Дэлия Эриковна Цветковская
Пигмалион поневоле
Молодой человек посмотрел на старушку и решительно застегнул молнию.
– Правильно, а то вырвется ещё… – одобрил дальнобойщик, с опаской поглядывая на сумку и с интересом на студента. – Чего с ней делать-то будешь?
– Сейчас на «Сокольниках» выйду, – как бы размышляя вслух о своих дальнейших действиях сказал юноша, – и подожду на станции. Вдруг хозяйка опомнится и следующим поездом приедет. Надо вернуть птицу! Она же… живая.
– И то верно, – опять поддержал его рабочий человек. – И я с тобой чуток подежурю. А то… мало ли чего, – и он выразительно глянул в сторону гастарбайтеров, поскольку те встали у дверей и очевидно тоже собирались покинуть поезд на следующей станции. – Да и на хозяйку диковинной птахи охота взглянуть, – вдруг снова засмеялся дальнобойщик, – узнать, откуда у ней… у её… гм… такой уровень образования.
– Станция «Сокольники», – послышался голос из динамиков и поезд замедлил ход.
Спасатели попугая подошли к дверям. Вслед им заклинанием пифии донеслось последнее замечание старушки:
– Не зря объявляют: «Не прикасайтесь к оставленным предметам… Вот теперь пускай и мыкаются… с этим». – И в голосе её сквозило нескрываемое злорадство.
Парень дёрнулся было, но старший товарищ успокоительно хлопнул его по спине:
– Да не слушай этого Швондера!.. Тебя как звать-то, студент?
– Леонид, – ответил тот, выходя на платформу.
– А меня – Василий Анатольевич, но можно просто – Анатольич… Ну, чего стали? Шагайте себе! – прикрикнул он на приостановившихся было гастарбайтеров, которых явно интересовало «что будет дальше».
Те поняли, что им не рады, и отправились себе восвояси, уже не оглядываясь.
Лёня с Василием Анатольевичем дождались следующего поезда. Потом следующего. И пятого, и десятого… Девушка в жёлтом пальто так и не приехала.
– Ну, что с этим хулиганом будем делать, Лёня? – спросил дальнобойщик. – Может, в полицию его сдашь, а? В отдел забытых вещей.
– Да как же, Василий Анатольевич, – слабо запротестовал юноша, – он же живой! Кто его кормить там будет? А вдруг он от стресса умрёт?
– Так как его хозяйку найти? Может, домой его пока заберёшь?
– Нет! Домой я никак не могу! – с жаром воскликнул Лёня, похолодев от одной мысли, что будет дома, как только попугай откроет клюв и выдаст какой-нибудь из своих перлов.
– Тогда – в полицию, – решительно заключил Василий Анатольевич. – Мне его тоже – некуда. Уезжаю в рейс через два дня. А тут… Никого мы тут не дождёмся. Это уже ясно.
Спасатели понуро побрели искать отделение полиции. Лёня шёл, раздираемый внутренней междоусобицей, которую устроили ему на беду два его вечных советчика-противника, имя которых – душа (поддерживаемая совестью и чувством долга) и разум (питаемый здравым смыслом и чувством самосохранения). Пока побеждал разум: попугая никак нельзя было нести в дом.
Отыскав дверь с табличкой «Полиция», юноша решительно толкнул дверь. Анатольич притормозил – вперёд он не рвался. В комнате, куда они попали, оказалось только одно лицо (по всей вероятности – должностное) – девица с короткой белой косой, напоминающей снегурочкину, и уже в пальто: видимо, она как раз собиралась уходить.
– По какому вопросу? Почему без стука? – строго спросила представитель закона, адресуясь именно к старшему, Василию Анатольевичу, и интуитивно чувствуя некоторую его робость и слабину в данном конкретном месте.
– .ука! – бодро ответили, как ей показалось, из большой чёрной сумки, которую бережно держал перед собою худощавый парень.
Девица оторопела.
– Это вы мне?! – Брови её поползли вверх, лицо вытянулось.
– Н-нет… – пролепетал Лёня, приходя в ужас от наглости неразумного попугая и не зная, как заставить того помолчать в этот ответственный момент.
