Доктор Разгон
Конвейер
Глава 11
Смирнов и Пышный занялись участниками группы «Война». Выйти на них сотрудникам Центра «Э» удалось, проверяя информацию, размещенную на националистических сайтах в интернете. Оперативники даже вступили в переписку на форумах националистов, представляясь участниками соответствующих группировок. В результате были задержаны более двадцати подростков 15–17 лет устрашающего вида в цепях-браслетах, куртках с нашивками и армейских ботинках, которые были столь напуганы приводом в милицию, что после того, как их отпустили, удалили аккаунты в соцсетях и радикально изменили гардероб.
Удалось взять нескольких граждан постарше, также одержимых идеей совершить что-то противоправное, и также не представлявших никакой угрозы для общества. Припезднутый Пшик, лидер арт-группы «Война», оказался типичным «грибным эльфом», сочетавшим хулиганские выходки с кислотно-грибными путешествиями в миры подземных радуг и летящих в небо кроликов. Чуть более серьёзным (только на вид) оказался гражданин по прозвищу Штрайхер, руководитель «Лиги Арийского Сопротивления», относивший себя к «первой десятке экстремистов Петербурга». Получив информацию о его местонахождении, оперативники на четырёх машинах выехали на задержание. Группа бойцов в бронежилетах с автоматами вломилась в подъезд, и поднявшись на нужный этаж, стала стучать в дверь. Никто не открыл, и пришлось применить специнструмент – болгарку и фомку, чтобы срезать и вскрыть наружную железную дверь и внутреннюю деревянную. Ворвавшись в квартиру, бойцы в одной их комнат обнаружили напуганного до полусмерти Штрайхера и двоих его соратников. Внешний вид одного из «главных экстремистов Петербурга» соответствовал его прозвищу: достаточно взрослый дяденька, за сто восемьдесят роста и под сотню весом, черная рубашка, заправленная в камуфляжные штаны, которые в свою очередь были заправлены в берцы, расово верная черная кожаная куртка, так называемый «гром» со щитками на предплечьях. Над всем этим великолепием нависала раздувшаяся физиономия «профессионального русского» с двумя подбородками и розовыми пухлыми щечками, отвисший горбатый нос, затемненные очки с диоптриями и лохматая шевелюра как у Льва Давидовича Троцкого. Портрет дополняли топорщащиеся усы. Апофеозом образа главы Арийского Сопротивления был его характерный картавый семитский выговор и имя в паспорте: Борух Моисеевич Фельдман. Юдофоб и националист-экстремист оказался самым что ни на есть евреем, по аналогии как самыми яростными гомофобами являются латентные геи.
Уложив арийских воинов лицом на пол, милиционеры надели на них браслеты и продолжили работу.
В квартире было на что посмотреть – стены увешаны флагами со свастикой, повсюду портреты Гитлера и прочих нацистских бонз. Оперативники слегка обалдели от количества всевозможных националистических листовок и брошюр, нашивок и прочего палева. По картине у него дома у сотрудников милиции возникло явное ощущение, что раскрыли они как минимум заговор нацистов накануне Пивного путча.
Даже без дубинок и электрошокера «нацисты» сдали бы всех и вся, но грех не поизмываться над идиотами, и по итогам процедуры милиционеры получили все пароли и и явки. Было задержано ещё около тридцати деятелей разной степени шизофреничности. Особенно доставило Смирнову и Пышному протокольное мероприятие «профессиональных русских», активистов националистического движения в Доме Офицеров на Литейном проспекте. Это была апокалипсическая картина: козлиные бородки, очки, отвислые носы и характерные физиономиии; такое количество жидов можно повстречать только в синагоге.
К этим «экстремистам» непонятно как прилепились ещё десятка два теоретиков фашизма, антифашизма, политического экстремизма – так называемых премудков. Премудков (от слова «премудрый пескарь») отличали следующие морфологические признаки: неопрятная бородка, плохая физическая форма (есть и исключения, как правило карикатурно-раскачанного под русского богатыря вида), потрепанность жизнью, значки, надписи «за веру Царя и отечество» в сочетании с произвольной правой символикой, горы сомнительной макулатуры и любовь к разглагольствованиям. В Интернете премудка всегда выдает позиция терпилы, воняющая говном и снулой рыбой даже через монитор.
