Дмитрий Соловей
Вернуть или вернуться?
Глава 7
В течение последующих двух дней в доме крутилось столько посторонних людей, что я очумел. К запаху мочи, давно и стойко витавшему в помещениях, добавился аромат свечей, ладана, пирогов и самогона. Маруська с соседкой Катериной зашивались на кухне, готовя поминки. Проститься с купцом Ситниковым пришло неожиданно много людей. Несколько купцов, соседи и ещё непонятно кто.
Несмотря на прохладную погоду, поминки устроили во дворе. Дома вместить такую толпу места бы не хватило. Откуда-то притащили длинные скамьи, которые укрыли половиками, столы соорудили из подручных средств, используя козлы для распилки дров, старые двери и разные доски. Всё это тоже прикрыли холстиной.
– Отмучился, родимый, – всхлипывала Павлина Конкордиевна на поминках.
– Сиротинушка, – обливал меня слезами какой-то мужик.
Мой статус был чётко прописан в завещании. Если деду Лукашке, Маруське и Ничипору купец отписал по пять рублей, свояченице – тридцать, то мне досталось всё движимое и недвижимое имущество. Но за маленьким нюансом: до двадцати одного года я оставался под опекой Павлины Конкордиевны.
Как и что будет дальше, волновало и меня, и Сергея. Вообще-то Ситникову положено было сообщить в полицию о новом постояльце. Но купец вначале был занят, потом заболел. Статус Серёги в доме по-прежнему был неопределённым. Павлина Конкордиевна его, конечно, уважала, но запросто кто-нибудь мог и «стукануть». С другой стороны, стараниями той же Павлины Конкордиевны слухи о Серёге были такие, что его слегка побаивались.
В любом случае нужно было доставать кубышку, заныканную купцом, и платить стряпчему, чтобы оформил пребывание Сергея Павловича Иванова в Екатеринодаре по всей форме. Перед самой смертью Иван Григорьевич поведал мне тайну схрона. Очень горевал, что всего сто сорок рубликов серебром и пять золотом смог отложить на «чёрный день».
Хороший был человек Ситников. Я искренне сожалел о его смерти. Да и люди, пришедшие на поминки, говорили не просто формальности, а добрые слова в адрес купца. Потом, конечно, когда подвыпили, уже стали отклоняться от «темы». Каких-то три пожилых казака начали мне втирать по поводу царя-батюшки и бороды. Раньше казаков заставляли бриться, и только Александр III разрешил отпускать бороды. Серёгу тема бороды неожиданно заинтересовала. Он подсел к казакам с расспросами. Мне же пока брить было нечего, а вот мой дружок по этому поводу страдал. Имеющийся у купца инструмент внушал ужас одним своим видом. Ходить к брадобрею стоило денег, но два раза в неделю Сергею приходилось всё же навещать цирюльню. Кстати, Иван Григорьевич бороду тоже носил, как и было положено по статусу. Но в городе имелись безбородые купцы. Элита, так сказать. Те, кто торгует с заграницей. Как правило, это купцы первой гильдии и при больших деньгах.
Я прислушивался к разговорам за столом, но больше смотрел по сторонам. Приглядывался к снующему в подавальщиках Ваське, сыну Катерины Уваровой, той вдовы, что помогала Маруське по хозяйству. Старшая дочь Катерины Машенька тоже крутилась на кухне. Из воспоминаний Николая я был в курсе, что парню эта девушка нравилась. Мне же она показалась не очень. Ни возрастом (шестнадцать лет), ни внешностью. Потому я подчёркнуто был с ней холоден.
Когда кто-то из гостей начал распевать песни, я велел с поминками закругляться. Но пьяные казаки ещё пытались показать умение владеть шашкой и рвались продемонстрировать джигитовку на наших конях. Последних гостей выставили со двора ближе к полуночи. Женщины остались перемывать посуду и наводить порядок, а мы с Сергеем отправились спать. В этот день больше никаких бесед не вели, зато на следующий все жильцы дома собрались узнать о своей судьбе.
– Как служили, так и продолжайте, – сообщил я и заработал одобрительный кивок Павлины Конкордиевны.
Честно говоря, мне как раз заниматься делами времени не было. Оформление завещания и прочая бюрократия требовали личного присутствия.
