Дэвид Болдаччи
Знаки
Глава 9
Джессика Рил сидела на кровати в своем номере совершенно обнаженная, глядя на пальцы ног. Пропотевшая спортивная одежда валялась на полу. Дождь за окном барабанил все чаще.
«Будто пули. Но, в отличие от пуль, дождь не убивает».
Провела ладонью по плоскому животу. Твердые мышцы дались ей ценой мучительных упражнений и строгой диеты. И эстетика тут ни при чем. Мышцы туловища – силовой центр, а сало тормозит движения. В ее мире жир что яд. А еще она дока во всех боевых искусствах, применяемых в рукопашном бою.
Ей много раз приходилось пускать в ход свою закалку и умения, чтобы выжить. Она не всегда убивала огнестрелом с дальней дистанции. Порой ее цели находились прямо перед ней, стараясь прикончить ее не менее свирепо, чем она их. И почти всегда оказывались мужчинами, что дает генетическое преимущество в габаритах и силе.
И все же – до сей поры – Рил всегда выходила победителем. Но лишь до следующего раза. В поле проигрываешь лишь раз. После этого вести счет – пустые хлопоты. Тебя лишь удостоят дифирамба. И то не факт.
Она прикидывала так и эдак, не послать ли Роби еще сообщение. Но решила все же не перегибать палку. Рил никогда не преуменьшала ничьих достоинств. И хотя ее мобильник предположительно отследить невозможно, агентство может пойти ва-банк, отследить ее по коммуникационным каналам и накрыть.
Да и что еще она может сказать? Роби получил задание. И сделает все возможное, чтобы его выполнить.
Рил же сделает все возможное, чтобы Роби его провалил. В результате кто-то из них или оба они умрут. Звериная природа. Никакой справедливости. Просто все идет как идет.
Накинув халат, Рил пересекла комнату, достала телефон из куртки, висевшей на двери, и начала нажимать на кнопки. Просто изумительно, что умеют эти аппараты. Следят за каждым твоим шагом. Сообщают, как куда-нибудь добраться. Одним нажатием на клавишу Рил может докопаться до самой закрытой информации за считаные секунды.
Но у всей этой свободы есть и оборотная сторона.
Теперь у людей триллионы глаз, наблюдающих за тобой. И не только у правительства. Или крупных бизнесов. Это может быть простой человек на улице с новейшей примочкой и капелькой технических познаний.
Это затрудняет работу Рил. Впрочем, та с самого начала была трудной.
Усвоив информацию, появившуюся на экране, она убрала телефон, проскользнула в ванную и сбросила халат. Горячий душ показался блаженством. Все мышцы ныли: тренировка, жесткая как никогда, совсем вымотала ее.
В зале была парочка юнцов, делавших односторонние сгибания на бицепс, любуясь собой в зеркале. Еще один посвятил двадцать минут умеренной активности на эллиптическом тренажере, явно считая, что это характеризует его как крутого мужика. Рил прошла в смежный зал и приступила к упражнениям. Через несколько минут ощутила на себе взгляды двоих. И дело вовсе не в том, как она была одета. Она никогда не облачалась в обтягивающий спандекс. Ее фишкой всегда были свободные мешковатые вещи. Она пришла в зал пахать, а не искать мужа или секс на одну ночь.
Рил чувствовала, что они угрозы не представляют – просто потрясены тем, что эта женщина вытворяет со своим телом. Тридцать минут спустя, когда она едва добралась до трети своего комплекса, они развернулись и ушли, покачивая головами. Рил знала, какие мысли вертелись в этих головах: «Я в таком темпе не выдержал бы и пяти минут».
И они правы.
Выключив душ, она вытерлась и снова накинула халат, замотав волосы полотенцем. Пробежав взглядом меню обслуживания номеров, выбрала салат и побаловала себя бокалом калифорнийского зинфанделя[8].
Когда с подносом явился молодой симпатичный мужчина, Рил бросила взгляд на его отражение в зеркале. Он явно к ней присматривался.
Рил спала с мужчинами на нескольких материках. По работе. Средство достижения цели. Если можно воспользоваться сексом, чтобы попасть, куда надо, стало быть, так и будет. Вероятно, это одна из причин, по которым агентство наняло ее. И поощряло, чтобы Рил использовала это оружие в своем арсенале – с оговоркой, что она не вступала в личные отношения. То бишь не проникалась вообще никакими чувствами. Она – машина, а они – просто удобное средство для исполнения миссии.
В этом отношении мужчины, безусловно, слабый пол. Женщина может принудить их к чему угодно, посулив забавы под одеялом, у стены или на четвереньках, по обстоятельствам.
