Дэйв Уорделл
Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна
Потом Роб сказал, что через два часа Финну нужно продолжить лечение и я должен уехать. Наконец я остался наедине со своим псом. Несмотря на то что перспективы его выздоровления были довольно радужными, мое сердце разрывалось от боли.
Сейчас мне впервые представилась возможность попросить у друга прощения за произошедшее. Конечно, если бы я заранее знал, чем всё закончится, или раньше бы заметил нож в руках у преступника, то всё сложилось бы совсем по-другому и, возможно, закончилось бы смертью одного из нас. В душе я знал, что ни каким образом не должен был позволить Финну броситься под этот нож. В то же время было совершенно ясно, что мой друг, даже получив ранение, ни за что бы не допустил гибели хозяина. В этом и заключается настоящая дружба между кинологом и его собакой.
Я принес Финну лежанку с улицы, и он лег на нее. Я устроился рядом и видел, как он заснул, а затем обнял его и тоже заснул. Всё во мне начало приходить в равновесие. Я находился там, где и должен был быть.
∗ ∗ ∗
Наверное, мне стоит рассказать немного больше о своей семье.
В течение семи лет мы работали с Финном – иногда вдвоем, иногда вместе с Жемчужиной или другими собаками, – ведь помимо основной службы я работаю тренером в кинологическом центре, выбирая и дрессируя новых собак для полиции, – и Финн неизменно был рядом. Иногда у нас с женой возникают ссоры из-за того, что я провожу с собакой больше времени, чем с ней. Но Финн, безусловно, член нашей семьи. Кто-то, возможно, скажет, что у нас не дом, а зоопарк, потому что в доме очень много животных. Собак больше, чем людей. У нас с женой три дочери – Джейми, Тиа и Индия – и еще пять собак, кроме Финна, две из которых тоже служат в полиции.
Одну из них зовут Землеройка – тоже немецкая овчарка, которая в данный момент проходит обучение. Полицейские собаки уходят со службы примерно в возрасте восьми лет, поэтому у кинолога всегда должны быть новые собаки, которые проходят обучение. Когда Финн закончит свою работу, Землеройка займет его место. Она замечательная собака. У нее острый ум и хорошая физическая форма, она бегает очень быстро и полна решимости – из таких собак всегда получаются отличные помощники полицейских. А еще у Землеройки, как и у всех хороших полицейских собак, есть свои слабости. Она любит, чтобы ей массировали животик (кому из нас это не понравилось бы?), обожает, когда ее гладят, и для нее нет ничего более занимательного, чем бегать вокруг тебя с мячиком. Во время нападения ее не было с нами. На такие происшествия следует ездить с собакой, в которой ты полностью уверен. Время Землеройки еще придет.
Я также работаю со спаниелем по кличке Жемчужина. Это другой тип полицейской собаки, она специализируется на поиске различных вещей. Большая часть ее работы – результат того, что в полиции называется «остановиться в правильном месте на улице». Эта собака натренирована на поиск тайников в домах, лодках, на дорогах и в лесу – везде, где только можно – с наркотиками, оружием или валютой.
Жемчужине четыре года, ее передал нам торговец собаками, приобретший ее в центре спасения животных. Можно только предположить, что она попала туда, так как приносила хозяевам много хлопот из-за своей любви к бегу. Жемчужина никогда не сидит на месте. В тот момент я дрессировал черного лабрадора по кличке Джош для поиска наркотиков, оружия и денег. Но, к сожалению, он не показывал хороших результатов, поэтому мы взяли Жемчужину на пробу. И она успешно справилась с курсом, пройдя обучение за двенадцать дней, что очень близко к рекорду. Некоторые собаки – прирожденные ищейки, у них выдающийся нюх. Во время своего первого задания Жемчужина, работая в доме, гараже и нескольких машинах, нашла партию наркотиков высокого качества стоимостью 125 тысяч фунтов, спрятанную в саду. Всё это происходило во время дождя.
Так как Жемчужина не могла усидеть в своей конуре, она провела очень много времени в конуре вместе с Финном. Финн, кажется, успокаивал ее, и они очень подружились – не знаю, поэтому ли или потому, что Финн громко лаял на нее, если она мешала ему спать. Но и она не оставалась в долгу, воя на него всегда, когда они должны были заходить в полицейские клетки, что Финн ненавидел.
