Е. П. Ермолаева
Психология социальной реализации профессионала
Часть I
Концептуальные основания и исследовательские модели социальной реализации профессионала
Глава 1
Преобразующие, реализационные и идентификационные закономерности профессиогенеза
При определении специфики понятия социальной реализации профессионала необходимо найти его место среди других близких понятий: социального статуса и престижа профессии и профессионала, самореализации, самоактуализации и самоутверждения профессионала. Реализция, в противоположность формированию, предполагает, кроме прочего, рассмотрение поступков профессионала вне его самого: в его поведении в социуме. Причем важно то, что социумом фиксируются только те поступки, которые значимы для него либо со знаком «+», либо со знаком «-». Это позволяет определять и область нашего исследования как социально значимые профессиональные поступки. Поступок – конечный продукт деятельности профессионала, и поскольку он уже отделен от человека, т. е. реализован, то он может быть исследован самостоятельно, вне самого человека и даже тогда, когда этого человека уже нет. Но человек там всегда присутствует в проекциях его мотивов и ценностных ориентаций, которые в принципе можно реконструировать, анализируя поступки. Этим обусловлен ведущий метод нашего исследования – реконструктивный.
Термин социальная реализация профессионала не пересекается с понятием социального престижа профессии: последний выступает лишь как один из факторов социальной реализации. Социальная реализация предполагает социально-позитивную направленность профессионала, наличие хотя бы минимально необходимых условий для осуществления профессиональных функций и адекватный ответ от общества. Она может происходить как целенаправленно, так и в ходе осуществления других целей. Самореализация – это результативное, спонтанное или целенаправленное развертывание внутреннего потенциала профессионала, которое может включать, а может и не включать субъективную задачу социальной реализации. Т. е. социальная реализация и самореализация – частично пересекающиеся понятия. Самоактулизация – процессуальная характеристика, движущий механизм самореализации. Самоутверждение человека в профессии – одна из сторон реализации профессионала, как личностной, так и социальной, отражающая ее субъективноцелевую характеристику. Самоутверждение может происходить как в социально приемлемой, так и в социально нежелательной форме.
Попробуем на простом примере проиллюстрировать важные для дальнейшего изложения психологические аспекты различия между наиболее близкими понятиями самореализации и социальной реализации профессионала.
Представьте себе художника, который пишет картину. Когда он самореализуется? По-видимому, он самореализуется в ходе всего творческого процесса по созданию картины. Причем в этой самореализации можно выделить два аспекта: инструментальный, когда он смешивает краски и применяет готовые технические приемы мастерства, используя инструментальный компонент профессиональной идентичности, и творческий, когда он вкладывает в картину не только свои умения и опыт, но и вдохновение, стремясь создать произведение искусства, не похожее на другие картины. При этом он что-то пишет сразу, что-то переделывает, и все это до тех пор, пока сам себе не скажет, что его замысел выполнен и картина готова. Здесь судьей и критиком выступает он сам, а критерием его самореализации является его же собственное мнение о качестве и степени готовности картины. А его удовлетворенность или неудовлетворенность полученным результатом служит психологическим индикатором уровня его самореализации как художника. Регулятором этого творческого процесса выступает индивидуальный компонент профессиональной идентичности.
Но является ли все это мерилом его реализации как профессионала? Очевидно, нет. Как художник-профессионал он реализуется лишь только после того, как продаст свою картину, либо когда получит на нее положительные (либо, наоборот, разгромные – бывает и так!) отзывы специалистов и общественности, т. е. тогда, когда выполнит социальную функцию своей профессии – быть замеченным как художник. А индикатором уровня его социальной реализации будет уже не его собственное мнение, а признание или непризнание его как художника другими людьми.
В этом состоит главное отличие между профессиональной самореализацией и социальной реализацией профессионала. И ведущая роль в последней принадлежит социальной идентичности: ее сформированное™, социальной адекватности и направленности.
