Н. В. Петров
Фольклорный путеводитель по Каргополью
Издание осуществлено при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках реализации государственной программы Российской Федерации «Развитие культуры и туризма»
Рецензент
О.Б. Христофорова – доктор филологических наук, директор центра типологии и семиотики фольклора РГГУ
© М. Д. Алексеевский, В. А. Комарова, Е. А. Литвин, А. Б. Мороз, Н. В. Петров, 2019
© Издательство «Редкая птица», 2019
Введение
Представленные на суд читателей тексты записаны более чем от пятисот человек и в совокупности представляют собой своеобразную энциклопедию Каргополья. В них рассказывается о достопримечательностях города и его окрестностей, о святых, прославивших эти места, о святынях, почитаемых каргополами, об исторических деятелях (даже тех, которых на самом деле там не было), оказавших заметное влияние если не на жизнь города и окрестностей, то, во всяком случае, на самосознание местных жителей. Предметом внимания рассказчиков становятся местные чудаки, слава о чудачествах которых намного пережила их самих, и старообрядцы, оставившие яркий след в жизни Каргопольского края, но, увы, уже живущие в основном в памяти старожилов, и просто соседи, взгляд на которых часто бывает ироническим. Значительное место в устной традиции Каргополья занимают повествования о деревнях, об их названиях и происхождении.
В последнее время в науке усиливается интерес к так называемым «региональным и локальным текстам». Чаще говорят о «московском» и «петербургском» текстах, реже о «текстах провинции». Под этим подразумеваются не только повествования, которые посвящены соответствующим местам, но и рассказы, которые там создавались. Именно «региональные тексты» позволяют понять мировоззрение местных жителей, более того – осознать уникальность места, где текст создавался. Книга, которую вы держите в руках, – это попытка представить публике такой «региональный текст», «каргопольский текст». Создатели его взяли на себя труд собрать, систематизировать, откомментировать и довести до читателя то, что рассказывается и поется в Каргополье; все, что представлено на суд читателя, – это подлинные слова самих жителей Каргополя и его окрестностей.
Книга включает тексты разных жанров, объединенные общей темой: устами каргополов в них рассказывается о городе и окружающих его селах, об истории этих мест и об их географии, о чудесных, комических и трагических событиях. Исторические и мифологические, серьезные и иронические, прозаические и стихотворные – все они составляют историю края в том виде, в каком ее помнят и передают изустно от поколения к поколению. В этой удивительной истории прошлое и настоящее Каргополья переплетается с прошлым и настоящим всей страны, с событиями ее давнего (Куликовская битва, Смутное время и др.) и недавнего (сталинские лагеря, разорение церквей, уничтожение «неперспективных» деревень) прошлого и служит зеркалом, в котором отражаются эти события. И если это зеркало немножко криво, так что ж: это ведь не историческая хроника, а устойчивые вариации фольклорных сюжетов, на которые накладывается субъективное восприятие действительности самими каргополами. Наряду с историей в публикуемых песнях и рассказах, анекдотах и прозвищах находят выражение характеры каргополов, их отношение друг к другу и к окружающему миру.
Под Каргопольем мы понимаем Каргопольский район Архангельской области в его современных границах. Мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что такой административно-географический подход не слишком корректен, тем более что только на протяжении ХХ в. эти границы менялись несколько раз. И тем не менее мы остановились на таких границах, поскольку основная часть современного Каргопольского района и в XIX в. входила в Каргопольский уезд; кроме того, даже в тех его частях, которые были присоединены к Каргопольскому району достаточно поздно (например, часть Приозерного района, отошедшая к Каргопольскому только в 1962 г.), жители осознают себя каргополами, хотя и не утрачивают связи с теми соседними селами, которые остались за его пределами. Это тоже отражено в публикуемых текстах, география которых простирается заметно шире, чем рамки современного Каргополья.