Наконец у нас был бедный Макси, так и не ставший полицейской собакой. Макси – это еще одна немецкая овчарка, которой исполнилось три с половиной года и которую отдала нам другой кинолог, считавшая, что у Макси есть задатки полицейской собаки, потому что поняла, что не сможет с ней управиться. Таким образом Макси была подарком – так мы называем собак, которых отдают нам в полицию обычные люди. В полицию регулярно поступают звонки от людей, которые больше не могут ухаживать за своими четвероногими друзьями и просят нас забрать их себе, считая, что у их питомцев есть все достоинства полицейских собак. Иногда такие псы оправдывают возложенные на них надежды, но чаще всего из них ничего не получается. Все-таки мы требуем от своих собак очень много, и не каждая из них способна усвоить всё, что необходимо при работе. А так как большинство из подаренных нам животных провели большую часть жизни, сидя на диване, какие бы надежды они не подавали, очень скоро становится совершенно ясно, что им лучше быть домашними любимцами. Некоторые, однако, становятся настоящими полицейскими собаками.
Изначально я вовсе не желал иметь такую собаку, как Макси. В тот момент я искал пса, который мог бы пройти мою программу обучения полицейских собак. Сначала я взял Макси всего на четыре недели лишь для прохождения базовых тренировок. В начале казалось, что она достаточно способная собака. Она быстро запоминала команды и хорошо выполняла задания, когда ей подавали верные знаки. Но, когда по прошествии четырех недель оставалось еще несколько моментов, нуждавшихся в улучшении, кто-то (не я) сказал, что Макси нужно найти новый дом.
Тогда я решил (хотя это решение далось мне не так легко) забрать ее к себе. Стоит сказать, что у первой хозяйки действительно были объективные причины отдать эту собаку. Макси была плохо управляемой, ее надо было дрессировать по многу часов, и если с ней не занимались, то она быстро находила, как себя развлечь. Макси собирала вокруг себя других собак, воровала вещи у соседей – и всё только для того, чтобы обратить на себя внимание, словно маленький карапуз. Она обладала неиссякаемой энергией и просто не могла ни минуты сидеть на месте. А еще Макси бесстрашная собака, любящая своих хозяев и готовая их защитить. Теперь мы не представляем нашу жизнь без нее.
Две другие наши собаки были просто домашними питомцами. Это Рори – шестидесятикилограммовый южноафриканский мастиф восьми лет и Милли – двенадцатилетний стаффордширский бультерьер, которая, несмотря на свой преклонный возраст, всё еще выглядела ребенком. Она всегда бывает рядом с нашими детьми.
Да, у нас еще есть африканский серый попугай по кличке Рокси, знающий очень много слов, а также черно-белая кошка, которую взяли, не предупредив меня. Дети зовут ее Китти. Она очень нравится Финну.
Вообще-то Финну нравятся все, если не считать преступников.
∗ ∗ ∗
На следующий день я снова проснулся очень рано, и снова мне предстояли томительные часы ожидания, прежде чем полдевятого зазвонит телефон, и я узнаю последние новости про Финна. Но, как и вчера, отсутствие новостей уже было хорошей новостью, и пока Джемма со своей матерью отправляли детей в школу, я вновь обитал скорее в виртуальном мире, а не в реальности.
Это был просто поразительно. Теперь, открывая соцсети, я каждый раз видел всё новые и новые публикации своей истории о происшествии с Финном, к которым было много лайков и репостов. Хотя журналисты телекомпаний Sky News и BBC в один голос утверждали, что пес не сможет поправиться (и у них было на то основание), благодаря таким репортажам о случившемся узнали по всему миру. Это привело к тому, что новостью стали делиться миллионы людей, каждый из которых писал свои комментарии. Кроме того, мои друзья и коллеги публиковали последние новости о ходе расследования нашего дела и распространяли их среди знакомых, еще больше увеличивая число лайков и репостов. В результате мои аккаунты в «Фейсбуке» и «Твиттере» сошли с ума от сообщений.
Меня переполняли эмоции. Конечно, британцы очень любят животных, и меня особенно тронуло, что я получил слова поддержки от множества совершенно незнакомых мне людей. Также поразило и то, что многие из писавших мне сообщали, что у них тоже есть полицейские собаки или лошади. Отношение людей к полиции – это вовсе не то, о чем ты думаешь каждый день: мы просто выполняем свою работу, отлавливая преступников и обеспечивая безопасность общества, потому что нам за это платят, и когда ты на работе, ты занят преступниками. Осознание того, сколько людей меня поддержало, придало много сил и помогло избавиться от мрачных мыслей.
