Егор Краузе
Летний лагерь
Часть 1. Партия «Мертвый зомби»
Автобус ехал к заброшенному городу по лесному шоссе. В салоне, оснащенном броней и колючей проволокой на окнах, сидели подростки, держа в руках автоматы. За рулем находился совершеннолетний парень студенческих лет – примерно третьего или четвертого курса.
Вокруг валялись брошенные автомобили, многие из которых были обчищены.
– Вот зараза, дорога заблокирована легковушками, нам не проехать, – сказал Геннадий Мельников, тот самый совершеннолетний. Когда-то он был простым вожатым лагеря, но сейчас, как и все остальные, (кроме одного конкретного), стал членом внутренней партии «Мертвый зомби». Какие-то вожатые, как и Гена, выполняли роль полицейских, а какие-то стали управляющими какого-нибудь предприятия, построенного в самом начале зомби-апокалипсиса.
У партии имелся собственный флаг. Он белый, а в самом низу и самом верху полотнище – тонкие горизонтальные зеленые полосы. Они означали лес, который окружал лагерь. Посередине пролегала такая же зеленая полоса, только толстая, а в самом центре красовался такой же зеленый кружок, на котором черным цветом был нарисован пробитый череп. Череп мертвого зомби.
– Артем! – крикнула девушка-подросток.
Ульяна Калашникова, она на год меня младше, но своим характером фору даст любому пацану.
– Мы вынуждены выйти из автобуса и идти пешком.
– Как пешком? – не понял Артем.
– Вот так, – ответил Гена, – Объехать не получится.
Что ж, раз надо – так надо. Все вышли из белого автобуса, в котором когда-то приехали в лагерь.
Держа автоматы АК-47 наготове, все пошли в сторону супермаркета, чтобы добыть припасов. Честно говоря, таких смельчаков, которые бы рискнули выйти из лагеря в город, было мало. Их называли «наемниками».
Что касается «одного конкретного», который не был полицейским или управляющим, он стал лидером лагеря и главой партии.
Критика власти оказалась под запретом. Нет, она не каралась смертью или изгнанием, но оштрафовать или заставить забесплатно работать на животной ферме несколько дней за неугодное мнение еще как могли. Лидер – Андрей Николаевич. Сын директора лагеря и бывший вожатый читал, что, раз он спас лагерь, то можно из него делать тоталитарное государство с кучей камер, лозунгами и культом труда и без свободы слова.
Неожиданно показались два зомби мужского пола. Наемники решили не стрелять, чтобы не привлекать к себе внимания, а убить их холодным оружием. Покончила с ними Ульяна. Она подбежала к ним и одному отрубила башку, а второго дубасила, пока тот не сдох.
– Ну ты и жесткая, – сказал Артем.
– Либо мы, либо они. Сам знаешь.
Артем ничего не ответил Ульяне, а лишь уважительно улыбнулся.
Команда пошла через заброшенный двор, полностью заросший травой. Создавалось такое ощущение, что природа возвращает себе то, что украл у нее человек.
– Вон, – сказал Гена, – там белый магаз виднеется.
– Вас понял, – ответил Артем.
Троица стала быстро двигаться к магазину, но неожиданно появились зомби, и не один и не два, а целый отряд. Наемники быстро начали обстрел, но зомби наступали со всех сторон, как будто хотели взять их в кольцо.
– Ребят, а их все больше и больше, – сказал Артем, пока перезаряжался.
– Прорвемся, – ободрила его Ульяна.
У нее тоже закончились патроны, однако медлить было нельзя, ведь один уже был в метре от нее. Ульяна могла отбежать или достать свой мачете, но она выбрала другое. Она врезала зомби кулаком прямо в висок, и тот упал замертво.
Гена и Артем тоже не отставали. Они вели обстрел по мертвякам, а когда тех стало меньше, пошли врукопашную.
– Ого, хоть я тебя давно знаю, но ты не перестаешь меня удивлять, – снова восхитился Артем способностями Ульяны.
– Я если, ты забыл, чемпионка области по женскому боксу.
– Да как я мог забыть? Ты единственная дама с пресухой в лагере.
