До
Сегодня
Сегодня природа проживала очередной день своей вечной жизни. Просыпалась от солнца, дремала в тени подступающих сумерек, и снова крепко засыпала под черным безлунным небом. Иногда тоскливо выла, подпевая ветрам или замирала, боясь спугнуть маленьких птичек, гнездившихся в ее бессмертном материнском теле.
Все здесь было выстроено, ясно и обжито. Суета лишь залетала мусором из соседней, маленькой людской жизни.
Шаг за шагом и вот уже расслабленно опали поднятые от судорожного мелкого дыхания плечи, ушла тяжесть с век и тонкое острое лезвие выскользнуло из сердца. Снег весело скрипел под ногами, мороз пощипывал высохшие щеки, и страх, одолевавший с самого утра, уступил место предвкушению и надежде.
Полина закрыла глаза и подставила солнцу лицо. Хотелось улыбаться, впитывать красоту, а не тосковать по ней. Ведь впереди большие, всегда открытые дороги, впечатления, любовь. Все получится. И приезжая, она будет радовать и бабушку, и родителей…
Под ногами что-то хрустнуло. Неожиданно, резко, как если бы Полина шла по льду, и он проломился. Девушка открыла глаза и посмотрела под ноги – под правым валенком пустая пластиковая бутылка. Боковым зрением Полина заметила еще что-то красное, сверкающее на солнце. Пригляделась – пустая обертка, за ней, зацепившись за оградку, висел грязный магазинный пакет.
Так начинался предпоследний ряд от начала леса. Тень от елей отделяла его темной границей от соседнего ряда, от всего остального, залитого солнцем кладбища. Полина сделала маленький шаг назад, к свету. Осмотрелась по сторонам, чувствуя муть нарастающей тревоги. От узкой протоптанной тропинки, на которой она стояла, в сторону разбросанного мусора ветвилась еще одна, проложенная большими размашистыми шагами. В одном месте, рядом с пятном желтого снега, шаги потоптались на месте и двинулись дальше. Закончились возле растянутого над оградкой грязного ватного одеяла.
Назад шаги не шли.
Полина медленно развернулась на месте и двинулась обратно. Она старалась не выдать себя скрипом снега и постоянно оборачивалась, поглядывая на жуткий шалаш. Скорее всего там кто-то был. Он может и услышать, и увидеть ее.
Повернувшись еще раз, перед тем как ускорить шаг, Полина заметила, как пола одеяла пошевелилась, показалась темная голова. Раздался короткий окрик.
Искрящееся белое пространство с черными штрихами крестов, памятников и оградок прыгало перед глазами. Полина бежала по узкой тропинке, громко, судорожно дышала, но все равно слышала спешащие следом шаги.
– Девушка! Красавица! – крякнуло совсем близко. И тут же с силой толкнуло в спину, навалилось сверху, отняло свежий воздух, забило ноздри и саднящее от бега горло вонью спирта, нестиранных тряпок и немытого тела.
Света тоже не стало – лицо закрыла чья-то мокрая в ледышках варежка и елозила, то закрывая глаза, то зажимая рот, чтобы крик не вырвался наружу.
Но Полина и так не могла кричать. В первую секунду, оказавшись на земле, она попыталась, но горло сдавило спазмом как при сильной тошноте, и грязная варежка заглушила лишь тихий всхлип.