К счастью, Роб позвонил с приятными новостями. Ночью Финн хорошо спал, у него был отличный аппетит. Настолько отличный, что больнице пришлось заказывать дополнительные порции курицы. Но по-прежнему не было никакой определенности в том, когда Финн поправится настолько, что сможет вернуться домой. Роб ясно дал мне понять, что осознает, что Финну будет лучше дома у хозяина, но пока в его легких есть трубки, пес может находиться только в больнице и более нигде.
∗ ∗ ∗
Потом мы с Джеммой поехали осматривать нашего мальчика, и стало понятно, что ему теперь значительно лучше. Хотя Финн и мой товарищ по работе и потому больше времени проводит со мной, жена его тоже любит, а Финн – ее, – они чувствуют особую нежность друг к другу. Это настоящие родительские отношения, как я себе их представляю. Если мне нужно расчесать Финна, что в условиях нашей работы приходится делать довольно часто, пес, только увидев вольер для немецких овчарок, где происходит эта процедура, начинает вести себя очень глупо – берет расческу и убегает. Но стоит мне дать расческу Джемме, как наш мальчик становится тихим и стоит неподвижно, не просто давая ей расчесать его, но еще и получая от этого удовольствие. Я иногда задумываюсь о том, не стоит ли жене начать работать с Финном и в полиции.
Так как в тот вечер у старшей дочери Джейми были занятия по плаванию, Джемма с матерью уехали в Лондон, возложив на меня обязанность накормить и уложить спать Тию и Индию.
Сделав это, я провел некоторое время в саду перед домом вместе с Жемчужиной. Она была совершенно удручена исчезновением лучшего друга, и нужно было отвлечь ее от этого, сказав несколько воодушевляющих слов. Поддержка требовалась и мне. Но ее неоткуда было взять. Вынося мусор, я встретил Кэрол, свою замечательную соседку – ту самую, которая видела, как я приехал в то утро без машины и Финна. Я признался, что был слишком расстроен, чтобы поприветствовать ее («Прости, Кэрол», ― сказал я), но тут же поспешил домой, чтобы остаться наедине со своими ужасными мыслями.
Глава 5
По-моему, это самый непослушный щенок, которого я когда-либо видела.
Слова, сказанные мне женщиной, воспитывавшей Финна, когда я приехал забирать его
Пока в груди у Финна стояло дренажное оборудование, я всё время думал о нем – это стало чем-то вроде навязчивой идеи. Я постоянно спрашивал себя, работают ли они, что там происходит, и если работают, то каков результат этой работы. И когда утром в субботу мне позвонил Роб и сообщил, что Финну удалили последнюю трубку, я, наконец, смог облегченно вздохнуть. Все-таки это был значимый момент в лечении Финна, теперь в его организме не было никаких посторонних предметов. Еще большей радостью стало то, что болезненные ощущения моего друга уменьшились настолько, что теперь обезболивающие достаточно было просто добавлять в еду.
– А это значит, ― хитрым голосом сказал мне Роб, ― псу больше нет необходимости находиться в больнице.
– То есть вы хотите сказать, что его можно забрать домой? ― спросил я, догадываясь, к чему идет дело.
– Нет, я отчитываюсь вам как администратор о том, что буду делать, ― отреагировал он сразу же, как я кончил задавать вопрос.
Разумеется, следующие несколько часов я крутился как белка в колесе, звонил и отвечал на звонки, но не достиг ровным счетом ничего. К счастью, у моей жены, как всегда, было всё под контролем. Когда мы поехали забирать Финна, оставив детей на свекровь, она подготовила всё к появлению нашего любимца: его миски стояли на своих местах, готовые к тому, чтобы в них положили еду, был составлен список с указанием того, что нужно купить больше курицы и риса, чтобы удовлетворить возросший аппетит нашего мальчика. Мы были на седьмом небе от счастья. После всего, что пережил Финн, он заслуживал только самого лучшего.
