Екатерина Барсова
Русский вечер в Ницце
Глава третья
Утро обещало быть по-весеннему свежим и ярким. Снег стремительно таял. И с каждым днем его становилось все меньше и меньше. Сугробы оседали и растапливались под солнечными лучами, как пена в кофе «капучино».
Инга проснулась рано. В пять часов. Попробовала было снова заснуть, но не получилось. Тогда она решила не терять времени зря, а еще раз повторить роль Марии-Антуанетты.
К роли Марии-Антуанетты она подготовилась основательно. Инга вспомнила своего отца, его глубочайшее проникновение в каждую роль и подумала, что ей нужно поступить точно так же. Она не только внимательно прочитала пьесу, но и просмотрела множество исторических материалов.
Это был совершенно новый опыт. Танец – одно, а драматический театр – совсем другое. По совету Трофимова Инга взяла несколько уроков актерского мастерства у старейшего актера Вахтанговского театра Николая Семенова, который научил ее владеть голосом – он у нее был от природы высоким – и пользоваться его возможностями. Объяснил, как понижать тембр, как говорить со сцены, чтобы и зрители, сидящие на задних рядах, могли слышать ее речь.
Сейчас Инга повторила роль, позавтракала и, заглянув в органайзер, поняла, что уже пора ехать на съемку к фотографу.
Она тщательно накрасилась и вышла из дома, посмотрев на часы.
У входа ее перехватила консьержка.
– Инга, вот вам тут передали с курьером…
Она протянула Инге огромный букет белых роз, перехваченных серебристой ленточкой.
Инга взяла цветы. Они были свежими, словно только что срезанными. На лепестках блестели капельки воды. Как утренняя роса.
Она поднялась обратно в квартиру. И только положив букет на столик в кухне, увидела маленькую карточку, прикрепленную к одному из цветов.
«Инге от Валдиса Бракшните» – значилось на ней.
Она отложила карточку в сторону и пошла в комнату. Из буфета Инга достала большую красивую вазу богемского стекла и налила воды. Поставила в нее розы. От цветов шел слабый, но необыкновенно приятный запах. Она вдохнула его и закрыла глаза.
Белые розы – ее любимые цветы. Она обожала их. Как Бракшните узнал об этом? Или тут просто совпадение?
Времени не было. Инга быстрым шагом спустилась по лестнице и вышла на улицу. В машине посмотрела адрес – ехать примерно сорок минут, если не будет пробок.
Она была уже в пути, когда зазвонил сотовый.
– Алло!
– Это Валдис Бракшните. Вы получили цветы?
– Спасибо. – Инга старалась быть приветливой. Но не более того. Нужно дать мужчине понять, что ничто не заставит ее изменить решение. – Чудесные цветы.
– Я очень рад.
Возникла пауза.
Голос у собеседника был неуверенным, словно он не знал, правильно ли делает, что звонит ей.
– Как ваши дела? – задала вежливый вопрос Инга.
– Как всегда. Я жду, когда начнется наша работа.
Слова «наша работа» резанули слух Инги. Она отчетливо поняла, куда клонит Валдис Бракшните.
– Извините, Валдис, но я не буду сниматься в рекламе.
– Почему?
Инга невольно ощутила досаду. Разве она должна объяснять причины своего отказа?
– У меня есть причины.
– Мы еще не обсудили с вами финансовый вопрос…
– Деньги здесь совершенно ни при чем, – перебила Инга.
Снова возникла пауза.
– Подумайте, пожалуйста, Инга! Мы могли бы с вами встретиться и все обсудить!
Эти слова вырвались у мужчины как бы помимо его желания. Устыдившись своего порыва, он замолчал.
– Думаю, продолжать разговор на данную тему бесполезно. Еще раз спасибо за цветы.
Инга нажала на кнопку отбоя.
Вот ведь как упорствует! Неужли она дала ему какую-то надежду? Но он совершенно зря теряет время, ему нужно обратиться к кому-нибудь другому. Инга не будет сниматься ни в каком рекламном ролике. Ни за что!
Как она ни старалась, все равно опоздала – фотограф уже ждал ее. Молодой человек лет двадцати пяти, худой, как щепка, с длинными волосами до плеч, в бесформенном светло-сером свитере и потертых джинсах. Его ноги напоминали ходули. Да и вообще парень был похож на Буратино, которого наспех выстругали из полена.
