Доди Смит
101 далматинец
© Издание на русском языке. Storyside, 2022
© Dodie Smith, 1956
© Перевод на русский язык. Татьяна Чернышева, 2022
© Лыткин А. М., иллюстрации, 2022
© Оформление. Т8 Издательские технологии, 2022
Глава 1. Счастливые супруги
Не так давно жили в Лондоне молодые супруги, далматинские доги по имени Понго и Миссис Понго. (После замужества Миссис стала Миссис Понго, однако все вокруг продолжали по привычке называть ее просто Миссис.) У этой молодой пары жила другая молодая пара – англичане по имени мистер и миссис Душечки. Быть хозяевами такой пары доставляло далматинцам одно удовольствие, поскольку люди они были мягкие, послушные и необыкновенно умные – временами не глупее собак. Например, они отлично знали собачьи слова: «Открой, пожалуйста, дверь», или «Закрой, пожалуйста, дверь», или «Где обед?», или «Не пора ли нам прогуляться?». А если чего-то не понимали, то всегда старались угадать, почему на них смотрят таким томным взглядом или зачем царапают лапой пол. Подобно многим своим собратьям, избалованным хозяевами, мистер и миссис Душечки считали, будто главные в доме они. Но далматинцев это нисколько не раздражало, а лишь умиляло и трогало, и они не мешали своим любимцам думать так, как им нравится.
У мистера Душечки была своя контора в Сити, и он замечательно разбирался в арифметике. Люди нередко говорили, будто в области финансов мистер Душечка творит чудеса – это совсем не то же самое, что чудеса в области магии, хотя со стороны иногда выглядит почти одинаково. К тому времени, когда началась наша история, мистер Душечка успел необыкновенно разбогатеть, причем по совершенно необыкновенной причине. Он умудрился оказать Правительству большую услугу (кажется, избавил его от Государственного Долга), за что в награду был до конца своих дней освобожден от уплаты налогов. Кроме этого, Правительство одолжило ему очаровательный домик на Большом кольце Риджент-парка, как раз такой, какой требуется человеку, чтобы поселиться в нем вместе с женой и двумя далматинцами.
До свадьбы мистер Душечка вместе с Понго жили на холостяцкой квартире, и за ними присматривала старая няня мистера Душечки по имени Нанни Мажордом. И миссис Душечка вместе с Миссис до свадьбы тоже жили на холостяцкой квартире (к сожалению, нет пока специального слова, которым можно было бы называть квартиру незамужней женщины), а за ними присматривала старая няня миссис Душечки по имени Нанни Повар. Собаки познакомились в тот же день, что их питомцы, и вскоре обе пары одновременно объявили о помолвке, радость которой, однако, несколько омрачалась тревогой за нянь. Даже если все сложилось бы хорошо, то есть если со временем у Душечек родилась бы двойня и каждая снова получила бы по воспитаннику, все равно – до тех-то пор чем им было заниматься? Обе они, конечно, умели неплохо приготовить и подать, например, блюдо под названием «специальное вареное яйцо для ужина у камина», однако ни мистер, ни миссис Душечки и представить себе не могли, чтобы отдать им на попечение свой милый домик возле Риджент-парка, где они намеревались не только сами обедать, но и звать на обед гостей.
Однако вскоре после помолвки произошло вот что. Нанни Повар и Нанни Мажордом познакомились и быстро друг друга полюбили, хотя поначалу обе испытывали некоторую ревность. Но потом они стали часто видеться и то и дело подшучивать над своими фамилиями. И однажды Нанни Повар сказала:
– Очень жаль, что на самом-то деле мы не умеем готовить и вести хозяйство.
– Ну да, а ведь именно это сейчас нужно нашим детям больше всего, – сказала Нанни Мажордом.
Как раз в эту минуту им в голову пришла Блестящая Мысль: Нанни Повар научится готовить, а Нанни Мажордом – хозяйничать. Начать учиться они решили на следующий же день, чтобы выучиться до свадьбы.
