Дэйзи Ди
Мироходцы. Чары хрустального сердца
– Пока что?
– Пока кто-то изнутри – оттуда, с Ордалона, не пробил в защитном барьере брешь. Кто-то пытается проникнуть сюда. Магия… Мы с Ари чувствуем ее. Защита особняка слабеет. Кто-то или что-то подтачивает его с той стороны, чтобы через образовавшуюся щель вырваться наружу. Вот почему с каждым днем мне все хуже. Вот почему мои глаза и тело стекленеют. Чем шире брешь, тем сильнее моя связь с Ордалоном, тем сильнее мое проклятие. Джинния. Я думаю, это она. Она пришла за мной, как и обещала.
– И что же нам делать? Нельзя же сидеть и ждать, пока они – кем бы они ни были – проникнут сюда! – горячо воскликнула Ки.
Осознала, что сжимает руки в кулаки и с трудом заставила себя их разжать. Скорбно опустив уголки губ, Дайана покачала головой.
– Мне жаль, но ничего нельзя поделать. Как могу, я пытаюсь залатать брешь, но не знаю, на сколько еще меня хватит – хрустальное проклятие стремительно выпивает из меня силы.
Ки медленно выдохнула.
– Но время у нас есть?
Дайана с усилием кивнула.
– Немного, но есть. Ламьель сильна, но не всесильна. Она боится Истинного Дара, как огня, потому… хотелось бы верить, что это не она сама пытается сюда пробраться.
Ки молчала, хотя голова была готова расколоться от переполняющих ее мыслей. Да еще и стены заговорили разом, обсуждая слова хозяйки. И сказанное ими заставило Ки похолодеть. Особняк скоро падет под натиском чужеродной магии – вот, что они говорили.
Чтобы хоть немного отвлечься от страшных мыслей и отвлечь саму Дайану, Ки сказала:
– Ты говоришь, что мой мир лишен магии. Но как же потомственные ведьмы, медиумы и экстрасенсы?
– Магия в Терре есть, но она иная и ее слишком мало…
– Надеюсь, ее достаточно, чтобы тебя защитить, – глухо сказала Ки.
Улыбнувшись, Дайана благодарно сжала ее ладонь своей хрустальной ладонью.
Глава 5. Темное Отражение
Все изменилось.
Атмосфера в особняке семьи Морэ стала тягостной, мрачной. Дом погрузился в странное оцепенение, на лица его жителей легла тень. Алистер Морэ был мрачнее обычного и совсем замкнулся в себе. Он дневал и ночевал в комнате Дайаны. Митси переживала ее болезнь как свою собственную – похудела так, что выпирали скулы. Миссис Одли ходила по особняку молчаливой тенью. С Ари клочьями летела шерсть. Ки часто заставала ее сидящей на задних лапках то перед одной, то перед другой стеной. Порой казалось, что она сама не может вздохнуть – так тяжело было находиться в особняке, пропитанном страхом и обреченностью.
Все в доме словно ждали беды. Ждали бури.
Ки надеялась, что речь шла о годах, месяцах или хотя бы неделях, но с каждым днем проклятие затрагивало тело Дайаны все сильней. Плоть неумолимо превращалась в хрусталь. Сначала «остекленели» руки, и она больше ничего не могла в них держать. Рядом постоянно находился кто-то – мистер Морэ, миссис Одли, Митси и, разумеется, Ари, которая ни на минуту не покидала свою хозяйку. Рядом была и Ки, ставшая частой гостьей в особняке.
За руками последовали ноги – Дайана больше не могла ходить. Видеть ее на постели, бледную, подавленную, опустошенную, было невыносимо. Однако даже сейчас, ничего не видя, полностью потеряв контроль над телом, Дайана пыталась храбриться.
– Почему так быстро? – потерянно спрашивала Ки у миссис Одли.
Та лишь горестно вздыхала.