Все публикуемые записи сделаны в ходе работы фольклорной экспедиции Российского государственного гуманитарного университета (г. Москва). Основная масса публикуемых здесь материалов собрана именно в период с 1993 по 2003 г., но попадаются и более поздние записи. Тексты записывались в равной мере от местных жителей и от «дачников» – тех, кто по разным причинам покинул свое село и переехал жить в город (преимущественно Архангельск и Северодвинск), однако не прервал связи с родными местами и ежегодно приезжает туда на лето. Эти люди – такие же носители и хранители местной традиции, как и те, кому никогда не случалось выезжать за границы района. Возрастных ограничений в работе экспедиции тоже не было: дети и подростки помогали нам наравне с родителями и бабушками, что говорит о живости и жизненности традиции.
Поскольку мы хотели представить читателю живую речь каргополов, тексты приводятся без какой-либо редакторской правки. Мы взяли на себя смелость изъять из них только случайные запинки и не несущие особого смысла оговорки. Во время работы экспедиции делались аудиозаписи интервью, которые затем расшифровывались, поэтому в ряде случаев участники экспедиции могли допустить ошибки и неточности, за что мы заранее приносим свои извинения. В случаях, когда на записи оказалось непонятное место, оно обозначено в тексте пометой [нрзб.]. Если у расшифровывавшего аудиозапись не было уверенности в правильности услышанного, в тексте стоит помета [?] после слова, в точности передачи которого есть сомнения. Орфография текстов приведена в соответствие с литературной тогда, когда слово произносится так же, как это принято в литературном языке; если же диалектное произношение отличается, оно сохранено. Все прочие особенности речи информантов, в том числе резкие, бранные выражения, сохраняются без изменений. Диалектные и другие не вполне понятные слова разъясняются в Указателе диалектизмов и малопонятных слов, помещенном в конце сборника.
Тексты даны со сплошной нумерацией, номера текстов приводятся во всех помещенных в сборнике указателях. Время и место записи, а также шифр информанта указаны под текстом. Для того чтобы получить более детальные сведения об исполнителе, необходимо по шифру информанта и названию места записи найти данные в Списке информантов. Место записи, указанное после каждого текста, дается в масштабе села (куста деревень); более детально, до названия деревни в границах того или иного села, сведения не приводятся, их можно получить из Списка информантов. Когда запись сделана в деревне или кусте деревень, находящемся вне села, где базировалась экспедиция, приводятся два названия: на первом месте стоит название села, где была расквартирована экспедиция, на втором – где сделана запись (например, Кречетово-Шильда, Лёкшма-Бор). В таких случаях сведения об информантах следует искать по первому названию села (соответственно в списке информантов из с. Кречетово и Лёкшма), а запись сделана в селе, обозначенном вторым названием (соответственно Шильда и Бор).
Приводимые в конце сборника указатели призваны облегчить работу со сборником и широкому кругу читателей, и специалистам. По Указателю имен собственных можно найти тексты, в которых упоминается искомое имя человека и название географического объекта. Кроме того, в Указателе обозначен квадрат, в котором искомый географический объект расположен на прилагаемой карте Каргополья. В Указателе диалектизмов и малопонятных слов даны не только объяснения значений слов, но и номера текстов, в которых эти слова встречаются. Указатель сюжетов и мотивов призван помочь читателю найти тот или иной мотив, встречающийся в текстах.
Не можем не высказать здесь нашей признательности всем тем, кто в той или иной мере, вольно или невольно принимал участие в создании этого сборника.