Этот пример также подтверждает, что каждая профессия имеет не одну, а сразу три функции: первая функция – инструментальная (в случае с художником это умение размешивать краски и правильно наносить их на холст); вторая функция – индивидуальная – это творческий процесс, владение особым мастерством, отличающим именно данного художника от других; и третья функция – социальная, соответствующая запросам общества, которая будет реализована лишь тогда, когда картины этого художника найдут применение, спрос или хотя бы вызовут интерес публики.
Реализация профессионала не может быть ограничена только рамками индивидуальной карьеры и продуктивной деятельности, она всегда вплетена в контекст профессиогенеза как закономерной смены социально-исторических периодов, характеризующихся своеобразием отношений профессионала с обществом, предметом и средствами труда. «Человек – субъект прежде всего основных социальных деятельностей – труда, общения, познания… Позиция личности как субъекта общественного поведения и многообразных социальных деятельностей представляет сложную систему отношений личности… Вся эта сложная система субъектных свойств реализуется в определенном комплексе общественных функций – ролей, выполняемых человеком в заданных социальных ситуациях развития. Подобно тому как не существует внесоциальной личности, так нет и внеисторической личности, не относящейся к определенной эпохе, формации, классу и его определенному слою, национальности и т. д… Поэтому изучение личности неизбежно становится историческим исследованием не только процесса ее воспитания и становления в определенных условиях, но и эпохи, страны, общественного строя, современников, соратников, сотрудников или, напротив, противников – в общем соучастников дел, времени и событий, в которые была вовлечена личность» (Ананьев, 1968, с. 277).
Профессиогенез включает несколько аспектов: исторический – происхождение и развитие профессий как социальных институтов и эволюционных типов профессионалов; индивидуальный – преобразование человека как профессионала; социально-экономический – индивидуальная и групповая профессиональная динамика при изменении внешних условий профессиональной деятельности; информационно-технологический – изменение профессии и профессионала под влиянием новых технологий и информационного обеспечения профессии. Эти слои можно считать лишь условно независимыми; в ряде случаев изменение одного из них (например, появление компьютерных средств деятельности) влечет за собой изменение других (структурная перестройка профессии, иной процесс индивидуального профессиогенеза).
Все аспекты профессиогенеза подчиняется общей закономерности – перманентной замене старых профессионально-деятельностных и социально-реализационных стереотипов (исторических, индивидуальных, информационных, социальных) новыми, происходящей в результате противоборства устаревших принципов организации трудового процесса с новыми принципами, более соответствующими изменившимся условиям и содержанию профессиональной деятельности и потребностям людей. Преобразование профессиональных стереотипов может осуществляться на разных качественных основаниях: количественное накопление, наращивание профессионального знания при сохранении прежнего качества и прежней информационной основы деятельности; качественное преобразование компонентов профессиональной структуры на прежней информационной базе; внезапный резкий скачок профессионального качества, сопровождающийся переходом к новым информационно-психологическим основаниям деятельности. Переход от одной стадии профессиогенеза к другой связан не с количественным приростом в реализации трудовых функций (увеличением скорости и т. д.), а с социальной реорганизацией, качественной перестройкой идентификационных оснований и компонентов трудового процесса (субъекта, условий, орудий труда, информационного обеспечения) (Вавилов, Галактионов, 1990).
Движущим фактором профессионального развития, как и любого общественного явления, служит «преобразование мира», «изменение бытия», т. е. преобразующая деятельность людей. С.Л.Рубинштейн писал: «Человек включен в бытие своими действиями, преобразующими наличное бытие. Этот процесс – непрерывная серия цепных взрывных реакций: каждая данность – наличное бытие – взрывается очередным действием, порождающим новую данность нового наличного бытия, которое взрывается следующим действием человека. Большие взрывы – революции, после которых наступает относительная стабилизация, – снова переходят в новые действия, взрывающие или преобразующие данную ситуацию, окружающую человека. Эти действия порождены как ситуацией самой по себе, так и соотнесением с потребностями человека» (Рубинштейн, 1976, с. 338). «Преемственность устанавливается через продукты деятельности» (там же, с. 303).