Ки ходила, как призрак, совершенно растерянная и выбитая из колеи. Мама не понимала, что с ней происходит. Филин допытывался, что случилось, но она не знала, что сказать. И не знала, что делать. Что-то надвигалось, и Ки было опасно оставаться в особняке, но она и мысли не допускала, чтобы переждать беду по ту сторону зачарованных стен. Если Дайане уготовлена столь страшная участь – погибнуть из-за насланного на нее проклятия, Ки твердо намеревалась быть рядом с ней до конца. Хотелось бы ей рассказать обо всем Филину, но… поверил бы он? Да и Дайана не хотела, чтобы он увидел ее такой – беспомощной, почти хрустальной.
В школе Филин слал мрачной и подавленной Ки записки, пытаясь ее развеселить. Пришлось соврать, чего она терпеть не могла – сказать, что Дайана уехала в Глером, где ее положили в больницу. И что скоро все наладится…
«Наладится?» – горько и потерянно прошептали школьные стены. «Скоро», – с ужасом шептали утром стены дома Ки. Духи знали, что происходит. Жаль только, она не могла их разговорить.
Ки оторвала взгляд от учебника, почти не слушая, что отвечает на вопрос учителя класс. И обмерла, на несколько мгновений забыв о дыхании. Посреди чистейшего голубого неба повисла темная грозовая туча. Сверкнула молния… вдалеке, за домами.
Там, где находился особняк семьи Морэ.
Ки вскрикнула. Ученики обернулись. Не обращая внимания на вытягивающиеся лица, на испуг в глазах Филина и его тревожные расспросы, она скинула учебник и тетрадь в рюкзак и, даже не закрыв его, бросилась вон из класса. Мистер Горжес что-то возмущенно кричал вслед, но Ки его не слышала.
Потому что стены кричали тоже.
Хорошо, что с ней сегодня был велосипед – в последние несколько дней перед школой она заезжала к Дайане. Читала ей книги, говорила, как ужасно скучно в школе, убеждая, что Дайана ничегошеньки не теряет, не появляясь там. В общем, отвлекала и развлекала как могла. Понимая, что делает слишком, слишком мало для принцессы, которая уже почти стала хрустальной.
Всю дорогу до особняка Ки не отрывала взгляда от тучи, нависшей над Реденвудом. Та понемногу светлела, рассеивалась, но она не знала: воспринимать это как хороший знак или плохой? Или все то, что она навертела себе в голове, лишь в ней и существует? И когда Ки войдет в комнату Дайаны, подруга встретит ее своей чуть печальной улыбкой… ведь даже сейчас, наполовину хрустальная, она не разучилась улыбаться.
Бросив велосипед на дорожке, Ки ворвалась в особняк. Тишина. Мертвая, неестественная.
Прочистив горло, Ки крикнула: «Дайана!» Тут же пожалела об этом – крик потонул в тишине, словно в болотной трясине. Заглох, словно звуки не имели тут больше силы.
И вот тогда ей стало по-настоящему страшно.
Стены, картины, столики и все, что было на них, заговорили разом. «Дайана!» – кричали теперь уже они, будто став ее искаженным эхом. «Не спасли, не спасли». – «Беда пришла». – «Простите, простите». – «Ужасно», – проговорил дух стены – наверное, дальний родственник обитающего в доме Ки духа.
Взбежав по лестнице, она застыла. Мистер Морэ стоял, раскинув руки и закрывая собой вход в комнату Дайаны. Что-то неестественное было в его позе и его лице. Только подойдя ближе, Ки поняла, что именно. Алистер Морэ превратился в живую статую. Казалось, он спал с открытыми глазами – поднесенная ко рту ладонь поймала его дыхание. Последние сомнения отпали.
Чары.
Дверь в комнату Дайаны была открыта, а она сама… жива. Вздох облегчения вырвался из груди Ки, но тут же сменился безотчетным ужасом, когда подруга прошептала:
– Оно здесь.
– Кто? – чувствуя, как слабеют ноги, вскрикнула Ки.