Эти граждане вызывали отвращение даже у милиционеров несмотря на свою коленно-локтевую терпильскую позицию, готовность дать любые признательные показания, и возможность навесить на них всех глухарей, какие только есть.
Ко всем задержанным применили статью 282 УК РФ, касающуюся разжигания национальной ненависти. Начальник Центра «Э» Гамлет Салтанмурадов победно рапортовал руководству УВД о «раскрытии разветвлённой сети молодежных группировок нацистского толка». Электрошокер, побои, психологическое давление, пресс в камере – либо что-то из этого, либо весь список теперь будут радовать Штрайхера со товарищи дольше полугода до самого суда.
Глава 12
Трое молодых парней с довольными и счастливыми улыбками двигались по Невскому проспекту. Для них, жителей Невского района, центр был таким специальным местом чтобы гулять и отдыхать – именно с этой целью туда и ездили люди с окраин. Матвей Лиманский, по прозвищу Лимон, выделялся среди товарищей изрядной полнотой. Видом он более всего напоминал свинью, вставшую на задние лапки, и в свои восемнадцать выглядел лет на двадцать пять. Полное отсутствие шеи и глубоко посаженные глаза дополняли портрет парня, к 11 классу ставшему призером России по одному из видов контактных единоборств. Невысокий, курносый с ничем не примечательной внешностью Артем Павлюк, по прозвищу Паук, был одним из лучших друзей Матвея. Третий их спутник, Дмитрий Грешников, кличка Шакал, худой, напоминавший взъерошенного воробья, недавно был принят в их бригаду, но уже успел хорошо зарекомендовать себя в двух акциях.
Все трое прошли свои университеты на улицах Весёлого Посёлка. Улица, их единственная наставница и учительница, не дала им никаких указаний на то, что человеческая жизнь представляет какую-либо ценность; напротив она всячески учит, что человеческая жизнь ничего не стоит. Как никто другой, парни прислушивались к голосу природы, который говорил, что единственное назначение всякого живого существа – стать пищей другого существа, предназначенного в свою очередь для той же цели. И убийство никак не противоречит естественному праву.
Они двигались по Невскому. Взгляд фокусировался на девочках, машинах, просто прохожих, пока на углу Малой Морской улицы не уперся в вывеску супермаркета. Они давно искали, где бы закупиться пивом, и вот оно, счастье!
На кассе Шакал обратил внимание на симпатичную девушку – невысокую, черноволосую, на лицо – вылитая Дженнифер Энистон. Их разделяли двое широкоплечих парней, этакие откормленные бычки. Шакал занял позицию так, чтобы получше разглядеть мартышку. «Кто-то же её ебёт», – с завистью подумал он.
– Са-а-аш! Хочу опять в Зеленогорск, – улыбнувшись, протянула она, обращаясь к одному из парней.
– Да без проблем, Юль, поехали прямо сейчас, – откликнулся тот.
«Вот так, – подумал Шакал, – она уже занята. Сейчас её повезут ебать в Зеленогорск».
Тут он заметил, как убого выглядит в своей одежде с вещевого рынка по сравнению с впереди стоящей компанией. Золотая молодёжь! Немного впереди поодаль стояла ещё одна девушка, похожая на Юлю, чуть менее симпатичная и гораздо более надменная.
«Ах вы бляди!» – Шакал разозлился, ему показалось, что Юля, заметившая его взгляд, презрительно скривилась.
Ребята обсуждали предстоящую поездку. Кассирша пробила чек. Юлин парень, Саша, раскрыл бумажник, но она уже держала наготове свой:
– Да ладно, я заплачу, ерунда.
Шакал взглянул на табло кассы: 3200, ничего себе «ерунда»! Они набрали полный пакет дорогого бухла и деликатесов! А трое бедных парней едва наскребли на баклашку Балтики-9!
– Ты чо вылупилась! – неожиданно вырвалось у него, когда Юля снова посмотрела в его сторону – просто не могла не посмотреть, так он сверлил её своим взглядом.
Теперь её взгляд действительно скривился в презрительной усмешке. Парни обернулись:
– Чо ты там бздюкнул, урод?!
– Хули ты вытаращилась, а! – не унимался Шакал, вырываясь из рук Паука, предусмотрительно потянувшего назад. – Хули ты вылупилась!