Но впечатление было обманчивым. Присмотревшись, Инга поняла, что свитер у него от «Лакоста», джинсы – «Дольче энд Габбана». Кожаные ботинки тоже куплены не на рынке и тянут на несколько сотен долларов.
– Здравствуйте, Инга! – встретил ее фотограф у входа в студию.
Ей нужно было сделать серию хороших фотографий для рекламного буклета, посвященного спектаклю «Сны Марии-Антуанетты». На этом настаивал Трофимов.
Когда Инга просматривала свои старые фотографии, она поняла, что ни одна из них не подходит. Хотелось чего-то новенького. Она связалась с Андреем, и брат посоветовал ей модного фотографа Сергея Клепихо. Он работал со звездами и брал дорого, но слыл крепким профессионалом, сниматься у него было престижно.
– Добрый день. Я не опоздала?
– Немного.
Голос у фотографа был высоким.
– Сергей Клепихо, – представился парень. – У меня время рассчитано по часам. Придется немного сократить съемку.
Да, наверное, у фотографа время чуть ли не в буквальном смысле золотое. Инга же часто влипала в неприятные ситуации с журналистами, например, вместо обычного запланированного интервью беседа растягивалась надолго, и все другие планы балерины срывались. Так, примерно год назад вместо получасового интервью ей пришлось выдерживать натиск бойкого журналиста в течение двух часов. Только Инга собиралась закруглить разговор, как он снова подкидывал ей вопросы. Один за другим. И все равно журналист остался недоволен. В интервью он упомянул о «высокомерной Инге Мартинсоне», которая нехотя отвечала на его вопросы и вела себя крайне заносчиво. Инга возмутилась и потребовала опровержения. Но не получила его, потому что журналист уволился и перешел работать на телевидение. Она еще раз столкнулась с ним на записи программы «Разговор со звездой», где он задал ей ядовитый вопрос: «Помогает ли вам по жизни фамилия отца?»
Этот вопрос стоял ей поперек горла. Кто только не задавал его! И журналисты, и знакомые, и зрители, просившие автографы…
Воспоминание о неприятном типе на какие-то доли секунды выбило Ингу из колеи.
– Ну что, приступаем? – вернул ее к действительности фотограф.
Инга стояла посередине фотостудии.
– Для чего вы хотите сделать снимки? – последовал новый вопрос Сергея Клепихо.
– Для рекламного буклета спектакля.
– Балетного?
– Нет. Я репетирую драматический спектакль «Сны Марии-Антуанетты».
– Где?
– В театре «Антик».
Фотограф сложил губы трубочкой, как будто хотел свистнуть, но передумал.
– Здорово! И чего вас потянуло в драму?
– Решила расширить репертуар.
– Понятно: в Большом заварушка.
Ситуация в Большом давно не являлась ни для кого секретом. Время от времени полемика о дальнейшей судьбе главного театра страны выплескивалась на страницы прессы. Злободневная тема широко обсуждалась. Каждый предлагал свой вариант решения проблемы. И на том останавливались.
Все это самым плачевным образом сказывалось на репертуаре театра. Когда приходило новое руководство, постановки предшествеников, на которые было затрачено немало сил и средств, снимались. И название спектакля, премьера которого еще недавно шумно отмечалась в СМИ, тихо исчезало из афиш.
Фотограф расставлял аппаратуру.
– Снимайте пальто. Вешалка в углу. Сумочку можете положить на стул.
Инга разделась.
– У вас удачный наряд. Серебро с бирюзой ваш цвет, – отметил Клепихо. И махнул рукой: – Встаньте пока сюда.
Инга хотела приколоть к блузке красивую бабушкину брошь, но почему-то дома не смогла ее найти.
В голосе фотографа звучали командирские нотки. Но что-то в его манерах настораживало и было неестественным. Присмотревшись, Инга поняла: парень явно голубой. Она насмотрелась на таких в Большом театре, поэтому распознавала сразу, без ошибок.
– Как там Ариадна Волошина поживает? – задал вопрос Клепихо. – Пиарит себя со страшной силой.
Инга никак не прокомментировала его вопрос. Ариадна Волошина была раскрученным брендом. А имя она себе сделала на сплошных скандалах. Причем каждый раз скандал возникал на пустом месте. Но он так умело подавался в столичных массмедиа, что складывалось впечатление: Ариадна Волошина – суперзвезда. И все, что бы она ни сделала, должно мгновенно становиться достоянием общественности. Пресса смаковала ее бесконечные романы с олигархами и бизнесменами. Рассказывали, что существует определенная такса за ночь, проведенную с ней. И что ее якобы купил знаменитый голливудский актер Джим Керри, когда приезжал в Москву.