Только через два дня я взял у Павлины Конкордиевны ключи от подвала под предлогом, что нужно пересчитать товар и запасы на зиму. Так-то запасы солений пополнялись и без моего участия. Женщины и капусту засолили, и даже тыкву – новое для меня блюдо. Но мне требовалось попасть в подвал, чтобы выкопать возле третьей левой опоры кубышку. Серёга страховал.
Копаться в подвале днём мы не рискнули. Дождались, когда обитатели флигеля лягут спать. Сергей дошёл до туалета, а потом вдруг решил проверить двери в подвал и понял, что они незаперты. Почти сразу мы обнаружили, что на сундуке в коридоре, где обычно спал Ничипор, лежит муляж, а его самого в нет.
– Воровская натура, – прошипел Серёга. – Наверняка тоже знает о захоронке. Думаю, у него есть дубликат ключей. Открыл вначале люк, затем изнутри засов на дверях. Люк снова запер, чтобы никто не догадался, а сам зашёл со двора.
– Сейчас мы его поймаем на месте преступления, – ничуть не огорчился я. – Люк заперт на навесной замок, значит, единственный выход через двери во двор.
– Если откроем дверь, он заметит, – не одобрил мой план Сергей. – На улице не так уж темно. Ночь звёздная. Давай я зайду через люк, а ты, когда услышишь мой крик, перекрывай выход.
Замок на люке открывали с большими предосторожностями, боясь спугнуть вора. Потом я побежал во двор ждать условного сигнала, а Сергей начал спускаться. Уже возле входа я сообразил, что мы немного перемудрили. Забыли, что вначале в подвал ведут шесть ступеней, затем площадка шириной метр, на которой ещё одни двери, служащие тамбуром, и только потом несколько ступеней до пола. Ничипор точно не стал бы оставлять все двери открытыми. Значит, свет с улицы он не заметит.
В общем, ждать условного сигнала от Серёги я не стал, а, чуть приоткрыв левую створку, прошмыгнул внутрь. Там уже на ощупь, в полной темноте спустился до площадки. Долго шарил, пытаясь найти дверную ручку. Потом вспомнил, что у этих дверей ручки не было, они распахивались внутрь, как ворота, и запирались на засов.
Серёга к этому моменту уже обнаружил вора и крикнул: «Лови!» Я толкнул двери немного раньше, чем следовало. Ничипора они не задели. Зато он сам, почти поднявшись по ступеням, замахнулся на меня лопатой, намереваясь ударить. Хорошо, мои глаза уже привыкли к темноте, и света той свечи, что горела в подвале, хватило, чтобы увидеть опасность. Единственное, что мне пришло в голову, – это столкнуть парня вниз. Поэтому я подпрыгнул и, вцепившись в верхнюю балку проёма, с силой толкнул Ничипора ногами.
Почти одновременно со мной со спины парня подскочил Сергей. Он тоже пнул его, но в обратную сторону и сам начал заваливаться сверху. Его удар оказался сильнее моего. Лопата Ничипора врезалась в балку, а он вместе с Серёгой дружно упали. Странно как-то упали. Не вниз, а тут же, на площадку. Мне казалось, она шириной всего метр, а не два. Пока я соображал, Серёга заголосил:
– Вот же дрянь, гадость какая!
– Что случилось? – не понял я.
– Стой на месте, я сейчас за свечой сбегаю. Тут что-то непонятное: череп, кости! – крикнул Сергей и кинулся по ступеням вверх, распахивая дверь во двор.
И тут же яркий дневной свет залил помещение. Я невольно охнул и оглянулся. Нет, всё правильно. У меня за спиной были ступени, которые вели наверх. Я тоже выбрался наружу, постоял, не понимая, что произошло. На дворе звёздная ночь. Огляделся по сторонам, прислушался к звукам из соседнего двора, снова спустился в подвал и замер в недоумении. То, что я увидел, не укладывалось в голове. Создавалось впечатление, что ступени отражают сами себя. Площадка увеличилась, но это точно не было зеркалом. На «той» стороне от середины лестничной площадки лежало нечто страшное, напоминающее мумию.
Я невольно перекрестился и начал пятиться, и только появившийся на другой стороне Серёга остановил моё бегство.