Однако преобразующая деятельность имеет известные границы, на что также указывает С.Л.Рубинштейн: свойственное бихевиоризму и прагматизму утрирование деятельности приводит к тому, что «справедливое подчеркивание преобразования природы превращается в ее снятие: то, что дано первично, естественно, в мире вокруг человека и в нем самом, все превращается в нечто „сделанное", сфабрикованное, как будто мир действительно является продуктом производства… Природа… не только материал или полуфабрикат производственной деятельности людей» (там же, с. 339–340), а техника не только средство преобразования природы. На современном этапе научно-технического прогресса она становится самостоятельно действующей силой. Поэтому «абсолютизация превосходства человека, низведение роли техники независимо от ее масштабности и сложности до орудия труда человека» может оказаться фактором повышенной опасности, так как «само понятие „орудие труда“ предполагает некоторую произвольность при его использовании» (Голиков, Костин, 1996, с. 9–10).
Это замечание не уменьшает значения основного тезиса, что именно через преобразующую деятельность осуществляется научно-технический прогресс, развитие культуры и цивилизации, в той мере, в какой она позволяет человеку превратиться из средства в активного субъекта, сделать себя и технику такими, каким на данный момент еще нет аналогов (Вавилов, Галактионов, 1990).
Основная цель преобразующей деятельности – преобразование жизненного пространства – может быть представлена в сознании профессионала в явной или неявной форме. Стихийное преобразование происходит в ходе любой деятельности, даже и не направленной на преобразование, а на цели жизнеобеспечения, удовлетворения материальных и духовных потребностей. Осознание цели профессионального труда как цели преобразования знаменует переход профессионала в более высокую категорию. Специальная постановка целей повышения эффективности процессов преобразования жизненного пространства – прерогатива профессионалов высшего класса.
В каждой профессии постоянно присутствуют исполнительские, стабилизирующие и преобразующие компоненты, но их роль и соотношение как составляющих индивидуального профессиогенеза и как самостоятельных деятельностей на разных этапах развития профессии различны. Стабилизирующий и исполнительский компоненты дополняют друг друга: исполнительский компонент в силу своей негибкости, проявляющейся в фиксированности, регламентации и стандартизации всех элементов, лимитирует поведение отдельного человека и ставит его в зависимость от случайностей. Стабилизирующий компонент повышает гарантии выживаемости человека за счет социальных институтов, сплачивающих людей в единое целое с разделением ролей и функций, с воспроизведением субъектов труда и трудовых отношений через институты обучения и закрепления знаний. В историческом отношении взаимодействие исполнительской и стабилизирующей активности фиксирует и воспроизводит социум на определенном уровне развития; толчок дальнейшему развитию дает преобразующая деятельность. Для успешной социальной реализации профессионала в меняющихся условиях наилучшим гарантом является баланс стабилизирующих и преобразующих компонентов, оптимальный уровень соотношения которых особый для каждой профессии.
Динамику реализации профессионала в обществе обеспечивает цикличность преобразующего, стабилизирующего и исполнительского компонентов, приводящая к совершенствованию внешних и внутренних средств профессиональной деятельности, расширению информационного пространства профессии для решения все более сложных профессиональных задач на каждом этапе. Исторически первичной формой профессиональной деятельности была, по-видимому, стихийно-преобразовательная – нерегламентированная реализация потребности по жизнеобеспечению себя и социума продуктами и средствами существования. Следующий этап, стабилизирующий, который знаменует завершение формирования четких профессиональных процедур и института воспроизводства профессионалов, можно назвать этапом структурированной реализации жизнеобеспечивающей функции. Этот этап может длиться столь долго, сколько позволяют ресурсы и уровень потребностей в соответствующем продукте. При истощении ресурсов и повышении потребностей происходит «творческое разрушение» (Санто, 1990) профессиональных стереотипов, приводящее к отказу от прежних приемов труда и преобразованию всех элементов профессионального процесса, переходу его в новое качество. Начало следующему циклу дает нерегламентированное (но уже на другом уровне) применение новых приемов труда, далее следует новая стабилизация и новое преобразование.
