Дэлия Эриковна Цветковская
Пигмалион поневоле
Но попугай оказался никаким не хулиганом: по комнате носиться не стал, а сразу занял уже привычное место на Лёнином плече – видимо, оно показалось ему наиболее надёжным в новом и незнакомом пространстве. Дома юноша как следует разглядел своего нового подопечного. Это был попугай среднего размера, весь серый и с красным хвостом.
– Красавец! – невольно вырвалось у Лёни.
И попугай тут же отреагировал на знакомое слово:
– Краса-а-вец, – проскрипел он.
И не успел юноша обрадоваться, что оказывается, птица знает и вполне хорошие слова, тут же добавил:
–За-сра-анец…
Лёня грустно вздохнул. И это только начало. Как дальше жить? И, отвечая самому себе, сказал вслух:
– Первое, что я должен сделать, это покормить тебя. Хочешь кушать? – Поскольку попугай ничего не ответил, юноша настойчиво повторил: – Кушать! Кушать! – Он достал батон хлеба и отломил кусок. – Будешь это?
Попугай взял хлеб, уронил на пол и посмотрел ему вслед.
– Понятно… Тебе надо что-то другое, – догадался Лёня. – О! Вспомнил! Кажется, попугаи любят бананы, да?
Банан попугаю понравился. Он сразу проглотил предложенный кусочек и попросил ещё, трогательно протягивая лапку. Дело пошло. Лёня подумал – какая удача, что сам он тоже любит бананы, так что эта еда всегда присутствует в доме. Тем не менее, он заглянул в интернет, чтобы поточнее узнать, чем кормят попугаев знающие люди. Через полчаса молодой человек уже вкратце представлял себе, какое это нелёгкое бремя – быть правильным хозяином попугая жако.
То, что «его» попугай именно жако, Лёня понял из фотографий в сети и надписи на коробке, в которой прежде сидела птица. При внимательном рассмотрении оказалось, что там так и написано: «Жако Гога».
– Значит, ты Гога, – задумчиво обратился к попугаю новый хозяин.
– Гога, Гога, – подтвердил тот.
– А знаешь, мне это имя не нравится, – решительно заявил Лёня. – Я буду звать тебя Гораций. Ну, или Гòра, если так тебе проще. Ничего, привыкнешь. Я смотрю, ты умный.
Словно поняв, что его хвалят, Гораций потоптался на плече хозяина и потёрся головкой о его щёку.
– Гога, Гога, – ласково курлыкал он.
– Гòра, Гораций, – твёрдо сказал Лёня.
Так началось перевоспитание попугая.
* * *
На следующий день с утра, прихватив с собой попугая – а то мало ли чего тот натворит, оставшись в одиночестве! – молодой человек отправился в зоомагазин. Нужно было купить клетку, чтобы было где оставлять Горация, когда уходишь из дому, ну, и много всего другого в придачу. Ещё Лёня расклеил объявления о том, что найден попугай – и у метро «Сокольники», и у «Красносельской». Почему-то ему казалось, что девушка в жёлтом пальто обитает где-то в этом районе.
Вернувшись домой, он установил клетку в своей комнате и попугай был водворён на новое место. Однако в клетке Горацию не понравилось – он стучал клювом по прутьям, жалобно свистел и… грязно ругался.
– Ладно, летай пока на свободе, – пошёл на уступки Лёня. – Только если не будешь сквернословить. Лучше повторяй за мной – я плохого не скажу…
Казалось, Гòра понимает, что хозяину не нравится его разговор. Во всяком случае, он стал произносить меньше бранных слов, а больше вслушивался в то, что говорил новый хозяин. Видимо, такая речь была для него непривычной. И Лёня понял: вот он, путь! Надо обрушить на Горация такой объём новой информации, чтобы вытеснить прежний багаж плохих слов из попугайской головы и заменить их новыми, причём в гораздо большем количестве. Тогда для старых просто не останется места! И главное – никакого подкрепления прежних привычек.
