Dunkelheit
Гримвинд, владыка сумерек
Вторым пал Церон. Перед смертью он был похож на дикобраза. Всё его тело было усеяно застрявшими снарядами, а роковой выстрел пронзил его сердце.
Третьим был сражён сам Гримвинд. Несколько вражьих стрел угодило в его грудь, и он тяжело дыша продолжал лететь вперёд. Он использовал свою силу на максимум, превращая в живых мумий многие отряды людей. Затем и в его сердце угодил снаряд. Он стал задыхаться и обессиленно пикировать в сторону, подальше от боя. Из его сердца сочился густой дым, полный электрических разрядов. Завеса разносилась ветром и застилала собой всё поле боя, превращая пасмурный день в непроглядную ночь.
***
Внутри крепости царила настоящая суматоха. Пока драконы собирались к отходу орки массово выводили рабов из крепости. Их они провели через один большой проход, который сразу же закрыли за собой. Очень скоро крепость наполнилась тишиной. Единственные, слышимые в опустевших коридорах, звуки доносились снаружи – попадания многочисленных снарядов осадных орудий.
В это же время в драконьем зале была полная неразбериха.
– Яйца! Хватайте только яйца! – кричала Ларасади. – Бросьте все свои любимые побрякушки и еду тоже оставьте. Ещё успеете брюхо набить., у нас есть запасы вне крепости.
Женщины прислужницы аккуратно заворачивали яйца в ткань, а затем складывали в большие корзинки.
Своё потомство Ларасади доверила Джене, а сама отправилась по опустевшим коридорам за Рарот.
– Рарот! – кричала она, молотя в закрытую кем-то из орков дверь.
Ответа не было.
Тогда, собравшись с духом, она выдохнула поток пламени на высокие дверцы покоев. На глазах чёрный металл начал краснеть и стекать на пол.
– Рарот! Нам нужно немедленно уходить! – ворвалась с криками внутрь Ларасади.
– Не могу-у-у-у, – расхныкавшись, протянула драконица. – Мне очень страшно-о-о-о.
– Оторви от земли свои бока и пошевеливайся. Иначе люди тебя зарубят как только проберутся внутрь.
Рарот захныкала и попыталась встать. Она аккуратно взяла в зубы единственное оберегаемое яйцо и неуклюже скатилась с горы сокровищ вниз. Её жирный живот, полный застрявших в нём сверкающих камней, волочился по земле и мешал нормально двигаться вперёд, поэтому она еле плелась за своей провожатой.
– Разбаловал же тебя хозяин! – ругалась на неё Ларасади.
Вдруг послышался жуткий грохот, а затем лязг доспехов.
– Люди! Они прорвались! Иди к нашим покоям, уйдёшь вместе с остальными, а я пока их задержу.
Ларасади развернулась в сторону приближающихся валбатарцев и героически двинулась им навстречу. Она не знала сколько времени сможет выиграть, но если потребуется, Ларасади даже была готова умереть. От неё, возможно, сейчас зависело будущее других сумеречных драконов и судьбы не родившихся детей.
Она резко свернула по одному коридору, и шум доспехов стал слышен ещё громче. По винтовой лестнице у стены начали выскакивать один за другим рыцари в тяжёлых латах. Они всё поднимались и поднимались вверх, а затем тонули в потоках безудержного пламени, которые на них выпускала рассвирепевшая драконица. Их зачарованные мечи были способны ранить дракона, но щиты из того же материала не могли справиться с той мощью, что она на них обрушила.
Потом Ларасади ударила хвостом по стене рядом с лестницей. По ней пробежали трещины и та обрушилась. Но расслабляться было ещё рано. Оставалось множество других проходов ведущих наверх, и времени пытаться уничтожить каждый у неё не было.
Ларасади устремилась к остальным. Ей удалось увидеть их бредущих одной колонной по коридору. Догнав своих сородичей, они вместе направились ко входу в туннель. Ларасади шла с Дженой позади всех и как только послышались людские крики, она широко расправила крылья, закрыв ими весь коридор.
