Дмитрий Викторович Камлюк
Чернокнижник
– Очень интересно. – внимательно слушая своего собеседника, ответил профессор. Продолжайте.
– После испытаний анализируя причину неудачи, меня стала посещать мысль, что я что-то не вижу. Словно знаете… Вот есть дом, который постоянно рассыпается от хаотичных движений. Ты пытаешься где-то восстановить стену, залатать дыры, покрасить. Но всё тщетно и через мгновение все разрушается. Так словно есть ещё волна. Выступающая фундаментом. Именно она мешает другим частотам утвердится. Зафиксировав которую, я и смогу стабилизировать выше стоящие частоты. Но это пока только гипотеза. А по делу нужно будет начать с уменьшения влияния волн на человека. Плавно, не спеша выводя его из фазы глубокого сна.
– Уважаемый коллега, как я и сказал выше. Я согласен. Однако я не могу единолично принимать такие решения. Тем более с пациентом, которого хотел бы вам показать. Ей нет ещё и 18-ти, а значит без разрешения близких, я не могу предоставить вам к ней доступ. Поэтому если вы добьетесь, согласия семьи пациентки, оформите это в письменном виде я предоставлю вам полный доступ. Как и ваш предыдущий пациент, она у нас классифицируется как особенный случай. В лучшем случае она бодрствует пару часов в сутки. При этом сопровождается всё это апатией. Её состояние иногда может разниться. В один момент просыпаясь, девушка помнит всех своих родных, в других находится в прострации. Не может толком даже назвать свое имя. Мне удалось с ней побеседовать, но информацию я получил от неё необширную. Могу лишь диагностировать, что она видит в своих снах очень много странного и полагает, что её реальность именно там, а не тут. Так она считает. Там, с её слов, она проживает полноценную жизнь. Говорит о детях. Каких-то летающих машинах. Описывает странных существ, которые населяют её мир и против которых они все сражаются. Видимо повлиял современный кинематограф. Но все же полагаю, вам будет интересно узнать её поближе.
– Спасибо профессор. Позволите узнать, когда я могу с ними встретится?
– С ней. Вот номер матери. – профессор протянул клочок бумажки на котором в спешке написал городской телефона. После чего добавил. – Мать пациентки зовут Сидоровская Анастасия Александровна. Надеюсь вы сумеете с ней договорится. Но постарайтесь быть более деликатным. Женщине сильно досталось по жизни. Как я понял, общаясь с ней, у неё две дочери, и со второй тоже не все хорошо.
– Я все понял.
– Ну вот и замечательно. Кстати вы не против завтра прийти ко мне в гости? Мы с моими коллегами периодически любим, собираться вечерами и общаться на различные темы, философствовать, делится новыми сумасшедшими идеями.
– Звучит довольно заманчиво, я непременно буду профессор. А по поводу женщины, чей номер вы мне дали, так может есть адрес, я бы подъехал.
– Она живет в Барановичах. Упаси боже вас на такие далекие приключения, тем более, что я вас завтра жду вечером тут. Мы как раз будем поднимать тему сознания, а вы как человек, который разработал свою методику и тем более успешно её применил на практике многое сможете нам поведать. Можно сказать у вас практический опыт, а у нас только теория в голове.
–Я не так много знаю о сознании. Скорее лишь ещё одна теория, которой прямой путь на полку, чтобы пылится рядом с другими.
Профессор учтиво улыбнулся и жестом руки пригласил Нойерома пододвинуться к нему поближе, после чего добавил, почти шепотом, словно пытаясь скрыть от лишних ушей подаваемую коллеге информацию.
–Завтра прибудет Архипов Юрий Викторович, он специалист по снам, наш сотрудник, сомнолог возможно у вас с ним по данным областям будут свежие мысли по части сознания. Он ваш ровесник и довольно одаренный, если честно иногда его идеи мне кажутся… сродни помешательству. Собственно как и у вас.– улыбнувшись сказал Сергей Геннадьевич после чего выпрямился на стуле и заговорил нормальным голосом – А ещё проезжая мимо к нам заскочит Элис Уилсон. Он исследователь в области психологии Австралийского университета. Как видите команда соберется интересная.
