Екатерина Бакулина
О бывшем наемнике и взрослой женщине

Глава 6. Теплый вечер

Лекада, дом семьи Сатоцци.

Я стояла на балконе, наблюдая, как к дому подъезжает фиакр, как они выходят, возвращаясь с прогулки. Уже поздно. Они наверняка поужинали где-то там, в Алоасте на Зеленом мысе, возможно. Тодорино не поехал, только Аланта и Кьята, и Итан, конечно, они увезли его с собой.

Я видела, как он улыбается Аланте, как подает руку, помогая спуститься на землю, и как она не спешит руку убрать… ее изящные пальчики на руке Итана. Но отпускает… Итан подает руку Кьяте. Она смотрит на него благосклонно. Я даже слышу, как Кьята смеется – редкий случай. Правда, чуть натянуто и жеманно. И все же, Итан ее очаровал. Он бесподобен.

Аланта так юна и так мила, и так успешно играет нежную невинную девочку, хотя, я знаю, хватка у нее не хуже, чем у Недины. Но внешне – скромный хрупкий цветочек, с румяными щечками и в кружевах. Такая никогда сама не потащит мужчину в подворотню, никогда не станет заигрывать с нищим оборванцем на площади… просто не заметит его.

Они прощаются у порога и о чем-то говорят, да-да, чудесный вечер, все так мило, ах-ах… Фиакр ждет. Итан поедет домой сейчас, не станет заходить, он и так пришел лишь на чай, а остался до самого вечера, даже поехал гулять.

А я так и не смогла поговорить с ним.

Он сказал, что еще неделю в городе, и вовсе не против… но взять и прийти, не предупредив, не договорившись, я не могу.

Или могу?

Итан целует им ручки, столь изящно, что у меня сводит зубы.

Если бы я не видела его глаза, не видела вблизи, я бы подумала – это совсем другой человек, чужой.

Когда Аланта посылает ему воздушный поцелуй от дверей, мне кажется, это последняя капля. Слава богам, Итан не отвечает тем же.

Оставшись один, он бросает короткий взгляд наверх, на балкон, где стою я. Достает сигареты, отходит в сторону. Даже фиакр немного отъезжает за ним и встает у соседнего дома.

Когда это он начал курить?

Нет, я наверно тупая курица, потому что Итану понадобилось выкурить одну и достать вторую, еще раз глянуть наверх, прежде чем я поняла, что он ждет меня. Он видел, что я смотрю. И он ждет.

Я бросилась вниз со всех ног, стараясь не попадаться никому на глаза, по дальней лестнице, и даже из дома выскочить через черный ход, обежать вокруг, со двора. Я не хотела сейчас никому ничего объяснять. Я спешила, боялась, что Итану надоест ждать, и он уйдет.

Но я успела.

Он ждал.

Я выскочила из-за дома, вся раскрасневшаяся, запыхавшаяся даже. Нужно хоть немного прийти в себя…

Он затушил сигарету и остался стоять на месте, не думая подойти.

Хорошо. Я подошла сама.

– Чудесный вечер, Джу, – его губы тронула легкая, небрежная улыбка. – Что-то случилось?

Мне так хотелось его убить сейчас! Он меня ждал!

– Ничего, – сказала я. – Я просто гуляю.

– Да? – не поверил он. – Ты так бежала, что мне показалось, хочешь что-то сказать.

Он развлекался, разглядывал меня.

– Хватит, – сказала я. – Не стоит играть со мной, Итан. Я не девочка, чтобы бегать за тобой. Ты дал понять, что ждешь меня и хочешь поговорить. Никто не курит по три сигареты за раз просто так, только что проводив девушку до дверей. Тебя ждет фиакр, а ты стоишь тут. Чего ты хотел?

Он улыбнулся, искренне на этот раз, даже тепло.

– Подозреваю, того же, что и ты Джу.

Кольнуло сердце.

– Тогда пойдем? – предложила я.

Он засмеялся.

– Я и забыл, как с тобой это легко. Не торопись. Сегодня вечером мне еще нужно к Нэту Бортодже, выпить и обсудить дела. Да и что скажет Недина, если я вот так увезу тебя? Заходи лучше завтра, с утра, я буду ждать.

– Недина скажет? Мне или тебе?

Он фыркнул.