Слухи циркулировали с бешеной скоростью. То Ариадна задолжала за квартиру, которую отделала и обставила в долг, то она подписала контракт с крупным косметическим концерном, то в очередной раз подает иск на руководство Большого театра, которое в одностороннем порядке разорвало с ней контракт…
Волошина, высокая эффектная блондинка с красивым холодным лицом, часто выступала в различных ток-шоу на телевидении. Два года назад актриса вышла замуж за крупного бизнесмена и родила дочку. Из собственной свадьбы она устроила грандиозное шоу. Во время праздника каталась в карете, на лодке, спускалась сверху на воздушном шаре. Ей оставалось только проплыть под водой и улететь в космос. Остальное она уже все проделала.
Коллеги относились к Волошиной по-разному. Чаще всего либо с неприязнью, либо равнодушно-сдержанно. Инга была из числа последних.
– Давайте сначала сделаем снимок сидя, – предложил фотограф, ставя перед Ингой стул с круглой изящной спинкой. – Сядьте боком.
Инга выполнила указание Клепихо.
– Так… голову вправо. Нет, чуть-чуть. Без резкого поворота.
Щелкнула вспышка. Второй раз, третий.
– Теперь голову прямо и влево. Смотрите на меня. Подбородок выше…
После серии снимков на стуле Клепихо попросил Ингу встать.
– Попробуем с распущенными волосами.
Инга распустила волосы.
– Перекиньте их вперед.
Клепихо подошел и поправил Инге волосы.
Его движения были быстрыми, как бы заученными. Профессиональными. Клепихо отошел и сделал снимок.
– Так… – Он отступил еще на несколько шагов назад.
Объектив казался в его руках одушевленным предметом. Инга поворачивалась влево, вправо, откидывала волосы назад…
– Перерыв! – скомандовал фотограф.
Во время перерыва фотограф без умолку болтал по сотовому. Как Инга поняла из разговора, говорил он с продюсером группы «Каблуки».
После десятиминутного перерыва съемка возобновилась.
Закончив фотографировать, Клепихо бросил:
– Отлично! Как раз уложились вовремя.
– Можно посмотреть снимки?
– Потом. Сначала мне самому надо все перелопатить и отобрать лучшие. Это займет несколько деньков. Теперь – расчет. О расценках мы уже говорили по телефону. С вас пятьсот евро.
– Я помню.
Инга открыла сумочку и достала кошелек. Отсчитала купюры.
Клепихо быстрым движением взял их. Чуть ли не вырвал из рук.
Инга оделась, кивнула фотографу на прощание и покинула студию.
Дома ее ждала домработница Валя.
– Я приготовила ужин. Спагетти с ветчиной и вишневый пирог.
– Спасибо. Мне никто не звонил? Я забыла включить автоответчик.
– Звонил какой-то мужчина, спрашивал, где вы.
Инга нахмурилась.
– Кто именно?
– Он представился, но я не разобрала.
– И что вы ответили?
– Что вы в студии Клепихо. Как вы и велели.
Инга подумала, что Валдис Бракшните становится уж слишком настойчив. Если он позвонит еще раз, надо будет сказать ему, чтобы оставил ее в покое. Она не передумает, мужчина только зря теряет время.
Инга заглянула в органайзер. Вечер был занят – ее пригласили на закрытый просмотр российского фильма «Рассвет над Сибирью» в кинотеатр «Пушкинский». Фильм показывался в рамках фестиваля «Новое российское кино». Инга раздумывала, принять или не принять приглашение. Она не очень любила современное кино, но потом подумала: может, эта лента изменит ее мнение?
Фильм Инге не понравился. Он был шумным и бестолковым. Минимум слов, максимум действий. Персонажи только и делали, что махали руками и ногами.
В фойе кинотеатра Инга увидела много знакомых лиц – звезд театра и кино, шоу-бизнеса.
Внезапно она заметила журналиста, который однажды крепко зацепил ее. Тот самый тип, который мучил ее два часа, а потом обозвал «высокомерной» и «снисходительной».