– Стой. Подожди. Только не переступай впереди себя черту, – предупредил друг. – Поздравляю, ты снова открыл временной портал. Я в двадцать первом веке.
– А это кто? – кивнул я на мумию.
– Мм… Ничипор, судя по всему. – Сергей поддел сапогом труп. Рука мумии немного сдвинулась и на наших глазах рассыпалась на мелкие кости.
Снова у меня возникло желание перекреститься, а лучше выскочить из подвала. Серёга, похоже, просёк моё состояние.
– Не паникуй, сейчас разберёмся. Жди и никуда не уходи, я хочу кое-что проверить.
Ходил он недолго и скоро вернулся весь мокрый, но с ящиком тех железок, что оставили в подвале предыдущие владельцы дома. Какую-то железку кинул в мою сторону. Оказалось, это гаечный ключ. Я его покрутил в руках и пожал плечами.
– Подолби по ступеньке так, чтобы остался внятный след, я хочу убедиться, – попросил Сергей.
Я старательно выдолбил небольшую канавку. Серёга издал невнятный звук.
– Мистика какая-то. Появляются затёртые следы того, что ты только что сделал.
– Мы не в параллельной реальности, – пояснил я. – Значит, я нахожусь в прошлом, а ты в будущем на том же месте.
– И пересекать границу портала тебе не стоит, чтобы не превратиться в мертвеца, как Ничипор.
– Но ты же прошёл, – заметил я очевидное.
– Я и в первый раз прошёл в девятнадцатый век в своём теле, а ты занял чужое.
– Мой труп тоже рядом лежит? – невольно сглотнул я липкую слюну.
– Пока не видел. Только этот, – снова пнул он останки Ничипора.
– Нужно на каком-то животном проверить твою версию, – не сдавался я.
Очень уж не хотелось мне остаться здесь, да ещё одному.
– Проверим чуть позже, – пообещал Серёга. – Пока у меня здесь нет подопытных животных. Не думай, я тебя не брошу. Сейчас, подожди.
Подпихнув мне весь ящик с инструментами, он снова убежал. Вернулся минут через десять, таща мой чемодан и ещё барахло из кухни.
– Вещи же нормально проходят? – уточнил Серёга.
– Вполне, – заверил я, потому что уже успел оценить содержимое ящика.
– Сейчас тебе ещё кое-что переброшу и побегу домой за ноутбуком. Ты же хотел там клады поискать и какие-то технологии.
– Рояли просто сыплются с небес, – иронично заметил я. – А что с Ничипором будешь делать?
– Вот чёрт! – спохватился Серёга. – В мешок приберу. Наверное, могилу во дворе устрою. Если кто и обнаружит, то этому мертвецу любая экспертиза даст сто тридцать лет.
Пока Сергей занимался трупом, я поволок домой чемодан. Там выгрузил содержимое в сундук. Сам чемодан хотел переправить обратно, слишком необычная и приметная вещь, трудно будет объяснить его появление. Бежать снова через двор с чемоданом я не стал. Спустился через люк в коридоре. И дальше меня ждал сюрприз. Прохода в двадцать первый век не было! Я запаниковал, выскочил наружу, оббежал дом и снова проник в подвал, с облегчением увидев злого Серёгу. Тот закончил паковать Ничипора и ругался, что даже после смерти парень доставляет проблемы. Я же рассказал, что только что обнаружил.
– Очень хорошо, что проход только с одной стороны, – обрадовался Сергей. – Зато никто из домочадцев случайно не попадёт в портал. Правда, придётся объяснять, почему бочки таскаешь через дом, но это не главная проблема.
Чемодан я всё же принёс обратно. Сергей попросил свой мобильник. Гаджет перемещение через портал времени пережил без проблем. Серёга поставил его на зарядку, а сам занялся перетаскиванием тех стройматериалов, что я купил.
– Продашь пока плитку, трубы могут не купить. Цемент тоже продавай, но пересыпь в другую тару.
Я молча принимал все эти вещи из такого близкого, но далёкого для меня двадцать первого века. К тому времени, как я перетянул последнюю коробку с напольной плиткой, телефон у Сергея зарядился.