В первую очередь мы хотели бы с благодарностью вспомнить подлинных авторов этой книги – всех тех, кого в работе мы называем безликим словом информант. И все же каждый раз, произнося его, мы имеем в виду конкретных людей, с которыми нам посчастливилось встречаться в экспедициях и которые охотно или не очень, отрываясь подчас от собственных дел, делились с нами своими знаниями, воспоминаниями, историями и песнями, которые часами терпели наши подчас кажущиеся бессмысленными вопросы, а после этого еще и радушно угощали нас. Мы помним их всех – кого по имени и в лицо, кого (слаба человеческая память) только по тому, что было от них записано, – со многими из них мы потом долгое время поддерживали отношения, с другими больше так никогда и не встретились. Многие уже ушли от нас навсегда – светлая им память. Люди, от которых записаны тексты, публикуемые в этом сборнике, упомянуты в Списке информантов, но всем другим – тем, от кого были сделаны записи на иные темы, – мы тоже безмерно благодарны.
Наши экспедиции всегда встречали теплый отклик среди людей, от которых напрямую зависел быт, а следовательно, и работа участников экспедиции. Эти строки едва ли способны выразить благодарность и глубочайшую признательность, которую мы испытываем ко всем главам сельских администраций, директорам школ, заведующим детскими садами и клубами Каргопольского района, создавшим нам условия для работы.
Неоценимую помощь в организации экспедиции, в работе над сборником, в составлении комментариев, да и просто моральную поддержку, которая нам столь же дорога и важна, оказали нам сотрудники Каргопольского государственного историко-архитектурного и художественного музея: директор Л. И. Севастьянова, заведуюшая отделом научно-экспозиционной работы И. В. Онучина, главный хранитель О. Б. Пригодина, ученый секретарь Н. И. Тормосова – и заведующая библиотекой Каргопольского педагогического колледжа С. В. Кулишова, принимавшая непосредственное участие в экспедиции.
Постоянный отклик и поддержку мы встречали со стороны Каргопольского районного отдела культуры в лице тогдашнего его руководителя Л. И. Морозовой и ее заместителя Н. М. Пилипенко.
Во время работы экспедиции в селах, находящихся на территории Кенозерского национального парка, нам был оказан радушный прием и помощь со стороны его администрации, и мы приносим благодарность его директору Е. Ф. Шатковской и всем тем сотрудникам парка, с кем нам пришлось иметь дело.
Экспедиции не могли бы состояться без серьезной финансовой поддержки Российского государственного гуманитарного университета, а также без организационной помощи и моральной поддержки со стороны заведующей отделом производственной практики Н. А. Козловой.
Неоднократно финансовую поддержку экспедиции оказывал Российский гуманитарный научный фонд (гранты № 96-04-18004, 97-04-18026, 01-04-18007е).
В сборнике мы не указываем, кем был записан отдельный текст, чтобы излишне не отягощать справочный аппарат, однако мы сочли необходимым привести полный список участников экспедиций, работавших на территории Каргопольского района, и выражаем нашим соратникам глубочайшую признательность за их труд.
Очень важным для составителей этого сборника было обсуждение его состава и справочного аппарата на семинаре в Центре типологии и семиотики фольклора РГГУ.
Поименный список всех, кто помогал нам, мог бы сравниться по объему с этой книгой, поэтому мы вынуждены остановиться, но всегда с благодарностью помним об их участии.
Надеемся, что путешествие по Каргополью будет для вас приятным.
Легенды и предания
Составители А. Б. Мороз, Н. В. Петров
В качестве основного жанрового признака легенды рассматривается связь содержания таких текстов с господствующими в обществе религиозными представлениями[1]. Функциональность этого жанра состоит в том, что он должен утверждать «морально-этические нормы христианства»[2]. Предание понимается как повествование о реальных и квазиреальных исторических несакрализованных событиях и персонажах, имевших место в далеком или недавнем прошлом[3]. Конечно, не совсем корректно говорить об «истории» в прямом смысле этого слова. Публикуемые нами тексты посвящены реалиям, происхождение или существование которых объясняется, которым придается смысловая составляющая. Разделение легенды и предания как сакрализованный/несакрализованный нарратив в принципе возможно, но если в традиции встречается текст, в котором имевший место исторический сакрализованный персонаж основывает реально существующий монастырь (см. тексты об основании монастыря Александром Ошевенским (№ 353, 356, 358, 359, 362, 368, 369 и проч.), то данное основание при разделении жанров оказывается нерелевантным. Пластичность текста позволяет носителям традиции передавать его в различных жанровых регистрах (в пределах жанрового поля несказочной прозы[4]). Так, семантические элементы преданий вводятся рассказчиком в устную семейную историю, и наоборот (например, местный житель во время интервью рассуждает о попытках своих родственников найти спрятанный разбойниками клад – № 6, 66, 67).