–Тогда я полагаю нет смысла вас пока задерживать Сергей Геннадьевич, надеюсь завтра увидимся.
–Вот и отлично. Да и я надеюсь, вы не вздумали снимать гостиничный номер? У нас тут полно пустых палат… – профессор сделал многозначительную паузу, всматриваясь в карие глаза доктора и увидев растерянность на лице Нойерома, тут же перевел всё в шутку. – Умоляю вас, о чем вы подумали. Это шутка. Я имел ввиду комнат в общежитии. Лучше любой гостинице. И самое главное, что есть в этом месте это тишина. И ходить далеко не надо. Позвоните там с телефонного аппарата матери пациентки и обо всем договоритесь. Вы кстати к нам надолго?
– Пока не завершу эксперимент. Если всё пойдет хорошо.
– Вот и чудненько, тогда ещё успеем пообщаться.
Не успел Нойером ответить, как Сергей Геннадьевич рванул к двери и открыв её тут же позвал Зинаиду Александровну.
– Зинаида, дорогая. Проводите нашего гостя в общежитие для персонала и проследите, чтобы ему выдали чистое постельное белье.
– Ну вот уважаемый. Жду вас завтра к 19 часам. Не опаздывайте. А я увы должен продолжить работать. Столько дел, столько дел. А вы пока отдыхайте и набирайтесь сил. – сказал Сергей Геннадьевич, хлопая по плечу профессора Нойерома.
Попрощавшись с профессором, Нойером направился за шедшей впереди женщиной которая повела его на выход из здания, через длинные и извилистые коридоры медицинского учреждения.
Сам же Сергей Геннадьевич, прикрыв за гостем дверь, вернулся за заставленный папками стол, готовясь вновь погрузится в очередное дело.
Заправив в печатную машинку лист бумаги, Сергей Геннадьевич стал неспешно набивать на клавиши, отпечатывая имя прибывшего к ним молодого человека.
«Николай Юрьевич Раттен. 1985 года рождения»
Глава 4
1997 год 10 июня 15:30
Дворик, по которому Нойерома вела Зинаида Александровна, был по-летнему красив и уютен. Ивы, березки, каштаны раскинулись по обед стороны дорожки по которым неспешно прохаживались люди. Запах свежескошенной травы умиротворял.
Пешеходная дорожка по которой они шли, была выложена старой, изрядно потрепанной временем плиткой. В каких-то моментах она сменялась асфальтовым покрытием усеянной сколами и трещинами.
По обе стороны дорожки, на равном удалении друг от друга располагались скамейки. На каких-то из них сидели пациенты центра, на каких-то медицинский персонал.
В целом, то спокойствие, которое царило здесь, отдаленно напоминало ему условия в Святом Йоране, где пациенты так же спокойно передвигались между сосен и ясеней, отдыхая между процедурами.
– Мы пришли. Сейчас я уточню, какая комната свободна и принесу вам ключи. – сказала Зинаида Александровна оказавшись в тамбуре первого этажа общежития.
После этих слов Зинаида Александровна куда-то спешно удалилась, скрывшись за углом.
Нойером остался стоять в пустынном холе, разглядывая довольно скудный интерьер помещения.
У стены стоял небольшой зеленый диван, рядом с которым расположился деревянный книжный столик с разбросанными на нем газетами и журналами. Рядом с окном стояла не высокая тумба на которой величественно восседал ламповый телевизор, накрытой сверху кружевной салфеткой, на которую была водружена ваза с цветами.
Композиция в целом была для Нойерома необычной. Он не был приучен ставить на технику емкости с водой. Это представлялось ему не практичным и в здешних условиях мягко говоря не стабильной затеей.