Она подписала счет, дав ему щедрые чаевые.
Взглядом он просил большего.
Рил отказала в просьбе, попросту отвернувшись.
Как только дверь закрылась, она сбросила халат, высвободила волосы и надела шорты и футболку. Придвинув стол к двери, села за еду, медленно потягивая вино под дробный перестук дождя за окном.
Скоро придется куда-нибудь перебираться. Важно всегда находиться в движении. Неподвижные попадают под каток.
В самое ближайшее время Уилл Роби возьмется за нее не на шутку. И тогда это будет отнимать у Рил почти все время и энергию. А до той поры у нее есть кое-какой спектр возможностей.
И она намерена выжать из него максимум.
Даг Джейкобс был лишь первым уровнем.
Теперь Рил переходит на следующий.
Будет непросто. Теперь они предупреждены и начеку.
У Дага Джейкобса осталась жена и двое маленьких детей. Рил знала, как они выглядят. Знала, как их зовут. Знала, где они живут. Понимала, что теперь на них обрушилось чудовищное горе. Из-за рода занятий Джейкобса его семье даже не могут рассказать о конкретных обстоятельствах его гибели.
Уж такова политика компании. И эта политика никогда не меняется.
Секретность до последнего.
Состоятся похороны, Джейкобса отправят на вечный покой. И это будет единственное нормальное событие во всей этой череде печальных обстоятельств. Его молодая вдова заживет своей жизнью; быть может, снова выйдет замуж. Может, заведет еще детей. Рил предложила бы ей выйти замуж за сантехника или продавца. Так в ее жизни будет куда меньше сложностей.
Может, дети Джейкобса будут помнить отца, а может, и нет.
По мнению Рил, последнее было бы даже к лучшему.
В ее глазах Даглас Джейкобс не так уж и заслуживает памяти.
Покончив с едой, Рил забралась под одеяло.
Ей вспомнилось, как в детстве она слушала стук дождя на улице, лежа в постели. И никто не наведывался проверить, как она. Не такой это был дом. Люди, заходившие по ночам в места, где росла Рил, обычно имели тайные мотивы, и отнюдь не благонравные. Это сделало ее подозрительной, закалив с детства. И научило искать одиночества, допуская компанию только на собственных условиях.
Если кто-то засветился у тебя среди ночи, единственная реакция – погасить его, пока он не погасил тебя.
Она мысленно вызывала образ матери – хрупкой женщины, измордованной физически и нравственно, в последний свой день на земле выглядевшей лет на сорок старше, чем ей было на самом деле. И кончина ее была мучительной, душераздирающей. Она уходила отнюдь не тихо, отчаянно цепляясь за жизнь, пока в конце концов не ушла. И все это разыгралось на глазах у Джессики Рил, тогда всего семи лет от роду. Это нанесло ей такую травму, которую даже теперь она не могла ни понять, ни оценить в полной мере. Эти переживания сформировали ее, сделав так, что многие вещи, в жизни других людей вполне естественные, в ее собственной жизни вообще не появятся.
Случившееся с тобой в детстве, особенно что-то плохое, меняет тебя, абсолютно и безвозвратно. Будто часть твоего мозга закрывается и отказывается взрослеть дальше. Будучи взрослым, ты бессилен с этим бороться. Это просто ты, пока не умрешь. И нет никакой «терапии», способной это излечить. Стена воздвигнута, ее уже ничем не снесешь.
«Может, потому я этим и занимаюсь. Заточена с детства».
С пистолетом под подушкой, крепко стиснув рукоятку и подперев столом дверь.
Сегодня она будет спать крепко.
Может, в самый последний раз.
Глава 10
Роби сидел в ресторане за столиком, обеспечивающим нужный обзор, переключаясь между улицей и экраном телевизора, подвешенного на стене за барной стойкой. По телевизору передавали новостной репортаж о грядущем арабском саммите, намеченном для проведения в Канаде. Очевидно, решили, что в нейтральной обстановке, подальше от терактов и войн, шансы добиться прорыва подрастут. Есть надежда, вещал телеведущий, что саммит, организованный при поддержке ООН, позволит странам, слишком долго воюющим между собой, вступить в новую эру сотрудничества.
– Удачи вам в этом, – проговорил Роби под нос.
Сюжет закончился, и он увидел рекламу «Сиалиса»[9] с пожилыми мужчиной и женщиной в ваннах под открытым небом. Очевидно, какая-то сексуальная метафора, постичь которую ему не дано. Потом ванны исчезли, и другой телеведущий заговорил о предстоящей поездке президента в Ирландию для проведения симпозиума по проблеме угрозы международного терроризма и способов его предотвращения.
