чьи-то грубые руки обхватывают его сзади и куда-то тащат. И кажется, потерял сознание. Очнулся он от того, что совсем рядом хлопнула дверь.

Он лежал на диване. В помещении было душно. Страшно болела голова.

– Ну как, очнулся? – раздался мужской голос. Говорили по-английски. – Не притворяйтесь, что вы без сознания. Прошло уже достаточно времени, чтобы вы пришли в себя. Не вздумайте притворяться. Вам же будет хуже.

– Я не думаю…

– Вот и прекрасно. Это правильно.

Он повернул голову. Сначала изображение было нечетким, но потом взгляд сфокусировался на фигуре мужчины, сидящего в кресле.

– Я вижу вы вполне можете двигаться. Это хорошо.

– Кто вы?

– Это неважно.

– Что вы хотите?

– Это уже правильный вопрос. Разве вы не догадываетесь?

– Нет.

– Жаль!

– Не могли бы вы сформулировать…

– Кажется, вы и сами все прекрасно понимаете, – было сказано ему сердитым тоном.

Он сел и обвел помещение глазами. Это была комната, обставленная красивой дорогой мебелью. В углу находилось кресло, в котором сидел худой человек и неотрывно смотрел на него. Его ладони были сложены домиком. Одет он был в темные брюки и светлую рубашку. Справа помещался стол с лампой.

– Надеюсь, вы будете благодарны, что мы вас не убили. Как тогда в Берлине. – При этом его губы раздвинулись в зловещей улыбке.

– Премного благодарен, – откликнулся он, стараясь не выдать своего волнения.

– Это хорошо. Благодарность есть одна из важнейших добродетелей.

– Надеюсь, вы привезли меня сюда не для того, чтобы читать трактаты о добродетелях.

– Конечно, нет.

Возникла пауза.

– Нам нужно… – сказал незнакомец, подчеркивая слово «нам», – чтобы вы либо умерили свою деятельность, либо полностью отказались от нее. Иначе последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

– Я вас понял.

– Я очень рад.

– А если нет…

– Я же сказал о последствиях. Неужели вы будете столь неблагоразумны. Есть еще один вариант. Вы можете работать на нас.

– Я подумаю.

– Время еще есть. Но не тяните. Ваш ум, ваши знания могут быть полезны нам.

Он ощутил во рту привкус горечи. «Не отравили ли они меня, – мелькнуло в голове, – пока я был без сознания?»

– Вас никто не травил.

Он владеет техникой чтения мыслей, понял он. Нужно быть осторожней. Он напрягся, пытаясь понять: кто этот незнакомец, откуда. Но в памяти возникала только темная пелена, силуэт Биг-Бена, горная гряда…

– От вас требуется только одно. И что именно, я уже сказал. Вы ничего не хотите добавить?

– Нет.

– Тогда, полагаю, наш разговор окончен.

Они не убили меня, потому что я им нужен. Пока.

Он вспомнил нападение в Берлине, холод ножа, который скользнул по коже. Собственное чувство ужаса, смешанного с каким-то восторгом. Словно он бросал вызов судьбе, которую должен непременно победить. Ставки были слишком высоки. Но эти люди не шутят, это он понимал отчетливо, даже слишком. И с этим англичанином… он уже встречался… где-то. Тот был неуловим – и в то же время знаком. Кажется, про него ходили слухи, что он состоял в тайной организации, искал по всему миру артефакты. А также Шамбалу и Гиперборею[2].

Он прекрасно понимал, что ходит по краю бездны. Один неверный шаг – и все… его не будет. А его знания, его труды… Хотелось выпить… Но не спиртное. А холодной кристально чистой воды. Воды жизни.

Глава четвертая
Смерть в последнем переулке

 
Мне из рая, прохладного рая
Видны белые отсветы дня…
 
Николай Гумилев

Москва. Наши дни

В машине Павел Рудягин сидел и смотрел на Светлану Демченко, свою напарницу. Воспользовавшись тем, что они стояли в пробке, она пила кофе в стаканчике, купленный в кофейне по дороге. Глаза у нее слезились.

– Ты плачешь?

– Ничуть, – сердито ответила Светлана. – С чего бы это мне плакать?

Павел тактично промолчал.

Он знал, что у Светланы возникли проблемы в семейной жизни. Подробности она не рассказывала, но, судя по всему, ее муж увлекся женщиной на стороне, и Светлана, почти как и каждая женщина в данном случае, сильно переживала по этому поводу. Павел не в свое дело не лез, Светлана за поддержкой к нему не обращалась, и он благоразумно помалкивал. Вот только заплаканный вид Светланы ему не нравился все больше и больше. Следы слез и покраснение кожи она маскировала тональным кремом и пудрой. Со стороны вид был как обычно, но если приглядеться…

Они стояли в пробке.