Публикуемые ниже тексты представляют собой компоненты локального текста Каргополья. С помощью текстов, каждый из которых содержит «маленькую историю», жители Каргополья выстраивают образ своего края. При исследовании текстов видно, каким образом местные жители рисуют ментальную карту, нанося на нее свое селение в качестве центра культурного пространства и охватывая «фольклорным» взглядом соседние местности. Этот взгляд предполагает концентрацию событий как государственного, так и локального масштаба в своей местности. Так, согласно преданиям, в Каргополь приезжают члены царской фамилии, Черчилль просит Сталина угостить его знаменитыми каргопольскими красными рыжиками[5], а Екатерина II едва не лишилась жизни от рук каргопольских разбойников.
В отличие от сборников моножанровых текстов (преданий, легенд, сказок), сгруппированных по сюжетным типам, информантам или по месту фиксации, в этом разделе книги публикуются тексты разных жанров несказочной прозы: предания, легенды, былички, не поддающиеся жанровой идентификации воспоминания о старообрядцах и рассказы о почитании местных святынь, тексты топонимического характера (они настолько малы по объему и содержащейся в них информации, что их нельзя назвать преданиями в полном смысле слова).
Второе отличие от традиционных фольклорных собраний – это публикация довольно «свежих» архивных данных. Тексты собирались на рубеже XX и XXI столетий, поэтому можно говорить о синхронном срезе современной локальной традиции Каргополья.
Третье отличие заключается в том, что мы публикуем не только «хорошие» варианты, но и тексты неполные, отрывочные. Эта принципиальная установка позволяет проследить динамику сюжетов и мотивов в традиции, обнаружить, какой сюжет редуцируется, а какой, наоборот, актуализируется; как происходит контаминация сюжетов и мотивов в пределах одного и нескольких текстов. Надо отметить, что целостность публикуемых текстов не нарушается: мы не пытаемся извлечь из рассказа носителя традиции нарративы исторического, мифологического или религиозного характера. Они могут быть смешаны, могут перемежаться с «устной историей» биографического характера, рассказываемой от первого лица (в западной академической традиции такие тексты наываются personal experience story – рассказы о личном опыте), и, следовательно, представлены в контекстуальном окружении, своеобразном «обрамлении». Следует отметить и наличие сходных со сказами и толками[6] нарративов, в которых повествуется о необычных местных персонажах и странных эпизодах из их жизни. Мы не ограничиваемся публикацией традиционных текстов, зафиксированных на Русском Севере, но приводим и те, сюжеты которых уникальны и встречаются в единичных записях.
I. Исторические персонажи
Екатерина II и крест на Соборной колокольне
1. Вот Соборка [Соборная колокольня в Каргополе] в честь её [Екатерины Второй] приезда была начата строить и к приезду должна быть построена[7], но ехала она – не доехала. С ней ехал какой-то, понимаешь, у ей ухажёров много было, он вперёд выслал – ему не захотелось ехать дальше, где-то остановились там, на дороге, – и он выслал вперёд типа разведки авангард и там приехали, что… доложили, что, ну, а научил, как сообщить по приезду, – они не доезжали до Каргополя, дым увидели, а печное отопление – дак мало ль дыма было над городом, – дескать, город горит, он деревянный, туда не стоит ехать. А на самом деле там были такие Валушки[8] – говорят, что солдат сидел да курил трубку. Только и всего было. Не приехала Екатерина.