– Очуметь! – ошарашенно уставился на его экран Серёга. – Я, конечно, ещё проверю, но, похоже, за всё время, что мы пребывали «там», здесь время совсем не сдвинулось. А я ещё подумал, чего дождь опять льёт?! А это тот же самый дождь, что и был, когда мы в прошлое провалились.
– Ты меня точно нигде не нашёл? – ещё раз поинтересовался я.
– Нет, вообще не нашёл никаких следов. И слава богу. Мне ещё Ничипора хоронить.
Попрощались мы с Серёгой часа через два. Тот поклялся, что не оставит меня одного. Ему я верил, но волновался, чтобы не закрылся портал. Так же переживал, чтобы никто случайно в него не сунулся. Снова встретиться с Сергеем мы договорились на следующую ночь.
Я вернулся в дом, через люк вошёл в подвал, дошёл до ступеней. Несколько минут постоял, не решаясь переступить условную границу. Потом зажмурился и сделал шаг вперёд. Ничего не произошло. С этой стороны портала не было, двери на засов я закрыл и вернулся обратно. Жаль, что я не могу перейти в своё время. Придётся здесь выживать и приспосабливаться. Пока же стоило проверить, что у меня находилось в чемодане.
Содержимое родного багажа порадовало. Я же рассчитывал на осеннюю погоду. Положил с собой джемпер, запасные туфли, ботинки, пару брюк, куртку, шарф, шапку.
В обуви я сразу разочаровался. Для Николая Ситникова она была велика, впрочем, как и брюки. Но те хотя бы можно по длине подшить. С обувью варианта не было. «Продам», – решил я. Но больше всего обрадовался пакету с трусами, футболками и носками. Это точно всё годилось. Боже мой! Шампунь, одеколон! Знакомые ароматы чистоты и достатка! Местный аналог зубной щётки у меня имелся, но это не сравнить с тем, что оказалось в моём несессере.
Спать я лёг, когда занимался рассвет. Подремал часа три и подхватился. Павлине Конкордиевне сообщил, что Сергей с Ничипором рано утром уехали за очень редким и дорогим товаром.
– И что, они на девять дней Ивана Григорьевича не будут? – удивилась женщина.
– Не думаю, что успеют вернуться, – ответил я.
Ключи от подвала я экономке не вернул. И лавку открывать в этот день не собирался. Прихватив обувь, которая мне не подошла, и несколько образцов плиток, побежал в город. С обувью я управился быстро. А вот с плиткой пришлось походить. Со строительными подрядчиками Ситниковы не были знакомы. Да и потом, я долго пояснял, что за товар имею и сколько хочу получить. Купец обещал прислать посмотреть на партию своего доверенного. Тут уже я заартачился. Образцы у меня были на руках. Зачем же всю партию смотреть? Как же мне не хватало Серёги за спиной! С купцом мы так ни до чего и не договорись.
Домой я вернулся с двадцатью рублями от продажи обуви и грустными мыслями о своём будущем.
Глава 8
До вечера и встречи с Серёгой я много чего успел сделать. Прежде всего прикрутил на свой сундук навесной замок, обнаруженный в ящике с инструментами из XXI века. Защита так себе. Но случайно в него нос уже не сунешь. А то Павлина Конкордиевна намекала, что готова переехать в дом, в спальню Ивана Григорьевича. Пока я отговаривался, что нужно бы всё отмыть, очистить и выкинуть перину. По поводу вонючей перины поднялся крик. Как же! Это же целое состояние! Маруська обещала выстирать. Только попозже. Сейчас не та погода, чтобы сушить перо. И перина купца продолжала вонять на весь дом.
В общем, пока вопрос со спальней и переездом экономки из флигеля оставался открытым. Флигель был довольно большим строением. Вполне приличный дом. Только деревянный. Он имел одну общую стену с конюшней, но если сравнить с тем, как жили сейчас в станицах, то очень достойное жильё. Павлина Конкордиевна желала просто повысить свой статус. Если бы не портал в подвале, я и возражать не стал бы. Сейчас же имел другие планы. А ещё очень волновался по поводу назначенной встречи с Серёгой.
