Дмитрий Полищук
Перезагрузка. Система глубинного исцеления психологической травмы
1.2. Как травмы определяют нашу судьбу
Истории из жизни
У меня есть собака – бельгийский гриффон. Милое существо весом около 5 килограммов. Однажды мы с женой заходили в лифт, и жена пустила песика на длинном поводке вперед, даже не думая, что этот малыш может кого-то напугать. Но взрослый дядя в лифте забился в угол и испуганно закричал: «Уберите собаку!» В его глазах я увидел маленького ребенка, который когда-то впервые испугался собаки. И то, что произошло в лифте, для него – значимое событие, потому что этот страх живет с ним до сих пор, и даже маленькая собачка способна навести на него ужас.
Моя жена, кстати, тогда очень удивилась, ведь она не понимала механизм возникновения страха и того, как проявляются подобные психологические травмы. Я объяснил ей, что когда перед маленьким ребенком собака встает на задние лапы, то для него она такого же роста, как сам малыш, или даже выше, т. е. просто огромная! И теперь, уже будучи взрослым, такой человек, увидев пса, боится, что тот может причинить ему физическую или душевную боль.
✔ Кстати, если вдруг тебе откликнулась эта история с собакой, и ты почувствовал страх, остановись, пролистай книгу, найди главу, где дан алгоритм исцеления психологических травм и проработай свой детский страх. Так ты узнаешь, что можно не бояться, когда кто-то войдет в лифт с собакой, другими словами, ты поймешь и почувствуешь, что можно не жить годами в напряжении, в ожидании встреч с этим страхом. Ты очень удивишься, насколько твоя жизнь станет спокойнее и комфортнее, а собаки окажутся милыми существами, которые от радости виляют хвостом, и их даже можно погладить.
✔ Или вот другая история. У женщины был страх летать на самолете и даже жить на высоком этаже. Мы погрузились с ней в воспоминания, и на поверхность вышло яркое событие из детства. «Это было в конце декабря, – рассказывала женщина. – Я маленькая, меня на руках держит папа, я чувствую от него запах алкоголя, а за окном внезапно начинаются громкие взрывы. Папа подносит меня к окну, я вижу яркие вспышки, и в этот момент я как будто взлетаю вверх, а землю вижу далеко-далеко внизу. Я не понимаю, что происходит, и мне очень страшно!»
Когда мы анализировали эту историю, то поняли, что за окном начался праздничный фейерверк, и папа радостно поднес малышку к окну, чтобы она тоже насладилась этим красивым зрелищем. Но для ребенка все это было неожиданно, непонятно и страшно. Именно с тех пор эта взрослая женщина боялась высоты. Мы проработали с ней то травматическое для нее событие, и теперь она смело летает на самолетах и даже может себе позволить жить на высоком этаже.
Я привел эти примеры, чтобы пояснить, как читать эту книгу. Дорогой мой читатель, как только у тебя всплывают схожие истории или необъяснимое волнение и страхи, вызванные рассказами других людей, обрати на это внимание – это повод для того, чтобы проработать и завершить какой-то травматический опыт из прошлого.
Кстати, если ты психолог, то тебе будет очень полезна эта книга. Она поможет понять, куда тебе следует посмотреть с твоим клиентом и о чем задавать ему вопросы, чтобы быстро и точно обнаружить и проработать причины его проблем.
Пример из моей жизни. Всю свою сознательную жизнь я увлекался психологией, эзотерикой и различными философскими учениями. Просто мне было очень интересно разобраться, как ведут себя люди, почему они так реагируют на то или иное событие, что ими движет. Ключевым моментом, несомненно, было желание научиться лучше взаимодействовать с окружающими людьми.
А сейчас я хочу рассказать вам историю из моей жизни, которая в определенный момент времени повлияла на мое решение стать психологом и помогать людям справляться со своими переживаниями.
Мне было лет 8, мы сидели с мамой на кухне и смотрели телевизор. На канале «Дважды два» шел фильм «Мэри Поппинс, до свидания». Внизу бегущей строкой шла реклама: «Продаем щенков ротвейлера». Увидев это, я очень загорелся и тут же уговорил маму купить этого щенка. С работы пришел папа, и после долгих уговоров он тоже согласился. Уже на следующий день мы поехали к заводчикам и купили собаку. Мы назвали ее Хард. Интересно, что щенок был самый маленький в помете, а в итоге вырос больше всех!