Повеселев от того, что наметился план, юноша тут же приступил к его претворению в жизнь. Он разговаривал с попугаем, читал ему стихи, озвучивал каждое своё действие. Например, направляясь в ванную с птицей на плече, Лёня тарахтел, как какая-нибудь бабуля, окончательно выжившая из ума от одиночества и беседующая со своими чайниками и полотенцами:
– А вот сейчас мы краник открыли… Берём мыло, ручки моем… Краник закрыли. Повора-ачиваемся… Здравствуй, полотенце!.. Сейчас будем ручки вытирать…
– .. твою мать… – изумлённо отвечал попугай.
Только Лёня старался подобных реплик Гòры как бы и не замечать, а продолжал гнуть свою линию. Так что к концу дня он совершенно уболтался, язык стал заплетаться, но и Гораций выглядел задумчивым и даже несколько ошарашенным: видимо, он такого ещё не встречал – чтобы кто-то переплюнул его самого по части болтовни.
Устроив таким образом за выходные попугаю «взрыв ума», в понедельник Лёня поехал в Университет, учиться. Но ему показалось, что это, скорее, отдых – настолько он устал за эти выходные. Окружающие могли заметить, что юноша был очень молчалив в этот понедельник, да и в последующие рабочие дни тоже. Он предпочитал слушать, а не разговаривать. Собственно, он набирался сил для вечерних (и утренних) поучительных бесед с попугаем. Зато Лёнины усилия стали приносить плоды: за эту неделю Гораций выучил несколько новых слов, а старых, не подкрепляемых практикой, использовал меньше. Однако суббота – день возвращения матери – не обошлась без казуса.
Впрочем, сюрприз в тот день ожидал не только Лёнину маму, но и самого Леонида. Потому что мама приехала из санатория не одна, а с каким-то мужичком, которого она представила сыну как своего друга, Владимира Сергеевича. Но ещё до того, как мужчины были представлены друг другу, и произошёл тот самый казус.
У мамы была давняя привычка – появляясь в квартире, она громко объявляла: «Сынуля, твоя мать пришла, молочка принесла!» Ну, чтобы любимое чадо вышло её поприветствовать. Вот и теперь, открыв дверь своим ключом, родительница вошла в дом и произнесла свою обычную фразу. А Лёня не был готов в этот момент к её появлению и не успел набросить большой чёрный платок на клетку с попугаем (так его научила умная девушка в зоомагазине – чтобы птица замолчала в темноте). Так что Гораций, услышав знакомое слово, тут же истолковал его по-своему и выдал своё коронное «.. твою мать» голосом, очень похожим на Лёнин – не зря же он с таким вниманием слушал нового хозяина целую неделю! Конечно, Лёня тут же накрыл клетку и попугай больше не выступал (пока!), но… «слово – что воробей: вылетело – не поймаешь». И пока сын сделал три глубоких вздоха, готовясь выйти из комнаты и объяснить ситуацию, он услышал, как незнакомый дяденька в прихожей весёлым шёпотом сказал его матери:
– А говорила – ботаник… филолог… Нормальный парень! Всё поймёт…
В общем, несмотря на брошенный матерью странный взгляд, Лёня счёл за лучшее не рассказывать пока про попугая. Если б мать была одна – другое дело. А так… засмеют. Уж лучше он дождётся, когда её друг уйдёт, тогда и скажет. Но дело повернулось совсем неожиданным образом. Когда они дружно попили на кухне чай, мать вдруг сказала, смущаясь и краснея (что для Лёни было и вовсе – диво дивное!):
– Сын, ты уже совсем взрослый, самостоятельный стал… Как ты посмотришь, если я у Владимира Сергеевича пока поживу? Справишься без меня? Обеды я тебе, конечно, буду завозить.
Лёнины мысли просто устроили чехарду! Это что – он один будет жить – сам себе хозяин?! И мать ещё спрашивается – у него?! От таких новостей Лёня чуть не пошёл плясать вприсядку вокруг стола. Но вовремя опомнился – а то мать обидится ещё! – и скромно ответил:
