Дмитрий Силлов
Закон кровососа
Ктулхи, кстати, как раз решили привести свой приговор в исполнение и действительно одновременно нажали на спусковые крючки…
Но там, куда они метили, моей головы уже не было. Нырнула она вниз вместе с телом, которое быстро и резко ушло в «нижнюю вертушку», хлестанув хвостом по коленям пулеметчиков.
Вожак группы, кстати, увидев мой финт, сориентировался быстрее подчиненных и повел было стволом вниз – но пулемет штука тяжелая, инертная, и будь ты хоть десять раз супермутант, прицельно из «Печенега» на весу вряд ли получится отработать по быстро двигающейся мишени.
А я, мать их щупластую за щиколотку, двигался ну очень быстро: когда чувствуешь макушкой, как пули рассекают воздух над твоей башкой, откуда только силы берутся?
В общем, вожака я своей молниеносной «вертушкой» уделал, подсек ему подпорки словно пастушьим кнутом. Не ожидавший от меня такой подлости ктулху размашисто шлепнулся задницей в лесную лужу и от неожиданности – понятное дело, что не со зла, – резанул очередью по ближайшему подчиненному.
Подчиненный выронил пулемет и схватился за брюхо, в которое довольно кучно прилетел свинцовый подарок от начальства. Я же, воодушевившись начальным результатом, продолжил атаку, долбанув ногой по стволу пулемета, который держал в лапах третий мутант, – успел буквально за долю мгновения до того, как замешкавшийся ктулху привел бы оружие в действие: он уже когтистым пальцем почти всю слабину спуска выбрал.
Главное – успел. «Печенег» коротко тявкнул, пули ушли в небо, а мутант взревел – надо же, они, оказывается, все-таки боль чувствуют. Просто резко отвернувший в сторону пулемет спусковой скобой сломал палец своему хозяину, и это, судя по воплю и растопыренным во все стороны лицевым щуплам, ктулху очень не понравилось.
Как и то, что я продолжал развивать успех!
Командира, поднимающегося из лужи, со всей дури второй раз хвостом приласкал, но на этот раз – по шее, отчего он снова шлепнулся обратно в грязь. Далее раненому в брюхо и согнутому я нанес удар «гильотина», с приседом хренакнув ему локтем пониже затылка. А тому, что пытался достать изувеченный палец из спусковой скобы, просто задвинул апперкот – душевный, с приседом, заметно увеличившимся кулаком прямо под горестно повисшие щупальца.
Блин, что скрывать, приятно! В одну харю голыми лапами уделать троих самых ужасных мутантов Зоны – это не хухры-мухры! Ну, понятно, не только лапами, но и хвостом тоже, который оказался офигеть каким ценным приобретением! Да уж, здорово подкузьмила человечеству мать-эволюция. Зубы дала хилые, когти вообще никакие, волосы на теле – смех один и сплошное неудобство. Плюс еще и хвост отобрала. Если разобраться, ктулху по сравнению с человеком гораздо более жизнеспособная модель, у которой и с зубами хорошо, и с когтями отлично, и волос ненужных нет, и у наиболее продвинутой модификации, то есть меня, – еще и просто потрясающе функциональный хвостище!
В общем, я был заслуженно горд собой и уже собирался заняться окончательным вырубанием поверженных врагов перед тем, как начать собирать хабар, – как вдруг…
Бамс!
Удар по затылку был настолько мощным, что у меня чуть глаза из орбит не вылетели. Не устояв на ногах, я рухнул на землю, едва успев подставить лапы, чтоб не впечататься мордой в землю. Правда, удар был настолько сильным, что я все равно б в нее врезался харей, но, к счастью, лицевые щупальца спружинили, вонзившись в почву, – еще один полезный приобретенный бонус, предохраняющий нос от расквашивания. Щупла, конечно, заныли от напряжения, но это мелочи – разбитый нос болит в разы сильнее.
Думаю, если б меня в моей человеческой ипостаси так долбанули по затылку, я бы просто сразу умер. А так только звезды из глаз брызнули да шея зверски заныла, приняв на себя амортизирующую нагрузку. Но, поскольку ее мышцы были раза в три мощнее человеческих, ничего фатально-ужасного не произошло. Я даже не вырубился, и, продолжая удивляться собственной живучести, нашел силы резко перекатиться вбок.