Они продолжали бить зомби, пока те, наконец, не закончились.
– Отлично, – похвалил товарищей Гена.
– До магаза рукой подать, – сказала Ульяна, как только герои обыскали последнего мертвеца.
Они побежали быстрее, но, как только зашли внутрь, резко остановились. В магазине стоял омерзительный запах: все молочные продукты за два месяца прокисли, а мясные изделия сожрали зомби. Конечно, осталось кое-что вполне съедобное, но таких продуктов было весьма мало.
Наши герои надели плотные респираторы, чтобы хоть как-то не чувствовать этот ужасный запах.
Добраться до магазина – это одно, а вот что-нибудь добыть… Это совсем другое.
– Как и всегда, – заметил Гена. – Осталось всего понемногу.
– А ты что хотел? Зомби-апокалипсис начался два месяца назад. Нельзя исключать железобетонно правдивого факта, что в городах тоже есть выжившие, которые хотят есть, – сказал Артем, а потом продолжил. – Я давно заметил, что находить необходимые продукты всё более и более трудно. Зато подсолнечного масла и муки везде много. Видать, выжившие не умеют печь блины.
Ребята стали собирать с полок всё, что осталось в магазине. Немного консервов и хлебцев, очень много соков, муки, дрожжей, подсолнечного масла и…
– Эй! Ты накой в алкогольный отдел залезла? – спросил Гена. – У нас же сухой закон.
– Эту бутылку «Джека» я в «новом мире» смогу обменять на что-нибудь стоящее, – сказала Ульяна, держа бутылку виски.– А ты что, меня выдашь?
– Нет, просто не бери всё себе.
– Хорошо, – с улыбкой под респиратором ответила она. – А тебе, калькулятор наш, чего взять?
– Мне? – переспросил Артем.
– А кто у нас еще продукты считает? Ты второй в лагере по дотошности после нашего Андрея.
– Ну, простите за то, что занимаю высокую должность в партии. А ты всего лишь ночной пограничник, который защищает стены лагеря от зомби.
– М-да, кто бы мог подумать, что матеша хоть кому-то в жизни пригодится, причем после конца света, – засмеялась Ульяна, – Ну, так тебе чего?
– Ликер. Сохраню на черный день.
– Ладно, я тебя поняла.
Артем в партии продуктовым бухгалтером – так назвали его должность – а также управляющим складом. Также именно он выдавал списки продуктов, которые добывать нужно и в которых никто не нуждается. Например, консервированную рыбу особо никто не ел, а лапша быстрого приготовления, напротив, пользовалась популярностью. Помимо этого, он считал норму труда на каждого человека, определяя, кто как работает и кто, сколько сделал за день.
Раньше это был не просто лагерь, а лагерь-актив для особо талантливых детей. Артем Раяновский был силен в математике, часто участвовал в олимпиадах и всегда занимал призовые места. До апокалипсиса он был ничем не примечательным хмурым ребенком. После катастрофы же, когда «великий правитель» стал постепенно превращать лагерь в полицейское государство, он стал очень нужным человеком. Продукты собраны. Мешков вышло много. Наемники погрузили припасы в продуктовые тележки. После этого Артем сразу же взял свой лом и начал вскрывать одну кассу за другой. Гена и Ульяна понимали, зачем он это делает. У Артема была теория, что зомби-апокалипсис – это не конец света. Где-то есть государство выжавших, куда всех эвакуируют. А значит деньги и прочие ценности могут быть очень нужны.
– И так. Теперь мы должны доставить всё это до автобуса.
– Ну конечно же, – ответил Гена Ульяне. – Вот только отбиваться от зомби с таким грузом будет более проблематично.
– Гена прав. Но ты бы могла порвать одежду зомби и связать эти тележки, тогда добираться будет легче. А еще лучше, если все эти восемь тележек будет везти один человек, а остальные двое – в случае чего убивать зомби.
Те самые «двое» сразу же посмотрели на Артема.
– Я понял. Именно я буду таскать тележки, но насчет веревок у меня есть другая идея.
Хоть Гена и Ульяна и лучше справлялись в бою, Артем брал умом – подстраховавшись, он взял с собой скотч.