– Вот и всё. Ваш номер 7, это вот туда в конец коридора. – мило улыбаясь ответила Зинаида Александровна, после чего, передав ключи в руки доктору добавила. – когда надо будет на ужин, Верочка вас позовет, я её предупредила, что вы у нас гость из Европы и это указание главного врача. Девочка хорошая, она проживает в комнате номер 5. Но на всякий случай, столовая у нас… пойдемте, покажу.
После этих слов Зинаида Александровна вышла на улицу увлекая за собой доктора и стала демонстративно жестикулировать правой рукой поворачивая ею то влево, то указывая прямо, куда-то вперед в проецируемую в её сознании столовую которая по итогу находилась «вот там».
– Вот там будет столовая. Там рядом будет написано Буфет.
– А надписи столовая нет? -спросил серьезно Нойером.
Сказанное доктором Зинаида Александровна расценила как тонкий юмор, которым изрядно её баловал Сергей Геннадьевич и рассмеявшись добавила.
– Нет. Надписи столовая нет. Но вы можете ориентироваться по пациентам. Куда в массе они идут, туда идите и вы. Кушать любят все. И здоровые и больные. Ладненько побежала я. Если будут вопросы, обращайтесь к Верочке, она знает как меня найти.
Попрощавшись Зинаида Александровна направилась к дорожке по которой ранее привела Нойерома к общежитию.
Сделав глубокий вдох чистого воздуха, Нойером вошел внутрь здания, направившись к своей комнате.
Открыв дверь помещения и войдя внутрь, доктор оказался внутри небольшого и довольно узкого коридорчика, стены которого были обклеены выцветшими, местами отклеивающимися обоями.
В нос сразу впился терпкий древесный запах, устоявшийся в давно непроветриваемом помещении.
Задержавшись в узком коридоре, Нойером мельком окинул взглядом небольшое помещение, рассматривая небогатое убранство одной единственной комнаты.
Деревянная кровать у стены, тумба у окна. На тумбе ламповый телевизор с очередной кружевной салфеткой и с горшком неизвестного Нойерому растения.
На стене висела картина «Бурлаки на Волге», а с верху свисала ничем непримечательная люстра, с тремя пыльными плафонами и как потом оказалось с одной работающей лампочкой.
Выйдя из небольшого ступора от увиденного, доктор направился к окну, чтобы его открыть и впустить свежий уличный аромат.
Ручки оконной рамы тяжело скрипя не сразу поддались на его усилия. Какие-то из них были замазаны белой краской, а единственная свободно ходившая, прокручивалась на 360 градусов. Упершись правой рукой об подоконник Нойером с силой дернул левой рукой ручку верхней створки. Ещё раз, потом ещё. Оконные стекла задребезжали, створка медленно стала сдвигаться со своего места.
За первой рамой, находилась вторая, открывавшееся на улицу. К счастью для Нойерома, вторая створка открылась без особых проблем.
Выдохнув после небольшого физического упражнения, Нойером ещё раз обежал взглядом комнату, в попытках найти телефонный аппарат.
Безрезультатно.
По опыту прошлых командировок он уяснил, что в здешних краях любят прятать телефоны внутрь небольших тумбочек. Однако и здесь его ожидало разочарование. Телефона обещанного Сергеем Геннадьевичем в помещении не оказалось.
Выйдя в коридор, он направился обратно по коридору в поисках комнаты в которой жила Вероника. Подойдя к двери с цифрой пять, доктор пару раз негромко постучался.
Через не продолжительное время ему открыла не высокого роста, упитанная девушка, держащая в руках бутерброд и с вопросительным взглядом устававшаяся на стоявшего перед её дверями незнакомого ей мужчину.
– Прошу простить. В моемо номере, нет телефонного аппарата, может у вас есть. Мне бы позвонить.
– А телефона тут в помещениях нигде нет, – ответила спокойно Вероника, быстро доживав кусок колбасы во рту, после чего немного выйдя в коридор указала в противоположное направление. -Идите вот по коридору в самый конец. Там будет столик, а на нем телефон. Только для межгорода набирайте восьмерку.