∗ ∗ ∗
По пути в клинику мы с женой пребывали в радостном волнении, что сделало эту поездку одной из самых запоминающихся за все время. Мы знали, что у Финна еще не зажили все раны (Роб очень четко дал это понять), но, по крайней мере, теперь в конце тоннеля забрезжил свет. Полному выздоровлению моего друга мог помочь только переезд в родной дом, где всё было знакомо. Это напомнило нам чувства, с которыми мы возвращались из роддома с каждой из наших только что родившихся дочерей, особенно Джейми, потому что она была первой: смесь невероятной радости и большого чувства ответственности за живое существо. Теперь окончательно исчезло представление о ребенке как о любимой игрушке, которую в случае чего можно отдать людям, знающим толк в воспитании.
Когда мы пришли в хирургическое отделение клиники, там почти никого не было – мы видели лишь одну семью, приехавшую забрать своего домашнего любимца: отца, мать и двух детей. Они сидели, коротая время, пили кофе и смотрели новости на четырех экранах, висевших на стене для того, чтобы люди могли отвлечься от волнений за своих питомцев. В момент нашего прихода был включен телеканал Sky News.
Видя себя с Финном на экране, я всё еще удивлялся тому, как быстро мы стали звездами (я бы хотел подобрать другое слово, но не могу). Но, похоже, это уже не изменить. Моего пса уже показали на нескольких новых телеканалах, а я успел раздать ряд интервью. Также вышло некоторое число публикаций о нас в различных печатных изданиях, а уж про шумиху в социальных сетях и говорить не приходится. Некоторые друзья сказали мне, что теперь каждый раз, заходя в Интернет, они видят либо фотографию Финна, либо мое улыбающееся лицо. Это, конечно, придавало полиции дополнительную популярность, но для нас подобная перемена произошла слишком неожиданно.
Произошедшее не укладывалось у меня в голове. Этому был целый ряд объяснений. Роб настоял, чтобы я поговорил с ним, прежде чем мы заберем Финна.
– Забирая животных, люди часто не слушают советов врачей, ― объяснил врач свою просьбу.
В моем случае это замечание было вполне справедливым: увидев Финна, я бы сразу увез его, не став слушать ни слова, а после донимал бы бесконечными телефонными звонками.
Поэтому мы с Джеммой внимательно прослушали всю информацию о прописанных моему другу лекарствах и о том, что было сделано, какие проблемы обнаружились и на что надо обращать особое внимание в период выздоровления. Когда я слушал про лекарства, был спокоен, но вот рассказ о том, какие ужасные травмы получил Финн и что было предпринято для их лечения, заставил меня вспомнить о том, что я еще не до конца оправился после произошедшего.
Даже несмотря на то что список возможных проявлений болезненного состояния организма, на которые необходимо было обращать внимание, выглядел довольно обескураживающе (там были апатия, рвота, снижение аппетита, изменение поведения и, что заставляло меня больше всего нервничать, кашель), программе восстановления было легко следовать, и она заканчивалась ободряющей запиской, придавшей мне сил. Если процесс выздоровления будет идти теми же темпами, что и прежде, и не возникнет никаких осложнений, то Финн сможет вернуться на службу вскоре после Рождества.
Сказав это, Роб ушел и вернулся с нашим мальчиком. А семья, смотревшая в холле телевизор, поняла: перед ними тот самый пес-герой с экрана. Они стали перешептываться, показывая на нас пальцами, что очень нервировало мою жену, я же, признаюсь, заплакал от переизбытка эмоций: подобное поведение, конечно, не красит знаменитость.
∗ ∗ ∗
Подойдя к машине, я сложил ряд сидений и сел сзади вместе с Финном. Он всё еще находился под действием лекарств, был уставшим, но вел себя очень беспокойно. Шел страшный ливень, и пока Джемма изо всех сил старалась вести машину как можно спокойнее, Финн, который всегда бурно реагировал на происходящее вокруг него, казалось, не знал, чего хочет. Он то смотрел в окно, то пытался обнюхать водительское сиденье и понять, что его Мамочка делает на моем месте, то хотел заснуть, свернувшись клубком. В таком состоянии, когда тело не всегда вело себя привычным образом, окружающий мир, должно быть, казался ему хаосом.
Дом в его представлении тоже, наверное, изменился. И это действительно было так. Не только потому, что Финн вернулся как герой, и дети, и наши домашние животные обрадовались, увидев его. Особенно была рада Жемчужина, в чью конуру Финн пришел шатающейся походкой. Зная, что они провели очень много времени, работая на полицейских заданиях, я, конечно, понимал, что у них близкие отношения, но не представлял, что без Финна Жемчужина будет чувствовать себя настолько потерянной. Когда у тебя голова забита своими переживаниями, легко не обратить внимания на подавленность собаки.