Увидев Ингу, он подлетел к ней. В его руках поблескивал миниатюрный диктофон.
– Здравствуйте! Вы меня, конечно, не помните… Я – Мирон Кульбитов.
– Почему же, помню, – с ироничным смешком откликнулась Инга.
– Прекрасно. Сейчас я веду программу «Звезда за чашкой кофе». Программа утренняя, рассчитанная на самую широкую аудиторию. Мы знакомим зрителей с наиболее известными персонами отечественной культуры и шоу-бизнеса.
– Очень приятно.
– Я хотел бы услышать от вас два слова по поводу премьеры фильма, который обещает быть хитом номер один в нашем кинематографе.
Кульбитов махнул кому-то рукой, и возле него вырос оператор с камерой на плече.
– Игорь, включай!
– Я еще не давала согласия.
На лице журналиста отразилась сложная смесь раздражения с недоумением:
– Инга! Я хотел бы услышать от вас два слова о…
– Я же сказала «нет».
– Это не займет много времени.
Инга ощутила злость.
– Дело не во времени, а в вас. Вы брали у меня интервью и потом без всяких оснований оскорбили меня. Если бы вы не уволились… Или, может, вас уволили? – поправилась Инга. Увидев, как исказилось лицо журналиста, она поняла, что попала в точку. – Так вот, я тогда требовала письменного извинения через газету. В общем, вы легко отделались. Потом вы еще раз оскорбили меня, в телепрограмме. И сейчас опять подходите ко мне! Вопрос закрыт, – негромко сказала Инга, краешком глаза заметив, что к их разговору прислушиваются окружающие.
Она окинула журналиста взглядом сверху вниз. Он был гораздо ниже ее. Обрюзгший молодой человек с прической, полной перхоти, его темно-серый пиджак был обсыпан на плечах белыми точками.
– Вы отказываетесь?
– Я, кажется, ясно сказала. Вам повторить?
Оператор все крутился около них.
– Игорь, отбой! – скомандовал Кульбитов ему. А затем процедил сквозь зубы: – Вы зря это делаете.
Его лицо исказила злобная гримаса. Но он быстро справился с собой и заговорил насмешливым тоном:
– Мы, журналисты, четвертая власть. В наших руках мощное оружие. Мы можем слепить звезду или погубить ее.
– Послушайте… Я танцую уже давно. Начала еще до того, как вы стали работать в четвертой власти. – Инга произносила слова с легким оттенком насмешливости. – Свою репутацию я создала сама. И вы не можете меня погубить. Или растоптать. Я сама выбираю, с кем мне сотрудничать, а кому отказать. Это решаю только я.
Журналист противно ухмыльнулся. Инга поняла, что сейчас он скажет гадость. Ударит, что называется, ниже пояса.
Так и случилось.
– Хорошо говорить об имени… если оно не твое. Ваш папенька всю жизнь прикрывает вас. И вы вылезаете за его счет. Без отца вы – никто.
И Кульбитов быстро отошел.
Инга пыталась сделать вдох. В груди мучительно заныло. Это было ее самое больное место. Она безгранично любила, просто обожала отца, но была не согласна с мнением, что без него она не состоялась бы как балерина. Ей было безумно обидно слышать такие слова. Как будто в лицо плескали ядовитую разъедающую жидкость. Иногда громкая фамилия давила на нее и не давала дышать.
Инга знала, что ее постоянно сравнивают с отцом. Считают, что она его бледная тень. Но ведь все не так! Отец был гением. А гении, как известно, рождаются редко. Но у нее свой путь в искусстве и в жизни. Свой! И она не собирается никого повторять. Даже собственного отца. Ей это не нужно. Может быть, попытка стать драматической актрисой и есть желание выйти за привычные рамки, понять, кто же она и на что способна…
Инга оглянулась. Вокруг нее сновала шумная толпа.
Ей захотелось уйти домой и побыть в тишине. Одной.
Она проскользнула к выходу и, пройдя мимо охранника, вышла на улицу.
Нашла машину. Села в нее. Включила зажигание. Стычка с журналистом вывела ее из себя. Она подумала, что ей никак не удается выработать в себе хладнокровие и выдержку, которые помогли бы ей сохранять спокойствие в любой ситуации. Это было очень трудно.