Нокола, 1997, КАЕ
2. [Колокольню в Каргополе строили к приезду Екатерины?] Да-да-да, это пра[ви]льно, это пра[ви]льно. <…> Вот… от крест был поставлен он не так, как тут в этом, по православью-то[9]. А вот… крест поставлён – там была Петербургская улица вот… Этот город много раз горел – знаете, он дотла горел, даже головёшки летели туда, за реку[10], ну и, словом, потом Катерина послала архитекторов, и они вот тут распланировали, как теперь-то вот[11]. Так… правильно. Ну вот… и вот… было такое дело, что вот, значит, этого… город это… Да тут все древесина, дак страшно дело, конечно, загорится тут дак… <…> [Почему на колокольне крест не так повернут, как везде?] Так крест-от поставлен был вот так [нрзб.] фронтально вот так, туда… вот как ехать… Екатерина, мол, поедет, так ей навстречу туда…
Каргополь, 2001, АМН
3. У Соборной колокольни крест… вот у всех церквей крест идёт… как… с запада на восток [плоской стороной], а у Соборной колокольни стоял[12] прямо вот так вот… крест, что вот на Ленинградскую… бывшая Питерская [улица][13] – ждали Екатерину Вторую, что приедет она. В честь ей была построена Соборна-то[14]. Ну, а она не приехала [смеется]. Соборна осталась.
Каргополь, 2001, ЛВИ
4. [Про Соборную колокольню в Каргополе, построенную к приезду Екатерины, которая ехала через Каргополь на север] Ей показать путь на север, значит, крест повернули на север. Обычно все кресты у церквей ставятся на восток, а ей показали на север[15]. Ну, я не знаю: она была тут или не была, мне кажется, что она не ездила в Архангельск.
Рягово, 1998, ГАП
5. [Говорят, колокольня в Каргополе как-то неправильно стоит?] Она неправильно стоит[16]: начали строить – сюда хотела приехать Екатерина, царица. И вот она должна была по Ленинградскому тракту… или по Архангельскому прие[хать]… по Ленинградскому тракту, но она не прибыла сюда. И вот строили её в честь её – якобы так. [Что в ней не так?] Ну на… поворот её – прямо к дороге. И крест стоит. Кресты ведь все ставят на восток. А он нет. Единственный он из всех, что… как бы её… в честь её… как бы встречали её, но она не приехала. Но ведь эти… раньше был это… Болотников[17] сюда – вы ведь это знаете. Даже… ещё кто-то из знатных-то людей сюда были при этом… при Петре… даже предполагали, что… его… жена была Петра Первого. Предполагали. Там какой-то нашли в соборе камень, но это всё, видимо, ложь тоже была. Тоже ведь вымысла много было. [Что предполагали?] Жена Петра Первого. [Что жена?] Евдокия. Была сюда… Она же… Пётр Первый её же заточил в монастырь…[18] [Была сюда сослана?] Да, вроде бы, что она здесь, но это просто вымысел был, но говорили это.
Ольховец, 2000, ЦГА
Екатерина II и разбойники
6. [КВ: ] В Каргополе это… называется… как называется? Вовка [обращается к КВВ], как называется в Каргополе-то? Большая, семьдесят метров сейчас колокольня-то… крест-то ставили: она [Екатерина II] отсюда ехать, отсюда…
[КВВ: ] По на… по нашему тракту…[19]
[КВ: ] Да, Питерский назывался…
[КВВ: ] Колокольню Катери… для Катерины строили…[20]
[КВ: ] Для Катерины, а Катерина поехала, до Тихманьги доехала, с бабкой тут загуляли, карету она продала остатки. Карету продала. Это было такоё. На самом деле.
[КВВ: ] Для Катерины Второй там колокольня.