Девочки, конечно, были поражены тем, как выглядел Финн. Крепкий, всегда энергичный, пышущий здоровьем пес, каким они привыкли его видеть, теперь ослабел и потерял почти всю шерсть. К тому же он очень устал. Теперь, когда вся семья снова собралась вместе, я сел рядом с ним в комнате и просидел так остаток дня.
И вот настал вечер, который я провел, постоянно отвечая на звонки, выкладывая последние новости, мой разум был поглощен чтением невообразимого количества сообщений. Со всех сторон я видел посвященные нам с Финном статьи из различных журналов и газет, издававшихся даже за пределами Англии, сообщения со словами поддержки от полицейских из США и Канады, а также обновления о моей истории, публикуемые всемирно известным зоозащитником Рики Джервейсом и ведущим одного из моих любимых детских шоу про полицейских Эриком Эстрадой. Всё это время Финн спокойно лежал рядом и просто спал.
Спал, спал и спал.
Так наступила ночь. Ночь, когда Финн впервые за несколько лет будет спать внутри дома, как когда-то тоже после операции. Приняв во внимание, что мой друг получил очень серьезные раны, а также возможность появления осложнений, о которых предупреждал Роб, я решил, что буду некоторое время спать на первом этаже вместе с ним. Для этого мы с женой перенесли сюда одну из раскладушек, обычно хранящихся под детской кроваткой на случай, если кто-то из наших гостей остается на ночь.
Я ростом почти два метра и на этой раскладушке не мог вытянуться полностью. Но мне было комфортно спать. Или, лучше сказать, было в тот момент. В этот вечер я снова пребывал в волнении, которое обычно бывает у молодых отцов. Вероятно, вы понимаете, что я имею в виду. Если вы не слышите сопения ваших детей, то подходите ближе, чтобы убедиться, что всё в порядке. Вот так же неусыпно я в ту ночь следил за Финном. Это вовсе не значило ничего плохого. Я просто радовался тому, что мой мальчик наконец-то был дома.
∗ ∗ ∗
Люди часто удивляются, что полицейские собаки, которые живут со своими хозяевами душа в душу, спят не в домах, а в конуре на улице. «Конечно, это теплые просторные помещения, предназначенные специально для полицейских собак. Но тем не менее собаки спят во дворе», ― думают они.
Однако это решение логично, и у хозяев есть три причины, чтобы устроить всё именно так. Во-первых, нужно всё время закалять собаку. Если вы встретите Финна на улице, то будете в полной уверенности, что это очень милый пес. И на самом деле это так, если дело происходит в нормальной обстановке, то мой друг – образец поведения для других собак. Он послушный, любознательный и безупречно ведущий себя пес. У меня не будет ни малейших сомнений в том, можно ли брать Финна, например, в школу. Я был с ним там, и даже ни единожды. Но работа есть работа – против нее ничего не попишешь. Полицейская собака должна выполнять то, что от нее требуется.
Во-вторых, полицейские собаки, как и другие служебные псы, работают в любых погодных условиях. Финн немецкая овчарка, представителей этой породы использовали на больших открытых пространствах, чтобы пасти скот, поэтому очень важно, чтобы он чувствовал себя комфортно при любой погоде. Чтобы густая шерсть такой собаки оставалась в хорошем состоянии, нужно, чтобы она исполняла свою функцию. Собака, приспособленная к жизни в холоде, очень некомфортно чувствует себя в доме с центральным отоплением.
В-третьих, ситуации, возникающие, если собака живет в доме, мешают формированию инстинктов, вырабатываемых в ходе дрессировки, а также идут вразрез с заложенными природой повадками. Когда собака находится дома, в любом случае люди вводят для нее ряд строгих правил: не ходи на лестницу, не прыгай на диван и тому подобное. Установление таких норм противоречит характеру той работы, которая требуется от полицейской собаки. Ведь ей нужно обследовать объект, куда вас направили, независимо от того, что это – завод, жилой дом или машина, и выполнить задание, не опасаясь нарушить какие-либо запреты.
Но я всегда был и остаюсь человеком. Финну только исполнилось девять месяцев, когда я приехал забирать его у семьи, воспитывавшей его, и мы оба были готовы начать ту полную приключений жизнь, для которой он был рожден и в которую я мечтал окунуться с самого детства.