Вынеся все восемь тележек из супермаркета, ребята поняли, что этого будет мало. Пока Артем заклеивал тележки скотчем, он предложил поискать продукты где-нибудь еще.
Гена увидел в бинокль один ларек. Там, подумал он, наверняка можно будет что-нибудь найти.
– Ребят, там можно нажиться.
– Где? – спросила Ульяна.
Гена дал ей бинокль.
– Цель обнаружена, идем к ларьку.
Постепенно наши герои добрались до ларька. Ульяна сказала, что пойдет туда одна, а остальные пускай охраняют добычу.
В ларьке пахло гораздо лучше, чем в магазине.
– Прекрасно. Как раз столько нам и нужно.
Наклонив голову влево, Ульяна неожиданно увидела обглоданный и засушенный сморщенный на вид труп. Настолько, что было даже не понять, какого он пола.
– Мерзость, – глубоко вздохнула она и начала собирать припасы.
Закончив, посмотрела на кассу и вспомнила теорию о «новом мире».
– Ладно, – сказала она. – Эти много места не займут.
Взяв мачете, она разломала кассу в щепки и сразу после этого вынесла продукты.
– А вот и наша воительница.
– Ну что? А вот и я. Ген, помоги мне. Там консервов больше, чем в двух предыдущих магазинах, в которых мы были.
Гена глубоко вздохнул и дотащил пакеты до тележек. Наши герои отправились к автобусу.
– Ребята, прием, – раздался из рации голос. – Уже едете? – Звонили из лагеря.
– Нет, – ответил Гена, – только добираемся.
– С припасами?
– А как же!
– Вас понял, ждем.
2
На дороге, идущей к лесу, виднелась надпись «Лагерь-актив через триста метров».
– Вот, считай, уже дома, – брезгливо сказал Гена.
Никто, даже Гена, не хотел называть это место домом. В лагере все жили, как говорил Артем, как килька в банке. Все хотели вернуться домой, все чувствовали себя взаперти, но никто не мог об этом кому-то – по крайней мере, без риска – сказать, ведь недовольство «стараниями великого правителя» являлось предательством, и за это можно было поплатиться.
Самой высшей мерой наказания в лагере считалась тяжелая работа: либо за бесплатно валить лес за железным забором, дрова были нужны, для большой пекарни – либо без противогаза убирать навоз на ферме. За высказывания против власти также могли оштрафовать, отняв все продуктовые сертификаты или их часть.
Кстати, о сертификатах. Они представляли собой что-то вроде советских талонов, которые впервые дни начала существования партии распечатали на принтере под руководством правителя.
В лагере царил чистый коммунизм. Не было бизнеса, кроме черного рынка, где выжившие покупали у добытчиков, таких как Гена, разные товары, которые в самом лагере не достать.
Все работали на предприятиях, построенных во время переворота власти. К им относились: лесопилка, прачечная, охранные будки (те самые, из которых следят за людьми). Солнечная электростанция из больших солнечных батарей. Библиотека. Склад, где и работал Артем, ферма грибов – они быстро растут. Животноводческая ферма, где были куры и свиньи, которых наемники добыли в деревнях. Пекарня – самое большое предприятие, – кафешка, где люди, сидя под камерами, любили отдохнуть после работы, магазин со всякой всячиной – там уже можно было приобрести вещи для себя любимого: шахматы, кружки, книги, настольные игры, картины и многое другое. Все эти предприятия были построены далеко не профессионально. Кирпичами, которые тоже добыли добровольцы в заброшенных городах, выложили подобие квадратных или прямоугольных стен, а крышей служили длинные деревянные доски, которые сверху облили цементом, чтобы не капало. Все сооружения из-за этого выглядели достаточно уродливо, но для подростков и прочих людей, далеких от профессии инженера или строителя, результат был вполне приемлем.