Вовремя! Так как второй удар пришелся в то место, где только что находилась моя башка. Хороший такой удар, душевный. Модифицированный приклад крупнокалиберного пулемета, которым он был нанесен, ушел в землю весь полностью. А я в который раз уже осознал, что праздновать победу и офигевать от собственной крутости имеет смысл только после полной победы.
Так как сейчас на меня, медленно вытаскивая пулемет из земли, смотрел красными от ярости глазами четвертый ктулху. Здоровенный, ростом метра два с половиной, с мышцами культуриста, перекачанного стероидами. И было понятно, что хрен я успею подняться и предпринять что-то эффективное: мутант, в лапах которого «Корд» с прикладом – огромным, нестандартным, деревянным, спецом заточенным под дубину, – смотрелся как детская бейсбольная бита, по-любому собьет меня с лап вторым ударом. А третьим – стопроцентно прикончит. Грустно, блин. И вдвойне обидно, что помирать придется из-за собственной тупости.
– Продешевил ты, мут, – шипящим шепотом прошелестел ктулху. – Конкретно продешевил. Жизнь свою на понты обменял.
И замахнулся пулеметом, явно собираясь на этот раз не промахнуться прикладом…
Думаю, у него бы получилось, так как голова у меня конкретно кружилась от предыдущего удара, а от резкого переворота на спину звезды перед глазами вернулись, изрядно подпортив видимость и ориентацию в пространстве. Но вот это «продешевил ты, конкретно продешевил» я где-то определенно слышал…
И тут мне в мозг словно молнией долбануло – настолько резко и отчетливо я вспомнил, где слышал это шелестящее «продешевил»!
Ну да, конечно!
Бар другой Зоны, забитый невиданными ранее мутантами… Я с Виктором Савельевым в этом баре продаю бесценный артефакт за еду, патроны и спокойный ночлег… И ктулху рядом за стойкой, говорящий по-русски так же свободно, как любой хомо в нашей Чернобыльской Зоне.
– Хащщ? – хрипло вытолкнул я из себя.
В налитых кровью глазах мутанта что-то мелькнуло. Осмысленное? Возможно. Но, как бы там ни было, удар тяжеленного приклада, летящий сверху, было уже не остановить…
Я, конечно, дернулся в сторону, осознавая, что это бесполезно, что не успею я спасти свою башку от превращения в кашу из разбитых извилин и разорванных щупальцев… Но в последнее мгновение суперктулху каким-то фантастическим усилием немного изменил направление удара.
Приклад, обитый стальными полосами, смачно врезался в землю в сантиметре от моей ушной раковины. И тут же ко мне придвинулась довольно гнусная красноглазая харя с угрожающе растопыренными ротовыми щуплами.
– Откуда ты меня знаешь, хвостатый? – прорычал ктулху.
Я усмехнулся.
– Много в Припяти утекло воды с тех пор. Бар «Смертельная доза», двое хомо в том баре, кольцо Черного сталкера, которое досталось от дедушки одному туповатому ктулху, убийцы-смертники в темном коридоре[1]…
– Погоди. – Мутант собрал кожу на лбу в гармошку. – Откуда ты все это знаешь? Там же, в том коридоре, были только…
– Ты, я и мой друг по прозвищу Японец.
– Не может быть, – выдохнул ктулху, и я невольно поморщился – неужели и у меня изо рта так воняет?
– Не может быть, – повторил Хащщ. – Снайпер?
– Ага, – отозвался я. – Он самый.
Изумление на морде ктулху картина довольно гротескная. Глаза Хащща выпучились, пасть приоткрылась, растопыренные ротовые щупальца изогнулись в форме вопросительных знаков.
– И как тебя… угораздило?
– Хвостом обзавестись и осьминожьей бородой? – хмыкнул я. – Да помог одному из вашего племени на свою голову.
– Крови дал из себя хлебнуть, – кивнул Хащщ, приходя в себя от удивления и присаживаясь рядом на серую траву. – А поскольку ты сам отчасти мутант, то у тебя бонусом еще вот эта гадость отросла. Смотреть тошно.