– Вам придется освоить еще и обязанности горничной, – сказала Нанни Повар.
– Ни в коем случае, – сказала Нанни Мажордом. – Фигура у меня совершенно для этого неподходящая. К тому же настоящий мажордом должен только присматривать за порядком, вот я и буду присматривать за мистером Душечкой, и тут мне не нужна никакая специальная подготовка, так как я занимаюсь этим с того самого дня, когда он появился на свет.
Потому, когда оба семейства – Понго и Душечек – вернулись из свадебного путешествия в домик, выходивший окнами на Риджент-парк, обе Нанни встретили их на пороге, совершенно готовые к исполнению новых обязанностей.
Правда, увидев Нанни Мажордом в брюках, все четверо несколько удивились.
– Может быть, вам больше пошло бы скромное черное платье с передничком? – спросила миссис Душечка осторожно, поскольку это была не ее Нанни.
– Мажордомов в юбке не бывает, – твердо ответила Нанни Мажордом. – Впрочем, передник я завтра себе найду. Он придаст моему костюму некоторую оригинальность.
И действительно, он придал.
На следующий день обе Нанни заявили, что не хотят больше, чтобы их называли неправильно, то есть по имени, потому что получается, будто их называют, как раньше, будто бы «няннями»; а хотят, чтобы их называли правильно, то есть по фамилии. Однако, если повара еще и можно позвать: «Повар», то, обращаясь к мажордому, сказать ему «Мажордом» невозможно – что нельзя, то нельзя, – и в конце концов обе старые няньки смирились с тем, что Душечки продолжали звать их по-прежнему, обращаясь к ним: «Нанни, дорогая».
В скором времени после того, как счастливые собаки и не менее счастливые Душечки вернулись из свадебного путешествия, произошло событие. Миссис Душечка вместе с Понго и Миссис пошли на прогулку и дошли до самого парка Сент-Джон-Вуд, где заглянули в гости к своему старому другу Прекрасному Ветеринару. После чего миссис Душечка принесла домой важную новость – Миссис и Понго скоро станут родителями. И щенки появятся на свет через месяц.
Обе Нанни немедленно накормили Миссис дополнительным обедом, чтобы та не дай Бог не ослабела, а заодно с ней и Понго, чтобы тот не дай Бог не почувствовал себя сиротой (как порой чувствуют себя другие будущие отцы), после чего собаки улеглись отдыхать на самом лучшем в доме диване. А когда мистер Душечка вернулся с работы, Понго и Миссис как раз успели как следует выспаться и захотели прогуляться.
– Ради такого случая не пойти ли нам на прогулку всем вместе? – предложил мистер Душечка, услышав прекрасную новость.
Нанни Повар сказала, что до обеда все равно далеко и делать ей нечего, а Нанни Мажордом сказала, что небольшая физическая нагрузка ей только на пользу, потому они и направились в сторону Большого кольца «все вместе».
Шли они так. Впереди двигались Душечки – миссис Душечка, в очень красивом развевающемся зеленом костюме, купленном в приданое, и мистер Душечка, в специальном собачьем прогулочном твидовом пиджаке. (Лицо у мистера Душечки было не слишком красивое, зато смотреть на него никогда никому не надоедало.) Следом шагали Понго и Миссис – оба великолепные, оба заслуживавшие золотых медалей, которые они наверняка получили бы, если бы мистер Душечка не считал выставки процедурой чрезвычайно утомительной для собак, ну и для него, разумеется, тоже. У обоих были крупные головы, мощная грудь, сильные ноги и прямые хвосты. Пятна у них были все яркого черного цвета, на голове, ногах и на хвосте маленькие, а на боках и спине с двухшиллинговую монету. Нос и очки вокруг глаз тоже были такие же черные. Миссис шла с очень важным видом. А у Понго вид был такой, как всегда, – будто он вот-вот напроказничает, хотя Понго уродился на свет до того умным, что вполне мог бы руководить даже людьми. Тем не менее он, как и Миссис, вел себя с большим достоинством, и оба они позволяли Душечкам браться за поводки только на перекрестках. Завершали процессию Нанни Повар (толстенькая) в своем белом рабочем халате и Нанни Мажордом (потолще) в отлично сшитом смокинге, в брюках и тончайшем переднике с рюшечками.
Стоял прекрасный сентябрьский вечер, тихий и совершенно безветренный. Солнце заливало золотыми лучами деревья и выходившие на парк старые, выкрашенные кремовой краской дома. Воздух был полон звуков. Но все звуки – и крики детей, игравших в парке, и шум автомобилей на Большом кольце – казались тише чем обычно, будто бы теперь они присмирели от вечернего мягкого света. Птицы распевали перед сном последние вечерние песни, а в доме возле дороги, где жил один великий композитор, кто-то играл на рояле.
– Я навсегда запомню эту прогулку, – сказал мистер Душечка.
И в ту же минуту тишину разорвал необыкновенно пронзительный автомобильный гудок. По дороге быстро проехала огромная черная машина. И остановилась возле большого дома, к которому они только что подошли. На крыльце появилась высокая женщина. На ней было узкое, изумрудного атласа платье с рубиновым ожерельем в несколько рядов и совершенно простенькое белое норковое манто, доходившее до самых туфель рубиново-красного цвета с высокими каблуками. У женщины была смуглая кожа, черные глаза, в которых то и дело вспыхивали красноватые огоньки, и очень острый нос. Волосы были разделены на прямой пробор, и одна половина головы была черная, другая – белая, что выглядело весьма необычно.
– Надо же, Круэлла де Вил собственной персоной, – сказала миссис Душечка. – Мы учились с ней вместе в школе. Но она повадилась пить чернила, и ее быстро выгнали.
– По-моему, твоя соученица несколько слишком экстравагантна, – сказал мистер Душечка и хотел было повернуть обратно. Однако высокая женщина тоже заметила миссис Душечку и уже сошла со ступенек, направляясь к ним поздороваться. Миссис Душечке пришлось познакомить ее с мужем.
– Зайдите же познакомьтесь и с моим мужем, – сказала высокая женщина.
– Но ведь ты собиралась куда-то ехать, – ответила миссис Душечка, бросив взгляд на шофера, который уже распахнул дверцу большой машины и стоял в ожидании хозяйки. Машина была черная в белую полоску – тоже весьма необычная.
– Я никуда не спешу. И настоятельно прошу вас зайти.
Обе Нанни сказали, что им пора заняться обедом, и предложили отвести домой собак, но высокая женщина сказала, что собаки должны остаться.
– Они прекрасны. Я хочу непременно показать их своему мужу, – сказала она.
– Какая теперь у тебя фамилия, Круэлла? – спросила миссис Душечка, пока они переходили из зеленого мраморного вестибюля в красную мраморную гостиную.
– Как и раньше: де Вил. Я последняя в нашем роду, так что, когда я вышла замуж, то фамилию переменил муж.
В этот момент совершенно простенькое белое норковое ее манто соскользнуло на пол. Мистер Душечка нагнулся и поднял его.
– Отличное манто, – сказал он. – Но не слишком ли в нем сегодня жарко?
– Мне никогда не бывает слишком жарко, – сказала Круэлла. – Я хожу в мехах круглый год. А сплю на постели из горностая.
– Как мило, – вежливо сказала миссис Душечка. – Легко ли он стирается?
Круэлла, кажется, не расслышала этого вопроса. И продолжала:
– Обожаю меха. Жить без них не могу. Потому я и вышла замуж за меховщика.
В этот момент в гостиной появился мистер де Вил. Это был маленький человечек с озабоченным личиком, и по нему сразу было видно, что он меховщик. Круэлла представила его, а потом спросила:
– А где же ваши замечательные собаки?
Надо сказать, к этому моменту Понго с Миссис, сидевшие под роялем, успели изрядно проголодаться. Красный мрамор на стенах цветом напомнил им сочные кусочки свежего мяса.
– Они ждут щенков, – радостно сказала миссис Душечка.
– Неужели? Вот и прекрасно! – сказала Круэлла. – Ну-ка, собачки, подойдите ко мне!
Понго и Миссис из вежливости подошли.
– Из них вышло бы отличное манто, – сказала, обращаясь к мужу, Круэлла. – Я носила бы его весной, с черным костюмом. Как-то мы упустили из виду, что можно сшить что-нибудь из собак.
Понго грозно залаял.
– Понго, дорогой, Круэлла всего-навсего пошутила, – сказала миссис Душечка, потрепав его по спине. И повернулась к Круэлле: – Иногда кажется, будто они понимают все, до единого слова.
На самом же деле миссис Душечка так не думала. А собаки действительно поняли все.
То есть всё понял Понго, а Миссис поняла не всё. Но шутка ей не понравилась. Понго же не на шутку рассердился. Сказать такое в присутствии его жены, когда она ждет щенков! Однако его утешило то, что Миссис нисколько не испугалась.
– Вы непременно должны прийти к нам на обед… В субботу, – сказала Круэлла, обращаясь к миссис Душечке.
Та хотела было отказаться, но не вспомнила ни одной уважительной причины, и пришлось принять предложение. Говорить неправду миссис Душечка не умела. Зато она тут же добавила, что надолго отрывать хозяев от дел им неловко и потому они уже уходят.
В вестибюле мимо них прошмыгнула очень красивая персидская кошка и быстро побежала вверх по лестнице. Мистер Душечка пришел от нее в восторг.
– У меня она не вызывает ровным счетом никакого восторга, – сказала Круэлла. – Если бы эта паршивка не стоила кучу денег, утопила бы, да и всё тут.
Кошка остановилась, повернула голову в сторону хозяйки и сердито зашипела. Может быть, на Понго и Миссис, а может быть, и не на них.
– Хотите, я продемонстрирую свой новый автомобильный сигнал? – сказала Круэлла, когда они уже вышли из дому и спускались по ступенькам. – Самый громкий сигнал во всей Англии.
Она сунула руку в окошко, отстранила шофера и с силой нажала на клаксон. Клаксон взревел так, что Понго с Миссис едва не оглохли.
– Милые собачки, очень милые, – сказала им Круэлла, отпустив клаксон и садясь в свой полосатый черно-белый автомобиль. – До чего вы подходите к моему автомобилю… Да и к волосам…
Шофер накрыл ноги Круэллы накидкой из соболя, и полосатый автомобиль тронулся с места.
– Эта машина смахивает на зебру, – сказал мистер Душечка. – Твоя подружка и в школе была такая черно-белая?
– Она никогда не была моей подружкой, я всегда ее побаивалась, – сказала миссис Душечка. – А волосы да, всегда такими и были. Косичка черная, косичка белая.
Мистер Душечка решил, что ему очень повезло жениться не на Круэлле, а на миссис Душечке. И пожалел господина де Вила. А Понго и Миссис пожалели белую кошку.
К тому времени угас вечерний золотой свет, наступили голубые сумерки. Парк почти опустел, парковый сторож где-то вдалеке кричал: «Все на выход, все на выход!» От нагретых солнцем газонов слабо пахло скошенной травой, от озера тянуло водой и тиной. Правительственные учреждения, располагавшиеся вдоль Большого кольца, закрылись на ночь. Во всех окнах было темно. Но в домике Душечек ярко светились приветливые огоньки. И вскоре Понго и Миссис с наслаждением вдохнули восхитительный запах еды. Понравился он и Душечкам.
Проходя мимо кухни, они заглянули в окошко сквозь прутья железной ограды. Кухня у них, хоть и помещалась в подвале, была вовсе не темная. Дверь и два окна выходили в крошечный мощеный дворик, какие часто встречаются в старых лондонских домах. Правильное их название – «участок». Вверх на улицу оттуда ведут узкие лесенки.