Некоторые предприятия были построены еще до апокалипсиса, но теперь использовались по другому назначению. Например, столовая. Если раньше туда ходили все без исключения, то сейчас – лишь те, кто хочет. Разумеется, платно, за те самые продуктовые сертификаты. Проще говоря, люди в лагере делились на два типа: кто ест в столовой и кто покупает еду на складе. Артем и Ульяна относились ко второму типу. Также в лагере стояли столбы с громкоговорителями. До апокалипсиса ими пользовались очень редко, чтобы сделать важное объявление, но сейчас с их помощью стали будить весь лагерь, объявлять новости, а также втирать пропаганду. Руководила всем этим делом шестнадцатилетняя девушка, которая, как и Артем, тоже числилась внутренним членом партии. Тоже была «важная шишка». Но о ней позже.
Благодаря солнечной электростанции – если кучу солнечных батарей с будкой можно так назвать – проблем с электричеством не было. А вот с водой приходилось туго. На складе можно было купить воду за продуктовый сертификат, как и всё остальное. Сертификаты, как и в Советском союзе, были разные: На пол-литра газировки, литр газировки, банку консервов – любых, будь то кукуруза, бобы, или еще чего, – коробку чая на столько-то пакетиков, сахар, пакетик латте или капучино и намногое другое. Если ты что-то хочешь, а этого «совкового» талона у тебя нет, но есть другие (например, хочешь чая, а у тебя только на консервы), ты легко можешь поменять их на складе, либо у товарищей, если те не против.
Автобус доехал до входа в лагерь. Его встретили пограничники.
– Открывайте! Еда подъехала! – крикнул Мельников.
Те, разумеется, не стали медлить и живо открыли ворота. Пока автобус заезжал внутрь, пограничники побежали за ним, ведь одна из обязанностей пограничников лагеря была помогать дотаскивать продукты до склада.
Когда в багажном отделении автобуса не осталось ни одного пакета, пограничники, вооруженные огнестрельным оружием до зубов замерли на месте.
– Ребят, вы чего остановились? – спросила Ульяна, но быстро. Поняла, в чем дело. К добытчикам подошел «великий лидер».
– Приветствуем нашего спасителя! – крикнули все пограничники.
– И вам, труженики, привет, – поздоровался он.
Он подошел к припасам, рядом с которыми стояла наша троица.
– Ну что, Ген, чего там повидали?
– Ну, что сказать? Зомби, ничего нового.
– А я видела человеческий труп в ларьке, – сказала Ульяна.
– Да ну, – удивился лидер, – неужели. Не повезло кому-то. Но мы должны помнить, что нам, как и всем в лагере, повезло больше.
– Да, мы помним, – ответил Артем.
Лидер партии подошел к нему.
– Я рад, что и ты не пострадал. Что бы мы делали без нашего продуктового и трудового бухгалтера!
Все взяли по пакету, и пошли к складу, а верховный лидер свернул к главному зданию, которое по его цвету называли Белым домом. Раньше там находились кабинет директора и хранилище бумаг.
Добравшись до склада, пограничники положили всю добычу возле стола Артема: Бухгалтер должен сам рассортировать продукты по полкам.
– Спасибо, что доставили. Можете идти охранять границы нашей великой и необъятной.
Пограничники кивнули и разошлись по своим постам.
– И я пойду, – сказала Ульяна. – Я же тоже пограничник, только ночной. Пойду спать. Редко найдешь добровольцев на такие вылазки.
Только Артем начал разбирать пакеты, как неожиданно до его плеча дотронулась рука.
– Мая! – крикнул Артем. – Ты меня напугала!
– Ой, прости, я думала, что ты меня услышал.
Мая, двадцатиоднолетняя девушка со светлыми волосами и в больших очках. Работала управляющей пекарни.
Мая была не просто вожатой – она была вожатой отряда, в котором состоял Артем. Ну просто ангел из всех одиннадцати партийцев! Даже Гене, который тоже руководил отрядом Артема, было до нее далеко.
Ох, думал иногда «калькулятор», не будь она на семь лет старше… Артему, она ему очень нравилась. Ее характер, личико… А фигура? Даже самые суровые партийцы хотели ее.
– Я тут принесла информацию про всех ребят. Про их работу и доход для партии, которые ты сверял всю эту неделю. Тебе только остается…
– …Свериться с данными минимальной нормы по каждой отрасли и вычислить «лодырей партии», как говорит наш лидер.