Просто не мог дождаться, пока все уснут. Засов на дверях открыл ещё днём. И, когда стемнело, вылез через окно спальни, пользуясь тем, что меня не видно из флигеля. Конечно, если бы кто-то пошёл в туалет, то заметил бы моё странное поведение. Но в этот поздний час желающих посетить удобства не было.
К моей огромной радости, Серёга уже был на месте и даже какие-то тюки успел перебросить через границу портала.
– Привет, – обрадовался он моему появлению. – А я тут будильник допотопный раздобыл, выставил на нём время и решил оставлять рядом записку. Чтобы ты знал, когда приду. Только время местное.
– Два часа дня, – отметил я. – Здесь около десяти вечера.
– Ты чего так рано пришёл? – тут же сообразил Сергей.
Я объяснил почему.
– Я так и подумал, что ты будешь волноваться, потому ещё кое-кого припас.
Выскочив на улицу, он вернулся буквально через минуту, неся картонную коробку с дырочками.
– Кота поймал бездомного, – выудил Серёга животное из коробки. – Сейчас проверим.
Я не ожидал, что Серёга сразу кинет мне его. Кот и так уже был ошалевший от долгого пребывания в коробке, а тут его ещё куда-то швырнули. Котяра мявкнул, оцарапал мне руку и рванул обратно.
– Что и требовалось доказать, – резюмировал Сергей и переступил границу портала.
– Ты чего?! – задохнулся я от возмущения.
– Как видишь, хожу в обе стороны без проблем, – продемонстрировал Сергей ещё несколько раз свои возможности.
– Тебе-то зачем сюда? – не понял я.
– Микола, – усмехнулся Серёга и выудил из пакета две банки пива, – садись, поговорим за жизнь.
Пиво я взял и пристроился рядом на ступеньке.
– Мы же теперь с тобой, как Властелины мира. Знаем будущее наперёд. Я вчера радовался возвращению ровно до того момента, пока дома не включил телевизор. А потом… Мы хотели здесь заработать бабла и срулить в «тёплые края». Теперь появилась возможность многое изменить.
В этом плане я был с ним согласен. Вернее, у меня возможности выбора были ограничены. Снова напомнил Серёге, что зарождающееся революционное движение остановить не получится.
– Можем сместить акценты, – не согласился Сергей. – Я вчера почти не спал, в Интернете сидел. Кубань и Дон были вполне благополучными районами России. Да и Дальний Восток тоже. Вся буча закрутилась вокруг Питера, Иваново и рядом. Вот этих рабочих и нужно переориентировать на своих собственных заводах. Дать им такую жизнь, чтобы о восстаниях и думать не смели.
– Впереди Русско-японская война и Первая мировая, – сказал я. – А как мы знаем, основной причиной Первой мировой стало стремление европейских правительств к переделу мира.
– Что-то сумеем сделать в любом случае, – возразил Сергей. – Даже если Николай II снова отречётся от престола, то тебе очень пойдёт роль главы Временного правительства. Керенский в своё время профукал удачную возможность предотвратить выступления рабочих.
– Не можешь предотвратить пьянку – возглавь её? – усмехнулся я, допивая пиво.
В целом я был согласен с другом. Даже если не справимся, то собрать манатки и сбежать в благополучную страну всегда успеем.
– Я тут распечатки подготовил по кладам, – придвинул Сергей мне листки. – И ещё открытия в области медицины. Аспирин, как ты и хотел.
– Для начала нам нужны деньги, – заметил я.
– И не только здесь, но и там, – кивнул Серёга на противоположную сторону от портала. – Может, я кубышку купца выкопаю и продам?
– У тебя есть знакомые в этой области? – усомнился я.
– Дядю Артёма спрошу.
– Спроси, конечно, – не стал возражать я ни против продажи, ни против извлечения кубышки. – Но лучше пока возьми мою банковскую карточку. Пусть российские банки снимут какие-то проценты, но это для нас не так важно. Жаль, других средств нет и моё имущество ты продать не сможешь.
Дав указания Сергею, что купить в первую очередь, я попрощался и понёс тюки вначале во двор, а затем снова в подвал, только через люк в коридоре. В двух больших тюках была ткань на продажу, а в маленьком – коробка с лекарствами и прочие предметы гигиены, включая туалетную бумагу.
