Дмитрий Николаевич Верхотуров
Экономика Третьего Рейха и оккупированных территорий. Часть 1

Полная версия

Предисловие

В основе любой новой исследовательской работы лежит недовольство тем, что было сделано ранее. Вот и отражение экономики Третьего Рейха в литературе вызывает серьезное неудовлетворение. В литературе на русском языке изучение этого вопроса так и не вышло за пределы пропагандистских клише типа: «На Гитлера работала вся Европа» или «Планы экономического ограбления СССР». Пространное толкование этих пропагандистских тезисов, с приведением некоторых разрозненных примеров вообще не является научным подходом к этой важной для понимания истории Второй мировой войны теме.

Вместо изучения сложного вопроса создания и функционирования военной экономики, обеспечивавшей жизнь и боевые действия многомиллионных вооруженных сил в течение нескольких лет, воевавших от Северной Африки и до Северной Норвегии, захватившей территорию, во много раз превышающую территорию Германии, в литературе обращается пересказ пропагандистских клише.

Между тем, состояние военной экономики Германии было очень веским фактором, который самым непосредственным образом оказывал влияние на планирование и подготовку к войне, ход и исход боевых действий. Экономические причины внесли серьезный вклад в полное поражение Германии. Это нетрудно видеть из сравнения положения на фронтах и состояния экономики. В начале войны, когда заранее подготовленная экономика Германии работала без сбоев, немецкие войска били своих противников и быстро наступали. В 1943 году, после начала масштабных союзнических бомбовых ударов по Германии, немецкая армия утратила способность наступать, а вскоре утратила и способность обороняться, причем на всех фронтах. Началась цепь поражений и отступлений.

В конце войны, в последние месяцы 1945 года немецкие вооруженные силы насчитывали 7,8 млн человек, в том числе 3,8 млн человек в Вермахте, имели тысячи орудий, танков, самолетов. Но союзники захватили основные промышленные районы Германии: в феврале-марте 1945 года Красная Армия захватила Силезию, а в конце апреля 1945 года американские и британские войска захватили Рурский промышленный район. Оба района были главными поставщиками угля. После этого катастрофа произошла быстро: 25 апреля состоялась встреча союзников на Эльбе, 2 мая – взятие Берлина, 4 мая – соединение союзных войск в Австрии и в Италии, и 8 мая была подписана капитуляция. В ходе боев последних месяцев войны было убито, ранено и пленено около 2,8 млн человек из состава немецких вооруженных сил; 4,8 млн человек сдалось в плен после капитуляции и еще около 200 тысяч человек бросили оружие и разбежались. Вот это зримое выражение значения военной экономики в ходе войны. Как только Германия лишилась основных своих промышленных районов, так война и кончилась, большая часть немецких вооруженных сил сложила оружие и сдалась в плен.

Так что, экономикой в изучении истории войны пренебрегать вовсе не следует. Напротив, поскольку именно военная экономика устанавливала физические пределы возможного для армии, она выступала лимитирующим и направляющим фактором для любых военных планов. Многие ключевые и судьбоносные решения принимались именно под влиянием военно-экономических факторов. Однако, поскольку экономикой Германии у нас интересовались очень мало, то и вся история Второй мировой войны в нашей литературе получилась грубо искаженной и местами непонятной. На этой почве стали цвести псевдонаучные теории о том, что будто бы нацистскую Германию спонсировали американские промышленники или британские банкиры. Одним из образчиков такого рода сочинений является книга Гвидо Джакомо Препарата¹. В эту теорию многие стали верить как в абсолютную истину, хотя теория эта противоречит основным фактам истории Второй мировой войны, в частности факту образования Антигитлеровской коалиции, в которую вошли и США, и Великобритания, решившей воевать с Германией до ее полной и безоговорочной капитуляции. Надо иметь поломанные мозги, чтобы в подобную теорию поверить.