Парни были настроены решительно. Саша грозно надвинулся:
– Ты чего, упырёк! Проблем захотелось?!
Паук постарался предотвратить ссору, но Шакал вырвался и сделал выпад. Который Саша успешно парировал. Подоспел охранник и развёл враждующих в разные стороны. Девушки уже успели забрать покупки и вышли на улицу первыми. Их парни – вслед за ними. Не дожидаясь, пока Лимон оплатит пиво, Шакал рванул на выход, чтобы испортить карму резидентам территории концентрированного гламура. Пауку ничего не оставалось, как побежать за ним.
Саша обернулся в тот момент, когда Шакал собирался уже толкнуть его в спину и успел отклониться в сторону. Шакал бросился в атаку.
– Куда собрались, щас будете опиздюливаться!
Саша, с налитыми кровью глазами, отшвырнул от себя Шакала. Тот успел заметить презрительный взгляд Юли и злобно бросил в её сторону:
– Чо, проблядь, сколько километров хуёв отсосала?
Издав утробный рык, Саша бросился на обидчика и провёл мощный удар в челюсть. Так, что Шакал, подлетев, упал на спину. В сознании Паука произошла переоценка происшествия, и он, оказавшись позади того, кто обидел друга, всадил результативный лоукик в коленный сгиб сзади. Саша резко развернулся, между ними завязалась борьба. Тут показался Лимон. Поставив на асфальт баклашку пива, он провел каноничную набегающую серию в отношении Сашиного друга – маэ-гэри, маваши-гэри в средний уровень, и тройку руками: прямой, боковой, апперкот – все в голову. Противник всё же удержался на ногах, и Лимон принялся его охаживать по новой. Девушки пронзительно визжали. Саша с Пауком, оторвавшись друг от друга, перешли от борьбы к боксу. Противники были примерно равны – не по габаритам, а по боевым навыкам, у них только и получались, что смазанные удары. На стороне Саши было моральное превосходство, и он, превозмогая боль в колене, бросился на Паука, сломил его оборону и принялся долбить с неотвратимостью поршневого механизма. Один удар, второй, пятый, седьмой… Паук перешёл в глухую оборону, и неизбежно ему оказаться на асфальте, но неожиданно Саша, содрогнувшись, замер, и медленно начал оседать. Позади него с окровавленным ножом стоял Шакал. И прежде чем Лимон с Пауком, схватив его за руки, оттащили его, он успел два раза воткнуть нож в Сашину спину. Подхватив баклашку пива, все трое растворились в толпе. Выбежавшие на улицу охранники увидели на асфальте двоих парней, один из которых при помощи подруги пытался подняться, второй лежал неподвижно, а над ним голосила девушка. А вокруг толпа зевак.
Глава 13
Лицо Гамлета Салтанмурадова, начальника Центра «Э», отливало свежебритой синевой. Одет он был, как школьный завуч: клетчатая фланелевая рубашка, вельветовые брюки песочного цвета, замшевые коричневые ботинки – всё приобретено на финальной распродаже H&M. Когда к нему в кабинет вошли Юрий Пышный и Дмитрий Смирнов, Гамлет штудировал новый циркуляр руководства.
Пожав руку, Пышный уселся за приставным столом.
– Непривычно вас видеть… эээ… без щетины.
– Когда я сбрил бороду, моя жена сказала, что я похож на лысую пизду.
– Крепко сказано.
Гамлет засмеялся – глубоким, резким смехом, как будто кто-то встряхнул мешок с галькой:
– Ну не знаю: некоторые любят лысую пизду. Мне нравится и так, и этак. Но будь уверен, когда мы доберёмся до суда над «арийскими воинами», никто и не заметит, что я брился. Я происхожу от кавказцев, из Чечено-Ингушетии, так что с растительностью на теле у меня всё в порядке.
Умилившись, Пышный с характерным порыкиванием сказал:
– Из Центрального РОВД информация: задержан некий Шакал, он же Дмитрий Грешников, порезал насмерть Александра Родина возле супермаркета «Парнас» на Невском проспекте, угол Малой Морской. Имеет отношение к тройному убийству цыган в Колпино. При нём обнаружен мобильный телефон, принадлежавший убитой цыганке. И связан с тем самым Фольксштурмом, что терроризировал чеченское представительство на Марата.