– Значит, вы врываетесь и с порога начинаете меня оскорблять!.. – краснея и уже закипая от ярости опять начала девица.
Но её опять прервали.
– .лять! .лять! – с готовностью подтвердила сумка.
Лёня не выдержал.
– Да замолчи ты! – в отчаянии рявкнул он сумке. И, обращаясь ко вновь потерявшей дар речи полицейской даме, добавил упавшим голосом: – Это я не вам… Это я ему… В то время как в мозгу его явственно прозвучало: «Всё. Это конец. Нас задержат до выяснения».
Видимо, то же самое прозвучало и в голове дальнобойщика, потому что он попятился и пробормотав: «Я тебя лучше снаружи подожду», выскользнул из помещения. А Лёня остался. Куда ему было бежать с этой сумкой? Да и не привык он скрываться от полиции.
Девица тем временем энергично набирала чей-то номер и что-то шептала себе под нос.
«Шутки вздумали в полиции шутить… Телефончик настроили… Сейчас-сейчас…» – разобрал парень зловещее шипение.
– Да выслушайте же меня! – закричал он наконец, совсем ошалев от всей этой дурацкой ситуации и полного непонимания со стороны представителя закона. – Это не мы!.. Не я… и никакой не телефон! Это попугай там в сумке сидит! А сумку в вагоне метро оставили. Ну, то есть, забыли… Прямо при мне. Надо её хозяйку найти!
– Это как – забыли – при вас? – не поняла служащая полиции. И, осознав сказанное, воскликнула недоверчиво: – Это что же, попугай меня матом обложил? А ну, покажи, что там у тебя!
Лёня, вздохнув, расстегнул молнию и женщина склонилась над сумкой. Увидев продранную коробку и торчащий из неё крючковатый клюв, она не смогла сдержать накативших чувств:
– .. твою мать!
– …. мать! Мать! .. твою мать! – обрадовалась птица достигнутому взаимопониманию.
– Вот видите? – обречённо сказал Лёня. – Я же говорил.
– Ну, даже и не знаю, что вам сказать, – призналась представитель закона. Вид у неё и правда был совершенно обалделый. – А от нас что хотели-то?
– Чтобы вы хозяйку попугая помогли найти, – опять стал объяснять юноша. Он рассказал, как всё было и спросил в заключение: – А у вас есть такое место, где содержат найденных животных? Ну, пока их хозяева объявятся.
На что девица фыркнула и посмотрела на него как-то странно.
– Не думаю, что… э-э… это возможно, – наконец, произнесла она. – Тем более – такое животное. Неординарное. Вот если б только сумка… Тогда – да, есть склад забытых вещей.
– Нет, сумка без попугая – никак, – энергично замотал головой Лёня.
Подумав, служащая потёрла переносицу и нерешительно сказала:
– Надо, пожалуй, составить заявление – о том, что найден попугай. И давайте сюда паспорт, я сниму копию.
Слава богу, паспорт у Лёни был с собой и заявление он быстро написал, но вот что именно делать с попугаем дальше было вовсе непонятно. Поколебавшись, женщина решилась:
– Придётся начальство побеспокоить. – Она набрала номер. – Николай Николаевич, вы не могли бы в дежурку зайти? Да, прямо сейчас. Что? Нет, сама не могу разобраться, тут вопрос не тривиальный… – и она покосилась на чёрную сумку.
Начальство появилось довольно скоро – в виде двух представительных корпулентных мужчин в форме. Кто из них главнее, Лёня определить не смог: они держались друг с другом весьма по дружески и никакой субординации не соблюдали. Узнав, в чём суть проблемы, потребовали предъявить попугая. А когда девица с белой косой пожаловалась, что тот ругается почище Иван Иваныча, Николай Николаевич (по-видимому, её начальник) сказал, что это она преувеличивает, потому что Иван Иваныча никто переплюнуть не сможет. И чтоб доказать это, полицейские устроили попугаю форменный экзамен на знание всех специальных слов и самых заковыристых выражений, многие из которых сам Лёня (напомним – будучи студентом-филологом) никогда не слышал. Женщина-полицейский на время экзамена предпочла пойти покурить.