Это была первая собака в моей жизни, она приносила много радости и, конечно, много хлопот. Я очень сильно ее любил, между нами была какая-то глубокая связь. Даже были такие моменты, когда я гулял с Хардом, и хотя ротвейлер – большая собака, но, если какая-то другая огромная собака нападала на Харда, я закрывал его собой.
Однажды на Харда набросилась большая московская сторожевая, и я сам сумел ее отогнать. А как-то американский стаффордширский терьер бросился на мою собаку и укусил ее за голову. Я бил этого терьера до тех пор, пока его челюсти, наконец, не разжались. Я абсолютно не боялся, что он меня укусит, потому что моя собака была мне очень нужна и важна, и я защищал ее изо всех сил. (Я думаю, владельцы собак, которые относятся к ним с любовью, меня поймут). Хард для меня значил очень много…
Но шли годы, Хард вырос и состарился. У меня тогда уже родился сводный брат, и мы жили все вместе. Пес захворал, и несколько недель мы его кормили и поили с ложечки. Хард все время лежал и ходил под себя, и тогда отцом было принято решение усыпить его, чтобы собака больше не мучилась. Мы вызвали специалиста, который усыпляет животных, и он сказал, что не надо делать этого дома, лучше на улице. Когда мы поднимали Харда, чтобы вынести его из дома, пес в этот момент встал и пошел сам. Это был один из самых тяжелых моментов, так как это бросило тень на правильность решения отца. Но собаку мы все же усыпили…
Боль от этой утраты долгие годы была невыносимой, несмотря на то, что я пытался ее проработать и принять. Хард прожил со мной 16 лет, почти с моего детства – мой друг, защитник и защищаемый мной. Для меня это была тяжелая утрата.
Однажды на демо-сессии…
Когда мне уже было лет 25, знакомая посоветовала мне пойти на курс по обучению необычному методу работы с психикой человека. Так и сказала: «Сходи, там интересно, здорово, круто»! Я пошел и попал на демонстрационную сессию по «гореванию утраты». Буквально в ходе демо-сессии я почувствовал облегчение и впервые смог посмотреть на эту историю как на событие в своей жизни, которое уже произошло и больше не несет за собой тяжелых переживаний.
Тогда я подумал, что это очень круто – помогать людям избавляться от душевной боли, именно тогда я принял решение, чем буду заниматься в жизни и почему это важно. Я много учился. Получил вторую специальность – психология личности – в МГУ имени М.В. Ломоносова. Освоил расстановки по Хеленгеру (системно-феноменологический подход), полный курс гипноза, EMDR[1], НЛП[2], трансперсональную терапию, профайлинг, метафорические карты и многое другое.
Со временем я открыл свою частную практику, а также участвовал в проектах крупных психологических центров. Но в ходе работы с клиентами я увидел, что освобождение от психологической травмы недостаточно яркое и мощное, и, более того, оно не является конечным. Воспоминания возвращаются, и человеку вновь становится очень больно.
Каждый раз, когда речь шла о работе с травмой, у меня возникало непонимание, почему остается что-то еще? Я хотел научиться убирать эту боль до конца, чтобы она больше никогда не беспокоила моих клиентов. Именно из желания понять механизм возникновения травмы и ее полного исцеления я продолжал искать и обучаться.
Но вскоре я понял, что известные методики по отдельности не дают нужного результата, поэтому я работал над тем, как соединить их таким образом, чтобы можно было любую травму, любое душевное страдание исцелить полностью и навсегда. Я считаю, что это одна из ключевых моих компетенций. С течением времени я создал свою авторскую систему, свой метод глубинной проработки психологической травмы, и я хочу поделиться с тобой своей системой работы. На примерах кейсов – живых историй моих клиентов, возможно, ты увидишь свои болевые точки и сможешь сразу же применить методологию, которую я здесь даю.
1.3. Базовые тезисы системы работы
Одна из ключевых особенностей моей системы работы с психологическими травмами заключается в том, что человек получает результат уже после первой консультации. Почему так происходит? Я всегда смотрю на человека как на систему и одновременно как на часть систем. Это означает, что мы не рассматриваем человека отдельно от событий, от родителей, от его бабушек и дедушек, т. е. от контекстов. Мы исследуем все это в совокупности, и тогда в ходе работы мы видим, что какая-то одна жизненная ситуация или одна травма может тянуть за собой большое количество контекстов в разных сферах жизни и соответственно влиять на них.