∗ ∗ ∗
Щенков, которых в будущем хотят сделать полицейскими собаками, воспитывают в специальных центрах. Финн родился в одном из таких центров, расположенном на западе Центральной Англии, в помете из одиннадцати щенков. Существует простая система учета помета. Первый помет года отмечается буквой «А», а все щенки из этого помета получают имена на букву «А»: например Альфа, Артемис, Атилла. Следующий помет отмечается буквой «Б» и так далее. Финн был из третьего помета, поэтому при рождении получил имя Ваттер.
В первые несколько недель после рождения щенки почти не общаются с людьми. Это тоже очень важно. В отличие от собак-поводырей, по понятным причинам вступающих в контакт с человеком как можно раньше, будущих полицейских собак необходимо воспитывать совершенно по-другому. В свете той работы, которую им предстоит делать, очень важно, чтобы в критические моменты они вели бы себя точно так, как если бы они жили сами по себе. Это не сделает их дикими и опасными. Данная стадия нужна лишь затем, чтобы они сохранили все свои собачьи, передавшиеся с материнским молоком повадки, а не перенимали не свойственную им дружелюбную по отношению к человеку манеру поведения. Она также позволит более четко определить степень готовности собак к предстоящей работе.
В первый раз щенков осматривают через семь недель после рождения, когда у них заканчивается формирование мозга. Это наилучшее время для оценки природных черт их характера, который затем может быть изменен путем приобретения определенных моделей поведения. Затем щенки проходят так называемый Квалификационный тест способностей щенков. Он проводится в особых условиях, в незнакомой щенку обстановке новым для него человеком. В ходе теста щенок проходит ряд заданий, направленных на определение того, насколько он смел, хочет ли он быть с человеком (в ситуации, когда у него есть выбор), его готовность слушаться хозяина и следовать за ним, а также на выявление степени остроты зрения и нюха. В возрасте семи недель можно понять, каким будет этот щенок, когда вырастет, и, таким образом потенциальный хозяин собаки сможет объективно оценить ее способности и решить, будет ли она поводырем (для этой роли лучше всего подходят лабрадоры-ретриверы, хотя и немецкая овчарка хорошо справляется с задачей), армейской или полицейской собакой. Всё зависит от того, сколько баллов щенок набрал по итогам теста.
Помет, в котором родился Финн, был хорошим. Десять из одиннадцати щенков из него успешно прошли испытания, и теперь их должны были забрать у матери и передать на воспитание опекунам. Эта стадия также очень важна. Полицейским собакам, как, впрочем, и собакам-поводырям, необходимо пройти специальные тренировки, чтобы подготовиться к дальнейшей работе. В отличие от большинства домашних любимцев, эти собаки должны обладать многими качествами – быть смелыми, любопытными, общительными, послушными, – всем тем, чем животное наделено от природы. У щенка начинается новая большая жизнь. Ему не приходится упрашивать своих вечно занятых хозяев выйти с ним на прогулку. Жизнь в семье, воспитывающей щенков, наполнена весельем в стиле «стенка на стенку» и различными играми.
Первые четыре недели у опекунов тоже очень важный период. Это очередной переломный момент. В это время щенки особенно хорошо воспринимают новый опыт, поэтому опекуны таскают их с собой везде и всюду, чтобы во взрослом возрасте они не терялись в различных ситуациях. Могу с уверенностью сказать, что опекуны щенков проводят потрясающую работу. При этом все они волонтеры и работают абсолютно бесплатно, делая всё лишь из любви к собакам. Существует целая сеть таких опекунских семей по всей стране, и они вносят неоценимый вклад в процесс подготовки собак к службе. Любой человек, у которого когда-либо были щенки, знает, что их воспитание отнюдь не легкое дело. Тем более если в будущем этот щенок должен стать полицейской собакой. Достаточно сказать, что когда я недавно узнал, как Финн вел себя, только попав к опекунам, я проникся к ним еще большим уважением.
Финн (это имя дали щенку опекуны – они довольно часто меняют клички поступающих к ним собак) был самой непослушной собакой, которая когда-либо оказывалась в этой семье, и за ним водилось довольно много хулиганских поступков. За восемь месяцев, которые мой друг провел с опекунами, он испортил восемь пар тапочек, порвал один коврик, прогрыз ножку стула и рукав для работы со служебными собаками. Его также пришлось дважды в экстренном порядке возить к ветеринару: первый раз после того как он «на скорости пятьдесят километров в час» врезался в препятствие, а второй раз – после того как гонял кошку, которая в конце концов решила уйти из дома подобру-поздорову. Я надеюсь, что кошка вернулась на свое место, но такие истории могут вызвать у людей сомнение в том, могут ли они вообще воспитывать щенков. К счастью, опекуны заверили меня, что Финн оставил в их сердцах глубокий след. Все они говорили, что это особенный пес.