– Понял, спасибо. Вероника верно? – уточнил Нойером.
– Да. Зинаида Александровна говорила про вас. Вы не волнуйтесь. Я сегодня выходная, поэтому когда надо будет на ужин я вас позову и если будут вопросы я тоже буду тут. Но до 21:00, после надо будет уходить.
– Я понял, спасибо. Буду иметь ввиду. – улыбнувшись, учтиво ответил доктор.
После того как Вероника закрыла дверь, Нойером направился в противоположную часть здания, по тускло освещенному коридору, ступая по бордовой ковровой дорожке. По обе стороны коридора, на равном удалении друг от друга, располагались комнаты, между которыми на стенках висели настенные плафоны.
Дойдя до окна, Нойером увидел небольших размеров круглый столик, на котором кроме стоявшего с краю телефонного аппарата, были разбросаны несколько газет и журналов.
Присев на рядом стоявшую табуретку, Нойером достал из кармана клочок бумажки с записанным телефоном и положив её перед собой на стол, стал набирать да дисковом номеронабирателе цифры.
По началу сигнала долго не было, и Нойером уже начинало было волноваться, но вдруг послышались характерные гудки вызова.
– Алло. – раздался женский голос на другом конце провода.
– Здравствуйте. Скажите пожалуйста, а я могу поговорить с Сидоровской Анастасией Александровной?
– Да. Я вас слушаю.
– Добрый вечер, Анастасия Александровна. Меня зовут Нойером Зигмунд.
– Добрый. – ответила Анастасия в голосе которой появилось легкое удивление.
– Анастасия Александровна, я хотел с вами поговорить по поводу Вашей дочери которая проходит курс лечения в Республиканском научно-практическом центре психического здоровья.
В телефоне настала пауза сопровождавшееся гробовой тишиной. Нойером дожидался от собеседницы некой реакции, но вместо этого Анастасия Александровна молчала. Решив, что стоит продолжить говорить дальше, Нойером стал продолжать знакомство и рассказать о себе.
– Я работал в больнице Святого Йорана в Швеции. Сегодня я общался с главным врачом оздоровительного центра, он мне и порекомендовал созвониться с вами и получить от вас разрешение для начала работа с вашей дочерью.
– И что вы планируете делать? – голос женщины, как показалось доктору, слегка изменился. Стал более холодным.
– Я хочу провести курс лечения, при котором велика вероятность положительного исхода и возвращения вашей дочери к нормальной жизни. Конечно с оговорками, однако в Швеции я уже проводил данные работы над пациентом и в целом они были удачными.
– В целом?
– Да. Мне удалось вернуть к нормальной жизни мужчину с похожими симптомами. Однако из-за ряда бюрократических моментов, испытания пришлось свернуть, что привело, в конечном счете к возвращению ранее диагностированных симптомов.
– Это опасно? – уточнила женщина.
– Может быть побочные реакции. Головные боли, другие формы недомоганий, тошнота. Сама процедура безвредна для человека. Это не хирургическое вмешательство. Все воздействие будет проходить при помощи волн низких частот.
– Если честно я так уже устала… простите я не запомнила как ваше имя.
– Зигмунд.
– Да… Сергей Геннадьевич… – немного запинаясь, стала говорить женщина, – говорил, что шансов на то, что болезнь можно будет победить нет. Это хроническое заболевание и оно просто есть и от него никуда не деться. У неё это с детских лет, чтобы вы понимали. Она по многу спала с самого своего рождения. Мы списывали это на растущий организм. Да и врачи говорили, что хороший сон для ребенка это нормально. Тревогу стали бить, когда ребенок просто отключался во время дня. Нам звонили с детского сада и просили обратится к врачу. Дочь могла просто играться с игрушками и в какой-то момент уснуть. Но тогда это были короткие сны. Пол часа, час. Так до 12 лет. В 12 лет спать она стала ещё чаще. А после 17, все резко осложнилось. Если по началу дочь просто ощущала слабость, спонтанную сонливость, спала днем по 3-4 часа, то в последние пол года, могла и вовсе проспать день, два. Бывали недели, когда она бодрствовала может быть стуки при этом вела себя так словно пребывала в тумане. Не замечала меня, не узнавала. Бродила по комнате. Разглядывала все так словно не узнает ничего. Если у вас выйдет вернуть мне дочь…
– Анастасия Александровна, я не могу обещать. По прошлому опыту, можно допустить, что по крайне мере вы сможете общаться с ней.
