Егор Валерьевич Лошкарев
Мертвый ликорис
связи
Под мерный стук сотен сердец,
Под плавный взмах сотен серпов,
Идёт по полю хмурый жнец,
Ладонью складывая сноп.
Его рука сильна, груба,
В глазах нет прежней остроты.
Доля очень его проста -
Как свист хозяйского хлыста.
Под мерный звонкий стук колес
Тяжёлый молот бьёт в металл.
От жара веки полны слез,
И брызжет искрами удар.
Силен и толст от мышц кузнец,
Лицо от копоти черно.
Но розу тонкую сковали
Стальные молотки его.
Широким взмахом горизонт
Наметил на холсте скребок.
Пятном рождаемый пейзаж
Не сотворил бы и сам Бог.
Со скрипом маслом разводя
и пальцем правя лепестки,
Одной рукой он рисовал -
другой перебирал листки.
И его грубые мазки
Мозолистой, грубой руки
Были прекрасны как пейзаж -
Как горизонт просты.
бельма
Выследили по камерам.
Рассадили по камерам.
Отследили по номерам.
Сто проц служит амерам.
Здесь нет карателей,
Ходят лишь матери,
И только заматерев
Дашь – пятна на скатерти.
Лишь боль как от ссадин и
Серебрит как от седины,
И только оседлые
стрельнут кассетами.
Сжав все корсетами,
Как буквы газетами,
Среди ответов всех
Здесь только тьма и тлен.
17.08/пророчество
Мне необходимо знать –
Насколько хватит заряда,
Ведь столько ещё впереди
И сколько ещё с отрядом
Мне предстоит пройти,
Чтобы погибнуть рядом
От снаряда.
Снаряга давит на плечи,
В аптечке спирт вперемешку с бинтами.
«Ты хотел стать мужчиной?» –
Скажет мне кэп с вырванным глазом, –
«Так слушай, сынок,
Мужчина не тот, кто идёт в атаку
Впереди, на острие копья,
Сжигая хаты и поля.
Потея под небом серым,
Копая могилы сыновьям,
Что не успели даже родится,
Ведь их отец смутьян
И никак ему не сидится в доме,
Что без твердой руки
Совсем захирел, зачах.
И, откормившись на калачах,
Решил доказать всем, кто в степях
Кто истинный тут мужчина.
Но ведь сила меча
Не считается силой,
Пока на плечах нету тяжести рук любимой.
Ведь смысл меча – лишь защищать,
Грабеж оставьте мужчинам,