В западной литературе, на немецком или английском языках, ситуация, конечно, была получше. Там был сделан ряд весьма неплохих работ по отдельным вопросам военной экономики Германии, с изучением документальных материалов и статистики. Но и этими работами нельзя было удовлетвориться.

Во-первых, почему-то ни один историк-экономист не попытался охватить и изучить всю экономическую систему Третьего Рейха: как собственно Германию, так и все страны и территории, которые находились под немецким контролем или влиянием во время войны. Они были очень разные по статусу и характеру экономических отношений с Германией. Среди них были союзные страны, такие как Италия, Венгрия, Словакия, Румыния, Болгария, Финляндия. Среди них также были оккупированные страны. Нужно помнить, что некоторые оккупированные страны, как Польша, Бельгия, Голландия, Дания, Норвегия, были под полным немецким контролем. Другие оккупированные страны, как Югославия и Греция, были поделены на оккупационные зоны между немцами и немецкими союзниками. На оккупированной территории СССР также была выделена оккупационная зона для Румынии – Транснистрия. Были также рейхскомиссариаты и зоны ответственности армейских хозяйственных инспекций на оккупированной территории СССР, которые были больше многих европейских стран. Помимо этого были страны, которые лучше назвать зависимыми от Германии, такие как формально нейтральные Швеция, Швейцария и Испания, а также Чехия, имевшая статус протектората. Франция занимает особое место, как страна, с одной стороны оккупированная, с другой стороны, зависимая от Германии. Все эти обстоятельства надо принимать во внимание. Экономическая система, созданная Германией в ходе войны, была сложной и многокомпонентной. На мой взгляд, необходимость общей работы, охватывающей ее в целом, абсолютно необходима, чтобы не превратиться в слепцов, ощупывающих слона.

Во-вторых, почему-то очень мало внимания уделяется динамике этой сложной военной экономики. Между тем, за 12 лет существования Третьего Рейха, и за шесть лет войны, преобразование экономики Германии и связанных с нею территорий было очень быстрым и динамичным; причем эта динамика была следствием целенаправленных усилий всех воюющих сторон. Это был сложный процесс. Даже крушение военной экономики Германии нельзя рассматривать просто как механическое следствие бомбардировок фабрик и заводов, потери тех или иных экономически важных территорий; немцы старались трансформировать свое военное хозяйство и компенсировать понесенные потери. Одним из проявлений этого стремления стал перенос промышленного производства под землю и создание сети подземных заводов.

Важнейшим фактором этой военно-экономической динамики был постоянно меняющийся баланс производства и потребления, то есть соотношение потребностей воюющей армии и гражданского населения с одной стороны, и производства или поступления необходимой продукции с другой стороны. Причем нельзя утверждать, что немецкая военная экономика всегда была дефицитной. Напротив, документальные данные свидетельствуют о том, что начало войны для Германии прошло в обстановке некоторого избытка и запасов, что было следствием предвоенной экономической политики. Всего на войну было истрачено 1470,9 млрд рейхсмарок, из них 414 млрд рейхсмарок было истрачено непосредственно на Вермахт². Германское государство воевало в кредит. Из 1470,9 млрд рейхсмарок затрат на войну, лишь 275,8 млрд рейхсмарок приходилось на обычные государственные доходы и налоги. Остальные 1195,1 млрд рейхсмарок были взяты в кредит, причем кредит этот был по большей части выплачен: за войну было выплачено 856,6 млрд рейхсмарок и на конец войны задолженность Третьего Рейха составила 374,5 млрд рейхсмарок³. С некоторыми другими долгами, такими как невыплаченные кредиты Дании, Норвегии и Хорватии, задолженность по клирингу, невыкупленные кредитные кассовые расписки, невыплаченная зарплата и так далее, сумма долга Третьего Рейха на конец войны достигает 451,7 млрд рейхсмарок⁴.