Разбираться с этим у меня не было сил. Спать хотелось неимоверно. Я же вторые сутки на нервах, а впереди суматошный день с поминками. И на кладбище надо сходить, и принять гостей, кто зайдёт на девять дней со дня смерти Ивана Григорьевича. Специально звать не принято. Люди сами должны вспомнить. А то, что соседи не забудут и придут на дармовую еду, я ничуть не сомневался.
Маруська с утра отправится на рынок, купит пару петухов. Своих кур резать мы не хотели. Тесто было ещё с вечера поставлено. Рыбу почистит и пожарит Катерина. Особых разносолов не планировалось, но поесть люди любили. Только спиртное я решил ограничить, нечего пьянку устраивать.
Когда вернулись с кладбища, я сразу извлёк приготовленные бутылки и ведёрный бочонок с вином.
– Павлина Конкордиевна, вот это всё вы выставляете и ни стаканом больше, – предупредил я экономку.
– Обчество не поймёт, – покачала головой женщина.
– Иван Григорьевич был непьющим, не думаю, что он одобрил бы пьянку на своих поминках, – ответил я.
В любом случае выбора у Павлины Конкордиевны не было. Ключи я и не думал ей возвращать, сообщив, что теперь у меня в подвале хранится ценное имущество.
Гости шли в течение всего дня. Даже когда поняли, что здесь уже не наливают, всё равно приходили на халяву поесть. Откуда-то снова паломники забрели. Я скрипел зубами, но не выгонял этих ходячих рассадников инфекций и вшей. Успокаивал себя тем, что Серёга достаточно антибиотиков, шампуней от вшей и моющих средств передал. Не так, конечно, много, как хотелось, но он за день и так много чего успел купить. В ближайшее время я планировал устроить дезинфекцию дома.
Пока женщины суетились и ухаживали за гостями, я успел поспать. Последних гостей выпроводил за ворота уже затемно. Помог деду убрать во дворе и сел у себя в комнате, ожидая назначенного времени встречи.
Ожидание немного затянулось. Маруська с Катериной ещё долго возились на кухне, потом дед Лукашка шастал в туалет. Никак переел на поминках. Только к полуночи народ угомонился, и я смог выбраться в подвал. Сергей не просто ждал, а уже перетаскал весь груз, заполнив площадку.
– Что-то ты много всего приволок, – заметил я.
– Думаю, завтра вернусь «домой», – сообщил Серёга. – За кладом нужно в Московскую область ехать. Здесь поблизости ничего толкового не возьмём.
– А документы? – напомнил я.
– А фотошоп? – покрутил у меня перед лицом бумагой Серёга. – Скачал в Интернете образцы документов этих лет. Имя удалил, своё вписал.
– Печать на принтере, – скривился я.
– На лазерном принтере. Плюс чуток помял лист, где-то капнул свечой, где-то грязными пальцами взялся.
– Всё равно можно распознать подделку, – не одобрил я.
– Позже сделаем нормальные документы. Пока мне и этого «Билета» хватит.
Товары для продажи мы перенесли в подвал и пока демонстрировать их кому-либо не собирались. Только личные вещи. Серёга прикупил себе более-менее приемлемое из вещей. Пальто хоть и было пошито в другом веке, но смотрелось вполне органично – стильно и богато. А что по фигуре, так это портной хороший был, из Франции.
Спать этой ночью мы не стали. Занавесили в доме поплотнее шторы, заперли двери, зажгли фонари и начали везде брызгать спреями от насекомых. Только столовую оставили на потом. И просидели в ней до утра, перебирая распечатки, сделанные Серёгой.
– Однозначно выбираю дизельный мотор, – сообщил я, когда прочитал, что ещё пять лет до того времени, как Рудольф Дизель оформит патент. – Серёга, хочешь стать нефтяным магнатом? Мне для мотора солярка потребуется.
– Пока обойдёшься растительным маслом. Сам Дизель представил на Всемирной выставке в Париже модель, работающую на арахисовом масле. Будем рапс выращивать и из него масло отжимать.
– Всё равно надо бы Майкопскую нефть под себя подмять, – не согласился я.
– Николай, не гони коней! Не успеем мы всё сразу и бегом. Вначале мне нужно нормально легализоваться. Откроем пару заводиков «лёгкой промышленности», а потом уже начнём активную деятельность.