Он кивнул на мой хвост.
– Я тоже рад тебя видеть, – отозвался я. – А ты что с собой сделал? Не мускулатура, а мясной магазин. И куда твоя девушка подевалась?
Хащщ вздохнул.
– Не срослось у нас. Я говорю на человеческом, она – на своем, который я с трудом понимаю. Плохо, когда между самцом и его самкой нет общего языка.
– Это точно, – согласился я.
– В общем, ушла она от меня, – помрачнев, произнес мутант. – А я с горя пошел куда глаза глядят. Вижу, в лесу торчит какая-то аномалия цвета Выброса. Ну, я прям в нее и направился, жизнь не мила стала. И давай меня та аномалия корежить. Боль – адская. А я, помнится, лег тогда на землю и решил: и хрен с ней, пусть убивает.
– Не убила? – поинтересовался я.
– Как видишь, – хмыкнул Хащщ. – Я там в ней несколько раз сознание терял и каждый раз думал, что помер. В конце концов я ей надоел, и она уползла куда-то. А я стал таким. Мышц на двух ктулху хватит.
– Это Красное Поле Смерти было, – сказал я. – Такой эффект только они дают. Бывает, что эти Поля к нам из мира Кремля переползают.
– Спасибо за информацию, буду знать, – осклабился Хащщ. – В следующий раз ее увижу, всех своих придурков туда загоню, чтоб меня не позорили.
– Не понял.
– А чего тут не понять? – Хащщ кивнул на трех ктулху, двое из которых ворочались на земле, приходя в себя, а третий сидел на заднице и сосредоточенно выковыривал пули из своего брюха. – Позорище. Хорошо, что никто, кроме тебя, не видел: один хвостатый мутант вырубил троих модифицированных ктулху, да еще и вооруженных. Мой патруль, ага.
– Слушай, я вообще не понимаю, о чем ты, – сказал я. – Почему они модифицированные? И что значит «твой патруль»?
Хащщ вздохнул.
– Ну да, ты не в теме. Короче, я когда из того Красного Поля вылез, до меня свора местных ктулху докопалась, наверно, внешность моя не понравилась. Типа, если не такой, как все, значит, надо замочить. Ну, у них ничего не вышло. Пока я с двумя разбирался, третий зашел сзади, прыгнул, впился мне в шею и давай кровь хлебать. В общем, двое из этих придурков не выжили, а третьего насосавшегося я не додавил – сил не осталось, сам в обморок грохнулся. А как в себя пришел, смотрю, тот насосавшийся сидит, плачет. Я сначала и его грохнуть хотел, а потом подумал, что ни разу не видел плачущего ктулху. «Чего ревешь?» – говорю. А он мне: «Корешей жалко, вместе росли, первый раз из гнезда вышли на самостоятельную охоту». И тут до меня дошло. В вашей Зоне ктулху и не плачут, и не разговаривают. Тупые они. А этот – заговорил после того, как моей крови нахлебался. Чуешь аналогию?
– Еще как, – вздохнул я. – Он через кровь твои способности перенял, как с диска на диск инфу переписал. Практически мой случай, только у меня наоборот – в меня инфу вкачали со слюнями, вот я и модифицировался.
– Соображаешь! – Хащщ мощно хлопнул меня по плечу. – Такая вот у нас, кровопийц, вампирская способность к инициации хомо до ктулху и к модификации обычного ктулху до существа, умеющего мыслить как хомо.
– То есть ты наловил местных упырей и впоил в них свою кровь, – сказал я. – Прокачал интеллект, а также бонусом способность трендеть и выпендриваться.
– Ну, типа того, – самодовольно ощерился Хащщ. – Теперь нас целый клан, и я его предводитель.
– А чего они у тебя такие медлительные и бестолковые получились? – поинтересовался я. – Типа, яблонько от яблоньки и все такое?
– Если я еще сомневался, что ты Снайпер, то теперь удостоверился, – проворчал Хащщ. – Я уж и забыл про твои приколы. Как думаешь, если их твоей кровью напоить, они станут скоростными и толковыми?