– Таких никогда не было. Иногда внутренние члены партии даже думают, что я их прикрываю. Но доказательств у них нет.
– Просто все напуганы и хотят всячески помочь своему новому дому.
Вот тут она попала в точку. Такое количество негативных перемен и событий сильно ударило по психике детей – они сами спустя неделю ничем не отличались от зомби. Глаза членов внешней партии, простых работяг, были всегда навыкате. Они мало говорили, и не только из-за суровых законов, но и от шока, который никак не хотел проходить. Многие напоминали рабов, которым было всё равно, что они рабы, и Артем подозревал, что власть лидера на этом страхе и держится. Работягам было всё равно, что там делает лидер, – главное, чтобы народ был в безопасности. Многие боялись даже нос высунуть за ворота лагеря. Как сказала Ульяна, было тяжело найти добровольцев для набегов.
– Да. Всё так и есть, а не то их оштрафуют и заставят работать больше за туже оплату, чтобы вернуть долг.
– Я знаю, – сказал Артем, беря бумаги. – Ладно. Спасибо лишний раз за помощь.
– Я еще ничего не сделала. Кстати, о помощи. Я тебе помогу рассортировать припасы.
– Мая, не стоит.
– Нет, стоит, у тебя вторая по тяжести и долготе работа.
– А первая у нашего лидера?
– Его я и имела ввиду.
Отказываться от помощи Маи было бесполезно, и Артем согласился – к тому же он так раньше освободится.
Минут через десять Мая была уже свободна. Она пошла в пекарню: мало ли, работники будут отлынивать, хотя обычно такого себе не позволяли. Секретаря или, как его еще называли «судью рабочих», боялись больше, чем вожатых-полицейских, но он своим положением никогда не пользовался. Он, как и Ульяна, имел власть, но агрессором для всех быть не хотел. И правильно.
– И так, вот мы и приступаем к еженедельной рутине.
Артем пошел в свой кабинет, чтобы из спортивной одежды переодеться в форму как подобает элите партии. Облачившись в брюки, белую рубашку и черные подтяжки, он пошел делать отчет.
– Чуть не забыл.
Артем прицепил на левую руку белую манжетную ленту, которая служила партийным флагом. Такие ленты носили все члены внутренней партии.
Бухгалтер сел за свой стол. Это был обычный офисный стол, который взяли в Белом доме вместе с черным офисным стулом. На столе стоял стеклянный графин для алкоголя наполненный соком. Рядом лежали большой калькулятор, который Артем добыл в одном из своих первых набегов на город набор раций на специально сделанной подставке из тонкой фанеры. Каждая рация была подписана названием предприятия, куда ведет ее сигнал. Все вместе они представляли собой подобие телефона. Такие «телефоны» были только у Артема и у лидера. Вторая группа наемников, а всего их было четыре – до сих пор не вернулась. Город, в который их послали, находился чуть дальше, чем тот, из которого вернулись наши герои. Да и задерживаться мог каждый.
Пока остальные припасы не доставлены, считать добытое было бесполезно. Артем решил, что лучше проверить людей.
– Так, с кого начнем? С лесопилки или пекарни? А может, сразу с пограничников? Точно, часы мне считать проще всего, поэтому я всегда с них и начинаю. А потом проверим «слуг столовой» – так называли обычных помощников поваров.
Артем достал тетрадку и золотую ручку, которую добыл в ювелирном магазине и начал сверяться предыдущими данными. Он всегда выполнял свою работу ответственно. И даже не из-за того, что в кабинете тоже установлена камера, через которую за ним следили – благо камера была без микрофона, и ничего не было слышно. Просто Артем был человеком совести.
– У пограничников всё как обычно. Все хорошо.
Артем взял рацию с надписью «ферма». Надпись была распечатана на принтере.
– Лена. Прием.
Лена была управляющей фермы.
– Привет, Артем.
– Хочу задать пару вопросов для еженедельного отчета.
– Да, я так и поняла.
– Так. Слушай. Сколько яиц снесли сегодня наши куры за целый день?
– Не поверишь. Восемь.
– Восемь! – удивился Артем. – Я сейчас запишу. То есть за неделю сорок шесть яиц.