Сотни стрел были выпущены им вслед, но их остановила, встреченная на пути полёта, толстая кожаная мембрана. Они были из обычных материалов. Не такими, какими стреляли машины снаружи. Поэтому и вреда от них почти не было. Как вдруг Ларасади завопила от боли. Джена оглянулась и увидела как крыло её подруги пронзил серый клинок. Он скользнул вниз и образовал проход для рыцарей.
Ларасади приходилось терпеть жуткую боль. Её лицо выражало невыносимые муки, которым её подвергали каждую секунду. Крылья не могли закрыть её сзади, чем активно пользовались люди. Они усердно рубили открытые участки тела и лапы драконицы, оставляя глубокие раны на её шкуре.
В конце концов она рухнула на пол, и пару мгновений спустя увидела как далеко впереди закрывается дверь в туннель. Последний рубеж был пройден.
Ларасади облегчённо вздохнула, на секунду забыв о боли. Сейчас она умрёт, но другие находились в безопасности. На дверях были особые магические замки и засовы, против которых у нападающих не было ответа.
Вдруг один из рыцарей приблизился к Джене и схватил её за руку.
– Отпусти меня! – выкрикнула она и попыталась вырваться.
Ларасади из последних сил поднялась на изувеченные лапы и боднула головой обидчика Джены. Тот с жутким грохотом отлетел в стену, и через пару мгновений из зияющей в помятом нагруднике дыры обильно потекла кровь.
– Грязный монстр! – крикнул кто-то из людей.
– Лаэс! – завопила Джена. – Не надо, Лаэс! Не трогай её!
В темноте коридора голубым пламенем запылал рунический меч, старинное семейное оружие сменившее множество владельцев. Серая сталь светилась горящими символами, и в её свете Ларасади видела свою смерть.
Клинок устремился к её голове и тотчас отсёк её от тела. Кровь фонтаном брызгала из шеи, тонким слоем растекаясь по полу и впитываясь в сиреневое одеяние, припавшей на колени рядом с ней, Джены.
– Ларасади! – кричала она. – Нет! Нет!
Сзади к ней подошёл Лаэс и приобнял за плечи.
– Не плачь, сестра, я рядом. Теперь всё закончилось, и ты в безопасности. Мы можем идти домой.
Джена вскочила на ноги и оттолкнула его от себя.
– Что ты наделал?! – завопила она.
Её глаза были красными от слёз, а голос дрожал.
– Как ты мог?! Ты! Ты убил Ларасади! Она была моим другом!
– Ты что с ума сошла?! – крикнул ошеломлённый Лаэс. – Какими чарами они тебя околдовали, что ты называешь этих чудищ друзьями? Ты забыла кто убил нашу мать?
– Убийца! Оставь меня в покое! – закричала она.
Лаэс не выдержал и со всего размаху дал ей резкую пощёчину. От удара Джена упала на пол и схватилась за покрасневшую щёку, которая словно пылала огнём.
– Я потерял множество доблестных воинов в этом походе и это твоя благодарность?! Он был только ради тебя одной! Я три месяца плыл по морю вслед за драконом, когда нам сообщили, что тебя видели с ним. И теперь ты меня прогоняешь?!
Джена не отвечала. Она валялась в луже крови и поглаживала отрубленную голову.
– Ларасади, – шептала она. – Милая моя, хорошая моя. Прости меня. Не уберегла… Не защитила… О, Ларасади!
– Ну хватит! Пора с этим кончать. Увидите её, а голову унесите в королевство как трофей.
Один из столпившихся вокруг рыцарей схватил Джену за руку и начал пытаться оттащить в сторону. Джена сопротивлялась ему как могла, но грубая хватка мужчины оказалась сильнее. В попытке остаться на месте Джена схватилась за первое, что попалось ей под руку, и когда рыцарь тащил девушку по коридору, она смотрела на большой окровавленный клык в своей раскрытой ладони.