– Темное Отражение. Слуга Ламьель. Ари… Ее заставили уйти – чтобы мне помешать не смогла.
– А твой папа?
– Я защитила его, как он всегда меня защищал. Но чары совсем меня ослабили, и с Темным Отражением мне не совладать. – Дайане было тяжело говорить – она почти полностью остекленела, только губы шевелились едва-едва. – Папа оберегал меня, говорил, что мое проклятие можно уничтожить. Но теперь я знаю правду: это невозможно, если не убить ту, что его наслала. Джиннию.
– Значит, ты…
– Я умру, но не навсегда. Просто стану хрустальной. Ки…
Слыша в висках отзвук биения сердца, она склонилась над Дайаной.
– Ты должна победить Темное Отражение. Помоги им – Митси и миссис Одли… если они еще живы.
Ки с головы до ног покрылась ледяными мурашками.
– Дайана, я…
Она не услышала, а быть может, уже и не могла слышать. Прошептала так тихо, что пришлось наклониться еще ниже:
– В кабинете папы… картина с роялем. Это вход. Не забудь забрать холст с собой, когда окажешься по ту сторону, чтобы в любой момент вернуться обратно. В доме есть и другие картины-порталы. Но не пользуйся ими слишком часто – они ветшают, а как создавать новые, знаем только я и папа. – Дайана устало выдохнула: – Прошу тебя, отыщи Ари.
Откуда-то из глубины дома послышался тонкий, но ужасающий вой. Ки вздрогнула, сердце подскочило к горлу. Так завывает ветер – тревожно, заунывно, до холодка в груди.
– Слушай меня. Это важно. – Дайана смотрела неотрывно, не моргая, и Ки поняла, что она уже не может закрыть глаза. – Прежде чем войдешь в Ордалон… забери мое сердце и мою слезу. Спрячь ее куда-нибудь, чтобы не потерять. Моя слеза с каплей Истинного Дара станет твоим оберегом. Истинный Дар – в моем сердце, и тебе нужно будет выковать из него клинок. Только он сможет убить Ламьель.
Вой стал громче и отчетливее – нечто жуткое бродило по особняку. То, что Ки должна была убить. Она чувствовала, что близка к истерике. Темное Отражение, странный сон мистера Морэ, страшные слова Хрустальной Принцессы…
– Дайана, о чем ты говоришь? Я не могу взять у тебя твое сердце! – в отчаянии воскликнула Ки.
– Это меня не убьет. Ты забыла – я ведь Истинный Дар. Смерть не имеет надо мной такой власти, как над другими. Я просто уйду в пустоту, но вернусь, как только Ламьель будет побеждена, а проклятие – разрушено.
Голос ее звучал все тише, слова – все неразборчивее. Ки понимала, что должно произойти с минуты на минуты, а потому не перебивала… пускай это было так тяжело.
– Знаю, я не имею права такое просить, но… больше некому. Я бы хотела, чтобы папа пошел с тобой, но у меня уже не хватит сил его расколдовать. Но Ари… Ари тебе поможет.
– Она – твоя Хранительница, – тихо сказала Ки.
– Да.
По прозрачной щеке Дайаны скатилась слеза. Упала на подушку, стекленея. Ки протянула руку и коснулась хрустальной бусины каплевидной формы.
– Береги ее, и она тебя сбережет, – прошептала Дайана.
Губы ее больше не шевелились. Она превратилась в хрустальную статую.
Опустив голову, Ки заплакала. Но ей не дали ни минуты на скорбь. Она подскочила, вспугнутая полувоем-полустоном, доносящимся из глубины особняка. Судорожно выдохнула, безуспешно пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.
Что делать? Что ей делать?!
Темное Отражение не позволит ей войти в Ордалон. А как бы Ки этого ни боялась, ей придется туда отправиться. Дайана не вернется, не оживет, пока джинния не будет побеждена, а значит, Ки необходимо передать сердце Ари. Сердце… Руки задрожали. Она бросила быстрый взгляд на хрустальное тело Дайаны. Почувствовав за спиной неимоверный холод, стремительно обернулась.