– Выскажет она тебе, Джу, а расхлебывать мне, по традиции, – слегка насмешливо, но без злобы, надо признать. – Приходи лучше завтра к десяти, – сказал он. – Зеленый дом на углу Гильтасара, у набережной. Второй этаж. Консьерж покажет тебе.

Это было так… по-деловому. Что-то царапнуло.

– К десяти? Не раньше? – спросила я.

– Можно и раньше, – пожал плечами он. – Но раньше ты вряд ли вылезешь из постели. И лучше не позже. Мне нужно быть у магистрата к двенадцати.

– Ты издеваешься надо мной? – возмутилась я. – Мне забежать к тебе на часок, перепихнуться по-быстрому, и тихо уехать домой? Так?

– Да, – совершенно спокойно сказал он. – Как-то так. Ты представляла это иначе? Но, думаю, у нас будет часа полтора, если ты не опоздаешь. К чему больше? И полчаса мне хватит, чтобы одеться и добраться до магистрата.

Это слишком. Так унизительно.

– А если я не могу к десяти? Мне неудобно. У тебя не найдется другого времени для меня?

Я готова его убить.

Но Итан только пожал плечами.

– Значит, не судьба, – сказал он. – Я здесь по делам, и свободного времени не так уж много.

Ублюдок.

У него дела, расписан каждый день, но он спокойно гуляет с Алантой и слушает ее идиотскую игру, целует ей ручки. На это у него время есть.

Нет, я понимала, что у Итана веские причины ненавидеть меня и даже желать мести. Я могла бы легко понять, скажи он, что просто не хочет больше меня видеть, что ему неприятно все вспоминать. Да, это было бы честнее.

Но вот так…

– Я не приду, – сказала твердо.

Он пожал плечами снова.

– Как хочешь. До завтра, Джу.

Не сомневаясь.

Потом повернулся ко мне спиной, и пошлел прочь.

А вот Недина ждала меня у дверей.

Меня трясло от злости и вовсе не хотелось больше прятаться.

– Диури! Я не хочу, чтобы ты снова виделась с этим человеком, – строго и прямо сказала Недина, без всяких предисловий.

– Ты не можешь запретить мне, – сказала я. – С кем встречаться – мое личное дело.

– Запретить не могу, – сказала она. – Но могу прекратить выплачивать тебе деньги. На что ты будешь жить? И могу выставить вон из этого дома.

– Деньги да, но выставить из этого дома – только через суд. Это дом моего мужа, и я имею право жить здесь.

Недина и не думала скрывать отвращение. Пусть, она знала меня едва не с рождения, знала моего отца. Я помню, с каким почтением она всегда относилась к нему, помню, как сватала своего единственного сына за меня, называла дочкой.

И дело даже не в Итане. Хотя и в нем тоже, Итана она никогда не могла мне простить.

Но все окончательно изменила война.

Когда Шуджар объявил Ютоле войну, когда убили отца, разграбили и сожгли дом, лишив нас всего… Я знаю, она многое прибрала к рукам.

Но с тех пор Недина не устает напомнить, что Альдаро сжалился и подобрал грязную нищую шуджарку из милости, что я обязана ему всем, даже жизнью. Хотя жизнью я обязана не ему. Когда толпа едва не убила меня у его дверей, Альдаро стоял у окна и не вмешивался. Боялся. А Итан… Иверо Гратто уже тогда, мой официально-покойный муж. Мне жизни не хватит, чтобы расплатиться с ним.

– Я думаю, суд тебе нужен еще меньше чем мне, Диури, – Недина кривила губы, глядя на меня. – Слишком многое всплывет. Моли богов, чтобы лишиться только денег, а не жизни.

Глава 7. Дом у набережной

Лекада, дом на улице Гильтасара.

Я пришла туда в шесть утра. Плевать.

Напугала консьержа. Хотя, не слишком удивила, видимо Итан предупредил, что к нему придет ненормальная. В такую рань приличные люди спят в своих постелях.

Итан открыл сам, еще сонный, взъерошенный, зато в шелковом халатике на голое тело. В принципе, как халатик был запахнут – он мало что прикрывал. Я впечатлилась. Вспомнила заодно, что за четыре года жизни со мной Итан растолстел вдвое, проводя все время на диване, с бутылкой дешевого пойла. А вот без меня – снова… и даже лучше, чем был.

Да, нам лучше друг без друга.

– Привет, – сказал он, словно мой ранний визит его не удивлял. Зевнул только. – Заходи.