Трясущейся рукой она прижала зуб к груди и в мыслях обратилась к богам за упокой подруги. Слёзы застилали её глаза, когда она смотрела как голову Ларасади варварски кидают в огромный мешок и уносят с собой.
Ей было также грустно и оттого, что она не была до конца откровенна со своей подругой. Она не сказала ей всю правду о своём происхождении, что на самом деле король приходился ей дядей, а мать погибла не при родах, а от лап дракона, напавшего на её экипаж по дороге через лес.
И вдруг Джена вспомнила о яйцах, которые ей доверили. Три из них лежало в сумке, которую она успела передать в руки одной прислужницы. Но два остальных, что не поместились в ней, ещё оставались спрятаны в складках её одежд. И вместе с ней через море они отправятся в Валбатар, далеко от своей родни.
***
Гримвинд очнулся посреди леса. Его сознание помутнело. Образы людей расплывались перед глазами, а звуки сливались во что-то неразборчивое и очень далёкое.
Люди окружили его и были готовы добить раненного дракона, но тут перед ним приземлился Сзар.
– Назад, гады! – рычал он.
Глаза Сзара пылали гневом, а зубы скрежетали как шестерни адской машины.
Люди всё приближались, и он обдал их едкой струёй огня. Их было слишком мало, чтобы одолеть Сзара, но очень скоро на след из дыма придут и другие.
– Нам нужно уходить, повелитель! – толкал он Гримвинда в бок.
Гримвинд молчал не в силах сейчас что-либо ответить.
Тогда в голове Сзара пронеслась ужасная мысль. Он подумал бросить Гримвинда за давнее унижение. Тогда люди убьют его, а он, Сзар, станет последним выжившим самцом в их сумеречной стае. Все сокровища, рабы и самки будут принадлежать ему. Ему не нужна будет эта война, он просто уйдёт подальше от этой возни и будет пожинать чужие труды.
Но вдруг он посмотрел на раненого Гримвинда и испытал болезненный укол вины. Как яд, стыд растекался по его венам, и он начал корить себя за такие помыслы. Перед ним был не могучий дракон с длинной историей и десятками подвигов. Это было раненное и сломленное существо, жизнь которого сейчас зависела от принятого Сзаром решения. Кроме того, разве не он клялся ему в вечной верности? Как мог он после такого предать его и посрамить собственное имя?
Преодолев злые помыслы, он попытался оттащить своего господина подальше в лес. Если Гримвинд выживет, то ещё отомстит людям за своё поражение. Сзар в этом не сомневался. Хотел он только знать сколько обитателей Итглы уцелело и уцелело ли?
Несколько часов он медленно тащил Гримвинда в чащу, постоянно оглядываясь назад. По пути он нашёл небольшую пещеру, присыпанную сверху землёй. Вход прикрывали корни растущего над ней дерева.
Сзар затащил Гримвинда внутрь и оставил лежать там, а сам отправился собрать немного веток потолще, чтобы разжечь костёр. Его повелитель был холоден как лёд, но его сердце всё ещё билось. Хотя Гримвинд боролся со смертью как мог, его судьбу решит завтрашний день.
Сзар вернулся назад к пещере и затем снова отлучился на полчаса. Он появился с большим куском коры на котором собрал разные ягоды и травы. Познаний в медицине у него особо не было, но он хотел попытаться сделать из растущих в округе растений какую-нибудь мазь. И у Сзара это получилось. Когда на улице уже смеркалось Гримвинд внезапно открыл глаза и тихо заговорил.
– Крепость… Драконы… – застонал он.
– Тише. Крепость взята врагами. Мы проиграли.
– Нужно вернуться туда…
Гримвинд попытался встать, но Сзар легко остановил его положив сверху лапу.
– Не время, Господин. Людей очень много, а вы слишком слабы.