Перед ней стояло нечто, больше всего напоминающее размытую тень человека, но лишенное каких бы то ни было человеческих черт. Ки вскрикнула и одновременно с ней Темное Отражение завизжало.
Звук нарастал и нарастал, становясь просто нестерпимым. Она зажала руками уши, но это не помогло. Ладони стали влажными и липкими – отняв их, Ки с ужасом увидела на них кровь. И в тот миг, когда визг Темного Отражения достиг наивысшей точки, окно за ее спиной раскололось вдребезги.
Ки поразила страшная догадка. Она всем телом развернулась к кровати. Хрустальная статуя, что всего минуту назад была Дайаной, разлетелась на мириады осколков, среди которых алело ее сердце – кусок рубинового хрусталя. Пока Ки в ужасе хватала ртом воздух, Темное Отражение бросилось к Дайане. «Ему нужно сердце», – поняла она. Чтобы разбить, уничтожив единственное оружие против Ламьель.
Раздумывать было некогда. Ки бросилась к подоконнику, подобрала самый больший кусок стекла и вонзила в зыбкую плоть Темного Отражения, что уже вплотную подобралось к кровати. Оно заскулило, как раненый зверь, и вдруг обратилось… Филином. Он стоял, зажимая рукой кровоточащий бок. Покрасневшие от слез глаза широко раскрыты, в них застыл ужас, словно Филин не мог поверить в то, что Ки ранила его.
– Так больно, – простонал он.
Ки отступила на шаг, ошеломленная.
Она видела, как Темное Отражение превращается в Филина. Понимала: он никак не мог сейчас оказаться здесь. Но рука, что держала осколок стекла, разуму отказывалась подчиняться. Ослабела, опустилась сама собой.
Филин нетвердой походкой подошел к Ки, по-прежнему зажимая кровоточащую рану. Дрожащей рукой коснулся ее руки, мягко попытался отнять осколок.
– Не прогоняй меня, – плача, сказал он.
Ки закрыла глаза, сдаваясь. «Я не могу, просто не могу».
– Ты не Филин, – слабо прошептала она.
«Не Филин», – подхватили стены. «Не Филин», – сотнями стеклянных голосов отозвалось разбитое окно. «Не позволь Ламьель победить», – прошептала книга загадочного Сказочника. «Если сердце разобьется, Дайана умрет», – печально обронила кровать, нежа в своих объятиях осколки хрусталя. Ее, Дайаны, осколки.
Ки открыла глаза.
– Ты не Филин, – уже тверже сказала она.
Выпрямилась, вскинула подбородок, вперив взгляд в Темное Отражение, принявшее облик друга. «Спасибо», – шепнула духам. Резко опустила руку, вонзая осколок стекла в грудь того, кто выглядел как Филин, но быть им никак не мог. Лицо друга расплывалось из-за слез, но Ки сумела увидеть, как его тело превращается в зыбкую черноту и… растворяется, бесследно исчезая.
Она запретила себе бояться – сейчас не время для страхов и сомнений. Подняла хрустальное сердце Дайаны, с подушки забрала ее слезу. Вбежала в кабинет мистера Морэ. Взгляд метался по находящимся там предметам в поисках шкатулки, подходящей для слезы, пока не наткнулся на красивые старинные часы на цепочке. Открыв их, на внутренней стороне крышки Ки увидела фотографию красивой женщины с длинными темно-русыми волосами, с ниткой жемчуга на лебединой шее. Беатрис Морэ. Под крышечку часов она вложила слезу Дайаны. Ее сердце Ки спрятала в мешочек из-под специй, найденный на кухне, и подвязала на пояс платья. Торопливо набила сумку вещами, которые могли пригодиться в дороге, туда же кинула и нож.
