Дмитрий Викторович Басманов
Галактический шпион
Глава 4
Небольшая космическая яхта «Орсан» имела всего два уровня. Нижний – сервисная зона. Здесь располагалась шлюзовая камера и грузовая площадка, уставленная контейнерами. Как объяснил Борику отец, в одной части контейнеров хранили запасы топлива, в другой – аварийные капсулы на случай экстренного покидания судна. Сейчас грузовые роботы как раз заканчивали разгрузку ещё двух. Сервисный инженер в ярко-красной униформе возился с платформой, застрявшей в грузовом лифте.
На второй уровень вела эскалаторная лестница. Борик стоял на ней, вцепившись в гладкий прорезиненный поручень. Втроём, облачённые в лёгкие серебристые комбинезоны, они медленно поднимались наверх. Второй уровень представлял собой широкую смотровую площадку размерами в три стандартные квартиры. Вдоль стен располагались два ряда мягких кресел. «Орсан» был рассчитан на весьма скромную экскурсию, Борик насчитал всего три десятка мест. Как круто, что можно усесться на любом и никто не прогонит тебя! Борик расположился ближе к центру, откинул спинку кресла и уставился в прозрачный потолок. Отец и мать уселись в кресла рядом.
Гудение, доносившееся из сервисной зоны, наконец, стихло. Мягко раскрылась дверь кабины пилотов и оттуда вышла стройная молоденькая стюардесса. Борик даже перестал ёрзать в кресле. Какая же она симпатичная! Большие серые глаза, ровная чёлочка над чуть изогнутыми бровями. Такой же как у Борика курносый нос. Наверняка, она из старших классов подрабатывает на каникулах. Или даже из первокурсников Главного Городского Университета. Они такие зазнайки! Борик вздохнул. Да хотя бы первокурсник, лишь бы не робот-экскурсовод!
«Приветствую путешественников на борту малой космической яхты «Орсан», – раздался её звонкий голосок (ну, точно робот!). – Сейчас мы отправимся на увлекательную прогулку к одной из самых больших и величественных звёзд Галактики – Бетельгейзе». Борик смотрел на стюардессу во все глаза, пытаясь по мимике определить – андроид она или живой человек. Девушка заметила его взгляд и улыбнулась, на щеках проступил лёгкий румянец. Борик тут же откинулся на кресле и сделал вид, что разглядывает металлический потолок ангара. Да, неудобно получилось. Но теперь он был точно уверен: стюардесса – живой человек. Роботы так убедительно краснеть не умеют.
«Орсан» плавно поднялся с платформы, вынырнул из стыковочного блока Орбитальной Станции в открытый космос. Освещение на смотровой площадке ослабло, и сквозь полностью прозрачный купол Борик увидел белоснежные звёздные россыпи Млечного Пути. Зрелище оказалось великолепным, захватывающим и величественным настолько, что Борик в миг почувствовал себя крохотным, совсем малюсеньким. И даже Орбитальная Станция, вокруг которой сейчас скользил «Орсан», уже не казалась такой огромной. Она быстро удалялась, меркла на фоне Земли. Борик жадно впился глазами в яркий шар, окутанный мягкой светящейся в солнечных лучах дымкой атмосферы. В городе на Станции были устроены специальные платформы, с которых можно было смотреть на родную планету хоть каждый день. Но видна она была не целиком. Борик мог даже по памяти нарисовать все изгибы континентов Северного Полушария. Но отсюда, со смотровой площадки «Орсана» Земля представала во всей красе.
Яхта набирала скорость. Земля уже превратилась в яркую искрящуюся звёздочку, и Борику вдруг стало не по себе. Каждый четвёртый сезон, который в городе на Станции условно называли «лето», Борик отправлялся на поверхность. Там, на Земле, в подмосковном посёлке жила его бабушка (мамина мама, или как говорил папа «любимая тёща»). И на все летние каникулы Борик селился в её просторном двухэтажном доме.
Прекрасное время! Грядки с клубникой, купание в речке и конечно же Женька – смешная соседская девчонка. С ней было не так весело, как с Димоном (который отправлялся на каникулы в марсианское поселение, откуда и был родом), но всё же они здорово проводили время за выкапыванием червяков и ловлей лягушек на поселковом пруду. Бабушка умела испечь просто фантастические пироги с черникой, иногда угощала пиццей с румяной сырной корочкой. Но порой внуку доставалась и порция нравоучений, когда он возвращался домой с порванной курткой. Хотя самым ужасным наказанием было обещание отправить назад на Станцию. Бабушка исполнила его лишь однажды, когда Борик подбил Женьку забраться в соседские сараи и разобрать там газонокосилку (Боре очень хотелось узнать, как устроен лазерные ножницы).