– Что нужно от меня?
– Ваше письменное согласие.
– Хорошо. Если это поможет.
– Должно помочь. Если я подъеду сегодня, например. Будет нормально.
– Ой. Прям сегодня. Я даже не знаю. – взволнованное засуетилась Анастасия.
– Это только для подписания документа. Я вас не буду долго задерживать. Вы мне только сообщите адрес куда я могу подъехать и дальше ни о чем не беспокойтесь.
– Я далеко от Минска живу. В Барановичах. Улица Мельникова, 150, квартира 74. Но это же во сколько вы будете?
– Точно по времени не могу сориентировать, постараюсь побыстрее к вам добраться
– Ну что же, буду Вас ждать тогда.
– Договорились. Тогда до свидания.
– До свидания.
Попрощавшись, Нойером положил трубку телефонного аппарата, и пребывая в легком воодушевлении направился по коридору обратно к пятой комнате.
Постучавшись в дверь Нойером дождался пока ему в очередной раз откроет Вероника.
Рассказав ей о своих ближайших планах, профессор договорился о том, чтобы она спокойна занималась своими делами, не отвлекаясь на него.
Было видно, что девушку такой план вполне устраивал. Глаза наполнились нескрываемой радость.
Нойером понимал, что скорее всего просьба Зинаиды Александровны, для Вероники была бременем, от которой та была рада избавиться.
Сложнее было уговорить Сергея Геннадьевича, которого Нойером словил прямо у кабинета. Главный врач уже во всю занятый делами, планировал направится к пациенту в палату, держа в руках небольшую папочку с личным делом.
Очевидно, что профессор не был любителем быстрых действий и привык решать вопросы не торопясь. Поэтому прыткость приезжего гостя его слегка выбила из колеи, но обдумав детали вскоре решился помочь Нойерому.
Подойдя к столу, за которым сидела Зинаида Александровна, профессор набрал по телефону внутренний номер гаража и попросил своего водителя Михаила подвести иностранного гостя в Барановичи.
Немного пообщавшись по телефону, Сергей Геннадьевич положил телефонную трубку и снова обратился к Нойерому.
– Зигмунд я попрошу все же не спешить. Прежде всего – не навреди, помните. Даже если вы сегодня получите разрешение от матери, к пациентке раньше 12 июня я вас не пущу. Ещё не вышел на работу Юрий Викторович. Он как раз завтра должен появится, а Марина именно у него проходит курс лечения.
–Профессор, как скажите. Я просто хочу побыстрее уладить бумажные дела и планомерно начать приготовления к своей работе.
–Ну что же вот и решили. Зинаида, солнышко мое, пойдемте в 23 палату. А вам доктор удачной поездки и не забудьте – завтра в 19:00. Не опаздывайте.
Глава 5
1997 год 10 июня 19:23.
Водитель Михаил, довезший Нойерома, до Барановичей, оказался довольно общительным и добродушным старичком, лет 70. На удивление, не смотря на свой преклонный возраст, ясности ума мужчины, можно было позавидовать. Хотя он периодически жаловался на здоровье, которое барахлило в таком возрасте, но в целом смотрел на мир с нескрываемым оптимизмом и постоянно приговаривал – «ну ничего, прорвемся».
Остановился Михаил, неподалеку от ряда пятиэтажных домов, хаотично разбросанных по всему району. Внутрь он решил не заезжать, так как не был точно уверен, где именно располагался требуемый для профессора дом.