Уже уходя с кухни, Ки вдруг остановилась. Она понимала, что с Митси и миссис Одли что-то случилось – ведь даже тогда, когда она билась с Темным Отражением, они не дали о себе знать. Ки лишь надеялась, что они там же, где Ари – тогда хотя бы существовал шанс, что они будут живы. Но вдруг… вдруг им требовалась помощь? Она повернула назад, зашла в кладовку. В первое мгновение хотела радостно вскрикнуть – Митси была там, у полки с вареньем. Стоило сделать шаг по направлению к ней, как Ки поняла, что перед ней лишь отпечаток поварихи, плоский, как картон. Она закричала, и то, что прежде казалось Митси, пылью осыпалось на пол.
Ки бросилась вон. Ворвалась в комнату миссис Одли, умоляя, чтобы ее не постигла участь Митси. Застыла на пороге, увидев разинутый в крике рот, плоскую, тянущуюся к ней руку.
Плакать больше не было сил.
Вернувшись в кабинет Алистера Морэ, она отыскала взглядом висящую над столом картину в золоченой раме. На ней был изображен старинный дом и красивая женщина, играющая на рояле. Посередине холста зияла дыра – через нее в их мир и ворвалось Темное Отражение. Ки решительно протянула руку, пускай все заледенело от страха внутри. Набрала в легкие воздуха, как перед прыжком в ледяную воду, и коснулась чернеющей бреши.
Мир распался на сотни осколков и, разбившись, погас.
Глава 6. Шаг в новый мир
Как только темнота перехода рассеялась, Ки обнаружила себя стоящей посреди полупустой комнаты. На полу позади нее лежал холст, на котором был запечатлен кабинет мистера Морэ: заваленный бумагами стол и дверь, ведущая в коридор второго этажа. Наклонившись, Ки аккуратно свернула холст – ее путь обратно. Шумно выдохнув, огляделась.
Дом, в котором она оказалась, не пощадило время. Над головой вместо крыши – сверкающее голубизной небо, подернутое светлой дымкой облаков. Солнце светило вовсю, щедро одаривая лучами полуразрушенные каменные стены. Окна давно лишились стекол, полки шкафа прогнили.
Не зная, чего ожидать от дома в мире, где магия – обычное дело, Ки покрепче сжала в руках часы Алистера Морэ. Намотала цепочку на запястье наподобие браслета и осторожно направилась вперед. Миновала дверной проем с заржавевшими петлями – все, что осталось от самой двери. Прошла узкий коридор и по каменной лестнице спустилась вниз.
Зал сохранился лучше, чем комната с зеркалом – во всяком случае, стены здесь были целы. В центре стоял рояль. Крышка раскурочена, половина клавиш вырвана, бок прогрыз кто-то весьма неприхотливый в пище. Над роялем нависала люстра на цепях с огрызками свечей, вдоль стен протянулись шкафы с сотнями старинных фолиантов.
Это место казалось покинутым, но Ки чувствовала, что в доме не одна. И правда – из комнаты, издалека напоминающей столовую, вышла женщина в длинном платье. Та самая, что была изображена на картине. Красивое лицо, старомодная прическа с завитками и длинные, выше локтя, перчатки. Ее облик показался бы не таким уж и необычным, учитывая, что Ки попала в другой мир, если бы не одно обстоятельство: незнакомка была полностью прозрачна. Застыв на лестнице, Ки изумленно смотрела на нее – и насквозь, а она подняла голову и приветливо улыбнулась. Будто каждый день встречала в доме живых гостей.
– Извините… Вы не видели тут белую кошку? – неуверенно спросила Ки.
Призрачная женщина не ответила. Прошла мимо лестницы и, поправив платье, опустилась на стульчик у рояля. Краем глаза Ки заметила какое-то движение и повернулась в ту сторону. К роялю подходил молодой мужчина с прилизанными черными волосами. Вернее, они казались черными – его прозрачность мешала сказать точнее. Призрак вел за руку ребенка – маленького мальчика с печальным лицом. Они оба заметили Ки, но ничего не сказали. Мальчик отвел взгляд и вновь уставился себе под ноги, а мужчина даже приветливо махнул рукой. Ки помахала в ответ.