– Кофе невкусный, паршивый. Ну что ты на меня так смотришь? – не выдержала Светлана.

– Ничего. – Павел отвернулся и посмотрел в окно. Только что прошел дождь. На дороге лужи. Тоска, а не погода. Да еще солнца нет. Он вспомнил старое шутливое стихотворение о том, как крокодил проглотил солнце.

– Ты, наверное, думаешь. что я совсем раскисла?

– Ничего я не думаю. Если у тебя неприятности, поделись – станет легче… А если ты считаешь, что лучшая тактика – это молчание, то… – Фразу Павел не закончил. Машина рванула с места, и за стеклом взвилась веером грязная вода.

Светлана молчала.

– Кто убитый, подробную справку дали?

– Петр Васильевич Деревянин. Пенсионер, – уточнила сразу Светлана. – 86 лет. Жил один.

– Детей нет?

– Почему же? Есть. Сын.

– А жена?

– Умерла тридцать лет назад. Сын здесь. В России.

– Понятно. Какой мотив убивать пенсионера?

– Надеюсь, мы это вскоре узнаем…

Машину пришлось припарковать во дворе дома. Там пожилая женщина в ярко-малиновой шляпе яростно ругалась с автомобилистом, чуть не заехавшим на детскую площадку.

– Активистка! – кивнула на нее Светлана. – Мимо беспорядка не пройдет. Возможно, есть смысл потом с ней побеседовать – такие все вокруг замечают и запоминают. Как говорится, мышь не проскочит. До всего им есть дело. Из них обычно получаются незаменимые свидетели.

Они вошли в квартиру, где произошло убийство.

– Когда убили? – был задан вопрос судмедэксперту.

– Ночью.

– Получается, что он сам впустил своего убийцу.

– Или убийц… Выходит, что так.

Когда они вышли, Светлана кивнула:

– Смотри! Наша активистка делает замечание собачнику. Кстати… Минуту… Надо бы взять у нее телефон и адрес.

 

Женщина в шляпе – Светлана Васильевна Жаркова – дала свой телефон. Разохалась, узнав об убийстве, и сказала, что немного знала жертву. Договорились, что завтра с ней побеседуют.

Они сели в машину, и Светлана скомандовала:

– Теперь в «Голубой ручей».

Так называлось товарищество, где жил сын убитого.

В машине Светлана молчала, хмурилась.

– Посмотри справку, которую нам скинули. Сзади папку возьми и прочитай мне вслух.

Павел взял черную папку и раскрыл ее:

– Деревянин Андрей Петрович. 44 года. Работает в авиаконструкторском бюро. Сейчас находится по делам в командировке в Томске. Приезжает сегодня.

– С кем же мы будем беседовать?

– С дочерью Деревянина. Внучкой убитого.

Она бросила на него взгляд искоса:

– Ты о летнем отпуске думал?

От неожиданности Павел дернул головой:

– С чего ты заговорила об отпуске?

– Просто так. Мечтаю поехать на море или еще лучше на речку. Снять коттедж и отдыхать там… с семьей.

Светлана хочет увезти семью, спрятать ее в укромном месте, подумал Рудягин. Попробовать наладить отношения с мужем заново. Оторвать его от любовницы. Так сказать, сменить обстановку.

– Но до отпуска надо еще дожить, – добавила она.

– К чему так мрачно?

– А жизнь у нас такая.

Когда они стояли в пробке, раздался телефонный звонок. Кратко переговорив, Светлана обернулась к Павлу:

– К нам тут в помощники, то бишь консультантом, определили Гуджарпа.

– Ты рада?

– Еще чего, – буркнула она и поджала губы.

Двухэтажный кирпичный дом выглядывал из-за забора, который тоже был сложен из красного кирпича. Когда они подошли к забору, залаяла собака.

Светлана набрала номер на мобильном:

– Сейчас нам откроют.

Через несколько минут ворота распахнулись. Перед ними стояла девушка в светлом сарафане с распущенными волосами и покрасневшими глазами.

– Руслана, – представилась она. – Дедушку убили? Да? – Ее вопрос прозвучал совершенно по-детски. Она всхлипнула и замолчала.

– К сожалению, да.

– Я хотела поехать к нему домой. Но папа мне запретил. Он сказал, чтобы я дожидалась его. Проходите. Полкан, стой! – скомандовала она.

Огромный алабай мчался им навстречу.

– Не бойтесь. Он добрый. Только на вид грозный…

Алабай сел и смотрел на них, высунув язык. Маленькие елочки росли вдоль забора. Они зашли в дом.