– Я отомщу… Раздавлю их… Всех…
– Время придёт и мы вернёмся, а пока отдыхайте. Я полечу, посмотрю, что делают люди. К рассвету вернусь и обо всём доложу вам.
Гримвинд, чувствуя жуткую боль, вскоре сумел заснуть. Слабость во всём теле взяла над ним верх.
Сзар как и обещал вернулся к рассвету. Ночью он видел горящие огни в крепости. Там решили заночевать люди, а утром, собрав всё, что могли унести, отправились к своим кораблям.
Гримвинд провёл целую неделю в лесной пещере, то на короткий миг просыпаясь чтобы поесть, то вновь проваливаясь в глубокий сон.
Он всё ещё был слаб, но медленно креп. Когда же он наконец смог встать на ноги, он шатаясь пошёл в Итглу.
Сзар из уважения следовал рядом с ним, в точном таком же темпе. Он мог бы всего за пару минут, прибегнув к помощи своих крыльев, опередить его сразу на несколько часов, но не стал этого делать.
Вокруг крепости валялись осколки стен и сотни тел погибших. Ворота были выбиты и валялись на земле. Перед ними лежала целая груда людей и вместе с ними мёртвые Серралит и Дар’Шун. Они сдерживали нападавших как могли. Прямо за ними находились тела поверженных тварей, которых выпустили из клеток. Среди них были огромные тролли, слепые груубы и дальние родственники драконов – гидры, что сильно уступали им в разуме.
Внутри самой крепости тоже были тела погибших, но уже гораздо меньше. Почти все её защитники погибли снаружи, а внутри в основном были только убитые Ларасади валбатарцы.
Когда Гримвинд наткнулся на её обезглавленное тело, он промолчал, но внутри него всё дрожало. Он понял, что погибла она не по неосторожности, а пожертвовав собой ради спасения других. По-настоящему героическая смерть. Яиц рядом с ней не оказалось и он решил, что их либо спасли, либо захватили с собой люди. Кто знает каким пыткам и унижениям они могут подвергнуть новорождённых, если, конечно, жестоким и варварским методом не разобьют яйца о камни.
Зал с сокровищами был пуст, ровно как и все склады с провизией. Что нападавшие не унесли, то уничтожили.
Из крепости Гримвинд и Сзар отправились к горному убежищу, где должны были находиться все уцелевшие.
Они шли пол дня пока не наткнулись на совсем небольшую крепость в горах. Когда-то здесь был заброшенный монастырь – приют для гонимых отовсюду магов.
Когда его только нашли, то быстро перестроили под свои нужды. В нём хранили запасы на самые чёрные дни, если таковые настанут. И теперь он был последней ниточкой, на которой держалось всё правление Гримвинда.
Внутри его приходу все несказанно обрадовались. Его давно считали погибшим, а нового лидера не нашлось. В горной крепости было мало орков. Те немногие, что были живы, сохраняли порядок среди рабов в полях и на шахтах. А тут находилось всего полсотни, вместе с жёнами Гримвинда и их прислугой.
Гал’Даргот и все остальные орочьи вожди погибли. Фактически вся власть в отсутствие Гримвинда была в неумелых руках его жён. Но они смогли хорошо продержаться до его возвращения.
Князь Зеон так и не вернулся. Море содрогалось от десятков сражений, поэтому путь для него был закрыт. Люди и эльфы патрулировали берега Мина и контролировали многие морские пути. Для них война перешла на новый уровень, когда ни одна из сторон не могла высадиться на земли другой.
Весть о том, что Гримвинд был жив пронеслась по всем его владениям. Рабы пытавшиеся изо дня в день сопротивляться своим надзирателям наконец оставили все надежды поднять бунт и покорно работали дальше. Они однако не знали, что их повелитель был страшно ранен и находился на полном попечении своих жён. Они окружили его теплом и заботой, и старались чтобы он поменьше работал. Гримвинд, конечно, так не считал, ему нужно было многое восстановить, но он всё ещё был слишком слаб, чтобы даже передвигаться. Поразительно было то, как он сумел дойти в такую даль.