И он изложил свои выводы:
– Серия убийств на почве национализма, Гамлет Исаевич. Преступники снимают всё на видео, которые выкладывают в интернете. У них свой сайт под названием Фольксштурм. Перерезание горла, кровища, расчлененка – некоторые вещи по-настоящему пронимают.
Покрякивая и поскрипывая, Гамлет дал установку:
– Значит так… Нельзя примириться с бессовестным поступком. Надо помочь ГСУ в поимке взрывника, приславшего бомбу на Марата. Что касается видео… может оно постановочное… ну как в кино снимают?
И начальник Управления по борьбе с экстремизмом искоса взглянул на Пышного:
– Что, ты хочешь сказать, что каждому интернет-ролику соответствует найденный мёртвый труп в реальной жизни? Просто мы уже видели подобные ролики арабских экстремистов с перерезанием горла, а потом оказывалось, что это снято на киностудии.
– Есть соответствие, Гамлет Исаевич – те самые цыгане. Двоих на улице снимали на видеокамеру, третьего, которого задушили в доме – нет. Остальные эпизоды – либо это нелегалы и об их исчезновении никто не заявлял, либо заявляли но трупы не найдены, либо нашему Управлению об этих случаях неизвестно, ими занимаются другие службы. Либо это иногородние – хотя на сайте Фольксштурма даётся конкретная географическая привязка: Петербург.
Продолжая похохатывать, Гамлет заявил:
– Знаешь что… хватит! Вы питаетесь слухами, распространяемыми агентами заграницы – так называемыми правозащитниками. Мы раскрыли разветвлённую сеть молодежных группировок нацистского толка, и твои интернет-хулиганы нам тут не нужны. Поймаем подрывника и на этом довольно. Будем готовить к суду «Арийское Сопротивление». Кто не верит в дьяволов, пусть пристально вглядится в друзей Штрайхера.
При упоминании этого хрестоматийного премудка, которому до дьявола, как до Луны, Смирнова и Пышного перекосило.
– Но мы добываем слухи, отражающие истину, – опустив глаза, тихо произнес Пышный, и, улучив момент, рассказал о деле, которым занимался ещё во времена УБОП, и которое считал нужным довести до конца. Он раскрыл принесенные с собой папки:
– Это папки оперативного учета на участников бригады Коршунова. Сам он отсидел, легализовался и теперь весь такой белый пушистый, а вот его шестёрки… Преступная группа организовала незаконный серый импорт джипов Хаммер. Их провозят через пограничные «дырки» и реализуют через автосалон Грегори-Авто, который реализует их с нормальными документами. В настоящее время мы расследуем всю цепочку. По нашим сведениям, организатор вот этот…
Наклонившись, Пышный ткнул пальцем фото:
– …Винцас Блайвас.
Гамлет нервно и резко закрыл тему:
– Организованная преступность… вы всё мечтаете реставрировать реакционные структуры наподобие УБОП… но премьер-министр чётко указал, что организованная преступность канула в Лету, борьба с ней потеряла свою актуальность, на основании чего и был расформирован УБОП. Оргпреступность побеждена, и главной опасностью для общества стали радикальные движения. А не импорт джипов.
Глаза Гамлета превратились в щелочки, он повернулся в кресле, к своим собеседникам в профиль. В последнее время он часто высказывал глубоко ошибочные суждения – но он всего лишь выполнял свой долг и действовал строго в соответствии с указанями руководства УВД. Когда исполняешь долг, чувствуешь себя неуязвимым.
– Мы накрыли неонацистов, но наша борьба с экстремизмом только начинается. Есть кое-что похуже Гитлера и его последователей. Это правозащитники, внутри которых существуют так называемые «боевые группы», зачастую без ведома руководства. Именно эти объединения ответственны за провокации во время митингов и маршей. Помните, как в прошлом году произошло массовое побоище националистов и антифашистов в центре города. Так вот, когда у одного из участников расстегнулась куртка, то стало видно, что она уже заранее замазана красной краской, издалека очень похожей на кровь. Подобные группы уже давно переняли опыт западных коллег и словно по нотам разыгрывают сценарии, чтобы спровоцировать милицию на активные действия.