Основу психологического механизма преобразующей деятельности составляет процесс творчества. По мнению Я. А. Пономарева, творчество – это универсальный «механизм продуктивного развития», его следует искать везде, где есть «движение от низшего к высшему» (Пономарев, 1971 с. 117). Это подтверждается и другими работами (Barron, 1968; Gordon, 1961). Но понятия «творческая деятельность» и «преобразующая деятельность» не тождественны: творчество несводимо к одной из форм человеческой деятельности, создающей общественно-значимые ценности; существуют разные формы творчества, в том числе и «не создающие значимых на данный момент достижений» (Пономарев, 1971, c. 115). Если для творческой деятельности основополагающим является собственно процесс творчества и менее важен (или вовсе не важен) продукт или результат, то для преобразующей деятельности – действенный продукт главное, а творчество – средство получения этого продукта. Но это то средство, которое оказывает влияние на существенные характеристики (цель, условия, стимулы, механизмы) преобразующей деятельности, придавая ей черты творческой.
Цель преобразующей деятельности как творческой – снятие парадоксов: «история естествознания – история обнаружения парадоксов и их «снятия» (Борисовский, 1979, с. 112); восстановление равновесия, устранение диссонанса: развитие умственного мира – это «непрерывное бегство от удивительного, от чуда» (Эйнштейн 1965–1967, с. 241); разрешение внутренних конфликтов (Молчанов, 1978, с. 293); стремление выразить неизвестное, превратить неизвестное в известное (Эйнштейн, 1965–1967, с. 261).
Необходимым условием любого творчества, в том числе и в структуре преобразующей деятельности, является внутренняя свобода: «Это свобода разума, заключающаяся в независимости мышления от ограничений, налагаемых авторитетами и социальными предрассудками, а также от шаблонных рассуждений и привычек вообще» (Эйнштейн, с. 337); возвышение субъекта над объектом: «я» субъект первичен и выше, чем «не я» объект (Бердяев, 1990, с. 197).
Стимул для преобразующей деятельности, побуждающий включение механизма творчества – конфликт новых фактов с утвердившимися понятиями (Эйнштейн, с. 241; Борисовский, с. 112), который всегда наталкивается на сопротивление сознания: «Неосознаваемость определенных этапов творческой деятельности, возникла в процессе эволюции в связи с необходимостью противостоять консерватизму сознания. Коллективный опыт человечества, сконцентрированный в сознании, должен быть защищен от всего случайного, сомнительного… подобно тому как природа оберегает генетический фонд наследственности от превратностей внешних влияний» (Симонов, 1987, с. 263). Запаздывающее реагирование на новое объясняется тем, что «по природе нет ничего более деликатного и мимолетного, чем начало. В любой области, когда вокруг нас начинает пробиваться что-то действительно новое, мы его не замечаем по той простой причине, что нам надо было бы видеть его расцвет в будущем, чтобы заметить его в самом начале. А когда та же самая вещь выросла и мы оборачиваемся назад, чтобы найти ее зародыш и первые наброски, то тогда, в свою очередь, скрываются эти первые стадии, уничтоженные или забытые» (Тейяр де Шарден, 1987, c. 103).
