Дмитрий Темнов
Острые предметы внутри детей
1
Шорин торопился дойти от машины до здания школы, сделав как можно меньше вдохов. Прелый и ядовитый чуть сладковатый запах и так, казалось, пропитал всё вокруг, словно вытеснив воздух, отчего Шорина мутило, поэтому глотать лишнюю порцию ему не хотелось. Ветра на улицах не было третий день. Он мысленно клял городскую администрацию – всё-таки довела эта нескончаемая застройка до экологического бедствия. Того и гляди, в обиход снова вернутся маски, став теперь уже постоянным предметом гардероба. «Гадость», – заключил он про себя.
Похоже, правда, что стоявшая затхлость беспокоила далеко не всех. Дети во дворе школы, видимо, освободившиеся пораньше и бредущие в сторону автобусной остановки, вовсю резвились, бегали друг за другом и повторяли какую-то старую считалочку, позабыв обо всём на свете. Слух Шорина что-то резануло, но он предпочёл поспешить ко входу.
Быстрые шаги донесли его до тяжелых деревянных дверей школы. Оказавшись внутри, Шорин с некоторым облегчением вдохнул и глянул на часы. Макс должен освободиться через четыре минуты. Можно было пока сесть и выкатить заготовленный пост. Всё же кто-то должен сказать о проблеме загрязнения вслух. Нужна информационная кампания, нужно давление.
– Пап!
За текстом Костя не заметил ни звонка, ни сбежавшей с лестницы толпы детей, отозвавшись лишь на голос сына.
– Быстро же ты! На уроке-то был вообще?
– Бы-ы-ыл, – усмехнулся парнишка. – Это ты со своим телефоном ничё не замечаешь.
– Это правда. Надевай куртку. Готов?
– Сейчас, подожди.
Макс отбежал к девочке, неторопливо натягивающей резиновые сапоги в углу. Судя по опухшему лицу, ещё совсем недавно она горько плакала. Костя увидел, как они перекинулись парой фраз, после чего Макс неловко похлопал девчонку по плечу и пошёл назад.
Уже в машине Шорин спросил:
– Твоя одноклассница?
– Не, Надя с параллели. У неё ночью кот пропал, – вздохнул мальчишка. – Весь день сегодня ревела.
– Похоже, ты постарался её успокоить? Это очень по-мужски.
– Угу.
– Ну, ничего, кот найдется… – рассеянно закончил Костя, снова уткнувшись в телефон, чтобы проверить просмотры.
– Па-а-ап? Ты можешь без своего телефона хоть пять минут побыть? – с ехидцей спросил Макс.
Шорин вздохнул, откладывая телефон и глядя на сына с улыбкой.
– Чего только не сделаешь ради детей! Поехали, надо в магазин ещё.
2
Лера утирала пот со лба, одновременно следя за плитой и сортируя вещи на стирку, когда во входной двери заворочался ключ.
– Мы дома!
Девушка отвлеклась от дел, выглядывая в коридор.
– Макс, ты голодный?
– Не, – мотнул тот головой, стягивая с себя ботинки.
– А я кому готовлю тут стою, я не поняла?
– Ну, а я вот проголодался! – вставил Шорин.
Лера вернулась к плите, через плечо добавив:
– Руки мыть оба!
Через десять минут Костя с женой уже сидели на кухне, уплетая пасту. Доев, Лера откинулась на стуле.
– Читала твой пост. Как-то… может хватит уже?
– Что именно? – спросил Костя с набитым ртом.
– Херню всякую писать. Про застройку. Она уж заглохла как полгода.
Шорин посерьёзнел.
– И ты считаешь, дело в чём-то другом. Ты что у нас теперь, эксперт-урбанист?
– Нет. Как и ты. Завязывал бы уже, чего позориться? Набрасываешься на всех, роешь чего-то, чего нет. Следопыт домашний.
– Слушай, это для меня уже практически вторая работа.
Лера в ответ фыркнула.
– Раздувать из мухи слона? Наш дворник сегодня в листве труп вороны нашёл. Об этом тоже напишешь? «Кто охотится на городских птиц? Маньяк-зоосадист в Калийном». Работа, блин. Я каждый день провожу пары, но по вечерам прихожу и всё равно убираюсь, стираюсь и готовлю. Это у меня вторая работа.