Глядя через окно в ярко освещенную кухню, Душечки и собаки одновременно подумали, до чего она уютная. Белые стены, красноватый линолеум, фарфоровый сервиз в буфете, белый в синюю крапинку. Главным украшением здесь были новая совершенно необыкновенная электрическая плита, купленная на радость Нанни Повар, и совершенно старый обыкновенный камин, оставленный на радость и Нанни Повар, и Нанни Мажордом, потому что обе они любили посидеть у огня. Сейчас Нанни Повар хлопотала возле плиты, а Нанни Мажордом загружала тарелки в подъемник, чтобы подать их наверх в столовую точь-в-точь так, как в кино. Перед камином стояли собачьи корзинки с подушками. А в углу собак ждали две сверкающие миски, полные отличной еды.
– Надеюсь, Миссис не слишком устала от долгой прогулки, – сказал мистер Душечка, открывая дверь французским ключом.
Миссис захотелось сказать в ответ, что никогда в жизни она еще не чувствовала себя бодрее. Но так как говорить она не умела, то решила это показать и, весело помахивая хвостом, ринулась в кухню. За ней следом навстречу сытному ужину и мирному тихому отдыху возле огня рядом со своей прекрасной женой рванулся и Понго.
– Жалко, у нас нет хвостов, – сказал мистер Душечка.
Глава 2. Щенки
Круэлла де Вил принимала гостей в столовой, где стены были из черного мрамора, а стол из белого. Обед у нее оказался тоже весьма необычный. Суп подали темно-пурпурный. Но на вкус в нем был только перец!
Рыбу подали ярко-зеленую. Но и в ней тоже был только перец!
Мясо подали бледно-голубое. В нем тоже был только перец!
Перченое было всё, даже мороженое, которое оказалось черного цвета.
Других приглашенных не было. После обеда, когда хозяева и гости перешли в красную мраморную гостиную, где в огромном камине горел огонь, мистер и миссис Душечки изо всех сил старались вести себя вежливо и дышать носом, хотя во рту пекло невыносимо. Впрочем, мистер де Вил дышал тоже довольно тяжело.
Круэлла, в атласном рубиновом платье с изумрудным ожерельем в несколько рядов, придвинулась к огню ближе всех.
– Подправь, пусть полыхнет, – сказала она мистеру де Вилу.
Мистер де Вил подправил огонь, и в камине взметнулись такие высокие языки, что, наверное, вылетели из трубы – как подумали Душечки.
– Ах как хорошо, ах как хорошо! – сказала Круэлла, от восторга захлопав в ладоши. – Жаль только, что это всегда ненадолго.
Едва пламя начало оседать, она обхватила себя за плечи и задрожала от холода, хотя так и сидела в своем совершенно простеньком белом норковом манто.
Когда приличия были соблюдены, мистер и миссис Душечки поднялись и ушли и весь путь до Большого кольца хватали ртом холодный воздух.
– Что за странное имя «де Вил», – сказал мистер Душечка. – Что-то оно мне напоминает… Как-то странно звучит… Де Вил, де Вил… Дьявол! Может быть, она и впрямь исчадие ада? Может быть, именно потому и любит все, что погорячей?
Миссис Душечка улыбнулась: она, конечно, поняла, что мистер Душечка шутит.
А потом сказала:
– Ах, милый! Теперь, когда мы пообедали у них, мы обязаны пригласить их к себе. К тому же мы задолжали обед и другим знакомым. Давай-ка устроим его, пока у Миссис не появились щенки… Боже мой, а это еще что такое?
Ног ее коснулось что-то мягкое.
– Кошка Круэллы, – сказала миссис Душечка. – Ну-ка, иди домой, кошка. Потеряешься!
Но кошка двинулась следом за ними и дошла до самого дома.
– Кажется, она голодная, – сказала миссис Душечка.