– Не думаю, – покачал я головой. – Что выросло – то выросло, сделанного не воротишь, и лечить благоприобретенную тупость дело совершенно безнадежное. Плюс ты ж не хочешь, чтоб у членов твоего клана выросли омерзительные хвосты?
– Сейчас я хочу повыдергать тебе щупальца, а потом свернуть голову, – буркнул Хащщ.
– Ну ладно, ладно, на тему интеллекта затыкаюсь. – Я дружелюбно приподнял верхние щупла и хлопнул Хащща по мощному плечу. – И чем ваш клан занимается?
– Выживает как умеет, – мрачно отозвался предводитель лесных интеллектуалов. – Логово у нас в другом месте, сюда мы только на охоту выходим.
– Людей отлавливаете? – прищурился я.
– Ага, – отозвался Хащщ. – Только не убиваем, а именно отлавливаем. В гости к нам не желаешь зайти, посмотреть, как мы устроились?
Честно говоря, не было у меня ни малейшего желания тащиться в логово мутантов-кровопийц, не любящих соплеменников с хвостами. Но окончательно обидеть Хащща отказом тоже не хотелось – и так уже языком намолол достаточно. Есть у меня такой грех – порой как начинаю кого-то подкалывать и не могу остановиться. А оппоненты, когда у них не получается отбрехаться, порой обижаются. Я ж в целом-то не со зла, просто натура такая вредная, но поди объясни, что ты не оскорбить хотел, а просто подшутить.
Я кивнул.
– Ладно, показывай свое вампирское гнездо.
Пока мы беседовали, подчиненные Хащща окончательно пришли в себя и теперь периодически бросали в мою сторону хмурые взгляды, не сулящие ничего хорошего. Думаю, если б не Хащщ, они однозначно сейчас же бросились разом на меня, и тогда мне пришлось бы несладко. Понятное дело, что мне удалось их вырубить благодаря эффекту неожиданности, и если б они меньше выпендривались, офигевая от собственной крутости и полагаясь на свои пулеметы, то мне бы не поздоровилось.
– Кстати, а почему пулеметы? – поинтересовался я.
– В смысле? – Хащщ удивленно приподнял надбровные дуги.
– Ну, почему у вас у всех пулеметы? Не автоматы, например, или винтовки.
– А, ты об этом, – махнул лапой ктулху. – Да просто срослось так. На базу армейских сталкеров грузовик шел от кордона со жратвой, патронами, гранатами и нулевыми пулеметами в ящиках. «Корды», «Печенеги», ПКМ и много чего еще. А мы его перехватили на повороте, где водила всегда скорость сбрасывает. Отработанная тактика. Двое прыгают на капот, локтем или башкой выбивают лобовуху, а дальше, главное дело, одному быстро водиле голову свернуть и руль удержать, пока второй с пассажиром разбирается. Ну и как машина притормозит, толпа наших ныряет в кузов и зачищает тех, кто там. Так что теперь мы все пулеметчики.
– Ясно, – сказал я. – Чего ж тут неясного.
– Ну, если ясно, тогда пойдем в гости, – сказал Хащщ, поднимаясь с земли. При этом его тело вдруг резко побледнело, и почти тут же сквозь голову мутанта стали видны стволы деревьев – ктулху умеют почти мгновенно становиться невидимыми, и Хащщ не исключение. Буквально через несколько секунд он напоминал персонажа известного фантастического романа: в воздухе висела одежда, заправленная в берцы, а ни головы, ни лап видно не было.
Рукав пустой с виду камуфлы взметнулся вверх – и резко опустился, словно невидимым ножом разрезав пространство. Ну да, как мне пояснил недавно представитель той породы, ктулху умеют в режиме невидимости пробивать «кротовые норы», в том числе между мирами. Что Хащщ только что и продемонстрировал.
Дыра в пространстве зависла в полуметре над землей. Висящая в воздухе камуфла повернулась к подчиненным, и из нее раздался знакомый рык:
– Вам чего, особое приглашение надо, лузеры, мать вашу!
Трое побежденных мною «лузеров», уныло повесив ротовые щупальца, направились к открывшейся дыре в пространстве.
– Быстрее, наххх! – рявкнула пустая камуфла, и ктулхи, словно получив по пинку под зад, резво попрыгали в портал.