Нойерома этот расклад не сильно разочаровал. Шофер, которого учтиво предоставил Сергей Геннадьевич и так со скоростью ветра довез его до города, поездка на электричке туда обратно грозила затянуться до глубокой ночи. А так, по замыслу профессора уже к 23 часам он должен был оказаться в своем номере при РНПЦ.
Выйдя из машины, и перейдя проезжую дорогу, Нойером направился к стоявшим неподалеку зданиям, пытаясь параллельно разглядеть указатели которые могли упростить поиски.
На улице был вечер, солнце понемногу скрывалось от глаз, аккуратно касаясь сосновых деревьев, располагавшегося неподалеку леса.
Электронные часы на запястье левой руки доктора показывали 19:23. Не смотря на это, улица была на удивление оживленная.
По ней гуляли взрослые и дети. Кто-то прохаживался с детскими колясками. Одна детвора сновала между припаркованных автомобилей, другая каталась на велосипедах.
Проходя по внутреннему двору, по дорожке около дома, Нойером ловил на себе любопытные взгляды сидевших около подъездов здешних обитателей, внимательно рассматривавших странного незнакомца в костюме, решившего забрести в их двор.
У каких-то подъездов сидели пожилые женщины и о чем-то усердно перешептывались у других подъездов подростки попивая пиво в пластиковых бутылках играли на гитарах и пели неизвестные для Нойерома матерные песни.
Через десять минут поисков по району, виляя по протоптанным тропинкам между домов, он наконец вышел к зданию, на котором висела табличка с названием улицы и дома: «Мельникова 152».
Обойдя невысокие жилые постройки, он оказался внутри двора, в котором кипела такая же бурная жизнь, как и в остальной части района.
В центре была уютная детская площадка, на которой резвилась местная детвора, из расположившихся в виде полумесяца рядом с площадкой, пятиэтажных домов.
За бетонным забором, с открытой стороны, виднелась опушка соснового леса, величественно возвышавшегося над строениями и молчаливо наблюдавшего за суетливым течением человеческой жизни.
Детскую площадку и дома разделяла внутренняя, побитая временем, асфальтная дорога с припаркованными у края бордюра и на зеленой зоне легковыми автомобилями. Среди которых были как старые советские модели, так и знакомые Нойерому иномарки: Audi80 и Volkswagen Passat B3.
Скрип качелей, постоянные звуки металлической пластины детской горки по которой периодически взбирались неугомонные пацаны, держа в руках пистолеты, разбавляемые веселым беззаботным детским ором и смехом окунули Нойерома в легкое и приятное путешествие в прошлое. В котором он и сам будучи ребенком, бегал со своими друзьями по улицам Рёбекк, в небольшом северном городке Умео.
Осмотревшись по сторонам, Нойером продолжал искать глазами очередные указатели которые помогли бы ему выйти к нужному дому.
Логика подсказывала, что дом 150 должен был располагаться с противоположной стороны. Но для уверенности, Нойером решил не идти напрямую через игровую площадку, а все же пройтись по дорожке напротив домов и убедится, просматривая нумерацию.
И вот, подходя к нужному дому, за высоким кленовым деревом, ветвями закрывавшего часть здания, Нойером сумел разглядеть белую окаймлённую черной полоской, табличку с номером дома.
– 150. – шепотом выговорил Нойером.
В этот момент он ощутил легкое, но всевозрастающую, беспокойство. Общение с близкими пациентов, давалось ему не очень легко. Он не любил длительные беседы, чаще стараясь избегать встречи с родными пациента, оставляя такую возможность своему руководству, которое и организовывало все мероприятия.
Нужный ему подъезд располагался в самом конце здания. Подойдя ближе к входу Нойером сумел лучше разглядеть детали окружавшие вход.
Рядом с подъездом стояла деревянная скамейка, державшаяся на бетонных п-образных ножках. За ней, за невысокой деревянной оградкой, расположилась небольшая импровизированная клумба, на которой росли георгины и маргаритки. Рядышком с клумбой, слегка наклоняясь к дому росла шестиметровая рябина.