И всё это улетало теперь от Борика с невероятной скоростью, скрывалось в иссиня-чёрных глубинах космоса. Сердце ёкнуло; он повернулся к отцу. На него полёт явно производил куда меньшее впечатление. «Всё нормально, сынок. Мы летим. Будь спок, ладно?» – сказал отец. Борик не успел ничего ответить. На смотровой площадке раздался мелодичный голос девушки-стюардессы: «Уважаемые пассажиры! Сейчас мы совершим гиперпрыжок. Будьте готовы, откиньтесь в креслах. Бетельгейзе будет прямо над нами. Приятного полёта!»
В ту же секунду звёзды померкли. Борик откинулся на кресле и уставился в чернильно-чёрную пустоту. А потом появилась она. Бетельгейзе. Пылающий шар навис над ними. Он был не просто гигантским, нет. Он был необъятным! Звезда заполнила почти всё пространство над куполом – от одного края до другого. Гигантские протуберанцы, каждый из которых был наверняка размером с несколько солнц, протянулись извивающимися щупальцами далеко в космос. Казалось, звезда тянется этими щупальцами к «Орсану», и Борик надеялся, что яхта остановилась достаточно далеко, чтобы Бетельгейзе не смогла схватить их. Утащить и зажарить в своих раскалённых недрах. «Мне нужно в туалет…» – пробормотал Борик. Он вскочил с кресла и поспешил на сервисный уровень.
Раз контейнер. Два. Три. Кажется, этот. Борик быстро набрал цифровой код на замке контейнера, и тот с тихим шелестом раскрылся. «Что так долго!» – пробубнил Димон, разминая затёкшие руки и ноги. Он вылез из тесной спасательной капсулы и потянулся.
– Там такое! – шептал Борик, оглядываясь на эскалаторную лестницу. – Такое! Она – ты не представляешь себе, какая она огромная! И такие протуберанцы! Фантастика! Она в тысячу миллиардов раз больше Солнца!
– Угу, – согласился Димон. – Я тоже хочу посмотреть…
– Погоди ты! – шикнул Борик. – Я ещё не придумал, как тебе попасть на смотровую площадку. Если мой папаня узнает, что ты здесь, он меня запрёт в этой спасательной капсуле и отправит прямиком к Бетельгейзе. Ты хочешь потерять друга?
Димону пришлось признать, что друга потерять – да ещё таким ужасным образом – ему никак не хочется. Он почесал переносицу.
– Как же быть?
– Я попробую отсканировать стюардессу. Такая девчонка – просто улёт! Потом загружу её образ в Переодеватель…
– Погоди-ка! Разве его не забрали?
Борик улыбнулся самым краешком губ.
– Конечно забрали. Только ещё за день до нашей провальной «спецоперации» я изготовил точную реплику устройства. Как чувствовал!
– Реплику?
– Темнота! Я даже удивляюсь на тебя! Вот нужно, скажем, изготовить дубликат чего-нибудь. Ну, скажем, дневника с хорошими оценками. Отдаёшь его в цифровальную мастерскую, там делают снимок-копию и записывают на карту памяти. Идёшь с цифровым снимком в мастерскую синтеза. Их в городе уже с десяток открыли. У тебя в доме соседнем же, прямо с торца, высокое такое крыльцо. Там тебе синтезируют точную копию – всё до самой последней-распоследней молекулы! И эту точную копию дневника ты показываешь родителям, а в настоящий тебе ставят двойки. Круто?
– Не круто, – отозвался Димон, – двойки мне не ставят. К тому же все оценки есть в базе данных школы. А туда можно легко попасть через Галактическую Сеть. Ты мне зубы не заговаривай! Я на Бетельгейзе хочу посмотреть. Зря что ли полдня в этой штуковине просидел?!
– Боря! – донёсся со смотровой площадки окрик отца. – С тобой всё в порядке? Куда пропал?
«Всё, давай! – Борик замахал руками на друга. – Прячься пока тут. Я скоро вернусь. Только сфоткаю стюардессу и назад!» Димон округлил глаза. «Я не собираюсь быть девчонкой! – он зашипел как пневматический клапан. – Спецагент – куда ни шло, это хотя бы круто. Но девчонка! В школе узнают, засмеют!»
– Иду, пап! – крикнул Борик, пытаясь запихнуть упирающегося Димона в узкое межконтейнерное пространство. – Уже бегу!
Через минуту он был на смотровой площадке. Мама мельком глянула на него.
– Что, живот разболелся? Говорила я тебе! Нечего было в космопорте бутерброды марсианским коктейлем запивать!
Борик поморщился и картинно погладил живот. Усевшись на кресло, он уставился на закрытую дверцу пилотской кабины. Теперь нужно дождаться, когда стюардесса снова выйдет на смотровую площадку.