Я не стал ждать, когда Хащщ выскажется и о моей расторопности, и поспешил последовать за его подчиненными – тем более что края портала уже начали сходиться. «Кротовые норы» вообще долго не живут, потому в таких случаях лучше не щелкать нижней челюстью, а быстрее нырять куда сказано. Последним в портал протиснулся Хащщ, голова и лапы которого уже вернулись к своему первоначальному непрозрачному состоянию.
Огляделся я, дабы понять, куда попал, – и невольно присвистнул.
Это была не Зона.
По крайней мере, не Чернобыльская точно…
Мы находились на обширной поляне, окруженной очень странными деревьями ядовито-зеленого цвета, похожими на гигантские грибы. Ножки-стволы толстые, узловатые, а наверху – студенистые шляпки диаметром примерно от пяти до десяти метров. Которые, к слову сказать, лениво шевелились – как и стволы, кстати. Я аж подвис слегка, глядя вверх на эдакое чудо. И невольно вздрогнул, когда одна из шляпок внезапно схлопнулась, словно огромный зонт, – только не вниз краями, а вверх.
– Чего завис? – поинтересовался Хащщ. – Это слизевики-переростки, на летающих крыс охотятся.
– Слизевики? – не понял я.
– Не слышал, что ли? В твоем мире они тоже есть, только мелкие. Хрен пойми что. Не грибы, не растения, не животные. А может, и то, и другое, и третье вместе. Одноклеточные твари с коллективным разумом, здесь ими весь карман зарос.
– Карман? – снова не понял я.
– Ну да, – пожал плечами Хащщ. – Микромир, прилепившийся к основному. Придаток, типа аппендикса. Их у каждой вселенной может быть множество, нужно только знать, как в них попасть. Идеальное убежище, не нуждающееся в охране – слизевики чужих мгновенно сожрут, им это раз плюнуть.
Словно в подтверждение его слов одно из деревьев-грибов сложило свою шляпку на этот раз правильным «зонтиком», прижав ее к стволу, наклонилось до земли – и довольно шустро поползло к нам. Жуть, конечно, тем более что верхушка «дерева» представляла собой не что иное, как большой, внимательный глаз.
– Спокойно, не дергайся, – зевнул Хащщ. – Это разведчик. Понюхает, поймет, что ты с нами, и вернется.
Так и случилось. Четырех ктулху деревогриб только окинул взглядом, ко мне же подполз поближе и пристально на меня уставился.
– Да свой он, свой, – сказал Хащщ. – Вы же знаете, сюда я привожу или своих, или добычу. Врагов не привожу, оно нам не надо.
Однако, несмотря на лестную характеристику, слизевик еще полминуты меня разглядывал, после чего, извиваясь змеей, развернулся и пополз обратно, к роще соплеменников.
– А ты-то как с ними договорился? – поинтересовался я.
– По бартеру, – отозвался Хащщ. – Они нам дом, защиту и покровительство, мы им – жратвеньку по возможности. Скоро сам все увидишь. Пошли, все покажу.
Кстати сказать, посреди поляны возвышался внушительный холм, густо поросший мхом того же цвета, что и слизевики. Здесь, по ходу, весь мир был такой расцветки, даже хмурое небо, нависшее над шляпками слизевиков, отдавало нездоровой прозеленью.
А холм, надо отметить, был довольно правильной формы, эдакая полусфера, словно накрытая толстой и мохнатой маскировочной сеткой.
– Боюсь предположить… – начал было я, пока мы неторопливо шли к холму, но Хащщ меня перебил.
– Не предполагай. Это старый противоатомный бункер. Кто-то очень могущественный испугался, что в основном мире вот-вот начнется ядерная война, и свинтил в «карман». Или построил его, с них, могущественных, станется. А вот воспользоваться не смог – я это убежище пустым нашел. Никого внутри не было, ни души, даже воздух откачан. Чуть не сдох, пока изнутри дверь открыл.
– То есть, если я правильно понимаю, бункер был законсервирован, и ты воспользовался «кротовой норой», чтобы попасть внутрь.