В детстве за обидчивость и ранимость ее дразнили «роза-мимоза». Отец часто говорил ей, трепля по волосам, когда она прибегала к нему в слезах:
– Инга, нельзя быть такой обидчивой. Сгоришь. Не обращай ни на что внимания. Будь крепче. Береги нервы.
– А ты? – спрашивала его Инга. – Всегда следуешь этому правилу?
Отец разводил руками и смущенно улыбался.
– К сожалению, нет, малыш. Потому-то мне и трудно. Знаю, что должен беречь себя ради танца. Но… срываюсь. А это неправильно.
Отвлекшись от воспоминаний, Инга резко тряхнула головой.
– Да пошел он, журналист, куда подальше! – произнесла она громко, вслух. – Буду я из-за какого-то козла портить себе настроение. Ублюдок!
Как ни странно, Инге стало легче. Нужно учиться давать отпор, а не переживать из-за каждого мерзавца.
Инга тронула машину с места и отъехала от кинотеатра.
Дома, чтобы окончательно успокоиться, она решила сесть за компьютер и разобрать электронную почту. Пообщаться с поклонниками.
Даже странно подумать, что когда-то она боялась техники. И считала, что никогда не сможет работать за компьютером. Мол, он не для нее.
Но потом по совету Андрея и вместе с ним купила ноутбук. Брат сказал, что ей обязательно, просто необходимо иметь свой сайт для общения с фанатами и любителями балета.
– Так нужно, Инга. Иметь свой сайт – современно. Нельзя жить вчерашним днем.
– Я не смогу овладеть этой китайской грамотой.
– Чепуха! – отмахнулся Андрей. – Сможешь. Я пришлю тебе толкового парнишку, который даст тебе пару уроков. Мне он тоже помогал. Оплата – по договоренности.
– Я согласна.
– Тогда – нет проблем. Ну что, идем покупать ноутбук?
– Идем.
Купленный ноутбук еще пару недель стоял у Инги в доме как предмет мебели. У нее были другие дела. А может, она просто откладывала нудное дело в долгий ящик. На «потом». Но Андрей позвонил и напомнил о сайте. Когда Инга сказала, что ей сейчас некогда, сказал жестким тоном:
– Всем некогда. Надо брать себя за шкирку и делать. Иначе – никогда не освоишь компьютер. Я уже дал твой телефон Диме. В любой момент он может позвонить. Будь готова.
Дима позвонил вечером. Инга назначила ему встречу на завтра. «Парнишка» оказался двухметровым тощим мужиком с огромными усами.
Дима долго и подробно объяснял основные функции ноутбука. Инга все старательно записывала, по нескольку раз переспрашивая. И он терпеливо повторял по второму и третьему кругу.
В технику Инга вникала медленно, но через три недели освоилась.
Сайт ей сделал тоже Дима. За тысячу долларов. Поставил Интернет и электронную почту.
Андрей посоветовал сестре дать свой электронный адрес в Интернете.
– Будут приходить письма. И ты станешь отвечать на них. По принципу обратной связи.
Инге было все равно, но раз Андрей считал, что это нужно…
Общение с поклонниками было малоинтересным. В основном все спрашивали об отце. О ее личной жизни. И о ситуации в Большом. Никаких интересных вопросов о творчестве или искусстве.
Инга общалась по инерции. Надо так надо. Не бросать же переписку.
Так было и сегодня.
Она вошла в почту. Письмо, еще одно…
Четыре письма.
Две адресатки были ей знакомы. Одна из них – некая Маша Л., появившаяся недавно и постоянно терзавшая ее вопросами на личную тему. Вторая – Пика, любившая ерничать насчет бардака в Большом театре. Третье письмо было от неизвестного Вадима Сета, который просил ее выслать фото в бикини. Инга удалила письмо.
А вот четвертое… Четвертое послание ее заинтересовало.
Привет, Инга!
Я хочу с тобой переписываться. Мне очень нравится балет. Все считают, что он уже устарел и его пора сдать на свалку истории. Но я так не думаю. Мне кажется, что балет еще не исчерпал свои возможности. В дальнейшем он будет все более и более востребован. Мои знакомые говорят, что это отстой. Но я не согласна.
Балетом можно выразить то, что не выразишь в драматическом спектакле. Или в пении. Можно станцевать так, что все будет понятно и без слов. Так танцевал твой отец. Мне рассказывали об этом. Пришли, пожалуйста, его фотографию. И свою тоже.