А теперь он стал моим.
Рассказывал ли я вам, как сильно радовался, когда меня приняли в кинологическую службу? Возможно, и нет. Всему свое время. Достаточно сказать, что в тот чрезвычайно холодный январский пятничный день 2010 года, получив звонок с известием, я чувствовал себя таким счастливым, словно бы в этот день несколько раз отмечал Рождество. К тому моменту мне исполнилось тридцать два года, и я уже дважды становился отцом. Я был взрослым человеком, который должен оплачивать ипотеку и нести на плечах еще кучу разных обязанностей. Тем не менее я радовался, как ребенок, наконец-то оказавшийся в кондитерской.
Если вы стали кинологом, то у вас непременно должен быть свой пес. Это не та ситуация, где можно отшутиться, сказав, что у тебя аллергия на шерсть. Вы получаете задание от старшего кинолога ехать туда, где содержатся полицейские собаки – в моем случае в Уэлвин-Гарден-Сити – город в тридцати двух километрах от Лондона. Среди других псов здесь находился и Финн, ожидавший, когда его кто-нибудь заберет.
В тот день и вправду было страшно холодно, а после обеда обещали снегопад, как очень часто бывает темными вечерами в конце зимы. А когда у тебя дома, с одной стороны, есть маленькая девочка-карапуз, а с другой, ожидается рождение третьей дочери, жизнь, что ни говори, становится достаточно тяжелой, но от этого не менее интересной. Недавно родившаяся дочка принесла море радости и, несмотря на то что мне не довелось видеть своего отца, я постепенно приобретал опыт в воспитании ребенка. Можно сказать даже больше: я получил новые жизненные силы. У меня появилась замечательная работа, и я был доволен. Пока я ехал на арендованном грузовике в Уэлвин-Гарден-Сити, слабые солнечные лучи, растапливавшие оставшийся на растениях иней, очень точно отражали мое настроение в тот момент. Этот день предвещал начало чего-то нового.
Но перед встречей с Финном необходимо было получить нужные для него вещи. А их у кинологов очень много: две огромные миски для еды из нержавеющей стали, которые казались очень большими для щенка, пятнадцать килограммов собачей еды, набор поводков и ошейников – поводок для бега, поводок для выгула нескольких собак, три или четыре щетки, специальная игрушка. У всего этого есть свое предназначение, о чем мне подробно рассказали: это для этого, это для того, а вот этот предмет используется так-то – а также мне дали несколько конкретных, но в то же время пока неясных советов по общению с собаками.
Это был ключевой момент для нас обоих. Финн должен был стать не просто любимцем, но и моим напарником. Если всё будет хорошо, то у нас возникнут самые доверительные отношения, какие только могут быть между человеком и собакой. Теперь было очень важно, чтобы он как можно больше времени проводил со мной. Я должен был держать его на улице, а не внутри дома. Я должен удовлетворять каждую его потребность, должен играть с ним в игрушку (и тратить на это много времени). Я должен кормить и расчесывать его. Должен уделять ему всё свое внимание.
– Поезжайте и проведите с ним выходные, ― сказал мне полицейский, дававший все указания, ― а в понедельник приезжайте в Нбворт [1]на первое занятие.
Вы помните, как я описывал то чувство, когда ты забираешь своего ребенка из роддома? Тебя захлестывает радостное волнение, смешанное с тревогой, а также с внезапным осознанием того, что ты не знаешь, что делать дальше. В тот момент у меня снова было такое же состояние. У меня уже имелось три собаки – домашние любимицы, но это было совсем другое. Пока полицейский ходил за Финном, я думал над его словами: «Проведите с ним выходные», и меня охватило сильное волнение. Что, если пес сразу же станет воротить от меня нос? Он был хорошо натренированной собакой, рожденной для работы в полиции, я же дилетантом в этом деле. Человеком с большими амбициями, но совершенно ничего не знающим, физически неподготовленным и, возможно, вообще не подходящим для этого дела (я всегда был и останусь пессимистом).