– Ты всегда встречаешь гостей в таком виде? – поинтересовалась я.

– Я знал, что это ты.

– Хотел сразить меня на месте? Прямо с порога?

– Ммм? – почти театрально удивился он. – Чем мне тебя сразить, чего ты не видела?

– Шелковым халатиком? – предположила я, проскользнув внутрь мимо него.

Он не попытался обнять меня или поцеловать, пропустил почти равнодушно.

– Тебе нравится? – спросил он. – Сварить тебе кофе, или сразу перейдем к делу?

Сразу к делу, чтобы побыстрее избавиться от меня? Словно я…

– Ты варишь кофе?

– Да, – он пожал плечами. – Кухарки у меня здесь нет, я хожу обедать в ресторанчик напротив, там весьма неплохо и можно взять навынос. К девяти должны принести завтрак. А кофе я варю сам.

Квартиру он снимал без особой роскоши, но просторную, светлую, с высокими окнами, и с балкона вид на море. Для того, чтобы пожить тут недельку-другую – самое то. Правда вещи разбросаны… На журнальном столике остатки вчерашней еды, немного заветренного копченого мяса, недоеденный пирожок, два бокала…

– У тебя была женщина? – спросила я. – Или даже где-то тут до сих пор? Может, я не вовремя, мне спрятаться?

Итан проследил, куда я смотрю, усмехнулся.

– У меня был Бортодже, и, надо полагать, он спит дома. Хотя стоит проверить, я смутно помню, как он уходил.

– Ты напился вчера?

– Ты мне больше не жена, Джу, – напомнил он.

Впрочем, я и сама отлично видела, что если он и пил, то совсем немного, не больше, чем обычно мужчина может выпить за ужином…

И – да, это не мое дело. Он имеет право делать все, что захочет. Он и без меня отлично разобрался, как ему жить.

– Кофе? – сказала я.

– Пойдем.

Кухней эту комнатушку можно было назвать лишь с натяжкой, вряд ли тут предполагалось готовить. Одинокий примус на столе, посуда в шкафчике. Тут даже негде присесть.

– Принести тебе стул? – предложил Итан.

– Не стоит.

Широкие подоконники, вполне удобные, я присела на край.

– Немного гвоздики? Или твои вкусы изменились?

– Не изменились, – сказала я.

Пакетик с гвоздикой у него запечатан, только из магазина. Он купил для меня или просто совпало? Было приятно думать, что для меня, даже если это не так.

Я наблюдала, как Итан достал кофемолку, помолол немного зерен. Как зажег примус, погрел джезву на огне. Ложку сахара… подождал немного, потом кофе, воды. Это была почти магия, так уверенно, не спеша.

Молча.

Я не знала, что сказать ему сейчас. Какую-нибудь банальную чушь? У нас всегда плохо выходило с разговорами. Но мне нравилось наблюдать за ним.

А он, пока варится, подошел, без всяких церемоний приподнял меня, усадил глубже на подоконник, раздвинув мои колени, встав между них.

– У тебя не убежит кофе? – спросила я.

– Не убежит. Все под контролем, Джу.

Он подобрал мое платье, его пальцы скользнули по моей ноге, нежно лаская… но его глаза… он думал о чем-то другом.

– Я разбудила тебя, да? – тихо спросила я.

Он наклонился ко мне, совсем близко, губами к моему виску. И теперь я не видела его глаз, только чувствовала дыхание… чуть рваное… совсем чуть-чуть.

– Да. Не думал, что ты придешь так рано. Тебе не спалось?

– Так вышло, – сказала я. – Не стоило?

– Стоило, – сказал он, легонько коснувшись виска губами. – Все, как захочешь.

У него такие теплые губы.

– Все?

– А чего ты хочешь, Джу?

Вопрос…

Я покачала головой. Это было немного больно. Того, чего хочет мое сердце, я не желаю умом. Нет, не стоит.

– Тебя, Тану.

Он тихо фыркнул.

Его пальцы скользнули выше… гладкие ухоженные пальцы, пусть сильные, твердые, но все равно… прикосновения словно чужие. От него даже пахло иначе – кофе, табаком едва уловимо… и какой-то хороший одеколон с тонкими нотками хвои и скошенной травы. Так удивительно.

Словно не с ним.

Я тоже влезла ему под халат, почувствовав, как он напряжено вздрогнул под моими руками.