– Правильно понимаешь, – ощерился Хащщ. – Пробил в режиме невидимости короткий коридор, и одна нога здесь, вторая там. В общем, все необходимое внутри оказалось. Система жизнеобеспечения на двести человек, запасы продуктов, склады оружия и униформы любых размеров. И, конечно, научная лаборатория, точнее, целый мини-институт с мини-заводом для производства чего угодно. И это чего угодно ты сейчас попробуешь!
Когда мы подошли ближе, в холме отъехала в сторону массивная бронированная створка, открыв проход внутрь. Мы вошли, и я оценил, насколько местные ктулху не любят непрошеных гостей. В пяти метрах от входа был оборудован блокпост со стационарным огнеметом по центру и двумя крупнокалиберными пулеметами по бокам. Если кто не тот припрется, одновременно и поджарят, и свинцом нашпигуют, как булку изюмом.
Но Хащщ дал отмашку, и три ктулху, державшие на прицеле наш отряд, вытянулись в струнку и отдали честь, приложив когтистые лапы к каскам. Да уж, нехило мой старый приятель поднатаскал свою армию. Двойственное чувство, кстати, когда такое видишь. С одной стороны, карикатурная пародия на нас, людей, с другой – жутковато немного становится, когда из-под каски на тебя смотрят белые глаза без зрачков, под которыми пучок щупальцев шевелится.
«Ага, на нас, людей, пародия, – усмехнулся я, когда осознал, что продолжаю думать как человек. – Сам ты, блин, пародия для них, вон как на твой хвост косятся».
По ходу, на мой внешний вид плевать было только Хащщу. Он довольно быстро свыкся с тем, что я стал похож на него и его соплеменников, и общался со мной так же, как и раньше, – ну, может, с некоторой ноткой сострадания, как психиатр со свеженьким сумасшедшим, пока еще не втыкающим, что он серьезно болен и это не лечится.
– Ты, короче, главное, не паникуй, – вещал Хащщ, пока мы, спустившись вниз по работающему эскалатору, шли по коридору. – Быть нами – это лучше, чем мучиться в людском обличье. Ктулху сильнее, выносливее, у нас скоростная регенерация, мы практически не болеем и при этом сохраняем человеческое мышление. Думаю, можно сказать, что мы новая ступень эволюции человека, подвинувшая его с вершины пищевой цепочки.
Коридор, по которому мы шли, разветвился на три. По мановению лапы Хащща хмурые члены его отряда свалили в левый коридор, стараясь не смотреть друг другу в глаза, – поражение от хвостатого меня они переживали очень серьезно. А мы с Хащщем свернули направо, к раздвижным бронированным дверям, над которыми красовалась рельефная надпись «Лабораторный комплекс», выполненная на бронзовой доске.
Меня это не особо удивило. Стало быть, подземный город был построен во времена СССР – тогда любили мутить глобальные секретные проекты. И этот вымутили с размахом.
Комплекс лабораторий внешне напоминал первые станции Московского метрополитена – масштабно, роскошно, с резными колоннами, подпирающими потолок, мраморным полом, большими круглыми лампами в бронзовом орнаменте, вмонтированными в потолок. Ну и размеры комплекса впечатляли. Думаю, это был только минус первый этаж площадью не меньше квадратного километра, так как я заметил еще один эскалатор, ведущий вниз.
Сам этаж был разделен на сектора, отгороженные где прозрачными вертикальными перегородками, выполненными из толстого стекла, а где-то непрозрачными цвета того же мрамора, что лежал на полу. Причем наличие этих перегородок не мешало оценить масштаб этажа, в центре которого возвышалась трехметровая бронзовая фигура ученого в халате и очках, задумчиво держащего в руках земной шар размером с волейбольный мяч. Ученый словно прикидывал, оставить планету еще пожить-покрутиться или же лучше разбить ее о мраморный постамент памятника чисто из милосердия, чтоб не мучилась тяжелым заболеванием под названием «человечество». В целом, на мой взгляд, безвкусица в попытке совместить советский «стиль триумф» с современными тенденциями.
– Думаю, это все проектировали, чтоб кому-то очень серьезному пустить пыль в глаза, – сказал Хащщ, направляясь к перегородке из черного мрамора. – Хотя эти заборы я не одобряю. Конечно, удобно, чтоб ученые и общались друг с другом, и у каждого было что-то типа личного пространства. Но по мне, лучше б сделали отдельные кабинеты. Солиднее.