– И в этом удачи, – проворчал Роби.
И отвел взгляд от телевизора как раз вовремя, чтобы увидеть Николь Вэнс, торопливо шагающую по улице. Посмотрел на часы. Опаздывает минут на пятнадцать. На ходу она подправила макияж и губную помаду, проверив результат в карманном зеркальце. Роби обратил внимание, что рабочий костюм она сменила на платье, чулки и туфли на каблуках. Может, потому и опоздала.
К счастью, спеша мимо него к двери ресторана, Вэнс не заметила Роби, убирая косметику обратно в сумочку. Вряд ли она желала быть пойманной на том, что «наводила красоту» перед ужином с ним.
* * *
– Ты что-то похудел.
Роби поднял глаза на Николь Вэнс, севшую напротив.
– А ты какая-то задерганная, – парировал он.
– Извини, что опоздала. Увязла в деле.
Подошедший официант принял у них заказы на напитки. Когда он удалился, Роби сломал хлебную палочку пополам, откусил немного и спросил:
– Что-то новое?
– Во всяком случае, что-то интересное.
– Я думал, у тебя все дела интересные.
– Негодяи обычно довольно тривиальны. Все упирается в банальный сбор улик. А он жутко быстро и ужасно наскучивает.
– Не хочешь поделиться?
– Сам знаешь, Роби. Текущее расследование. Разве что тебя перевели в ФБР, не удосужившись уведомить меня. Значит, был в разъездах? – Она вгляделась в него.
– Ты уже спрашивала.
– А ты не ответил.
– Не-а, ответил. Сказал: не особо.
– Значит, все же был?
– А с чего бы тебя волнует расписание моих командировок?
– Интересные дела на свете творятся… Даже у нас на задворках.
– Как всегда. Ну и что?
– Я отчасти в курсе, чем ты зарабатываешь на жизнь.
Роби поглядел направо, потом налево и наконец снова на Вэнс.
Не успел он и рта раскрыть, как она сказала:
– Извини. Мне не следовало этого касаться.
– Да, не следовало.
– Мы начали с неверной ноты.
Роби не отозвался ни словом.
– Ладно, я начала с неверной ноты. Как поживаешь?
– В делах, как и ты. – Он помолчал. – Несколько раз подумывал, не позвонить ли тебе. Но так руки и не дошли. Извини. Столько всего навалилось…
– Должна сказать, я удивлена, что ты вообще думал об этом.
– С чего бы? Мы же договорились держать связь.
– Ценю, Роби. Но сомневаюсь, что твоя работа оставляет много времени для досуга.
– Как и твоя.
– Тут дело другое, сам знаешь.
Принесли напитки, и Вэнс с наслаждением отхлебнула из бокала.
– Боже, хорошо-то как!
– Чуешь лен?
Поставив бокал, она улыбнулась.
– До последней ниточки.
– Чувство юмора помогает вынести многое.
– Мне твердят это постоянно. Но я нахожу все меньше поводов посмеяться.
– Что возвращает нас к текущему моменту. С какой стати приглашение выпить и поесть? Ты это серьезно?
– Просто ради встречи двух друзей.
– Это у занятого агента ФБР, вкалывающего сверхурочно? Что-то непохоже.
– У меня нет тайных намерений, Роби.
Уилл просто смотрел на нее.
– Ладно, как бы есть.
– Тогда как бы посвяти меня.
Подавшись вперед, она понизила голос:
– Даглас Джейкобс?
Роби даже бровью не повел.
– И в чем он замешан?
– В чем он был замешан. Джейкобс мертв. Застрелен в собственном кабинете.
– Прискорбно слышать. Что произошло?
– Толком не знаю. По всей видимости, работал на АСВУ. Знаешь их?
– Знаю о них.
– Я говорю «по всей видимости», потому что практически уверена, что все, с кем я говорила, врут напропалую.
– Почему?
– Сам знаешь, Роби. Это территория спецслужб, я уверена. А они всегда лгут.
– Не всегда.
– Ладно, не всегда, но почти всегда. – Она снова пригубила коктейль, пристально глядя на Роби. – Так ты уверен, что не был знаком с Джейкобсом?
– Ни разу в глаза не видел, – честно признался Уилл.
Откинувшись на спинку стула, Вэнс скептически поглядела на него.
– А ты каждого в ФБР знаешь? – задал он встречный вопрос.