А ты, Инга, как считаешь? Есть ли у балета будущее? Или его полностью заменят эстрада и кино? Как он будет развиваться дальше? Что ты думаешь по этому поводу?
Жду ответа. Жиzel.
⁂
Клепихо остался в студии один. Он сидел и просматривал снимки Инги Мартинсоне. Они были удачными, и своей работой фотограф остался доволен.
Зазвонил телефон. Клепихо нажал на кнопку.
– Да! Кто это?
Ему представились и изложили просьбу: продать снимки Мартинсоне. За приличную сумму. Клепихо не раздумывал. Он был человеком денег. Если была возможность заработать – отказываться глупо. Если кто-то хочет купить фотки балерины – пожалуйста! Ему-то какое дело? Что хотят, то пусть с ними и делают. Он знал мужиков-извращенцев, которые онанировали, глядя на снимки. Это их личное дело! Он продаст снимки, и все.
– Сколько они стоят?
Клепихо задумался.
– Две тысячи баксов.
– Хорошо.
– Вы мне деньги – я вам снимки. Когда придете?
– Завтра.
– Во сколько?
– В семь.
– Жду.
Клепихо дал отбой. Он решил сделать перерыв и выпить холодного пивка. Завтра он получит деньги за снимки балерунки. А потом сделает подарок своему мальчику – хорошие часы.
Через два дня Клепихо позвонил Инге:
– Фотографии готовы. Можете приезжать за ними.
– Когда?
– Когда вам удобно. Сами заедете или кого-нибудь пришлете?
– Я хочу посмотреть их сама.
– Добро.
В студии Клепихо был не один. Там сейчас находилась молодая актриса, сыгравшая главную роль в нашумевшем боевике по роману известного детективного автора, Дениса Акулова. Фильм назывался «Турецкий экспресс».
Актриса была в полупрозрачном розовом наряде.
Клепихо вышел к Инге.
– Извиняюсь, времени – в обрез. – И он провел рукой по шее. – Вот фотографии. Давайте я провожу вас в кабинет, посмотрите там. Через пятнадцать минут перерыв, тогда я смогу с вами поговорить.
Инга устроилась в крохотной комнатке, где стояли стол с ноутбуком, пара стульев и маленький шкаф.
Клепихо исчез. Инга осталась одна. Фотографии были яркими, эффектными. Инга повертела карточки в руках. Буклет должен получиться отличным: броским, запоминающимся. Инга прищурилась, чтобы лучше разглядеть снимки.
Через несколько минут дверь приоткрылась, и в нее просунулась голова фотографа.
– Ну как? – кивнул он на снимки.
– Отлично.
– Конечно! – надменно произнес Клепихо. – Ведь я – настоящий профи.
Инга про себя подумала: и еще самовлюбленный козел. А вслух коротко сказала:
– Спасибо.
– Если что, обращайтесь ко мне. Можете рекомендовать знакомым.
– Буду иметь в виду.
– Если порекомендуете – вам в следующий раз будет пятипроцентная скидка.
У Клепихо все было поставлено на товарно-денежную основу.
– До свидания.
– Всего доброго.
Дома Инга полезла в почту. Там было письмо от Жиzel. Незаметно Инга увлеклась этой перепиской. В отличие от других тупых адресатов, Жиzel интересовалась балетом, его историей, жизнью и творчеством ее отца, Ингиными успехами.
Балерина раскрыла почту.
Привет, Инга!
Как проходят твои репетиции драматического спектакля про Марию-Антуанетту? Понравилось ли тебе быть драматической актрисой?
Что ты чувствовала при этом? Ты примеряла на себя чужую маску? Это легко? Всегда ли мы те, кем кажемся? Тебе никогда не приходил в голову вопрос: а кто мы на самом деле?
На другое утро Ингу ждал сюрприз. Не успела она выйти из дома на улицу, как ее окликнула консьержка:
– Вам презент.
Женщина выговорила слово «презент» почти как «президент».
– Какой? – не поняла Инга.
– Сейчас, – засуетилась дежурная. Нагнувшись, достала из-под стола плоский сверток размером полтора метра на два.
– Что это?
– Не знаю.
– Кто принес?
– Какой-то мальчик.
Инга вяла сверток и пошла обратно домой. В квартире развернула его.
Это оказался ее портрет. Она в образе нимфы из балета «Весенний ручей». Красивый портрет.
Внизу была приписка: «Инге от Валдиса Бракшните».