– Да. У нас же девять куриц и два петуха.
– Было десять. Пока одна не умерла.
– Да. И мы ее съели.
– Я помню. Это было в страшном секрете.
– Сколько купили яиц за эту неделю?
– Шестнадцать.
– Записал. А всего яиц в холодильнике?
– Девяносто пять.
– То есть почти семь лотков. Спасибо. С яйцами все. Свиноматка там как, родила?
– Нет.
– Жаль. Сколько бревен вы сожгли, когда сжигали навоз?
– Я не взвешиваю бревна. Лишь скажу, что как обычно.
– А дров больше или меньше?
– Тоже самое.
– Ясно.
– Сколько купили рыбы?
– Две.
– То есть сейчас пять, ведь вчера было семь. Я сегодня четверть карпа куплю.
– У нас в холодильнике остался.
– Я обеспокоен, что живой рыбы мало.
– Что поделать. В магазинах больше не продают живых рыб. Наловить пока не можем. Хоть куриц в маленьких домах с заборами добыли.
– Я знаю. Ладно, спасибо большое.
Артем положил рацию на место.
– Так. Теперь поговорим с прачечной.
– Кх–кх, – кашлянула девушка в белой рубашке с лентой, как у Артема, в черной длинной юбке и с черными волосами, забранными в хвост.
– Здравствуй, Артем. Зная, что сегодня у тебя еженедельный отчет, я пришла взять у тебя интервью.
Это была Ирина Русакова, внутренний член партии, Йозеф Геббельс лагеря. Министр информации и пропаганды. Также именно она будила всех своим голосом каждый будний день и издала газету «Лагерь».
– Привет-привет, – Артем даже не посмотрел на нее.
Ирина это заметила и подошла ближе.
– И это всё, что ты мне скажешь?
Артем нахмурился.
– Ты пришла слишком рано. Еще одна группа наемников почему-то задерживается,– он встал со стула.
– А что касается тебя, то тебе какое дело? Ты же только и делает, что врешь в своей газете, если ее можно так назвать.
Газета выглядела далеко не так, как мы привыкли видеть. Так назывались четыре-пять жалких листов для принтера скрепленных стиплером в левом верхнем углу.
– Пришла за новостями о продовольствии – продолжая улыбаться, пояснила Ирина. – Министр информации хочет узнать у министра продовольствия о прогрессе.
Артем усмехнулся.
– Опять будешь врать в своих газетах.
Ирина не поняла и обиженного переспросила:
– Ты о чем говоришь? Я хорошо выполняю свою работу.
– Хорошо выполняешь? – озлобился Артем. – Я помню прошлый еженедельный отчет. Ты в своей газете написала целую статью про то, как наемники нашли огромное количество припасов.
– Да. Не спорю. А что тут такого?
– Ты еще спрашиваешь? Ты даже из лагеря нос никогда не высовывала. Ты не знаешь, что выжившие почти всё растаскали, а нам достались лишь остатки. Еды у нас все меньше и меньше, а твои газеты говорят обратное.
Та усмехнулась.
– Вот этого как раз членам внешней партии, простым рабочим лучше не знать. Это может повлиять на уровень патриотизма.
Артем продолжил:
– А что ты скажешь про производственный фронт? Про ферму ты написала, что куры снесли шестьдесят два яйца. Какие нахрен шестьдесят два?! Ты где вообще берешь эти цифры?! А про курицу? Почему ты не написала, что она умерла?
– Ты еще скажи, что мне стоило написать про случай, когда мы эту самую курицу втайне от членов внешний партии зажарили и распродали по частям.
– Хоть ты и написала правду, что мы до сих пор ищем в заброшенных городах родник, чтобы иметь неограниченное количество воды, ключевое слово – ИЩЕМ.
Девушка еще раз улыбнулась.
– Какой же ты зануда, – ласково сказала она, потрепав него по плечу.
– Зануда? – он вспомнил свое прошлое, вспомнил своих одноклассников, которые смотрели на него, как на человека второго сорта, и разъярился еще больше. – Зануда?!
Артем встал со стула, но резко успокоился. Он хорошо знал свой психологический портрет. Понимал, что у него бывают вспышки ярости, которые стоит держать при себе.