Механизм творчества, включенный и в преобразующую деятельность, – постоянный выход человека за пределы ситуации: «Своими действиями я непрерывно взрываю, изменяю ситуацию, в которой я нахожусь, а вместе с тем непрерывно выхожу за пределы самого себя» и это не «отрицание моей сущности», а «ее обновление и реализация» (Рубинштейн, 1976, с. 338, 341); интуитивное озарение, когда «процесс формирования гипотез на каких-то ступенях освобожден эволюцией от контроля сознания» и происходят «психические мутации» (Симонов, 1987, с. 264); уход «за горизонт», изменение состояния (Тейяр де Шарден, с. 172, 180): «Чтобы приспособиться к чрезмерно расширившимся горизонтам, наш рассудок должен отказаться от удобств привычной ограниченности. Он должен заново уравновесить все то, что мудро упорядочил в глубине своего маленького внутреннего мирка».
Но если критерий творчества – новизна, субъективная или объективная, неважно, так как «творческий акт человека не может целиком определяться материалом, который дает мир, в нем есть новизна, не детерминированная извне миром… переход небытия в бытие» (Бердяев, с. 199), то критерий преобразующей деятельности – новизна общественно-значимая.
Продукт творчества идеален, он может быть или не быть овеществлен, и это не важно для признания факта творчества: «Результаты творчества носят не реалистический, а символический характер. Есть несоответствие между творческим взлетом и творческим продуктом» (там же, с. 200). Творческий результат преобразующей деятельности, напротив, обязан быть реально действующим продуктом; если такового не получилось, можно считать, что социальная реализация профессионала не состоялась. Продукт преобразующей деятельности должен выливаться в определенные действия, качественно изменяющие состав, весовые характеристики и соотношение компонентов профессиональной структуры, и знаменующие ее переход на другую стадию развития.
История развития профессий показывает, что циклическая смена стабильных и «взрывных» этапов конкретизируется в разные эпохи по-разному, что и является как бы профессиональным символом данной эпохи: универсализм Возрождения; разделение профессиональных функций в эпоху раннего капитализма; предельная специализация промышленной эпохи; новая универсальность на основе унификации профессиональных функций в компьютерную эру. Каждая эпоха является отрицанием предыдущей и вносит новое качество в профессиональный труд. Однако история не лучший материал для анализа развития: «Кроме закрепившихся максимумов, кроме упрочившихся завершений, ничто не остается от того, что было до нас» (Тейяр де Шарден, с. 103).
Ближняя история, отражающая влияние социально-экономических и научно-технических факторов на развитие профессий, более доступна для исследования. В первую очередь это касается переосмысления самого понятия «профессионал». В прежней системе с плановой экономикой профессионалами считались квалифицированные специалисты; это были, по сути, тождественные понятия. Теперь в условиях рыночной экономики понятие «профессионал» включает не только высокое владение информационными, селективными, когнитивными и деятельностными компонентами профессионального пространства, но и способность победить в свободной конкурентной борьбе за оплачиваемое рабочее место. Профессионализм – это не только высшая форма владения мастерством, но и образ жизни, менталитет, мировоззрение, чувство причастности к профессиональному сообществу.
Почти фантастические возможности современной техники вносят коррективы в привычную профессиональную диаду «человек-машина», что и отразил новый «равнозначный подход к автоматизации» (Голиков, Костин, 1996, с. 41), в соответствии с которым «и разработчики и операторы должны попеременно осуществлять ведущую роль в управлении, неся равную ответственность и иметь равную значимость». Но даже в этих случаях преобразующая функция отводится действующему субъекту, так как именно за ним резервируется право изменения и дополнения профессиональных нормативов, мировоззренческие коррекции и «необходимость владения приемами и способами творческого мышления», а требования к разработчикам техники «заключаются в обеспечении автоматизации управления внутрисистемным взаимодействием и ограниченным множеством стандартных ситуаций межсистемного взаимодействия» (там же, с. 41, 86).