– Мне кажется, ты слегка зажрался, – заметил я. – Отхватил себе небольшое государство, а теперь сетуешь, как все хреново.
– У каждого государства свои проблемы, и у большого, и у небольшого, – проворчал Хащщ. – Причем не факт, что у маленького их меньше. Но при наличии финансовой базы от продажи артефактов и много чего еще, а также команды ученых, работающих на твое государство, есть возможность изыскать средство не обращать внимания на проблемы. Пошли, короче.
И зашел за перегородку, где, как я понял, был оборудован его личный кабинет площадью метров пятьдесят, отделанный с показной роскошью: большой старинный дубовый стол, резные стулья, кожаный диван, местами потертый, но вполне пригодный к эксплуатации, явно дореволюционный шкаф с финтифлюшками и куча всякого-разного другого барахла в стиле «дорого-богато», которое, думаю, стащили сюда со всего этого подземного общежития. Вот уж не думал, что у Хащща прорежется вкус окружать себя антикварными вещами сомнительной ценности. Хотя, если у людей такое часто случается, когда на них сваливается богатство, то чем модифицированные ктулху хуже? Мозг-то у них человеческий, значит, и недостатки должны быть свойственные хомо сапиенсам.
– Ща оттянемся, – сказал мутант, и, ловко лавируя между громоздким барахлом, подошел к шкафу. Открыл одну створку – и оказалось, что старинный шкаф некий талантливый умелец превратил в большой холодильник, запихнув в древнее нутро современное оборудование. Внутри холодильника стояли колбы, заполненные какой-то жидкостью серого цвета.
Хащщ осторожно, чуть ли не с благоговением вынул две, ногой захлопнул дверь холодильника, одну колбу протянул мне, при этом аккуратно звякнув об нее своей.
– Ну, давай за встречу.
– Это что? – подозрительно поинтересовался я.
– Продукт нашей разработки, – гордо произнес мутант. – Ты вроде перед тем, как с моими схлестнуться, кабана выпил, верно?
Не помню, чтоб Хащщу об этом докладывали его подчиненные, но, может, и шепнул кто, я не следил.
– Ну, допустим.
– И как?
– Что как?
– Жрать хочешь?
Хащщ угадал. Несмотря на выпитого кабана, в котором кровищи было немало, я чувствовал себя так, будто неделю не ел – того и гляди сдувшийся желудок к позвоночнику прилипнет.
– Ну… да.
– Вот! – сказал мутант, подняв кверху когтистый палец. – Кровь животных у нашего брата очень быстро усваивается, что пил, что не пил. А теперь попробуй то, что я тебе дал. Ну, будем.
И, вынув стеклянную пробку, опрокинул в себя содержимое колбы, бережно придерживая горлышко ротовыми щупальцами.
На вид то, что было в колбе, выглядело так себе. Серая густая масса. И пахло оно как не очень свежее мясо. Но свою порцию Хащщ высосал аж прижмурившись от удовольствия. Да и не принято как-то среди порядочных людей после того, как чокнулись посудой, морду от предложенного воротить… Людей, м-да, ага. Опять. Ладно, когда-нибудь я привыкну, что человек – это уже не ко мне.
В общем, зажмурился я, дыхание задержал и содержимое колбы в себя вылил…
На вкус оно оказалось тоже так себе – не вывернуло, но близко к этому.
Но вот потом…
Почти сразу по телу разлилось приятное тепло, волной от желудка вверх и вниз, от макушки до самого кончика хвоста. И усталость как рукой сняло, и сил прям очень резко прибавилось, показалось, что сейчас при желании смогу до потолка допрыгнуть, хотя до него метров шесть было, не меньше. И на душе как-то очень хорошо стало, давно так классно себя не чувствовал.
– Ну как? – ухмыльнулся Хащщ.
– Офигенно! – совершенно искренне произнес я.
– Вот! – повторил Хащщ, вновь задрав палец к потолку. – Вот за эту штуку нам теперь со всей Зоны артефакты тащат на обмен, так как она не только на ктулху благотворно действует, но и на людей тоже. С одной порции прилив сил, хорошее настроение и отсутствие голода гарантированы примерно на сутки. Всего два дня торгуем, а клиенты уже оценили.