– У меня там кофе, Джу. Сейчас… Или пусть бежит?

Да плевать ему на кофе.

Пока я размышляла, он гладил меня под платьем, прикрыв глаза. «Все, как захочешь».

Самой бы знать.

– Давай кофе, – сказала я.

Он снова фыркнул мне в ухо.

Отпустил меня, шагнул назад, подошел к столу, заглянул в джезву. Пенка уже поднялась. Добавил гвоздики.

Еще немного.

Достал чашки.

– Возьмем и пойдем в спальню, Джу. В столовой пить кофе скучно, в гостиной со столика мне лень убирать. Пошли сразу на кровать? Там тоже есть, где посидеть. Захватишь чашки?

Его гостиная, его столовая, его спальня… словно он всю жизнь так жил.

Не знаю, в чем дело, но что-то в этом неправильно. Что-то не клеилось. Словно мы старательно обходим что-то важное, стараемся не замечать. Но оно совсем рядом.

Я видела, он тоже чувствовал это.

И он был прав, стоило прийти на час, чтобы только на быстрые ласки осталось время, без лишних мыслей, без кофе, без испытывающих взглядов в глаза.

Я шла за ним, с чашками в руках, глядя в его напряженную спину.

Глядя, как он пододвигает столик. Как разливает кофе. Садится рядом.

Нужно ведь о чем-то поговорить?

О чем?

Сказать правду?

Я скучала без тебя, Тану. Я ненавидела себя. Я молила всех богов, чтобы там, на своей войне, ты остался жив.

И что потом?

Я не хочу ворошить прошлое.

А он берет чашку и долго сидит, глядя перед собой, закусив губу.

Я беру тоже.

Удивительно вкусный кофе. Как я люблю…

Я…

Я все еще люблю тебя, Тану. Уж самой себе нужно найти силы признаться.

Не стоило приходить… Иначе расплачусь. Даже не знаю, что со мной.

– Аланта от тебя без ума, – сказала я, пытаясь прогнать наваждение. – Очень надеется стать однажды тианте Гратто.

Итан сморщился, словно ожидал совсем другого.

– Я не собираюсь жениться, – сказал он.

Это прозвучало так, словно не на Аланте, не сейчас, а совсем.

– Я думала, ты давно женат, – сказала я. – Столько лет прошло. Ты же всегда хотел большую семью, кучу детей, чтобы висли на тебе и требовали сказок… семейные обеды…

Он дернул плечом.

– Не вышло… – бросил на меня взгляд, облизал губы. – Как-то все не до того было.

– Строил карьеру?

– Вроде того.

Он помолчал немного, поставил чашку, залез с ногами на кровать.

– А ты сама, Джу? Ты снова свободна.

Мне было страшно от таких вопросов. Мне все казалось – то, что стоит за ними, может снова причинить боль нам обоим. Или он о другом?

– Фаурицо просит моей руки. Я думаю согласиться.

Итан нахмурился.

– Фаурицо Вендос? Этот толстый старик с отдышкой и больными ногами? Что ты будешь с ним делать?

– Он не так уж и стар. К тому же, у него ткацкая фабрика и красильный цех, апельсиновая роща за городом. У него большой дом…

– Ради денег?

– Ради денег, – согласилась я. – Он в курсе, все честно. Он говорит, что в его возрасте это уже не так важно, но хочется, чтобы рядом была красивая женщина. Выходить в свет… да и просто обедать в одиночестве ему надоело.

– Обедать? Я его понимаю, – усмехнулся Итан. – Пожалуй, еще немного, и начну думать так же.

– Ты можешь жениться на женщине, которая будет любить тебя просто так, не ради денег. Которая родит тебе детей и будет с тобой счастлива.

У него дрогнули ноздри.

Он кивнул – может. Он знает, что нравится женщинам, и даже не как императорский советник, а как мужчина. Любая будет счастлива выйти за него…

– А у меня никогда не будет настоящей семьи и детей, – сказала я. Даже не знаю, что на меня нашло. Просто вырвалось. Просто, все эти разговоры…

Я думала, давно пережила и смирилась, уже не важно. Я столько лет держала это в себе… Альдаро злился, стоило заговорить на эту тему, упорно делая вид, что все хорошо. Недина поносила меня последними словами.

А я даже не знаю почему…

– Джу… – Итан смотрел на меня. – Так и не вышло, да?