Чаще всего человек приходит и говорит: «У меня это, это и вот это – не так». Тогда мы берем какую-то одну проблему из обозначенных клиентом и уходим в ее решение, а уже из этого решения видно, когда смотришь на человека системно, что эта проблема является причиной и той проблемы, и другой из тех, которые были озвучены в начале консультации. Тогда ты понимаешь, что есть определенные разрешающие фразы, есть связи, которые нужно просто проявить клиенту и показать, что все связано. После этого человек может отпустить то, что его беспокоило, и трансформировать это.
Поясню еще раз. Я обязательно проявляю связи, если они есть, с теми проблемами, которые есть у человека, помимо той, с которой он пришел, или которые были также озвучены в процессе консультации, но не были поставлены как запрос. Если я вижу, что то, что говорит клиент, имеет связи с той проблемой, которую мы сейчас увидели – с той ключевой травмой или значимой жизненной ситуацией, то я стараюсь это раскрыть, чтобы человек тоже увидел эту систему, чтобы он на нее посмотрел. И когда клиент увидит эти связи, проблема начнет решаться, и человек будет смотреть на это по-другому.
Какие это связи? Во-первых, связь с мамой или папой. Во-вторых, с кем-то или чем-то значимым в жизни или с каким-либо травматическим событием. Следовательно, в первую очередь нужно проявить эту связь. Обычно она выражается через чувства: у каждого человека есть гамма чувств, и каждое из них позволяет специалисту увидеть причину. Здесь важно понимать: если связь есть, значит, для чего-то она была нужна. Мы прорабатываем эту связь, соответственно, клиент видит и понимает, что больше не нужно страдать, и отпускает эту травмировавшую его ситуацию.
Мой метод проработки психологической травмы потому и называется глубинным, что позволяет найти, определить и проработать именно первопричину – то событие, которое вызвало проблемы, что мучают человека до сих пор.
Поясню: то, что с нами происходит, не является проблемой для бессознательного, а служит организацией необходимых нам эмоциональных связей. Определяя ключ связи (то, как бессознательное организует нам проблему), меняя эти связи, мы устраняем саму проблему.
В своей практике я часто вижу, как глубокие травмы, которые образовались когда-то в роду клиента, и та модель поведения, которая закрепилась за вызвавшим эти травмы событием, проявляется у человека и в настоящем – в его текущей жизни. Это показывает нам, как, с одной стороны, мы связаны с семейной системой, а с другой – выявляет механизмы, которые помогли справиться с травмой в прошлом, установки, которые позволили выжить нашим предкам, а потом передались нам генетически.
Проблема же заключается в том, что в нынешних условиях жизни модели реагирования предков зачастую не актуальны, не нужны. Я уже говорил, что эти неэффективные модели поведения можно устранить, и сделать это на самом деле очень просто. Достаточно определить причину, признать ее, дать ей место, согласиться с судьбой предков и позволить себе другие реакции, мысли, чувства, новые действия и в итоге – иную судьбу.
Вот почему решение, найденное в ходе всего лишь одной консультации, раскручивает дальнейшие изменения в жизни человека. Конечно, раскрытие этих изменений может происходить длительное время. Но я точно знаю, что в работе со мной не бывает такого, чтобы человек получил микрорезультат, и это не сказалось бы на других сферах его жизни. Если мы встретимся через год, то увидим, как жизнь этого человека во всех сферах начала улучшаться. А если проведена длительная работа – четыре – восемь встреч, то изменения в жизни будут просто колоссальные – явно заметные и для человека, и для окружающих.
5 ключевых тезисов
Система глубинной проработки психологической травмы основана на базе трансперсональной и эмоционально-образной терапии, EMDR, НЛП, личных разработок и 10-летнего опыта. Рассмотрим основные составляющие системы.
1. Во-первых, основа концепции метода – это понимание человека как части системы, и понимание того, что при этом человек сам является системой внутри систем и контекстов. Все эти системы пересекаются, и, соответственно, модели поведения воспроизводятся в каждой из них. В систему «человек» входит целый ряд понятий: тело, эмоции, разум, подсознание, душа, дух, а также такие понятия, как: я, мама, папа, дедушка, бабушка, мой род, страна и т. д.
2. Во-вторых, важным аспектом человека как системы является среда, в которой он вырос, его окружение в детстве, виды и качество межличностных связей, влияние на человека авторитета матери и отца, а также других значимых фигур. Почему так происходит?
Первым и самым важным движением человека, основополагающей потребностью зарождающейся личности является любовь, потребность в получении и проявлении этой любви. Ребенок полностью зависит от родителей и потому воспринимает их как богов, через них он познает межличностное общение, устанавливает архетипы мужчины и женщины, формирует ведущее восприятие себя как личности, как части этого мира.