Обозначая участие в разговоре, Смирнов и Пышный дружно кивали головами. Гамлет вынул из тумбочки компакт-диск и положил на стол:
– Прислали из Москвы – учебный фильм о семинаре, который в Подмосковье проводили участники всяких «оранжевых» и прочих революций, где подробно описывается, где надо стоять, что кричать, куда отбегать и так далее. Стоит отметить, что лишь часть участников таких акций борется за идею. Все остальные просто зарабатывают деньги. Уже давно не секрет, что лишь малая часть несогласных приходит на акцию, чтобы выразить свою гражданскую позицию. Все остальные участники по окончанию марша получают хрустящие бумажки. И таких людей, способных спровоцировать драку с милицией, в ходе которой пострадают обычные участники акций, мы не должны допустить на массовые мероприятия.
Излагая со своими обычными смешками и хохоточками, снижая градус ультимативности, Гамлет докончил:
– Ну, в конце концов, это наш материал, с которым нам надо работать. У каждого из этих субъектов своя философия, и нам в общем-то неважна личная участь каждого из них, они всегда носят свою судьбу… и в итоге свою смерть… с настоящей кровью, а не игрушечной… смерть – то есть прекращение привычного ритма, чаще всего мгновенное; каждый день рождаются тысячи одних миров и умирают тысячи других, и мы проходим через эти незримые космические катастрофы, ошибочно полагая, что тот небольшой кусочек пространства, который мы видим, есть какое-то воспроизведение мира вообще. Логики тут нет никакой, всё, что нам кажется слепой случайностью, есть чаще всего неизбежность.
Глава 14
В Петербург прибыли очередные пять Хаммеров, и Винцас Блайвас сопроводил их до автосалона Грегори-Авто, расположенного на проспекте Энергетиков, среди десятков аналогичных салонов и площадок под открытым небом, торгующих новыми и подержанными автомобилями. Блайвас понимал, что схема с американскими джипами ненадёжна и недолговечна. Рано или поздно одно из звеньев цепочки оборвется – польский поставщик, военные, за 10 % стоимости обеспечивающие прохождение машин минуя таможню, либо ребята с Грегори-Авто, делающие официальные документы. Чтобы быть конкурентоспособным, нужно постоянно улучшать работающие схемы или искать новые.
Думая об этом постоянно, и устраивая со своим напарником Радько мозговые штурмы, Блайвас пришёл к мысли об организации отверточной, или крупноузловой сборки тех же Хаммеров. Особенно бюджетных H2, становившихся всё более популярными. Он понимал: в одиночку не справиться, к кому бы он ни обратился, об этом прознает Хозяин – Владислав Коршунов, и тогда придётся делиться. И затея потеряет всякий смысл.
Всё чаще, размышляя о проекте, Блайвас вспоминал Андрея Разгона. Если взять в долгосрочную аренду заводские площади на Балт-Электро, то можно избежать кучу проблем. Да все вопросы снимаются, когда речь идёт о компании, находящейся на территории оборонного предприятия, которое в свою очередь находится под крышей Минобороны.
Следуя дальше и планируя существование компании в отдалённом периоде, логично предположить, что отверточную сборку рано или поздно прижмут. Уже сейчас в Калининграде и Петербурге построены заводы по производству автомобилей по технологии SKD (Semi Knocked Down) – по сути дела это та же самая отверточная сборка, но хозяева предприятий позиционируют её как настоящий конвейер, они утверждают, что на заводах осуществляется штамповка, сварка, окраска – всё как на полноценном автомобильном заводе.
Блайвас прозондировал, к кому обратиться, чтобы официально засвидетельствовали, будто на территории нового предприятия производится полноценная сборка, хотя на самом деле под видом комплектующих будут поставляться всё те же готовые Хаммеры. И он уже точно знал, кто из банкиров даст льготный кредит на модернизацию производства. Для надёжности можно взять в соучредители кого-нибудь из городской администрации, проехавшись по ушам о «крыше Минобороны», сделать что-то наподобие совместного полугосударственного предприятия, в котором государство возьмёт на себя издержки (аренда, коммунальные расходы), а частник озадачится разделом прибыли.
Воодушевлённый новой идеей, Блайвас принялся окучивать Андрея Разгона.