– Не вышло, – сказал я, к горлу подступил ком. – Знаешь, с тобой я даже радовалась, что у нас нет детей. Все было так сложно. И я была совсем молода, мне казалось – еще успею. Потом, с Альдаро, я хотела… но ничего. За все эти годы. Я думала, что если у нас будут дети, все будет иначе… Не вышло. К кому я только ни ходила, что только ни делала, к врачам, к магам, к жрецам – ко всем. Альдаро ходил. Они говорили, что со мной все в порядке, не могли понять. С Альдаро все в порядке. Но детей у нас нет. Жрецы сказали, что, видимо, это Тея прокляла меня. За грехи. Не знаю… Я…

Я всхлипнула. Задрожали губы. Пыталась справиться, но никак не выходило. Прижала ладонь к губам.

Все эти разговоры… Я никогда и ни с кем не обсуждала это. Не могла. Кому такое сказать?

Не знаю, почему сейчас. Просто Итан…

– Джу…

Он вздохнул, потом осторожно пододвинулся ближе, обнял меня за плечи.

– Все хорошо, Джу. Поплачь, если хочешь.

Так просто. С ним всегда было просто. Не нужно притворяться.

Я всхлипнула снова, послушно уткнулась носом ему в плечо, потом в шею. Сначала тихо, потом больше не в силах сдержать себя. Я не должна, наверно, я совсем не для этого сюда пришла. Так неправильно.

Я должна быть сильной, в конце концов.

Но рядом с ним быть сильной не выходило. Это же Итан. Он всегда был намного сильнее меня.

Он обнимал меня, прижимая к себе, гладил по волосам. Так тепло и уютно в его руках. Так спокойно.

– Все хорошо, маленькая моя. Все хорошо. Ну что ты…

Я рыдала.

Так глупо вышло.

Глава 8. Разговоры

Лекада, дом на улице Гильтасара.

Мы провалялись в постели до девяти, пока не принесли завтрак. Говорили… по большей части.

Едва ли не впервые так много и так откровенно.

Сначала я просто рыдала у Итана на плече. Он обнимал.

Он не пытался успокаивать, не пытался говорить всякую чушь, что все еще может быть хорошо, что еще не поздно, все получится. С кем? С Фаурицо? Нет, он действительно не так уж и стар, я даже спала с ним. Но дети… У Фаурицо пятеро, старший сын на год моложе меня… Фаурицо не нужны новые дети со мной, ему хватает внуков, он хочет тихой спокойной жизни.

Да и не будет ничего. Не будет. Не может быть.

Итан не пытался рассказывать мне, что все к лучшему, что так мне гораздо удобнее и проще, я свободна…

Не пытался.

Он просто был рядом, понимал мое горе, разделял его. И от этого становилось легче. Я была не одна, я могла поделиться с ним.

Я долго всхлипывала, уткнувшись носом ему в шею.

Сначала молча, потом начала рассказывать ему. Как я пыталась, куда ходила, сколько врачей обошла, как переживала все это. Альдаро злился, хотел детей и обвинял во всем меня. Нет, он сходил к врачам тоже, но только чтобы подтвердить мне, что дело не в нем. Я виновата… но что я могла? Он хотел развестись со мной, сейчас законы мягче и можно получить развод, если долго нет детей. Но потом отчего-то передумал. Недина ненавидела меня, считала, что я сломала ее мальчику жизнь.

– Зачем ты до сих пор живешь с ней? – спросил Итан.

– У меня ничего нет, – сказала я. – У Альдаро было столько долгов в конце. Я пыталась как-то с этим бороться, пыталась сама вести его дела. Он не позволял мне лезть, орал на меня. Он переписал почти все на мать, чтобы не отняли. Остальное заложил. Я даже не всегда могла понять, куда все уходит. У меня был свой магазинчик специй на Зеленой улице, с неплохим доходом, у меня были свои деньги, чтобы купить маленькую квартирку и спокойно жить. Надо было успеть сбежать от него раньше, пока он не умер… – я невесело усмехнулась. – А после смерти Альдаро долгов оказалось столько, что пришлось продать все, и мое тоже. Большую часть выплатила Недина. Она позволила мне остаться жить в этом доме, выделяет деньги ежемесячно, но слишком мало, чтобы начать заново самостоятельно. Мне некуда идти. И, думала, Фаурицио – неплохой вариант, все лучше, чем с ней. Но теперь…

Губы Итана касаются моего лба, его пальцы гладят мою спину.