– Вы будете чай, кофе?

– Я – кофе, – сказала Светлана.

– Чай. Черный, – добавил Павел.

Девушка шла впереди, ее тоненькая фигурка, казалось, покачивалась в ритме, который слышала только она.

– Вы здесь живете одна? – спросила Светлана.

– С папой. Иногда приезжает помогать по хозяйству дальняя родственница папы, Анна Петровна. Но сейчас она уехала к себе. В Подольск.

– Ясно.

Они оказались в просторной гостиной с большими окнами чуть ли не до пола.

Там Павел и Светлана расположились на светлом диване, рядом с которым стоял низенький деревянный столик.

Руслана приготовила им кофе и принесла на подносе. Маленькие белые чашки красиво смотрелись на столе.

– Из еды только сушки.

– Ничего, мы не голодные, – откликнулась Демченко. – Скажите, вы живете тут постоянно?

– По большей части да.

– Вы не учитесь?

– Я учусь в основном онлайн.

– На кого?

– На переводчика с арабского языка.

– Арабского? Почему такой странный выбор?

Руслана опустила глаза:

– Так получилось. Захотелось, и все.

Себе она приготовила зеленый чай.

– Руслана… Вашего дедушку убили…

– Да… дедушка… это все ужасно. Кому понадобилось его убивать? – голос ее задрожал.

– Вы с ним часто виделись?

Она запнулась:

– Ну, не очень часто. Примерно раз в месяц.

– У него на квартире?

– Иногда – да, но чаще всего папа привозил его сюда. И он жил здесь несколько дней. Пока ему не надоедало. И тогда он возвращался к себе домой.

– А почему он не жил с вами постоянно?

Здесь на лице Русланы мелькнула улыбка:

– Знаете, у дедушки были свои правила в жизни. Он не любил никого стеснять. Привык жить самостоятельно. После смерти бабушки у него уже сложился определенный образ жизни, и он не хотел его нарушать. У него был непростой характер, и папа говорил, что наш дедушка – один из самых великих упрямцев, которых он видел в своей жизни. Так странно, что его теперь нет… – ее голос дрогнул.

– Отчего умерла ваша бабушка?

– От инфаркта.

– Давно?

– Тридцать лет назад.

– И с тех пор ваш дедушка не женился?

– Нет.

– Вы знали дедушкиных друзей, знакомых?

– Вам лучше задать этот вопрос папе.

В машине Светлана неожиданно спросила:

– Ты знаешь, чего я первое время боялась?

– Чего?

– Что я приду домой, а мне мой муж скажет: как же от тебя трупом воняет… Просто из головы эта мысль не выходила. И спустя некоторое время спросила супруга: ну как, плохого запаха от меня не чувствуешь? А он мне: нет. Пахнет от тебя как от любимой женщины. И все. И поняла я тогда, что зря я, дура, боялась. Нельзя ничего от любимых людей таить. Понимаешь? Если возник какой-то вопрос или проблема – надо сразу ее выкладывать. Не бояться. И не таиться. Иначе можно доверие потерять. А оно в семейной жизни – главное.

Паша молчал. У него не было человека, которому он мог бы задать этот вопрос. Пока не было. Но наверное, он бы тоже нервничал по этому поводу.

– У тебя как, все наладилось с мужем?

Она бросила на него взгляд искоса.

– Наладилось, наладилось, – проворчала она. – Когда женишься, сам все узнаешь, каково это – тянуть лямку супружеской жизни.

– Лямка? – попытался сострить Павел. – Так и представляю после твоих слов бурлаков на Волге.

Но его шутку Светлана не приняла – напротив, зыркнула глазами и прибавила скорость.

– Ты чего? – опешил Рудягин. – Я на твою больную мозоль наступил?

– Почти. У нас тут перемены в отделе назревают. Если мы с тобой быстренько убийство не раскроем, то пролетим мимо премиальных. И вообще…

– Может, поделишься тем, что я еще не знаю.

– Зачем я буду тебя огорчать раньше времени? Тем более вдруг не сбудется. Но гадости, как и радости надо выдавать по чайной ложке. И не выливать все разом.

– Дело твое, – миролюбиво сказал Павел. – Настаивать не стану. Я ко всему готов.

– Я бы не зарекалась, – бросила Светлана. – Тебе не кажется, что эта Руслана что-то скрывает?

– Почему? – Павлу даже жарко стало.

– Потому… И вообще семейка, на мой взгляд, весьма темная. Присмотрись к ней…

2См. Екатерина Барсова. Разбитые часы Гипербореи. М.: ЭКСМО, 2022.
Рейтинг@Mail.ru