Для сравнения, все потребление Германии в 1933 году составляло 50,1 млрд рейхсмарок. Как нетрудно увидеть, один Вермахт во время войны потреблял на 69 млрд рейхсмарок в среднем в год, а с сентября 1943 года по август 1944 года Вермахт израсходовал 99,4 млрд. рейхсмарок. На войну было истрачено, по любым меркам, непредставимо много. Как так получилось, в обширной литературе нельзя найти ответов.

Достаточно было уделить самое первоначальное внимание двум важнейшим факторам военно-экономической истории Германии: построению сложной экономической системы из территорий с разным статусом и бурной динамике этого военного хозяйства в ходе войны, как становится ясно одно. Ограничивать свое понимание пропагандистским штампом типа: «На Гитлера работала вся Европа» – есть смехотворно глупо. Фактически, всякий, кто отказывается от глубокого, всестороннего изучения экономической подоплеки войны, или даже пытается доказывать вредность или ненужность этого, тот расписывается в том, что ему нужны не научные знания об истории войны.

Явная несуразность широко распространенной версии истории Второй мировой войны – это непосредственный повод взяться за детальное исследование.

Была еще одна немаловажная причина того, почему я решил взяться за эту не слишком приятную тему. Дело в том, что история Второй мировой войны должна была внести наибольший вклад в теорию предотвращения войн. Именно этот пример Третьего Рейха, хорошо документированный, позволяет рассмотреть весь процесс возникновения войны от самых первых, тайных замыслов и способов дезинформации, до ее завершения. На этой основе можно было бы создать методику раннего распознавания подготовки войны, чтобы соответствующим образом на это отреагировать политическими или военными методами. Предотвратить войну, вне всякого сомнения, гораздо проще, чем одержать в ней победу. Предотвращение войны это также предотвращение колоссальных жертв, материального ущерба и других многочисленных и разнообразных негативных последствий. Но история Второй мировой войны такого вклада не сделала, поскольку этот аспект изучался очень слабо; в русскоязычной литературе он фактически свелся лишь к пересказам клише о «бредовых планах бесноватого фюрера». В итоге мы лишились важного интеллектуального инструмента, серьезно укрепляющего безопасность, и нашу собственную, и мировую. Никакого оправдания этому нет.

Наконец, идеологический фактор. В последнее время у нас возникла тенденция к уклонению от детального изучения истории немецкого нацизма под знаменем борьбы с «героизацией нацизма», которая вошла даже в резолюцию Генеральной ассамблеи ООН в октябре 2023 года. В рамках этой борьбы в России введен запрет на публичную демонстрацию нацистской символики. На мой взгляд, это ползучий запрет вообще касаться этой темы, и по моему убеждению это фактически иделогическая капитуляция перед идеологией нацизма.

Дело в том, что любого, кто симпатизирует нацистам, любого современного неонациста можно свалить единственным вопросом: «Если нацисты были столь замечательными, то почему они потерпели столь грандиозное поражение?». Действительно, один из основных фактов истории Второй мировой войны состоит в том, что нацистская Германия потерпела полное поражение, разгром, приняла безоговорочную капитуляцию, была оккупирована и разделена на оккупационные зоны, в ней прошла демилитаризация и денацификация. Ущерб от войны и демилитаризации был таков, что лидеры немецких коммунистов Вальтер Ульбрихт и Вильгельм Пик с полным основанием называли исход войны для Германии национальной катастрофой. С точки зрения этого факта, вся короткая история нацистской Германии предстает по сути организованным, со всей немецкой основательностью и исполнительностью, маршем к пропасти национальной катастрофы.

Причины этого, конечно, коренятся в нацистской идеологии, которая выражалась в том числе и в экономической политике, и в устройстве всей территории, оказавшейся во время войны под немецким контролем или влиянием, и в использовании экономики оккупированных немцами территорий. Нацистская идеология в конечном счете сделала народы врагами немецких нацистов, что поставило нацистов в условия войны со всем миром, в которой они совершенно закономерно проиграли.