Он стал медленно дышать, стараясь себя успокоить.
– Наши граждане даже не знают, сколько уходит воды и электричества.
– Ты и к этому решил прокопаться?
– Судя по твоим данным, у нас четверть населения не моется, а электричеством пользуются только по вечерам. Ты всё перевираешь, как тебе лучше. Я просто хочу, чтобы мои труды никто не искажал, – он сел. – Даже ты.
– Так что там с отчетом?
– Пообещай мне не менять точных данных.
– Только если…
– Они хорошие, – перебил Ирину Артем, зная, о чем та хотела сказать. – Я лично передам тебе все данные, как только закончу. И не смей врать.
Шло время. Вторая группа из четырех так и не появилась. Артем Раяновский. решил узнать, почему ее так долго нет. Но у кого это можно спросить, как не у Маи?
Закрыв склад на ключ, Артем направилась в пекарню. По пути он краем глаза наблюдал за теми самыми видеокамерами, которые не только видят, но и слышат. Так же на глаза ему попадались плакаты, висящие на фасадах разных предприятий: «А что ты сделал для лагеря?», «Нам повезло больше, чем мы думаем!», «Бей зомби не только оружием, но и трудом!», ну и на десерт – «Слава нашему спасителю-лидеру!».
– Осталось только: «Лидер следит за тобой!», как у Оруэлла, – подумал про себя Артем. Скажи он это вслух, у него были бы проблемы.
Появление Артема перепугало работников пекарни до полусмерти.
– Ребят, ну хорош вам на меня смотреть, как на надзирателя концлагеря. Где Мая? Я именно поэтому зашел.
– На складе пекарни, – всё еще дрожа от страха, ответил один из пацанов.
– Понял. Спасибо.
Зайдя на склад, он сразу же нашел ее.
– О, привет, неужели ты так быстро освободился? – встретила его Мая.
– Если бы. Где вторая группа разведки? Я беспокоюсь о них, а мне еще нужно посчитать все запасы на следующую неделю. Сегодня же пятница.
– А, вот в чем дело. Как ты знаешь, они добывают еду в твоем городе.
– Не имеет значения.
– Они нашли выжившего. Может быть, ты ее знаешь?
– Ее?
– Да. Нашли девушку. На год младше тебя. Зовут Карина. Знаешь такую?
– Никого я не знаю с таким именем.
– Блин. А я уже приготовилась созерцать встречу двух старых друзей.
– Я тебя умоляю. У меня и друзей-то никогда не было. На меня смотрели, как на прыщавого ботана с круглыми очками. Ты понимаешь? Спасибо должности, на самооценку мне хорошо повлияла. В лучшую сторону, как видишь.
Мая грустно посмотрела на Артема и крепко обняла его за плечи, и, так как она была выше Артема, его голова оказалась прижата к ее груди.
– Ох. Я помню, что ты рассказывал эту грустную-прегрустную историю. Мне тебя было так жалко, особенно на том моменте, когда ты потерял своего единственного друга и единственного соседа по комнате.
Кто был в лагере, знает, что есть комнаты с тремя кроватями на трех человек, есть с пятью на пятерых, а есть маленькая комната с двумя кроватями. Там со своим другом и жил Артем. Другой его друг и еще одна девочка лет пятнадцати захотели свободы и впервые же дни строительства партии, когда апокалипсис только начался, решили навсегда покинуть лагерь со своими вещами, вот как раз две кровати освободились.
Пропаганда Ирины гласила, что они наверняка давно умерли, хоть та, как уже известно, никогда и не была в городе.
Артему было приятно, но кислород быстро кончился.
– Спасибо, Май, – он глубоко дышал, набирая воздух. – Ты всегда была добра ко мне и ко всем остальным.
– Ну да, я такая.
– И оставайся такой, – улыбнулся он.
Неожиданно раздался странный звук. Это затормозила газель. Да-да, газель. Изначально в лагере было только два автобуса, но по приказу лидера были добыты еще две газели, чтобы можно было быстрее и в больших количествах добывать ресурсы.