– …за которую тоже не платят, – игриво добавил Шорин.
Глаза Леры вспыхнули искрами, и он тут же понял, что ляпнул лишнего.
– Зря я это…
– Знаешь что?! – воскликнула Лера.
В ту же секунду из детской послышалась непосредственная ремарка:
– Кто ссорится, тот дурак!
Лера стушевалась, а Шорин неловко поджал губы в полуулыбке.
– Доедай, – сухо произнесла девушка и вышла из-за стола.
3
Утром следующего дня перед занятиями Тамара Павловна, классная руководительница Макса, собрала детей в зале, чтобы поздравить одного из учеников с днём рождения. Все, включая младшего Шорина, были веселы и предвкушали угощение, потому что это было традицией класса – именинник приносит конфеты. Коля, которому сегодня исполнилось десять лет, смущенно выслушал поздравление учителя и некоторых одноклассников, затем вытащил из рюкзака пакет со сладостями, и дети с радостными визгами набросились на него. Тамаре Павловне оставалось лишь поддерживать хоть какой-то порядок, чтобы толпа не задавила именинника. Вскоре прозвенел звонок, и весь класс отправился на первый урок, довольно жуя конфеты. Женщина только усмехнулась, отметив про себя, что её угощение обошло стороной, и направилась в учительскую.
Спустя пару часов молнией пролетела новость – в её классе подозрение на отравление. Трое учеников были доставлены в медпункт с сильнейшими резями в животе, один потерял сознание. Ошарашенная таким известием, Тамара Павловна влетела в медпункт, с порога спросив, вызвали ли скорую. Там подтвердили, что да, бригада уже едет. Тогда она побежала к классу природоведения, где должны были быть сейчас её ученики. Ворвавшись туда, она обнаружила, что учителя на месте нет, а весь класс сидит, как пришибленный, и тихонько обсуждает, что же произошло с их товарищами.
– Коля, – обратилась она к сегодняшнему имениннику. – У тебя эти конфеты ещё остались?
Мальчик в ответ виновато кивнул.
– Дай мне их, пожалуйста. Они могут понадобиться. Себе ничего не оставляй, это опасно.
Коля протянул Тамаре Павловне практически пустой свёрток, с каждой секундой всё сильнее заливаясь краской.
– Это из-за меня, да?
– Ну что ты, конечно же, нет! Всё будет хорошо. Посидите пока здесь. Занятий сегодня не будет, только не разбегайтесь никуда! Я сейчас напишу вашим родителям, мы во всём разберёмся.
По пути в учительскую, с пакетом конфет в одной руке и телефоном в другой, Тамара Павловна судорожно набирала сообщение в общий чат класса. Все инструкции по поводу таких ситуаций вылетели у неё из головы, и она лишь донесла новость о троих заболевших, попросив остальных родителей забрать на сегодня своих детей.
4
Спустя полтора часа Костя с Максом были в городской больнице, как и многие другие семьи из их класса. Родители привезли своих чад на обследование, сетуя на злополучные конфеты и бедного Колю.
Побледневший и немного нервный, Костя слушал разговор Макса с одноклассниками. В основном бурно обсуждалось, как один из их класса на глазах у всех свалился на пол, пока двое других корчились от боли. Родители периодически шикали на неугомонных детей, и те на минуту затихали, после чего гомон поднимался вновь. В шуме голосов до слуха Шорина долетело приглушенное «Это всё из-за считалочки». Костя напрягся. Он одёрнул Макса и тихонько его спросил:
– Что там за считалочка?
– Чего?
– Кто-то из ребят сказал, что всё из-за считалочки. О чём они?
– Пап, ну ты чё? Ляпин просто гонит, как всегда.
– Ну а всё-таки?
– Ой… Ну…
Макс начал повторять считалочку, и в голове у Шорина загудело, словно на него надели кастрюлю и что было сил треснули по ней. Под едва слышимый голос сына он окунулся в некогда отложенные на дальнюю полку воспоминания.
Он, его друг Алёша Бесчастных и ещё несколько ребят собрались во дворе играть в салки. Алёша вспоминает старую и немного диковатую считалочку, которой решено выбирать водящего.
«Красный-красный Собиратель Солнц
Придёт за тобой, придёт за тобой.
Мёртвая дочь его долго спит.