В тот период Блайвас бросил пить, курить и озадачился налаживанием здорового образа жизни. Но при этом у него проснулся зверский аппетит. Особенно он налегал на сладкое. А также декалитрами поглощал Кока-Колу.
Встреча, во время которой он добился от Андрея обещания посодействовать в аренде заводских помещений, происходила в сауне, находившейся в подвальном помещении на Мойке, 70. Огромная шикарная сауна, как и здание, принадлежала Коршунову, и Радько с Блайвасом имели туда бесплатный доступ и водили нужных людей.
Андрею, привыкшему к эпическим загулам Блайваса, странно было видеть отсутствие ящиков выпивки и табунов девиц лёгкого поведения. Куда только подевалась приятная атмосфера упадка и порока? Баня проходила в худших традициях мероприятий общества трезвости: минералка и чай с мёдом, оздоравливающие процедуры, обсуждение гомеопатии, гимнастики, способов прочистки кишечника, разговоры о том, что, придерживаясь диеты можно прожить столько, сколько живут деревья. И даже отвечавший за угар Радько как-то скуксился и заговорил за гомеопатию. На полу стоял ящик Хайнекен нулёвки: ну это совсем перебор, от безалкогольного пива до резиновой женщины – один шаг. Сколько человек может без скрипа говорить, не смачивая язык вином?
Нервозности и абсурда добавляло огромное количество гамбургеров из Макдональдса, истребляемых Блайвасом со скоростью электрической мясорубки, а также то, что в этот период трезвости он сильнее обычного таращился своими гротескными глазищами и неустанно предлагал «поработать на перспективу», поскольку он в «этом городе по большому счету решает все вопросы».
В отличие от раскабаневшего Блайваса и сутенерского вида Радько, Андрею импонировал рельефный Штрум, от которого исходила грубая и величественная сила, какая-то варварская царственность. Дело было не только, даже не столько во внешнем гладиаторском облике его, сколько в его содержании. Чтобы понять и оценить этого героя, его талант, нужно забыть тысячу вещей. «Что он может иметь общего с этими фанерными быками?» – гадал Андрей, исподволь подбираясь к пониманию этой неординарной личности.
Штрум что-то говорил про спасение Родины. Понятно, что любой уважающий себя россиянин обязан при словах «спасём Россию от чурок» выхватывать из кобуры пистолет. Но Андрея волновали прежде всего личные вопросы – как например умерить притязания Лечи Вайнаха. Оказавшись один на один в парилке с Блайвасом, Андрей сказал:
– Бля, Винц, давай что-то придумаем с этим чеченом. Какого хрена?! Я не смогу собрать 280 штук за три дня. Сделай что-нибудь.
Хрюкая и сопя, Блайвас молча охаживал себя дубовым веником. Андрей не отступал и приводил всё новые и новые доводы. Наконец, отчаявшись, он предложил компенсировать Блайвасу его усилия – хотя он и являлся гарантом соблюдения договоренности с Вайнахом, в том числе сроков возврата 280-ти тысяч, и уже получил за это деньги. Заметив его заинтересованность, Андрей назвал сумму: 3000 долларов за то, что Блайвас уговорит Вайнаха продлить срок возврата денег. В этот момент в парилке появился Штрум. Тему разговора пришлось менять.
Беседа теперь вилась в основном между Штрумом и Блайвасом, Андрей размышлял, не поторопился ли с предложением денег, и тут его словно молния пронзила, когда он услышал в парилке, как Блайвас обещает Штруму аудиенцию с Коршуновым.
«Почему же я этого не делаю – не договориваюсь насчет встречи с Хозяином?» – подумал Андрей. Однако тут действие молнии и закончилось. Хочешь добиться результата от Блайваса, получай в ответ гранату: все просьбы он выполнял если не спустя рукава, то точно с расслабленными сфинктерами. Вони и тумана много, а разговоры о том, что «я в этом городе по большому счёту решаю все вопросы» неизбежно оказывались бравадой импотента, который с удовольствием вспоминает старые добрые времена.