– Само собой, нет. Бюро слишком большое.
– Что и требовалось доказать.
– Нутром чую, что Джейкобс был причастен к чему-то действительно важному. И случившееся с ним напугало кое-кого в верхах до усрачки.
«Да, причастен, и да, напугало», – подумал Роби.
– Даже если б я что-то знал, Вэнс, то не мог бы тебе сказать. Ты же знаешь.
– Девушка всегда может надеяться, – нежно проворковала она, осушив бокал и подняв руку, чтобы заказать еще один.
Они поели, почти не нарушая молчания. И когда покончили с ужином, Вэнс сказала:
– Меня так до конца и не посвятили в то, что случилось после Марокко.
– Даже не сомневался.
– Для тебя-то все хорошо кончилось?
– Само собой. Все отлично.
– Ложь. Эксцесс в Белом доме?
– Какой эксцесс?
– В котором ты был замешан.
– Только неофициально.
– Но во всех важных аспектах.
– Древняя история. А я не любитель истории. Предпочитаю смотреть в будущее.
– Твое мастерство отстранения просто изумляет, Роби.
– Необходимая часть работы. – Он развел руками. – Задним умом все крепки. А надо просто учиться на ошибках и двигаться дальше. Но ситуация ситуации рознь. Безразмерных решений не выпускают.
– Очень похоже на работу над делом. И долго еще ты собираешься заниматься тем же, чем сейчас?
– А ты?
– Наверное, пока не брошу.
– Ты правда так думаешь?
– Не знаю, Роби. Ты сказал, что предпочитаешь смотреть в будущее. Я же скорее живу настоящим. Так когда ты собираешься поставить точку?
– Вероятно, это решение принимать не мне.
Откинувшись на спинку стула, Вэнс вникла в смысл его слов. Кивнула.
– Тогда, наверное, тебе стоит попытаться стать тем, кто принимает решение.
– В мой комплект это не входит, Вэнс.
С минуту они не обмолвились ни словом. Каждый елозил своим бокалом по столу. Наконец она поинтересовалась:
– Джули видел?
– Нет, – ответил Роби.
– Ты разве не обещал ей быть на связи?
– Тебе я тоже обещал – и вот результат.
– Но она же еще ребенок, – возразила Вэнс.
– Верно. У нее впереди долгая жизнь.
– Но обещание есть обещание.
– Вообще-то нет, – не согласился Роби. – Я там больше не нужен. Ей перепал приличный шанс на нормальную жизнь, и я не собираюсь его отнимать.
– Очень благородно.
– Называй как хочешь.
– С тобой и правда тяжело общаться.
Роби снова промолчал.
– Должно быть, пока ты собираешься заниматься тем же, чем сейчас, так все и будет.
– Что есть, то есть.
– А хочешь чего-нибудь другого?
Роби раскрыл было рот, чтобы ответить на этот простой с виду вопрос, но тут же сообразил, что тот не так прост, как кажется.
– Перестал хотеть давным-давно, Вэнс.
– Тогда зачем продолжать этим заниматься? В смысле, у меня и самой жизнь полоумная, хотя с твоей даже рядом не лежала. Но меня греет хотя бы то, что я вычищаю гниль.
– По-твоему, я – нет?
– Не знаю. А что, да?
Положив на стол деньги, Роби встал.
– Спасибо за приглашение. Был рад повидаться. И удачи с твоим делом.
– Ты это искренне?
– Даже не представляешь, насколько.
Глава 11
Покинув Нью-Йорк, Джессика Рил полетела в округ Колумбия, потому что следующий ход предстояло сделать именно там.
Есть три подхода к миссии. К миссии, которую взяла на себя Рил.
Можно начать снизу и продвигаться наверх.
Или начать сверху и идти вниз.
А можно непредсказуемо, без какого-либо определенного порядка.
Первый вариант формально безупречен.
Третий существенно повышает шансы Рил на успех. И ее способность выжить.
Формальной безупречности она предпочла успех и выживание.
Этот район округа Колумбия битком набит офисными зданиями, сплошь пустыми в этот поздний час. Здесь трудятся многие высокопоставленные правительственные чиновники вкупе со своими даже более влиятельными собратьями из частного сектора.
Для Рил это особого значения не имело. Богатый ли, бедный или нечто среднее – она просто шла туда, куда было надо. Убивала, кого поручат ликвидировать. Она была машиной, исполнявшей приказы с хирургической результативностью.
Сунув наушник в левое ухо, Рил протянула провод к блоку питания, подвешенному на поясе. Пригладила волосы и расстегнула куртку. Пистолет притаился в наплечной кобуре.