Посмотрев в прямоугольную дырку в стене вместо окна оба. Те увидели, что это, наконец, вернулась вторая группа разведки.
– Пошел земляка встретить? – с ехидной улыбкой спросила Мая.
– Вообще-то нужно продукты долгожданные забрать. Мне их еще посчитать надо.
– Ладно, не кричи. Заберешь ты еще, успеется.
3
Все подошли к газели. Пограничники также стали помогать перетаскивать добытое. Неожиданно из машины вышел Гоша, руководитель второй группы добычи, а следом за ним – великий лидер в своих неизменных серых джинсах и черной футболке.
Выжившая девушка так и не появилась, а что касается правителя, то он был очень даже рад выйти с двумя партийцами в качестве телохранителей.
Артем подошел к пограничникам, когда те вытащили все припасы.
– Ну наконец-то вы прибыли, – сказал он Гоше. – Мне еще всё это считать.
– Ты пока что мог считать выполненную норму.
– Я как бы этим и занялся.
Как только Артем сосредоточился на пакетах, со своим багажом тут же появилась та самая девушка.
– Ух, ты, – тихо удивилась она. – Так вот как выглядит ваш лагерь, который перестроили в штаб правительства.
Девушка оказалась метр шестьдесят ростом и с черными волосами – почти такими, как у министра информации, только короче. Люди Гоши из второй группы разведки помогли девушке с сумками.
Как только багаж погрузили на землю, к ней подошел лидер.
– Мне доложили, что нашли выжившую.
– Это вождь партии, – тихо шепнул ей Гоша.
– Здравствуйте, – боязливо сказала она.
– Добро пожаловать в наш лагерь, который станет твоим новым домом. Мы всячески поможем тебе адаптироваться на новом месте.
– Спасибо, Андрей Николаевич. Мне рассказывали про вас и вашу партию. Надеюсь, я буду полезна.
– Я тоже на это надеюсь, – улыбнулся лидер партии.
Улыбка его не на шутку напугала Карину.
– Что ж, – сказал Андрей, – Мая, покажи новенькой свободную комнату, куда она может заселиться.
Мая повела Карину к жилым домам. Неожиданно ее взгляд уперся в «калькулятора».
– Артем. Ты ничего не забыл?
– Я? – удивился Артем.
– Тебе так и не заплатили.
А ведь и правда. Он так хотел закончить еженедельный отчет, что даже забыл про то, что ему не заплатили за набег.
– Я просто, наверное…
– Возьми. Обычно о таких вещах никто не забывает.
– Я особенный, а еще я поскорей хочу закончить отчет. Да и эти сильно задержались.
– Я тебя понимаю. Но, как видишь, у них есть на то причина. Кстати. Я слышала выжившая из твоего города.
– Да, но я ее не знаю. И не надо на меня так смотреть, пожалуйста, а то Мая меня с ней мысленно поженить готова.
Артем засмеялся.
– Что ж, удачи тебе с соседкой.
Артем пропустил эту фразу мимо ушей и с оставшимися пакетами отправился к складу.
– Вот, последние пакеты, – сказал Артем.
– Ага, – тихо ответил Гоша.
– Ты чего тут?
– А то ты не знаешь.
Партиец достал дорожную сумку, которая звенела стеклянными бутылками.
– Вот. Здесь, значит…
– Бухло, – перебил Артем.
– Тихо! – оглянулся Гоша.
– Ты знаешь, что со мной сделают, если узнают? Так вот. У меня здесь всё в маленьких бутылках. Вот тебе две за молчание и хранение, а сумку я спрячу в проверенном месте.
Артем спрятал бутылку водки и коньяка, которые могли пригодиться «новом мире».
– Напомни, зачем ты хранишь запрещенку у меня?
– Ну, ты соображай. Если я потащу сумку с алкашкой куда-нибудь еще, то это будет выглядеть очень подозрительно, а если раскроют, так это вообще капец будет. Меня свои же сдадут. А если мне и удастся ее спрятать, то заначку могут найти. Что касается тебя, я лучше тебе заплачу и буду спать спокойно, чем каждый раз так рисковать. Тем более у тебя, кроме кассы, нигде никто не ходит – слепая зона.