Очнётся от сна, встретит его.
Голод потянет скорей к столу –
Отделят кусок, разинут рты.
Это твой дом до последней секунды.
Обед с семьёй, обед с семьёй».
Дети недоумённо переглядываются, не слыхав прежде подобной чуши, кто-то подхихикивает, но раздумывать некогда – водящий выбран, а значит, пора удирать от него со всех ног. И они весело носятся по двору дотемна, пока не придёт, наконец, время разойтись по домам.
Наутро маленький Костя узнает, что Алёша Бесчастных умер. Совсем-совсем умер. По-настоящему.
Макс ещё не успел закончить, как с остекленевшими глазами Шорин протянул ему куртку, перебивая.
– Пойдём отсюда.
– Почему?
– Макс, пойдём. Вопросы отложим на потом.
5
Едва покончив с ужином, парнишка вяло побрёл к себе в комнату, стараясь не глядеть на обеспокоенных родителей, но на полпути остановился и посмотрел на обоих.
– Мам, а с Катей и Вадимом всё будет хорошо, правда ведь?
Лера заключила сына в объятиях, стараясь успокоить и приободрить.
– Всё будет в порядке. И с ними, и с тобой. Я тебе обещаю.
Мальчишка чмокнул маму в щёку и отправился в свою комнату.
Костя проводил его взглядом и вновь принялся расхаживать туда-сюда, потирая подбородок и одними только губами перебирая слова. Лера смотрела на него, и на её лице волнение и страх перемежались со скепсисом.
– И ты считаешь, что это то же самое, что было… Когда там? Двадцать лет назад?
– Двадцать один. Нам тогда тоже по десять лет было.
– Ну-у-у… Слушай, я эту историю смутно помню, но с чего бы? Тогда, видимо, просто в чём-то не разобрались.
Шорин нервно тряхнул руками.
– Никто и не пытался! Но считалочка, Лер! Это не просто так. Это… обряд какой-то или типа того.
Лера шумно выдохнула.
– Обряд. Колдовской. Кость, ты ведь слышишь себя, да?
– Я и не говорю про колдовство! Само собой, всё это объяснимо, может секта какая-то, но… Тебя не было там! Ты не видела, как они всё замяли! Такое… не провернуть просто так. Это выходило за все рамки. У них были внутренние кровотечения…
– Тише! – зашипела Лера на мужа, кивая в сторону детской. – Давай его ещё больше напугаем.
Костя сел рядом с ней, едва унимая мандраж.
– Послушай. Я расспрашивал тогда родителей, постоянно. Они ничего не смогли толком узнать. Ходили только слухи. Алёше, мол, провели вскрытие, обнаружили, что внутренние органы изрезаны. Буквально, в лохмотья. И в заключении по итогу написали что-то типа «множественные повреждения внутренних органов, предположительно нанесенные твердым острым предметом». Но внутри ничего не было. И… Ну, это невозможно. Что, какой-то псих заставил его съесть бритву так, чтобы язык не порезался? И потом умыкнул её из тела, не проводя вскрытие? Это бред, так не бывает.
– Хм. Теперь вспоминаю. Ведь было что-то? – Лера нахмурила лоб. – Вроде говорили, что в конфеты кто-то лезвия засунул. Я помню, была истерика. И сейчас тоже вон – конфеты! Кость!..
– Нет-нет-нет. Сама посуди, как? И почему эти лезвия не нашли тогда? Это брехня.
– Н-да. Зато злое колдунство всё объясняет…
– Не нуди. Я ещё не спятил. Но говорю тебе, завтра всё будет также, как тогда. Эти трое умрут. Врачи будут мяться и разводить руками, а менты впроброс выпустят невнятное заключение, которое ничего не сможет объяснить. И все это проглотят, потому что ответов ни у кого не будет.
Девушка опустила голову на ладони.
– Боже, надеюсь это лишь твоя паранойя. Потому что иначе… А как же Макс? Он тоже это произнёс, ты сам просил! С ним что?
– Не знаю. Я успел перебить, но… Да хрен знает. Надо самим разбираться. Я попробую пошерстить.
Лера взглянула на супруга глазами, полными усталости.
– Я только что сказала сыну, что с ним и его друзьями всё будет хорошо. И очень надеюсь, что ты всё же спятил.