Сейчас Гримвинд действовал чужими руками, отдавая все важные поручения Сзару. И очень медленно на горизонте показывался новый день полный надежд. Он ещё восстановит Итглу и свою империю. В этом он не сомневался.
Ларасади была захоронена вместе с другими погибшими драконами в курганах. Единственное отличие её могилы заключалось в том, что сверху неё установили памятник в виде плачущего дракона-идола.
Когда боль не так сильно мучала Гримвинда, он старался её навещать и долгое время лежал рядом с курганом, молча глядя на зелёную насыпь.
Часть 2. Глава 1
Прошло много лет с момента нападения людей на Итглу. За четверть столетия война между Талабвирской империей и Мератугом начала медленно угасать, хотя её затягивали как могли. Сражения стали редкостью, что на море, что на суше. Слишком много ресурсов и жизней было потрачено, и обе стороны хотели скорейшим образом всё закончить.
Гримвинд медленно зализывал полученные раны и постепенно пришёл в форму. Он не терял времени зря и возрождал свою армию с нуля. Князь Зеон подготовил войска асиров, орки постепенно восстановили потери, к войску примкнули пираты и кровавые племена дикарей вместе с безумными культистами из пустыни.
Сейчас его армия была сильна как никогда.
Очень скоро начало вылупляться и первое потомство драконов.
После разгрома Итглы всех жён Гримвинд держал в горной крепости, а саму Итглу превратил в неприступный бастион на пути к ней. Многие вещи пришлось координально пересмотреть и перестроить с нуля. Напади на неё сейчас теми же силами враги, они бы встретили куда более жёсткий отпор.
Во время осады из Итглы унесли больше пятидесяти яиц, а сейчас в горах их лежало больше пары сотен. Но для Гримвинда стал шоковым днём тот, в который первые дракончики начали вылупляться.
За треснутой скорлупой он увидел ужасных монстров и чудовищ. Его потомство рождалось совсем не похожим на обычных драконов. У новорождённых было куда меньше когтей на лапах или совсем наоборот, их лапы оканчивались бесчисленным множеством недоразвитых пальцев, слипающихся в одну кошмарную, движущуюся массу. Не редко рождались они с лишними глазами, уродливо раскиданными по голове, или лишними конечностями разных размеров. У отдельных даже росло по несколько хвостов и голов. Бывали даже такие, чьи тела могла покрывать шерсть или кучка перьев.
Это был ужас как для их матерей, так и для отца, который не мог предугадать такого исхода. Но корень зла он выявил сразу.
Артефакт, что давал ему мощь, считался проклятым оружием. Хоть Гримвинд и смог с ним совладать, его пагубная мощь разрушительно проявила себя в том месте, где он меньше всего ожидал.
Даже единственная надежду на здорового потомка, что сулила ему благословенная богами Рарот, подвела все его ожидания. Он увидел рождённое ею чудище и в гневе отправил жену в Дул Барак на другой континент, а своё дитя отослал далеко на север и бросил в сырые и тёмные пещеры, сторожить горный проход.
Слишком долго он ублажал все потребности своей жены, ожидая рождённого от неё если не полубога, то кого-то, кто сможет в будущем заменить самого Гримвинда.
Больше всего он горевал по Ларасади, которая оказалась достойнейшей. Той, кто сохранил его наследие и несправедливо находилась в тени Рарот.
О, если бы он мог всё исправить!
И тогда он решил, что отправиться в самое сердце Валбатара. Погибнет он или нет, но в одиночку он добудет похищенные яйца. Он знал о них, ещё когда раненым вернулся домой. Их сразу же не досчитались, но идти обратно в крепость никто не рискнул.
Мрачной тенью он пролетел над городом, застыв в сердцах людей как посланник смерти и гибели. Через много лет, после стольких праздников и песен воспетых во славу героев спасших леди Джену, когда все считали тирана Аониса погибшим, он явился вновь.