В богато убранных кабинетах, за чаем, Радько поинтересовался у Андрея, как продвигаются дела с сайтом Razgon Culture. Штрум при этом заметно напрягся. Андрей уклончиво ответил, что пока никак, сайт наполняется разнообразным контентом, посетителей мало, программист работает над созданием форума, чтобы люди, заходя под логинами популярных соцсетей, могли оставлять комментарии и общаться между собой.
Радько подал идею:
– А почему ты не хочешь открыть представительство какой-нибудь обкурочной религии, типа сайентологии. Буддизм, хуизм, Далай-лама. Имея пару-тройку точек, можно накосить денег больше, чем любая кинознаменитость, не говоря уже про владельца вшивого сайта.
Мгновение они смотрели друг на друга, затем втроём, кроме Штрума, вспомнив Вальдемара Буковского, громко расхохотались. Отсмеявшись, Андрей сказал:
– Меня уже пытались рукоположить – то ли сайентологи, то ли тамплиеры. То ли масоны – но не суть. В их секте каждый участник должен выполнить свою миссию, каждую неделю приходить в церковь проверяться на предмет греховности. И если выяснится, что ты дрочил больше, чем три раза за три недели, то ты не получаешь свою планету и тебя выкидывают из этой религии, или там ордена. И контракт, который должны подписать адепты, заключается на миллион лет, так что ему должны следовать все твои потомки. Только я думал подписать, как выясняется, что уже подписан такой же контракт с Johnson & Johnson, мать его.
– Джонсон и Джонсон? – удивленно переспросил Штрум.
– У него дилерский контракт с Джонсоном, – пояснил Радько.
– Дилерский контракт?
– Моя фирма – официальный дилер Джонсона и Джонсона по Южному региону, – сообщил Андрей.
– Ничего себе! Чтоб я так жил! А позволь спросить: на хрена тебе вся эта мутатень – Северные Альянсы, интернеты, сайты?
Когда одевались, Блайвас поинтересовался, что там с подписанием договора аренды с Балт-Электро. Андрей, посмотрев со значением, ответил: «Всё в порядке! Поговори с Вайнахом, пожалуйста!»
На следующий день Андрей прибыл на завод в восемь утра и первым делом направился к начальнику транспортного цеха. Который, выслушав просьбу, изобразил живейший интерес. Наконец его связи, его возможности удастся обратить в звонкую монету. Его достала заводская обстановка и этот унылый кабинет.
– Сколько? – спросил он, прежде чем ответить, сможет ли сделать дело в принципе.
Андрей написал на листке бумаги цифру. Начальника транспортного цеха это устроило, и он стал рассуждать о практической стороне вопроса.
– После планёрки загружу вагон морских батарей. До обеда грузчики будут заняты. Потом по плану надо загрузить три ваших фуры – ты же мне вчера дал заявку. После этого буду грузить контейнер. Говоришь «аренда с выходом на улицу для сторонней организации – не для Экксона», это не проблема.
Он был единственным из заводоуправления, с кем никто из Экссона, кроме Андрея, не общался. Изначально в его услугах не нуждались, он навязался сам. До него складскими и погрузочно-разгрузочными работами занималась штатная кладовщица Балт-Электро. Она организовывала штатных опять же заводских рабочих, и те выполняли всё, что нужно. Своих рабочих, таким образом, у Экссона не было, все работы делались силами привлеченных заводчан. С какого-то момента от неё стали поступать жалобы на начальника транспортного цеха: то он забрал погрузчик в то время, когда нужно было загрузить фуру, то вдруг забрал всех грузчиков на полдня. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это его происки. Он просто вымораживал себе содержание, причём довольно бесцеремонно. К нему послали Андрея с полномочиями самостоятельно назначить ежемесячный платёж. Сошлись на двухстах долларах, и Владимир (неформальный лидер компании) сразу согласился на такую сумму – без обычных своих выкрутасов. И с этого момента для Экссона всегда находились и рабочие, и погрузчики.
Наглость, с которой начальник транспортного цеха выбивал себе условия у дилерской фирмы прямо под носом заводского начальства, объяснялась тем, что его родной брат работал в Министерстве обороны и в случае чего мог защитить. У транспортника, в отличие от других заводских руководителей, не было никакой подработки, кроме официальной зарплаты, и, конечно, ему было обидно сосать лапу при таких-то связях. Поэтому он не пропускал мимо себя ни одной возможности хотя бы немного подрубить капустки.