Окна первых этажей, выходящих на площадку, были закрыты решеткой, препятствуя проникновению через улицу домушников.
Дверь в подъезд была открыта на распашку, нижний её край подпирался куском увесистого камня, не дававшего двери закрыться.
Войдя внутрь подъезда, в нос доктора тут же ударил запах сырости, сохранившейся ещё от проведенной влажной уборки лестничных пролетов.
В самом низу, у входа, где оказался профессор, стоял средних размеров горшок, из которого рос метровый фикус.
Справа на стене, по всему ходу движения вверх по лестнице, были развешаны серые металлические почтовые ящики. Каждый из которых был пронумерован соответствующим квартире номером.
Поднявшись по лестнице, Нойером оказался на площадке первого этажа с тремя обитыми разного цвета дерматином, дверями.
Рядом с одной из квартир, располагалась слегка приоткрытая металлическая дверца, с вырезанными под счетчики окошками. Сверху дверцы зияла большое отверстие с вываливающими из неё кусками проводов.
Часть из них была уложена по стене и разводилась в квартиры расположенные на площадке. Через просверленные в стене отверстие, другая часть проводов поднималась вверх и через специальную трубу в потолке уходила выше на следующий этаж.
Желание спрятать провода, прибить аккуратно разводку в квартиры, закрыть электрический щиток в который спокойно мог залезть, в том числе любознательный ребенок, зрело в докторе с невероятной силой. Однако, его желание разбилось об горькую реальность.
Попытавшись хотя бы просто закрыть щиток, он столкнулся с тем, что защелка, которая должна была запираться, просто была выгнута и болталась между проржавевших гаек.
Поняв тщетность своей инициативы, профессор разочарованно фыркнул, после чего подошел к двери на которой висела небольшая табличка с выгравированными на ней цифрами «74».
Рядом с дверью, на стене, чуть ниже уровня глаз, висела небольших размером коробочка с белой кнопкой по центру. Нажав на которую, профессор услышал, как за дверью заиграла мелодичная мелодия, напоминавшая дребезжание маленьких колокольчиков.
Сделав пару звонков, он стал дожидаться, когда ему откроют дверь.
Через короткое время, послышалось лязганье дверных замков. Дверь открыла молодая женщина, среднего роста с темными каштановыми волосами на которой было надето бесформенное пестрое платье с режущими глаз раскраской.
Не успел профессор задать свой первый вопрос, как женщина опустив голову вниз к ногам с командным голосом попыталась остановить собаку, которая с нескрываемым любопытством пыталась, просунуть свою морду через образовавшуюся щель между дверным проемом и ногой хозяйки.
– Подождите пожалуйста, я сейчас закрою его в ванной и подойду. – ответила женщина и на некоторое время захлопнула входную дверь.
Прошло буквально пару минут прежде чем на пороге вновь появилась хозяйка квартиры. Теперь Нойером мог лучше разглядеть её.
Не смотря на возраст перед ним оказалась довольно милая не лишенная природной красоты женщина. На вид не больше сорока, румяные щеки с пышными каштановые волосами среди которых предательски выделялись седые пряди.
– Фух. Вот теперь я вас слушаю. – обратилась женщина к мужчине уставившись на него с вопросительным взглядом.
– Добрый день. – немного заикаясь, начал говорить Нойером. – Я так понимаю вы, Сидоровская Анастасия Александровна, я доктор Нойером. Это я звонил вам буквально пару часов назад.
– Да, я так и подумала, что это именно вы. Быстро же вы к нам из Минска то добрались.
– О, это все благодаря Сергей Геннадьевичу. Он мне на время предоставил своего шофера.
– Да, Сергей Геннадьевич добрый человек. – с легкой грустью в голосе ответила Анастасия, после чего вновь обратилась к мужчине. – Давайте пройдем в квартиру, вы мне более подробно расскажите, что именно вы планируете делать. – на этот раз голос её звучал более уверенно и как показалось Нойерому в нем была довольно ощутимая серьезность.