Как только они оказались у рояля, призрачная женщина положила на клавиши тонкие пальцы и заиграла. Даже то, что разрушенный рояль никак не мог играть, ей не мешало – в ее реальности он, несомненно, был целым. Полилась музыка – печальная, даже тревожная, но вместе с тем невозможно прекрасная. Позабыв обо всем, Ки оперлась на каменные перила, завороженная мелодией, которую слышала впервые.
Спустя полчаса она поняла, что незнакомка и не перестанет играть. Бессмертная, она не знала усталости. Ее пальцы легко скользили по клавишам – даже по тем, которых не было вовсе. Муж и сын все так же стояли рядом, один – неотрывно глядя в окно с печальной полуулыбкой на лице, другой – потупив взгляд и маясь от скуки.
Ки не знала, где оказалась, но представляла себе, что призрачная семья когда-то жила в этом доме и погибла давным-давно. И вернулась сюда, победив и смерть, и время.
Она спустилась по лестнице, стараясь ступать мягко и тихо, чтобы не нарушить их уединение. Мальчик вдруг оставил отца и мать и подошел к ней, что-то держа в ладонях. Разжав руку, протянул ей ключ – слишком большой, слишком золотой, слишком бутафорский. Ки взяла его, недоумевая. Подняв голову, встретилась с печально-отрешенным взглядом мальчика. Он кивнул в противоположную сторону от входной двери, куда она направлялась, чтобы навсегда покинуть это чудное семейство. Озадаченно нахмурившись, Ки обернулась туда, куда он указал.
Рядом со столовой находилась арка, ведущая в коридор. Ки направилась туда в надежде, что призрачная семья решила каким-то образом помочь ей найти Ари.
Выйдя в коридор, Ки ахнула – он казался просто бесконечным. Все сужался и сужался, пока не превращался вдалеке в едва заметную точку. По обеим сторонам – ровная череда дверей. Страшно представить, сколько их здесь. Сотни или тысячи? Однако она не прошла и нескольких шагов, как обнаружила дверь, золотые буквы над которой сложились в два слова: «Кира Грейс». В двери виднелась огромная замочная скважина, куда идеально подходил отданный ей призрачным мальчиком ключ. Но вот что странно: заглянув в скважину, Ки не увидела ничего, кроме белесого тумана.
Если бы дело происходило в ее мире, она никогда бы не вошла в комнату чужого дома, что так тщательно скрывала свои тайны. Но здесь… Ки до сих пор не понимала, как ей найти Ари в Ордалоне. Так может, ей давали подсказку? Тряхнув головой, она решительно вставила ключ в замок. Дверь тут же с легким щелчком отворилась.
Стоило переступить порог, как заполонивший комнату туман рассеялся и Ки увидела… себя.
Той Кире было лет пять, не больше. Милая кудряшка с пухлыми щечками и румяным личиком, она сидела перед кукольным домиком, сосредоточенно выбирая наряд для любимой куклы. А рядом – мама в легком летнем платье и с непривычно короткой стрижкой. В комнату вошел папа – он лучился счастьем, глядя на дочку и жену.
Их фигуры не были прозрачными, как у хозяев дома. Казалось, Ки просто смотрела видео из своего прошлого – прошлого, которое помнила едва-едва.
Она догадывалась, почему удивительный дом (или его не менее удивительные жители) выбрал именно этот отрезок ее жизни. Это были хорошие времена. Времена, когда они были счастливы втроем. Тогда мама с папой еще любили друг друга, тогда у Ки не было глупого сводного братца, а у отца – другой семьи. И она еще не слышала голоса, что принесли ей столько неприятностей.