Это был призрак из старых легенд, и он кружил и кружил над городом, одним своим видом и громким криком заставляя кровь стыть в жилах.
Потом он сел посреди обширной городской площади и медленно шёл вперёд, поднимаясь в гору к королевскому дворцу. Люди расступались на его пути, не в силах повернуться и убежать. Стражники не были готовы к такому появлению, и у них не было при себе никакого оружия, способного ранить дракона.
Они отчаянно тыкали в его сторону своими жалкими копьями, не в силах сдержать натиск напирающего на них дракона. Их никчёмное оружие, как тоненький прут встречая на своём пути камень, громко трещало и раскалывалось на куски, когда со всей силы вонзалось в крепкую чешую. В ход шла и растянувшаяся стена щитов, но даже она не могла остановить его продвижение. Гримвинд без особых усилий распихивал людей в стороны и шёл к намеченной цели. Всем своим видом он давил на них и в конечном счёте стража, дрожа от ужаса, бежала прочь неся с собой крест позора.
Дядя Джены уже давно умер, не оставив после себя законного наследника. По законам этой земли вся власть переходила старшему из ближайших родственников, то есть к леди Джене.
Не церемонясь, Гримвинд выбил двери во дворец. Ни замки, ни засовы не могли сейчас остановить его.
Когда он вошёл внутрь тронного зала, то первым делом увидел перед собой золочённый трон с восседающей на нём правительницей, а также вставшего перед ней на защиту Лаэса. Мужчина в один миг обнажил рунический меч и направил его на дракона. Однако не к ним оказался прикован взгляд Гримвинда. Сейчас он смотрел на участок стены над троном. Нависший над ним драконий череп глядел пустыми глазницами прямо на Гримвинда, и в нём он сразу же разглядел знакомые черты погибшей супруги.
Лаэс после своего возвращения повесил добытую в походе голову сначала на площадь, где та своим видом долгое время пугала детей и отталкивала взрослых. Она вызывала у каждого горожанина жуткое отвращение и презрение, заставляла их сыпать проклятиями и оскорблениями в её сторону. Когда же плоть начала постепенно гнить и сползать, её очистили, а череп вывесили здесь на всеобщее обозрение.
Это напомнило Гримвинду о печальной судьбе Гаррада. В нём нарастал гнев, но своей волей дракон усмирил его. Он не желал схожей участи для останков Ларасади, однако, он пришёл сюда не для того, чтобы устраивать ненужные драки.
– Проклятая тварь, убирайся из моего дома! – крикнул Лаэс. – Возвращайся обратно в свой мрак и больше никогда не появляйся на этой светлой земле!
Лаэс был очень храбрым. Он был единственным в целом городе, кто бросил вызов герою старых легенд. На его плечах лежала забота о своём доме и сестре, долгом было сковано сердце, а храбрость придавала сил духу в самые тёмные времена.
В руках он сжимал погибель Ларасади – меч Тильдраниэль. Он был выкован во время войны с драконами и верой и правдой служил долгие годы всей королевской династии. Его клинок всегда нёс с собой свет и внушал веру людям. Он никогда не затуплялся рассекая на своём пути врагов и был настоящей опорой в бою любому воину.
– Прочь! – кричал Лаэс грозно размахивая оружием.
Но вдруг зазвучал голос Джены. Тихий и нежный, полный спокойствия и обретённой с годами мудрости, которую Гримвинд в нём никогда не слышал.
– Лаэс, убери оружие, – сказала она. – В доме королей не принято направлять оружие на гостей.
– На гостей?! – взмыл её брат. – Ты называешь это чудовище гостем?!
– Он пришёл, может немного и грубо, но никого не убил по пути. Скажи же, Гримвинд, с какой целью ты явился в мой дом?
– Чего его спрашивать, проще сразу зарубить.