Все это ребенку необходимо, во-первых, для выживания, во-вторых, чтобы получить любовь и заботу, в-третьих, для обеспечения принадлежности своему роду – маме и папе: «Я свой для них, я принадлежу к социально-культурному слою, к которому относятся и мои родители, и мой род в целом». Иногда бывает и так, что человек избегает такой родовой принадлежности, что является крайностью, которая в итоге также связывает его с неким социально-культурным слоем.
3. В-третьих, на формирование ребенка оказывает огромное влияние и гендерная принадлежность. Мальчик обычно говорит так: «Я – мальчик, я – будущий мужчина, мой папа – мужчина и, если я – мужчина, я должен быть, как папа». Девочка заявляет: «Я – девочка, будущая женщина, моя мама – женщина, и для того, чтобы чувствовать себя женщиной, я должна быть, как мама».
4. В-четвертых, на малыша влияет и то, что наши родители приняли от предков – дедов и прадедов: структуру их личности и правила поведения в обществе, внутри семьи и в социально-культурном слое, и все это со временем обросло подтверждением правильности. Таким образом, еще в раннем возрасте все эти модели впечатываются в бессознательное человека и являются программным движком его дальнейшей жизни.
5. В-пятых, что касается перинатального и предперинатального периодов жизни личности, здесь уже меньше доказательной базы и больше феномена. Эти периоды жизни изучает психогенетика – наука о наследственности и изменчивости психических и психофизиологических свойств.
Психологическая травма – краеугольный камень работы в системе клиента
Психологическая травма – это состояние, которое возникает, когда человек переживает событие, которое вызывает сильный стресс и оказывает негативное влияние на его психическое здоровье и благополучие. Такое событие может быть вызвано насилием, потерей близкого человека, опасной ситуацией, неправильным лечением, тяжелой болезнью или другими травмирующими факторами.
Человек, переживший психологическую травму, может испытывать тревогу, депрессию, страх, панические атаки, постоянные физические и психические боли, изменения в поведении, а также другие негативные последствия, которые могут существенно повлиять на его жизнь и качество жизни. Рассмотрим некоторые причины травм.
Потеря близкого человека. Смерть родственника, друга или близкого члена семьи может вызвать тревогу, грусть, беспокойство, тоску и другие состояния, мешающие нормальному течению жизни.
Травмы в детстве. Детские травмы, такие как сексуальное или физическое насилие, насилие в семье, буллинг, обида в школе и другие виды жестокого обращения могут привести к психическим проблемам, которые могут длиться на всю жизнь.
Насилие или игнорирование. Насилие в отношениях, на работе или в обществе в целом может вызвать психологическую травму, так же, как и игнорирование, унижение или неуважительное отношение.
Болезнь и травма. Болезнь, травма или тяжелые заболевания, такие как онкология, инвалидность, авария или другие физические изменения могут вызвать депрессию, страх, злость, беспокойство и другие психологические проблемы.
Нестабильная среда. Неустойчивая среда, такая как военные действия, естественные катаклизмы, экологические кризисы или другие происшествия могут нарушить чувство безопасности и вызвать психологическую травму.
Постоянное напряжение. Высокая конкуренция, работа, требования общества или семьи могут привести к страхам, тревоге, депрессии и другим психологическим проблемам.
Абьюзивные отношения. Токсичные или абьюзивные отношения, эмоциональное или психологическое насилие, неуважительное обращение или подавление могут привести к психологической травме.
Список причин можно продолжать, но совершенно ясно, что психологическая травма – это краеугольной камень как в личной судьбе человека, так и в семейной системе становления личности и формирования программы взаимодействия с жизнью, реакций на события, на слова и окружающий мир в целом.
Мы воспринимаем информацию через оценочный аппарат – через наш мозг, и именно он решает, действовать или идти дальше в анализ. По факту нами правит рептильный мозг – самая древняя часть нашего мозга, которая запоминает именно ту реакцию, которая позволила нам выжить в сложной ситуации, и этой реакцией человек может пользоваться очень долго, пока не изменит ее.
Родители для ребенка – фундамент реальности. Он познает мир через род, и, соответственно, их баги, т. е. некие программные ошибки, ребенок воспринимает как должное и нужное. Как родители относились к малышу, так и он, став взрослым, продолжает относиться к себе. Ребенок всегда любит и маму, и папу, поэтому конфликт родителей – это всегда конфликт внутри него. Он никогда не сможет выбрать чью-то сторону, даже если есть внешняя необходимость выбрать, то на уровне души, бессознательно, он все равно выбирает обоих.