– Хочешь, я куплю тебе квартиру в Лекаде или подальше отсюда, чтобы начать заново. Между прочим, я должен тебе денег, помнишь? Когда твой отец заплатил колдуну, чтобы сделал меня похожим на ютолийца, и за новые документы – я могу вернуть. И на новый магазинчик тоже, или что захочешь, ты ведь не станешь сидеть дома.

Я даже замерла в его руках. Так это прозвучало естественно и заманчиво. Но…

– Нет, Итан. Не нужно. Ты спас мне жизнь. Это я обязана тебе слишком многим. Я не буду ничего брать у тебя.

Он вздохнул, прижал меня крепче.

– Хочешь, я дам тебе в долг, и ты отдашь, когда сможешь?

– Нет. Я сама.

– Лучше выйти замуж за богатого старика?

Я усмехнулась, потерлась носом о его шею.

– Может, и лучше. Какая тебе разница? Это моя жизнь… Ты ревнуешь?

Он промолчал, не ответил. И к счастью, наверное, я не хотела сейчас услышать честный ответ.

– Меня готовы взять секретарем в газету, – сказала я. – И помощником бухгалтера в «Мензо и сыновья». Если Недина совсем допечет, я смогу от нее съехать.

– Секретарю платят слишком мало, чтобы снимать квартиру и нормально жить. Зачем это тебе?

– А что мне нужно, по-твоему?

– Быть свободной и делать все, что захочешь, – он усмехнулся.

Не этого, Тану. Слишком много времени прошло, и все изменилось.

Щекой к его груди… я обнимала его, гладила ладонью.

– Мне не нужна твоя помощь, Тану. Я смогу справиться сама.

– Хорошо, – тихо согласился он, – Но подумай, если будет нужно, можешь обращаться в любой момент, мне не сложно.

Я не буду. Это неправильно – просить у него.

И хватит уже. Иначе, слишком далеко может зайти…

– Спасибо, Тану. Обними меня. Я ведь пришла сюда не для того, чтобы жаловаться на жизнь.

Почувствовала, как он улыбнулся.

– По крайней мере, от моих поцелуев ты не отказываешься.

Его губы на моих губах… отчаянно горячо, я и забыла, что можно так целоваться, когда кружится голова и горят щеки, и ни о чем другом уже думать невозможно.

Так горячо и так нежно.

Он снял с меня платье, я с него – этот шелковый халат. И невероятно, безумно хорошо прикоснуться к нему, прижаться всем телом. Почувствовать его тепло, его тело, почувствовать его в себе, наконец. Как он толкается во мне, прижимая к кровати, без слов давая понять: «ты моя, теперь никуда не деться». Настойчиво, и даже не хочется с этим спорить, просто отдаться его воле. Он снова со мной… И его тихий рычащий стон мне в ухо – словно именно сейчас все правильно, как надо.

Его ласки…

И ни о чем больше не думать.

Вот только я все испортила сама.

Уже потом, когда все закончилось, и он перекатился на спину, пытаясь восстановить дыхание, увлекая меня за собой. Я лежала у него на груди, его пальцы рисовали узоры у меня спине… я так расслабилась… и вырвалось само…

– Я так скучала без тебя, Тану.

Словно теперь все будет иначе.

Пальцы Итана, на моей спине, замерли. Долгий судорожный вздох.

Не стоило. Мы можем делать что угодно, но не стоит говорить это вслух. Я невольно напряглась. Ведь никакого продолжения не будет.

Я не хотела…

– Я тоже, – совсем тихо шепнул он.

Он лежал на спине, закрыв глаза, все еще обнимая меня. Его ноздри чуть подрагивали…

Надо что-то сказать…

Меня спас завтрак. В дверь позвонили. И Итану пришлось идти открывать, никаких объяснений больше.

Пока он ходил – я оделась.

– Мне пора, – сказала я, глядя в зеркало, не на него, поправляя прическу. – У меня тоже еще много дел, я специально забежала пораньше, чтобы освободиться…

Я видела, он уже убирал со стола остатки вчерашнего. И завтрак… Для нас. Все так чудесно пахло… Завтрак был на двоих. Он знал, что я приду. И омлет с помидорами, как я всегда любила…

– Не останешься? – в его голосе сожаление и облегчение разом.

– Нет, – сказала я. – Я получила то, зачем пришла.