– Именем королевы, Лаэс! – повысила голос Джена. – Пожалуйста, убери меч в ножны.
Лаэс злобно фыркнул, но убрал клинок, а потом ушёл, потому что понимал, что его мнение никто не будет слушать. Тогда Гримвинд кивнул и сел перед троном.
– Я пришёл за тем, что принадлежит мне, – сказал он. – И я надеюсь это получить миром.
Джена казалась очень спокойной, оставшись с ним наедине. Повзрослев она выглядела всё так же молодо, но нрав её стал совсем другим. Одета она была в жёлтое платье с узорами, узкие плечи прикрывала алая накидка. В её руках был тяжёлый монарший скипетр, чёрные кудри выглядывали из под большой золотой короны украшенной драгоценными камнями. На тонкой серебряной цепочке над её грудью висел большой драконий клык.
– Яйца, да. Я их сохранила, – сказала она. – Кроме того, из них давно вылупилось двое немного странных драконов. Я заботилась о них словно о своих собственных детях и не оставляла никому даже малейших попыток использовать их в своих целях.
– Где они? Я хочу их видеть.
– Они здесь, во дворце. Недавно они пообедали и сейчас спят в подземелье. Там темно и прохладно. Это место им полюбилось ещё когда они были совсем малышами. А сейчас одному из них тринадцать, а другой десять лет. Там же своим видом они не пугают окружающих, и не мешают мне принимать гостей днём.
– Знают ли они обо мне? О матери? Не утаила ли ты от них историю происхождения?
– Нет. Они знают и о тебе, и о Ларасади, – вдруг глаза Джены наполнились грустью и печалью. Она коснулась толстого зуба над грудью и несколько мгновений держала его зажатым в руке. – Ох, знал бы ты, как же мне больно и грустно вспомнить о том дне. Он всегда всплывает в моей памяти, во всех своих жутких красках, когда я вхожу в зал и вижу этот череп. Молю тебя, забери его и похорони рядом с телом. Она того заслужила.
– Я выполню твою просьбу.
– Ещё, раз уж ты жив, я хотела бы попросить тебя кое о чём ещё, – на секунду Джена замолчала, обдумывая как бы получше высказать свои мысли. – Я понимаю, что ты горишь желанием отомстить. Мы это более чем заслужили когда пришли и разрушили твой дом. И я пойму тебя, если через пару секунд ты убьёшь меня и сожжёшь дворец вместе с городом. Но прошу, если ты продолжишь вести войну с другими королевствами, оставь наши земли в покое.
– Я думал об этом сначала, но я пришёл к тебе с миром. Ты сохранила её наследие и память о ней. Я прощаю тебя, хоть и не могу простить убийцу.
Сначала Джена не поверила его словам и подумала, что ослышалась. Пару секунд она молчала, а затем сказала:
– Ларасади в тебе не ошиблась. В тебе есть скрытое благородство.
– Она умела смотреть в суть вещей.
– Да… Она умела. Жаль, что всё так кончилось. Она была уникальной. Лаэс не переменим в своём отношении. Он считает, что совершил подвиг. Но я тебе благодарна за прощение.
– Я обещаю, что не сунусь в земли Валбатара, но хочу взять и с тебя обещание. Чтобы всё было честно. Валбатар не придёт на помощь Мератугу. Вы не станете посылать туда ни войска, ни провизию. Если это условие будет нарушено, то и о своём обещании я забуду.
– Я согласна с твоими требованиями. Мы и так слишком много потеряли от боёв с Талабвиром и любое оказание помощи Мератугу будет для нас тяжёлым ударом. Как бы люди и лорды не протестовали, я всеми силами удержу их.
– На этом мы с тобой распрощаемся. Меня ждут другие дела. А теперь отведи меня к детям.
Джена поднялась с трона и хлопнула в ладоши. В мгновенье ока в зал вбежал пожилой дворецкий. Он был высок ростом и был чуть полноват.
– Боус, отведите господина Гримвинда в подземелье к Нараке и Демакру.