– Два дня?
– Ну да, формулу до ума довели недавно, до этого эффект был значительно слабее.
– Ясно. И как назвали волшебную жидкость?
– Санга.
– Санга? – удивился я. – От «Сангрии», что ли?
– Не знаю, – покачал головой Хащщ. – Тот, кто довел ее до ума, тот и назвал. Главное, что она работает, да еще как. И пища для нашего клана, и источник дохода. Что может быть лучше? Ты вовремя пришел, дружище. Присоединяйся к нам, коль уж так судьба сложилась. Откровенно говоря, среди людей тебе давно места нет, а в нашем клане очень уважают хороших воинов. Хвост тебе отрежем, есть у нас мастер на все руки – ученый, врач, хирург…
– Себе щупла отрежь, – сказал я, машинально погладив хвост, кончик которого словно сам лег в лапу.
– Ну, ладно, ладно, ходи с ним, – примирительно сказал Хащщ. – Наши покосятся еще, конечно, потом привыкнут. По второй будешь?
Я покачал головой. Что к незнакомой пище, что к напиткам привык я в Зоне относиться осторожно. Хорошего понемножку. Еще неизвестно, какие с этой серой санги побочки могут быть.
– Ну, как хочешь, а я хлопну, – сказал Хащщ, доставая из холодильника еще одну колбу. Выпил, размахнулся, крякнув, разбил посуду об пол.
– На счастье!
М-да, а со второй порции глаза у Хащща хорошо так заблестели. Похоже, эта санга в малых дозах бодрит, а в больших по шарам долбит. Правильно я от второй дозы отказался.
А Хащща и правда расколбасило. В речи и движениях некая порывистость появилась, взгляд блестящих глаз слегка поплыл – но пока что ктулху вроде был в адеквате.
– Пошли производство санги покажу, – сказал он. – Технология ваще круть, двадцать третий век!
– Ну, пошли, – сказал я. Охота хозяину похвастаться своим достижением – отчего бы не уважить?
Мы и пошли в зал, заставленный перегородками, имитирующими офис. При входе было непонятно, кто за ними прячется, но когда мы с Хащщем шли мимо, я удивился. Думал, там шибко умные ктулху тусить будут, но ошибся.
За перегородками стояли офисные столы с компьютерами, за которыми сидели самые обычные люди. Работали. А по залу лениво прохаживались ктулху в военной униформе и с пулеметами. Понятное дело, охрана, чисто чтоб у работников не возникало ненужных мыслей, отвлекающих от созидательного труда.
– Тут у нас умственная работа идет над улучшением формулы санги, – сказал Хащщ. – А также планирование бизнеса, связь с партнерами, бухгалтерия – ну, ты понимаешь.
– Ага, – кивнул я. – Понимаю.
Люди, что сидели за компами, выглядели неважно. Лица бледные, глаза впалые, но не сказать, что работники истощены непосильным трудом. Люди как люди, в офисах на Большой земле таких вот трудяг миллионы сидят, и зачастую замучены еще больше – в наше время деньги не просто зарабатываются. Но что странно: у каждого работника на спине висел небольшой стальной баллон, закрепленный двумя лямками на манер рюкзака и плюс еще дополнительно зафиксированный на шее толстым воротником, выполненным из какого-то полимера. Воротник тот был похож на подушку, формой напоминающую маленькое сиденье для унитаза, – их берут с собой в самолеты опытные путешественники, чтоб шея не уставала.
– А это чего такое? – поинтересовался я, ткнув пальцем в ближайший баллон.
– Терпение, друг мой, – сказал Хащщ. – Скоро все узнаешь. Пошли теперь покажу наше производство, которым я по праву горжусь!
Я мазнул еще раз взглядом по согнутым спинам компьютерных работяг – и одна из них показалась мне знакомой. Не сама спина, конечно, а то, как ее владелец увлеченно, азартно, с явным интересом молотил по клавишам клавиатуры, в отличие от своих соседей, которые без особого энтузиазма просто выполняли свою работу, чтоб не получить пулю в затылок. Ну и прическа, опять же…