Индивидуальное профессиональное развитие, несмотря на различия в конкретных видах труда, имеет общую цель – формирование субъекта, готового самостоятельно, качественно и своевременно осуществлять профессиональные функции с оптимальными психофизиологическими затратами. В реализации эта единая цель распадается на два русла. Первое – формирование субъектом внутренних средств профессиональной деятельности: многоканальный процесс формирования специальных знаний, умений и навыков, необходимых и достаточных в определенной предметной области, в ходе которого происходит расширение информационно-психологического пространства профессионала и поэтапное структурное изменение личности, повышающее автономность ее поведения при решении профессиональных задач (т. е. формируется внутренняя идентичность профессионала). Второе русло – формирование внешних средств профессиональной деятельности, включающее процесс накопления фиксированных знаний и социальных регуляторов в данном профессиональном сообществе и развитие (информационное и технологическое) материальных средств труда в соответствующей предметной области, – обеспечивает расширение информационного пространства профессии и повышение внешней идентичности профессионала.
В полном смысле профессиональная идентичность складывается только на достаточно высоких уровнях овладения профессией и выступает как устойчивое согласование основных элементов профессионального процесса. Идентичными могут считаться только те профессионалы, которые обладают как стабилизирующей базой, так и преобразующим потенциалом, и баланс стабилизирующих и преобразующих компонентов в деятельности которых соответствует оптимальному для данной профессии.
Основная стабилизирующая функция профессиональной идентичности – обеспечение необходимой степени профессионального центризма и устойчивой профессионально-ментальной позиции, параметры которой: константность (способность к сопротивлению изменениям), адаптивность (способность к разрушению неадекватных профессиональных стереотипов), дистантность (представление о месте профессии в семантическом, информационном и межкультурном профессиональном пространстве) (Ермолаева, 1997). Формирование идентичности у современного профессионала зачастую носит размытый характер, связанный с унификацией трудовых операций в результате применения сходных технических средств деятельности в разных профессиях. Компьютеры и другие средства деятельности, работа на которых становится необходимым атрибутом почти каждой современной профессии, унифицируя ряд профессиональных операций, создают видимость девальвации значения качественной специфики профессии для полноценной деятельности. Это замедляет формирование профессионально-сущностного целостного представления о своей роли в профессиональном процессе, без которого невозможно достижение высшего уровня профессионального мастерства. В связи с этим необходимо отметить важную роль когнитивных регуляторов профессиональной деятельности, на которую указывает Д. Н. Завалишина, при отражении субъектом объекта, условий деятельности, окружающего профессионального мира и себя как профессионала. В результате выявления существенных связей внутри и вне профессии формируется общая информационная основа деятельности, а также целостные эталоны типичных профессиональных событий и индивидуализированные концептуальные схемы профессионального поведения. Кроме того, более глубокое усвоение профессиональных нормативов и стереотипов дифференцирует и упорядочивает образ «идеального профессионала», который дополняется образом «себя как профессионала», все более уточняющимся в ходе профессионального самопознания, начиная от стереотипов поведения в типичных обстоятельствах до моделей продуцирования творческих решений в непредсказуемых ситуациях, самореализации и развития личности в труде (Завалишина, 1997). В противном случае человек рискует остаться на уровне выполнения узкого набора функций, будучи неспособным их трансформировать с учетом изменившихся обстоятельств.
Реализационная функция профессиональной идентичности зависит: от диапазона изменения профессионально важных качеств и степени идентификации себя с профессией – возможности адаптации выше у людей с широкой идентификацией; от дистанцирования образа своей профессии от других – профессиональная самоизоляция затрудняет адаптацию в изменившихся условиях и «наведение мостов» при переходе в иное профессиональное пространство; от системности или «рыхлости» структуры идентичности. Все эти факторы в совокупности составляют преобразующий потенциал профессионала. То, насколько успешно и в какой форме он реализуется на практике, определяется ведущим типом побудительно-деятельностной активности конкретной личности. В зависимости от преобладания у человека того или иного типа побудительно-деятельностной активности профессионала как субъекта (символической, концептуальной, образной, прагматической) любая целенаправленная акция, в том числе и преобразующая деятельность, осуществляется в специфическом для данной личности «информомотивационном поле» (Вавилов,
Галактионов, 1990) и приобретает свойственные именно данному типу черты. Это подтверждение более общей посылки, что жизненная стратегия личности всегда носит индивидуализированный характер (Абульханова-Славская, 1991).