– Но патенты нужно сразу оформить. Время идёт, настоящие изобретатели буквально на пятки наступают, – хохотнул я.
Утром Серёга изобразил «возвращение домой». Как он принёс все те баулы, которыми была заставлена столовая, вопросов не возникло. Все посчитали, что Серёге кто-то помог. А я только рано с утра встретил. Серёга душевно поздоровался с Павлиной Конкордиевной, подарил ей шикарную шаль в тёмных тонах, но такой богатой расцветки, что поразил даму в самое сердце.
– Ещё привёз французский препарат от вшей, клопов и прочих насекомых, – продолжил Серёга. – Так что сегодня будем дома прибираться. Павлина Конкордиевна, большая просьба не распространяться соседям о моём предпринимательстве.
Перину Ивана Григорьевича наконец снесли на конюшню. Я и свою вынес туда же, но Маруська её быстро прибрала. Кровати и сундуки тоже вынесли пока во двор. Ещё ночью мы из сундука Ничипора вынули его личные вещи и выкинули через портал. Серёга сообщил всем домочадцам, что Ничипор получил расчёт и нанялся к другому купцу, отправившись с ним в Темрюк. Ничипора в доме Ситникова не очень любили и горевать о потере помощника никто не стал. Правда, мне задали вопрос об открытии лавки для торговли.
– Как только Сергей Павлович закончит свои дела в столице, купим заведение поприличнее, – сообщил я. – У нас будет совместное владение магазином.
Павлина Конкордиевна недоверчиво покосилась на Серёгу, но не осмелилась сказать что-то против.
Я же ринулся отмывать комнаты от грязи и трупиков насекомых. Вычищали дом до самого вечера. Сергей ватных одеял принёс четыре штуки и постелил их вместо перин на кроватях. Сам он устроился в комнате Ивана Григорьевича. Спать в моей спальне на сундуке Серёга больше не хотел. Объёмные купеческие подушки тоже перенесли во флигель. Снова женщины хотели что-то сказать против такого «кощунства», но, рассмотрев постельные принадлежности, которыми мы застелили кровати, сразу примолкли. Меня же привычного размера подушки более чем устраивали. И главное, в доме больше ничем не воняло. К вечеру Маруська ещё протопила печь, и стало совсем хорошо.
На следующий день Серёга продолжил «устанавливать свои порядки».
– Кофию я приучен пить по утрам, – ошарашил он Маруську. – В первый раз покажу сам, а дальше изволь мне заваривать его перед завтраком.
– Так завтрак… – начала было Маруська.
– Яичницу с беконом, – перебил Сергей. – Деньги за постой я Николаю Ивановичу выделил.
Вместе с ковшиком для варки кофе Маруське был передан казан и несколько кастрюль из тех, что валялись в доме в другом времени. Деваха от обилия такой шикарной посуды обомлела и кинулась выполнять поручение.
– К кофе сервиз нужен другой, – заметил я Серёге чуть позже.
– Буржуй, – усмехнулся он. – Пей из того, что дали.
После завтрака я велел деду запрягать бричку. На вокзал за билетами мы не собирались идти пешком. Серёга ещё раз уточнил, точно ли он нигде не влезет в грязь, и нацепил щегольские ботинки. Где только купил такие? А уж когда надел пальто, фетровую шляпу и выудил из баула трость, дар речи и я потерял. Потом опомнился и попенял Сергею, что он мне обуви нормальной не купил. Моя старая велика на три размера.
– Куплю, когда вернусь, – заверил Серёга и велел «подавать экипаж».
Кажется, все, кто наблюдал, как Серёга загружался в бричку, решили, что всё это время здесь жил инкогнито какой-то ревизор. По крайней мере, финальную сцену этого бессмертного произведения народ воспроизвёл очень достоверно. Я в своей купеческой одежонке, в картузе и сапогах смотрелся на фоне Сергея мальчиком на побегушках.
Дед Лукашка тоже долго пялился, не веря, что в бричку сел тот самый парень, который предыдущим днём ползал по полу, отмывая углы. И чтобы совсем «добить» в придачу и своих соседей, Серёга вынул из портфеля перчатки, надел их и со словами «Трогай, голубчик» похлопал деда по спине.