– Ничего удивительного, если, конечно, она еще не привыкла к перцу, – сказал мистер Душечка, у которого еще жгло в горле, и он то и дело раскрывал рот пошире.
– Погладь ее, а я схожу что-нибудь принесу, – сказала миссис Душечка.
Она спустилась по лесенке и на цыпочках, чтобы не разбудить спавших Понго и Миссис, вошла в кухню. И вскоре снова появилась на улице с блюдцем молока и банкой сардин. Белая кошка быстро съела сардинки, быстро выпила молоко и направилась прямиком к ступенькам.
– Она что, решила у нас остаться? – сказал мистер Душечка.
Судя по всему, именно так и было. Однако в эту минуту проснулся и громко залаял Понго. Белая кошка стремительно развернулась и исчезла в ночной темноте.
– Вот и хорошо, – сказал мистер Душечка. – Иначе Круэлла наверняка обвинила бы нас в краже.
Мистер Душечка вместе с женой спустились в кухню, получив от Понго полную порцию восторженных приветствий. Миссис тоже проснулась и тоже обрадовалась. И они посидели все вместе на коврике перед камином и сидели до тех пор, пока миссис Душечка не вспомнила, что мистеру Душечке не полагается обниматься с собаками в парадном костюме, иначе на нем останется белая шерсть.
Прошло недели три, и наконец, в один прекрасный день, Миссис повела себя очень необычно. Она обследовала в доме каждый уголок, а особенно тщательно кладовки, шкафы и коробки. Больше всего ее заинтересовал большой стенной шкаф рядом со спальней. Обе Нанни держали там свои щетки и ведра, и шкаф был забит до отказа. Всякий раз, когда Миссис пыталась туда забраться, содержимое его со страшным грохотом вываливалось на пол, а Миссис очень огорчалась.
– Боже мой, кажется, она хочет, чтобы щенки родились именно здесь, – сказала Нанни Повар.
– Миссис, милая, только не в этом пыльном темном шкафу, – сказала Нанни Мажордом. – Тебе нужен свет и воздух.
Однако Душечки позвонили по телефону и посоветовались с Прекрасным Ветеринаром, а тот сказал, что, наоборот, Миссис нужно небольшое, закрытое помещение, где она почувствовала бы себя в безопасности, и уж коли ей приглянулся шкаф для щеток, то пусть будет шкаф для щеток. И лучше вселить ее туда как можно скорее, чтобы она успела освоиться на новом месте до появления щенков, хотя, конечно, можно не торопиться, потому что в запасе у них остается еще несколько дней.
После этого щетки и ведра были из шкафа выдворены, а Миссис – к ее величайшему удовольствию – водворена. Понго, правда, немного обиделся, потому что тоже решил было переселиться туда же, а его не пожелали впустить, однако Миссис объяснила ему, что собаки, которые ждут появления щенков, любят, чтобы никто их не беспокоил, и в конце концов он нежно лизнул ее в ухо и смирился.
– Надеюсь, мы не побеспокоим Миссис своим званым обедом, – сказал мистер Душечка, вернувшись домой и обнаружив Миссис в шкафу. – Скорее бы он уже прошел.
Обед был назначен на тот же вечер. Поскольку гости ожидались разные, то еду приготовили самую обычную, однако перед приборами Круэллы и мистера де Вила миссис Душечка поставила большие перечницы. Круэлла сыпала себе перец в тарелки так, что зачихали соседи, зато мистер де Вил к нему даже не прикоснулся. И ел с куда большим аппетитом, чем дома.