Зайдя внутрь, Нойером оказался в легком цветовом трансе от разнообразия и казавшегося хаотично расставленного интерьера. Привыкший к упорядоченному минимализму многообразие несочетаемых между собой вещей и красок в помещении поражало.
Тут был и красочный ковер под ногами, с замысловатой композицией из узоров разных цветов, выполненных в шахматном порядке. Стены были обклеены серыми обоями полностью противоположными цвету пола и ковра со скудным серым орнаментом.
С одной стороны помещения был установлен коричневый шкаф, под одной из ножек которого торчала сложенный небольшой клочок бумаги, выполнявший роль подпорки.
В углу прямо у входа за дверью, был приколочен небольшой угловой телефонный столик, на котором стоял темно желтый дисковый телефонный аппарат. Под столиком расположилась небольшая полочка внутри которой лежала толстая зеленая книга, на корешке которой, большими буквами было выбито : «телефонный справочник».
– Как я могу к вам обращаться? – спросила женщина, приглашая мужчину на кухню.
– Зигмунд. – учтиво ответил Нойером, оторвавшись от просмотра комнаты и проследовав за женщиной.
– Иностранец. И так хорошо говорите на русском.
– Да. Моя мать родом как раз из Советской Белоруссии. Она и настояла, на том чтобы я изучал родной язык с раннего детства.
– Ясно. И так, что вам нужно конкретно от меня? – спросила женщина, сев на табуретку за кухонным столом, стоявшим около окна.
– Как я уже и говорил по телефону, мне нужно ваше разрешение.
– Разрешение на то чтобы вы над моей дочкой проводили свои эксперименты?
– Скорее я бы назвал это инновационной методикой лечения.
– Как у вас все красиво звучит.
– Анастасия Александровна, разработанная мною методика не теоретическая. В больницы Святого Йорана, у себя на родине в Швеции, я испытывал данную методику лечение на пациенте. И получил обнадёживающее данные. Однако из-за бюрократии, мой проект заморозили и отправили в долгий ящик. У нас тяжело с этим. Мне удалось вывести пациента из сна и постепенно возвратить его к привычному образу жизни путем воздействия на его мозг частотной модуляции, пропуская слабые электрические сигналы через покровы черепа и воздействуя на нервную систему.
– Я если честно не понимаю о чем вы. И как сейчас поживает ваш пациент? –уточнила женщина.
– Увы. Через какое-то время все вернулось обратно. Как и ваша дочь он довольно долго пребывает во сне. Для среднестатистического человека этот показатель плавает от 6 до 8 часов. В случае с мужчиной, суммарно за сутки он может проспать 15-16 и так каждый день. Если бы программу не свернули…
– Знаете, – женщина привстала со стула и подойдя к холодильнику над которым висела полка взяла с неё одну из рамок с фотографиями, на которой были изображены две девочки, одного возраста.
– Марина ведь была нормальной девочкой. Училась в школе. Игралась вот на тех площадках, сколько я её помню. И ничего не предвещало каких-то осложнений. Всё как-то началось неожиданно. Сначала она просто чувствовало усталость. Мы с мужем списывали все это на утомляемость от обучения и дополнительных занятий, на которые она оставалась после учебы в школе. Но затем жалобы уже стали приходить от учителей. Говорили, что Марина могла просто уснуть за партой и проспать целый урок. Успеваемость снизилась. Мы пытались, как могли сами обучать её насколько это было возможно. – Анастасия протянула Зигманду фотографию.
– Марина слева. – указала Анастасия пальцем. – рядом в малиновом платье, её сестра Селена. -добавила она.
– Необычное имя. – заметил Нойером разглядывая девочек и обращая внимание на имя одной из них. – Селена, Свет, сияние Луны. – добавил он.
– Она умерла. – с грустью, еле сдерживаясь ответила Анастасия.
В этот момент Нойером ощутил глубокую скорбь в голосе Анастасии. В помещении повисла короткая пауза.
