Е. Розенблюм
Сказка о том, как Земля заболела
2. В ночном саду
Ночной воздух был удивительно свеж, и Патик перестал задыхаться и снова смог дышать. Кусты сирени прошелестели на ветру – и Патик почувствовал, что снова может радоваться. Маленький ёжик прошуршал под клёном – и Патик ощутил, что снова счастлив. Да, Патик был абсолютным эмпатиком, и на него влияло всё, что его окружало, и хорошее и плохое.
Долго бродили Патик и дедушка по саду, любуясь его красой. Ночь и тишина ещё больше усилили их эмпатию ко всем и вся, стирая границы так, что двое уже совсем не различали, где ручей – а где Млечный путь, где небо – а где земля, где они – а где сад. Прошло полчаса, или час, или два, звёздное небо затянулось облаками, закапал мелкий дождик, и лишь тогда Патик-Эмпатик снова спросил:
– Дедушка, а зачем пиявища мучили и калечили Землю? Разве они не видели, что вянут растения? Разве они не слышали, что стонут животные? Разве они не чуяли, что Земля задыхается? Разве они не ощущали, что вода загрязнена? Разве они не осязали, что почва растрескивается?
– Честно говоря, я и не знаю, это и вправду очень странно.
– А может пиявища были безглазыми? Или безухими? Или вообще бесчувственными? – предположил Патик.
– Кто теперь знает, Патик, это было так давно.
– Дедушка, а почему Земля просто не объяснила пиявищам, что ей плохо и она задыхается?
– Она объясняла! Неоднократно пыталась она показать пиявищам, что она и они – это одно целое. Она так надеялась, что они осознают, как больно ей, когда у неё выдирают волосы, разрывают внутренности и загрязняют лёгкие, и перестанут, но пиявища её не понимали.
– Почему? У них не было мозга? – выдвинул новую гипотезу Патик.
– Возможно, а, может быть, у некоторых из них мозг был, а у некоторых его не было. Но скорее всего дело было в том, что к тому времени лишь очень немногие пиявища всё ещё понимали язык красоты-и-добра, язык, на котором говорила с ними Земля. А большинство же уже забыло его и говорило либо на языке равнодушия-и-эгоизма, либо на языке зла-и-насилия.
– Неужели существовали такие языки? – испугался Патик, чуя как мурашки бегут по коже и пробираются во внутренности, скручивая и разрывая их.
– К сожалению, да, и из-за этого Земля с каждым днём чувствовала себя всё хуже и хуже, всё несчастнее и несчастнее, а затем заболела и совершенно отчаялась.
– Отчаялась? Не может быть! – в конец расстроился Патик. Он долго думал, о том, что рассказал дедушка, но всё никак не мог понять, зачем пиявища мучили и калечили Землю, зачем разрушали и отравляли свой собственный дом.
– Дедушка, а что было потом? Ведь сейчас Земля не задыхается и не болеет, и на ней совсем нет пиявищ. Как она снова превратилась в пышную красавицу с дремучими лесами, дикими зверями, прозрачными ручейками и полноводными озёрами?