Завороженная уютной картиной, Ки прошла вперед, чтобы получше рассмотреть и отца, и совсем молоденькую маму. Но стоило коснуться себя маленькой, как что-то в окружающем мире переменилось. Она не сразу поняла, что смотрит на родителей под другим углом – глазами пятилетней девочки по имени Кира. Глянула вниз, на свою детскую ручку, и рассмеялась непривычно звонким голосом. Мама послала ей удивленный взгляд, не понимая, что так развеселило дочку.
Странно было вновь оказаться малышкой, но так… здорово! Они поиграли в куклы, попили чай с чернично-творожным тортом – маминым фирменным десертом. Папа рассказывал смешные байки, и Ки смеялась, позабыв обо всем. Происходящее казалось настоящим волшебством, но тревога никуда не делась, нависая над ней, словно грозовая туча. Дайана отдала ей свое сердце, Митси и миссис Одли погибли, Алистер Морэ спал беспробудным сном, а Ари блуждала где-то там, в Ордалоне. Ки было хорошо здесь, но она не могла позволить, чтобы ее желание урвать кусочек счастья поставило под угрозу жизнь семьи Морэ.
Поднявшись из-за стола, она попрощалась с родителями.
– Ты куда? – изумилась мама.
– Мне пора, – вздохнула Ки. – Нужно идти.
Повернувшись, она похолодела: двери больше не было. Повсюду – лишь белесый туман. Предчувствуя нехорошее, обернулась. Взгляды родителей потеряли теплоту, кукольный домик и стол стерлись в пыль – так же, как это случилось с Митси и миссис Одли. Мама и папа Ки застыли в неестественных позах, исподлобья глядя на нее.
Не духи. Призраки прошлого.
От этих нечеловечески ледяных и пустых взглядов Ки стало жутко. Попятившись, она утонула в тумане, но он хотя бы скрыл лица существ, что притворялись близкими ей людьми. Она нырнула в самую гущу серой завесы, пытаясь по памяти отыскать место, где прежде находилась дверь, и отчаянно надеясь, что та не исчезла окончательно. Кто знает, на какие фокусы способны дома в этом странном мире?
К счастью, дверь все-таки обнаружилась. Ки с силой толкнула ее, выбежала наружу и захлопнула дверь за собой. Постояла, прислушиваясь к тишине.
Только выйдя из коридора в зал, она поняла, что музыка смолкла. Призрачная незнакомка перестала играть на рояле. Вместе с мужем и сыном (во всяком случае, Ки именно так определила их родство) она ледяным изваянием застыла посреди зала. Вся приветливость стерлась с их лиц. Снова эти преследующие мертвые взгляды…
Ки поспешно прошла мимо призрачных статуй, краем глаза замечая, как они поворачиваются ей вслед. Добравшись до входной двери, резко ее распахнула.
После истории о джиннии Ламьель, Темного Отражения, людей, превращенных в пыль, и дома, полного призраков, Ки ожидала увидеть мрачные, негостеприимные земли. Пожухлую, а быть может, и вовсе покрытую пеплом траву, высохшие деревья, нависающие над землей свинцовые тучи… Ничего подобного – от дома уходила дорожка, вьющаяся между тонкими деревцами с изумрудной листвой, вдалеке виднелись холмы, а еще дальше, за ними – смутные очертания города. Очень даже невинный пейзаж.
Однако Ки готова была поклясться: когда она попала в Ордалон через картину, день был в самом разгаре. А сейчас светало – за холмами поднималось солнце. Значит, те несколько минут, что она провела с родителями из прошлого, на самом деле оказались несколькими часами!
Теперь стало ясно, зачем нужна была комната с ее счастливым прошлым. Как можно дольше задержать ее там, не дать исполнить данное Дайане обещание. Означало ли это, что Ламьель знала о существовании Ки?
К сожалению, рядом не было никого, кто мог бы ответить на ее вопросы. А их с каждой минутой становилось все больше.