Бросив взгляд на часы, она проделала мысленные подсчеты и поняла, что в запасе минут тридцать на обдумывание, что делать.
Ночь выдалась ясная, хоть и прохладная. Дождь наконец-то утих, как и предполагается в это время года. Никакого уличного движения, что также ожидаемо в ночной час.
Подойдя к углу, Рил заняла позицию у дерева со стоящей под ним скамейкой. Поправила наушник и снова поглядела на часы.
Она пленница не просто времени, а точного времени, отмеряемого посекундно. Мизерная промашка там или тут – и она покойница.
Наушник сообщил, что человек движется. Чуточку раньше графика, будет здесь через десять минут. Знание частот связи собственного агентства – реальное преимущество.
Рил достала из кармана аппаратик с черным матовым покрытием, размером четыре на шесть дюймов, с двумя кнопками наверху; пожалуй – не считая ствола, – самая важная вещь из имеющихся при ней. Без него план сработает разве что благодаря невероятному везению.
А на везение Рил рассчитывать не приходится.
«Тем более что все свое везение я уже израсходовала».
Поглядела на автомобиль, катящий вдоль по улице.
«Линкольн Таункар».
Черный.
«А других цветов не выпускают?»
Нужно подтверждение. В конце концов, в этом городе черных «Таункаров» что рыбы в океане. Поднеся прибор ночного видения к глазам, Рил поглядела сквозь ветровое стекло. Все остальные стекла тонированные. Увидела то, что нужно. Опустив прибор, убрала его обратно в карман, достала тонкий фонарик и включила на миг. Увидела ответную вспышку. Убрала фонарик и нащупала черную коробочку. Поглядела вверх, потом через улицу.
То, что должно произойти дальше, обошлось ей в сотню баксов. Остается надеяться, что деньги были потрачены не зря.
Она нажала на правую кнопку черной коробочки. Светофор тут же переключился с зеленого на желтый, а затем на красный. Рил убрала коробочку.
«Линкольн» плавно остановился на перекрестке.
Вынырнувший из мрака субъект направился к «Линкольну», держа в одной руке ведро, а в другой – что-то еще. Окатил ветровое стекло водой.
– Эй! – заорал водитель, опуская стекло.
Чернокожий парнишка лет четырнадцати принялся орудовать резиновым скребком, сгоняя воду со стекла.
– Вали к чертям отсюда! – гаркнул водитель.
На светофоре по-прежнему горел красный.
Рил уже извлекла пушку, пристроив ствол на низкой ветке дерева, под которым стояла. На планке оружия был установлен прицел. Ствол пистолета был удлинен и специально переделан для стрельбы на куда большую дистанцию, чем это под силу большинству короткоствольных стрелковых моделей.
Перебежав на другую сторону, парнишка начал смахивать воду скребком с того боку.
Стекло пассажирской дверцы опустилось.
Опускание пассажирского окна было ключевым фактором для Рил, потому что человек на заднем сиденье пристроился позади водителя. Все упирается в угол стрельбы.
Прицелившись, она медленно выпустила воздух из легких, и палец переместился к спусковому крючку.
Точка невозврата.
Перебежав обратно на сторону водителя, черный парнишка протянул руку.
– Суперчисто! Пять баксов.
– Я сказал, проваливай! – рявкнул водитель.
– Моей маме нужна операция.
– Если не скроешься через две секунды…
Он так и не договорил, потому что Рил выстрелила.
Пуля свистнула перед человеком на пассажирском сиденье, пройдя по диагонали между ним и водителем, и впилась в лоб человека на заднем сиденье.
Убрав оружие в карман, Рил нажала другую кнопку на черной коробочке.
Светофор переключился на зеленый.
«Линкольн» не тронулся.
Водитель и пассажир подняли крик. Выскочили из машины.
От парнишки со скребком давно и след простыл. Он бросился бежать, как только прозвучал выстрел.
Сидевшие в машине были заляпаны кровью и мозгами.
Рил скользнула обратно в ночь, уже начав одной рукой разборку пистолета, упрятанного в карман.
В машине Джим Гелдер повалился вперед, удерживаемый на сиденье только ремнем безопасности. Ошметок его мозга прилип к заднему стеклу.
Агентству придется найти нового человека номер два.
Пока клоны-телохранители метались вокруг, высматривая стрелка, Рил вошла в ближайшую станцию метро, села в поезд и через несколько минут была уже за много миль от места происшествия.
Забыв о Джиме Гелдере, она перешла к следующей мишени в списке.