Круэлла как раз посыпала перцем фруктовый салат, когда вошла Нанни Мажордом и шепотом что-то сказала на ухо миссис Душечке. Миссис Душечка испугалась, попросила у гостей извинения и заспешила из комнаты. Через несколько минут Нанни Мажордом снова появилась в столовой и шепотом что-то сказала на ухо мистеру Душечке. Мистер Душечка тоже испугался, попросил извинения и тоже заспешил из комнаты. Не чихавшие гости завели между собой вежливую беседу. Но тут в третий раз в столовой появилась Нанни Мажордом:
– Леди и джентльмены, – театрально сказала она, – щенки решили появиться на свет раньше, чем их ожидали. Мистер и миссис Душечки просят вас вспомнить о том, что сегодня Миссис станет матерью впервые в жизни. Ей нужен абсолютный покой.
Мгновенно в столовой наступила тишина, которую нарушил только чей-то сдержанный чих. Потом гости поднялись, шепотом произнесли тост за здоровье молодой матери и на цыпочках удалились.
Все, кроме Круэллы де Вил. Та осталась стоять в прихожей, дождалась, когда Нанни Мажордом закроет дверь за гостями, и громко спросила:
– Где щенки?
Нанни Мажордом и не подумала ей отвечать, но тут наверху послышались голоса, и Круэлла сама побежала бегом вверх по лестнице. На этот раз она была одета в черное атласное платье с жемчужным ожерельем и в то же самое совершенно простенькое белое норковое манто. Круэлла куталась в него весь вечер, хотя в столовой было тепло и перец был отличный и жег горло немилосердно.
– Мне непременно нужно увидеть щенков, – крикнула она.
Дверь шкафа была немного приоткрыта. Душечки сидели внутри вместе с Миссис, чтобы той было спокойнее. Три щенка успели родиться без них, а обнаружила это Нанни Мажордом, которая принесла питательный куриный бульон, приготовленный специально для Миссис.
Круэлла широко распахнула дверь шкафа и уставилась на щенков.
– Дворняжки! Белые, ни одного пятнышка! – воскликнула она. – Немедленно утопить!
– Далматинцы всегда рождаются белые, – сказал мистер Душечка Круэлле, сверкнув ослепительной улыбкой. – Пятнышки появляются позже.
– И даже если бы они оказались дворняжки, мы ни за что их не утопили бы, – возмущенно сказала миссис Душечка.
– Подумаешь, – сказала Круэлла. – Лично я столько утопила котят, что уже и не помню. Моя мерзкая кошка всегда себе выбирает какого-нибудь уличного бродягу, а выкармливать это ее отродье нет никакого смысла.
– Но ты ведь оставляла ей хоть одного котенка? – сказала миссис Душечка.
– Если бы оставляла, у меня в доме от них шагу некуда было бы ступить, – сказала Круэлла. – Значит, вы уверены, что эти отвратительные крысеныши действительно чистокровные далматинцы?
– Совершенно уверены, – рявкнул мистер Душечка. – А теперь хватит, пожалуйста, оставьте нас. Такой разговор может огорчить Миссис.
Миссис и впрямь уже огорчилась. Несмотря на присутствие Душечек, готовых в любую минуту встать на ее защиту, под тяжелым взглядом этой высокой женщины с черно-белыми волосами ей стало жутковато. И жалко бедную кошку, потерявшую стольких своих детей. Материнское горе не забывается. (Позже у Миссис появится повод порадоваться тому, что она и впрямь ничего не забыла.)
– Когда щенков забирают от матери? – спросила Круэлла. – Это я на случай, вдруг надумаю купить себе парочку?
– Через семь или восемь недель, – сказал мистер Душечка. – Но, к сожалению, наши щенки не продаются.
С этими словами он закрыл дверь шкафа перед самым носом Круэллы, а Нанни Мажордом сурово повела ее к выходу.
Нанни Повар позвонила Прекрасному Ветеринару, однако, как оказалось, тот уехал по вызову. Жена его сказала, что передаст все сразу, как только муж вернется, и что не о чем беспокоиться – судя по всему, Миссис прекрасно справится и сама.
Она оказалась права. Вскоре на свет появился четвертый щенок. Миссис его вымыла, мистер Душечка вытер, а миссис Душечка дала Миссис теплого молока. После чего щенка положили в корзинку, где уже лежали три первых, а корзинку поставили так, чтобы Миссис их было видно. Потом родился пятый щенок. Потом шестой… и седьмой.