В отличие от биологических онтогенетических закономерностей индивидуальный профессиогенез имеет характерную особенность, которая связана с действующим субъектом и состоит в том, что ломка старых профессиональных стереотипов в субъективном преломлении выступает как преодоление психологических барьеров, являющихся факторами, препятствующими преобразовательной активности, особенно если они приобрели опасную форму «привычки к бездействию» (Гримак, 1987, c. 163).
Индивидуальный профессиогенез имеет внутренние закономерности преобразования, но он способен испытывать на себе влияние социальных трансформаций профессионального пространства. В стабильных социально-экономических условиях в профессиональном пространстве со сложившимися балансом профессий, системами социально-профессиональных отношений и профессиональной подготовки, индивидуальная профессиональная динамика подчиняется внутренним закономерностям профессиогенеза. Встречающиеся и в этих условиях индивидуальные сбои профессиональной карьеры в ответ на изменение социальных потребностей в профессиональных услугах решаются путем подключения сложившихся за годы стабильности социальных институтов повышения квалификации (в рамках одной профессии) и перепрофилирования (при смене профессии).
Индивидуальная реализация профессионала в стабильных условиях проходит бесконфликтно и по масштабам внутриличностных перемен сопоставима со сроком жизни человека и с возрастными изменениями динамики его работоспособности. Это известное обстоятельство, зафиксированное разными авторами в разных странах и социальных условиях, нашло отражение в форме кривых профессионального развития, сходных по этапам и динамике, которые имеют такой вид (рисунок 1):
Рис. 1. Кривая профессионального развития в стабильных условиях
При этом по умолчанию предполагается, что социальная структура профессионального пространства остается неизменной, стабильной.
Масштабные преобразования в рамках социального профессионального пространства как смена не только профессиональнодеятельностных, но и ментально-социальных стереотипов профессионала в историческом масштабе более редки, чем смена поколений профессионалов, и практически не сказываются на их индивидуальной судьбе. Например, такой объективной вехой в ХХ в. стал переход от индустриальных к информационным технологиям. Он вызвал преобразование большинства массовых профессий и изменил их социальные пропорции во всех цивилизованных станах. Однако на судьбе среднего профессионала это отразилось в основном в форме смены некоторых средств труда и решалось в рамках тех же уже существовавших в обществе институтов профессиональной коррекции (повышения квалификации и перепофилирования). За счет повышения производительности труда, вызванного этими инновациями, большинство стран снизило продолжительность рабочего дня и повысило зарплату, т. е. эти изменения не вызвали заметных социальных кризисов, связанных с профессиональными проблемами. И в целом можно считать, что кривая индивидуального профессионального пути не изменила свой вид. Она могла изменить лишь свою форму за счет удлинения периода профессионального обучения, связанного с усвоением новых технологий труда, и серьезно не затрагивала проблему профессиональной идентичности (рисунок 2).
Рис. 2. Профессиональное развитие в условиях новых технологий
В свете сказанного социально-профессиональные изменения в нашей стране выходят за рамки поступательного развития, по законам которого Россия жила до 1914 г. Масштабные кризисы профессиональной структуры общества нарушили естественный ход профессиогенеза и столь сильно затронули профессиональную идентичность, что периоды между ними можно назвать профессиональными эпохами (я выделила три такие эпохи, см. главу 3). Смена эпох происходила чаще, чем смена поколений, и это вынуждало людей обращаться к выбору нового профессионального пути (рисунок 3).