[КВ: ] Да-да-да. [Это все они слышали от своей бабушки, которая, по их мнению, была очевидицей событий.] А у меня Мартына-то[21] спрашивает: «А у тя бабушке-то сколько [лет]?» Я говорю: «Дак ей сто тридцать годов было, когда она умерла. Она и до этого ещё помнила ведь людей-то». Вот Песью Лапу[22]вот потом эти, бандиты-то… [Далее отвлекается на другие темы, потом продолжает.] Вот, значит, бабушка у меня – вот здесь вот, соседка, вот здесь вот. Она умирала – ей девяносто шесть годов было. Так?
[КВВ: ] Я рассказывал.
[КВ: ] А, рассказывал. Она умирала: «Васька, я, – говорит, – эти бандиты-то, бандиты…»
[КВВ: ] Дед ещё ейный ей говорил. Её дед, этой бабки.
[КВ: ] «Бандиты… бандиты, – говорит, – сказали, – говорит, – продашь, м… всё, – говорит, – нам, – говорит, – тут, в Тихманьге, хана придёт!» Они бежали, ограбили Екатерининску карету – почта, почта называется как? Она сейчас как называется…
[КВВ: ] Почта и называется.
[КВ: ] Нет, она… крутая-то как это почта, почта, почта… И вот они побежали, а там у нас ложина-то была, ложина, они по этой-то ложине бежат, бежат, а за них… бандиты… бандиты эти, как…
[КВВ: ] Полиция.
[КВ: ] Полиция, полиция, полиция. Они от полиции-то успевают токо этот, что камень-то торчит. «О! Мы, – говорит, – приметный камень оставили. Успевам туда, – говорит, – под низ», – золотишко-то Екатерининское ещё тогда было. Золотишко спрятали – херак… о… их тут руки повязали: потом уже в поле-то в это выходить – их повязали. А тётка Ольга-то, бабка-то Ольга-то, ну, она уже – девяносто шесть годов было – умерла, она мне сказала…
[КВВ: ] Племянник меня достал: надо ми… металлоискатель сделать. Искать железо это.
[КВ: ] Я туда ходил, от чё-то…
[КВВ: ] Уже я начал собирать было, [нрзб.] племянник убрался.
[КВ: ] Не мог я этого камня откопать. Она бы мне сказала вовремя, когда я работал – у меня трактор был сто семидесятый – Т-170 – я бы этот бульдозером отпихал бы хоть куда надо. Я на сто семидесятом мост вот строил. <…> Я бы на нём заехал, а она умерла-то уж после того, как мост мы сделали.
[КВВ: ] Всё равно чё-то должно быть, Васька, чё-то должно быть. [Если не клад,] ну… ну [?] могила-то точно есть.
[КВ: ] Есь-есь, дак вот эти бандиты-то ведь сказали…
[КВВ: ] Их много-то похоронено по берегу бывшей реки[23].
[КВ: ] Мы, говорит… она, говорит, там камень приметный, его и назвали Песья Лапа[24] – так и назвали. Ну там… вот так вот – пёс, говорят, наступил. Ак пёс наступил, когда ещё было дело-то, когда… вот Олёксандр Ошевенский…[25] Вы были в Ошевенске? [Соб.: Были.] Были? Там нога, это когда камни-то мяконькие были[26].
[КВВ: ] Мягкие ещё.
[КВ: ] Мягкие камни. Они успевали наступить – вот и Песья Лапа так же насту… Там Олёксандр Ошевенский: ногу поставишь в это место, загадывашь желание – хоть чёго делай, все… все было такоё. Это я… А монастырь Ошевенский знаете? [Соб.: Да.] Были тоже там? В Ошевенском монастыре? <…> А дорогу до монастыря видели? [Соб.: Да.] Видали – монахи строили. Я по ней на автобусе еду (я раньше на автобусе вот и поработал), я уж никуда не сверну – а хоть какой еду [показывает, как едет пьяный] – до Реки доезжаю[27]. Река – деревня.
Тихманьга, 2002, КВ; КВВ