Ночь подходила к концу. Восемь щенков, девять! Пожалуй, на первый раз этого было достаточно. У далматинских догов редко за один раз рождается больше детей. Десять щенков! Одиннадцать!
Потом появился двенадцатый, и этот на вид отличался от других. Кожа, просвечивавшая сквозь белую шерстку, была не розового, а нездорового желтоватого оттенка. И он не брыкался, а лежал неподвижно. Обе Нанни, сидевшие возле шкафа, сразу сказали, что щенок мертвый.
– Но их и так уже столько, что мать и не заметит, – успокоила всех Нанни Повар.
Мистер Душечка поднял на руки крохотное создание и печально его оглядел.
– И минуты не пожил на этом свете, какая несправедливость, – сказала миссис Душечка, а на глаза у нее навернулись слезы.
Тут мистер Душечка вдруг вспомнил, что когда-то что-то такое читал. Он принялся делать щенку массаж, потом аккуратно обернул полотенцем. И вдруг… сначала порозовела кожица вокруг носа, потом тельце, покрытое редкой белоснежной шерсткой. Потом дернулись ножки! Потом щенок открыл ротик! А потом он ожил!
Мистер Душечка быстро положил его Миссис под бок, а та сразу же его покормила, и так он и лежал и сосал молоко, пока не появился следующий щенок – что произошло довольно скоро. Щенков стало тринадцать!
Незадолго перед рассветом на двери зазвенел звонок. Это пришел Прекрасный Ветеринар, всю ночь просидевший возле собаки, которую сбила машина. К тому времени все щенки уже родились, и Миссис кормила завтраком первую восьмерку – больше за один раз не получалось.
– Великолепно! – сказал Прекрасный Ветеринар. – Потрясающая семейка. А как себя чувствует отец?
Душечкам стало стыдно. С тех пор как они занялись щенками, то и думать забыли про Понго.
Всю ночь он провел запертый в кухне, в одиночестве меряя ее шагами. Всю долгую ночь бедный пес ходил по ней взад и вперед и только один раз услышал, как идут дела наверху, – когда Нанни Повар пришла за кофе и бутербродами. Тогда-то она и сказала, что с Миссис все в порядке, – да и то только шутки ради, потому что была уверена, будто он ничего не понимает.
– Бедный Понго, пора его сюда позвать, – сказала миссис Душечка.
Прекрасный Ветеринар на это заметил, что обычно собачьи мамы не любят, чтобы собачьи папы присутствовали при рождении щенков. Однако в эту минуту раздался топот собачьих ног, и Понго, промчавшись по натертому полу прихожей, быстро ринулся вверх по лестнице, одолевая по четыре ступеньки зараз. Это Нанни Повар, спустившаяся в кухню, чтобы приготовить чай Прекрасному Ветеринару, на секунду оставила дверь открытой, и тут-то изнервничавшийся отец и вырвался на свободу.
– Осторожнее, Понго, – сказал Прекрасный Ветеринар. – Это может ей не понравиться.
Но Миссис только слабо застучала хвостом. «Ступайте все вниз, позавтракайте, а потом хорошенько выспитесь», – сказала она, хотя никто, кроме Понго, ее не понял.
Собаки поговорили – глазами и хвостами, и Понго рассказал обо всем, что чувствовал в эту ночь, и еще добавил, что очень любит и ее, и этих восьмерых малышей, которые приступили к первому в жизни завтраку, и тех, других, которые ждут своей очереди в корзинке… Кстати, сколько же их всего?
– Жаль, что собаки не умеют считать, – сказала миссис Душечка.
Однако Понго считал отлично. Вниз он спускался с гордо поднятой головой, и темные прекрасные его глаза светились по-новому. Это он гордился женой, и собой, и тем, что они произвели на свет пятнадцать прекрасных щенков.