Ноги дворецкого дрожали и подкашивались при одной только мысли о том, что за ним следом сейчас будет идти жуткий дракон.
– Г-господин хочет-т с ними поиграт-ть? – заикался Боус.
– Нет, он их заберёт с собой.
– Х-хорошо с-сейчас отведу.
Гримвинд шёл вслед за стариком по лестнице спускаясь всё глубже в самые глубины подземелия. Они миновали множество проходов и поворотов пока не пришли в самый низ. Там находилась комната с большой дубовой дверью.
Боус постучал в неё и сказал:
– Нарака, Демакр, это я, Боус. Со мной господин Гримвинд, он пришёл вас забрать.
Дворецкий приоткрыл дверь и пригласил жестом Гримвинда войти внутрь первым.
В тусклом свете факелов дракон видел как на двух стогах сена лежали рядом его потомки.
Девочка по имени Нарака была небольшой. Ростом она была чуть выше лошади. Её тело на птичьих ногах, было очень гибкое и грациозное, словно кошачье. Его покрывали небольшие коричневые перья, а длинный пушистый хвост состоял из других, больших и зелёных как пальмовые листья. Небольшая голова была как у кобры, с большим капюшоном и сверкающими бледно-жёлтыми глазами. Она держалась на высокой шее белого, как и её живот, цвета. Сзади же чешуя у неё была тёмно-серая.
Сын Гримвинда был назван Демакром. Внешне он был как обычный дракон, крупный в размерах, с сильным мускулистым телом покрытого чёрной чешуёй. У него была голова с двумя завитыми рогами и большим единственным красным глазом посередине. Она была бледно-оранжевого цвета и находилась на тонкой шее такого же оттенка. Сзади неё в три ряда шла целая куча мелких острых шипов. Они проходили вдоль всей спины до самого кончика хвоста.
Увидев отца драконы первое время беззвучно смотрели на него. Потом со своей лежанки поднялась Нарака. Она грациозно обхаживала Гримвинда по кругу, осматривая его со всех сторон. Вдоволь налюбовавшись она с довольным видом уселась рядом с братом и сказала:
– Да, он определённо на нас похож. У него тоже четыре лапы и есть хвост.
– Позвольте вас всех проводить наверх, – чуть осмелев сказал Боус.
– Куда мы отправимся? – спросил Демакр. – Мне и тут хорошо, в гостях у леди Джены.
– Вы отправитесь домой. Увидите остальных братьев и сестёр.
– У нас их мно-о-ого? – поинтересовалась Нарака.
– Много. Гораздо больше чем пальцев у тебя на лапах.
Нарака посмотрела вниз и начала считать пальцы. Один, два… четыре. Четыре по четыре шестнадцать. Значит их было действительно очень много.
Поднявшись наверх, Джена на прощание обняла этих двух шаловливых драконят, к которым так привязалась и так полюбила. Она научила их всему, что знала сама – письму, чтению, географии и многим другим вещам. До того как взойти на престол она много времени проводила с ними вместе, чтобы защитить от брата и дяди.
Со временем её дядя изменил своё отношение и последние годы начал к ним дружески относится. Лаэс же был непоколебим. Как и некоторые придворные он считал, что если к ним в руки попали драконы, то их надо использовать как оружие, а в противном случае уничтожить.
Улетал Гримвинд держа в лапах свою бескрылую дочь и мешок в который положили череп Ларасади. Зуб он разрешил оставить хозяйке дворца на память.
Когда они возвратились домой, первым делом Гримвинд показал детям курган их матери. Раскопав землю он положил череп к другим останкам, а потом вместе они отправились осматривать его владения.
Теперь им не нужно было прятаться днём в подземелье и жить в заточении дворцовых стен. Отныне они могли свободно ходить по миру, который оказался необычайно большим. Даже после многих рассказов Джены и десятка увиденных карт, они не могли представить себе в каком потрясающем месте живут.