Признание этого факта сокрушает мировоззрение любого, кто симпатизирует нацистам, любого неонациста до основания. Они вынуждены либо признать неправоту и негодность своего идеала, либо впадают в истерику, не в силах справиться с противоречием, поставленным указанным выше вопросом. Любой, кто после этого будет следовать нацизму как политическому образцу, является, в сущности, опасным глупцом. Глупцом потому, что такой человек явно не способен сделать выводов из истории; опасным потому, что такой человек толкает свою страну к национальной катастрофе с соответствующими жертвами и разрушениями. Просто поразительно, почему этот мощнейший аргумент не был использован в идеологической борьбе.

Детальное исследование истории нацистской Германии позволяет этот аргумент дополнительно укрепить и развить, поскольку оно показывает, что никакие преимущества, никакие удачные ходы, никакая внезапность и дезинформация не в состоянии компенсировать дефективность идеологии, делающей другие народы враждебными. Потому что идеология, причем действительная идеология, а не в словесной облочке, выражается в экономике, которую каждый ощущает на своей шкуре непосредственно. Экономика неизбежно проявит все тайные замыслы, сколько бы сил не прилагалось к их сокрытию.

По моему глубокому убеждению, экономика, тесно взаимосвязанная с очень многими политическими, идеологическими, военными аспектами, более того, их ограничивающая и определяющая, является важнейшим средством постижения истории, в том числе и для проникновения в замыслы, от которых вообще мало что осталось. Документы можно сжечь или спрятать, но если план начал реализовываться, он неизбежно оставит различные следы в экономической деятельности. Для ХХ века экономика была весьма хорошо документирована и представлена в различных материалах. Так что, изучая экономику Третьего Рейха и оккупированных территорий, можно создать настоящую историю Второй мировой войны, без искажений от проникшей в исторические работы дезинформации и пропаганды.

Автор

Глава первая
Планы Гитлера – планы партии

В обширной литературе, посвященной планам Гитлера, нередко обозначаемым как «бредовые», совершенно не растолкован один немаловажный момент. Планы Гитлера, какими бы они ни были, стали сначала планами нацистской партии, а потом стали планами государства. Но как такое произошло? Подобная трансформация должна была иметь свои веские причины, поскольку люди не склонны все же принимать планы политических лидеров без явной и ощутимой выгоды для себя. В случае Гитлера ситуация серьезно осложнялась тем, что он был в Германии иностранцем, сначала австрийским подданным, а потом лицом без гражданства, у которого вообще не было никаких гражданских и политических прав в этой стране. Так что, вопрос становится глубже и серьезнее: что такого было в планах Гитлера, что немцы пошли за ним как за вождем, несмотря на его статус лица без гражданства?

На мой взгляд, именно этот момент отсутствия у Гитлера германского гражданства вплоть до 1932 года, указывает на то, что он предложил нечто настолько важное и значимое, раз его сторонники не обращали на это обстоятельство никакого внимания. Ближайшему окружению Гитлера этот факт был несомненно известен. Даже делались попытки оформить ему гражданство в одном из немецких государств⁵. Но нет ни одного указания на то, что этот факт как-то упоминался, обсуждался или использовался во внутрипартийной борьбе. Более того, когда Гитлер отказался от австрийского гражданства, его авторитет в нацистской партии не только не пострадал, но даже напротив, именно в это время ему удалось стать единоличным вождем нацистов. И это поразительно. Сейчас невозможно себе представить, чтобы какая-либо партия возглавлялась иностранцем без политических прав. Но в Германии это произошло. Судя по всему, это единственный в своем роде случай.

Единственная версия, которая может объяснить столь странное положение, состоит в том, что у Гитлера были очень важные планы, которые его сторонники очень ценили. Планы такой значимости и важности, безусловно, должны были оставить свои следы, пусть и немногочисленные. Другое дело, что исследователи, которые занимались этой темой, не были способны эти следы обнаружить и правильно интерпретировать. Основная причина этой неспособности состоит в неправильной методике. Все они обращались к истории планов и взглядов Гитлера, а также к истории нацистской партии с позиций «послезнания», то есть интерпретировали раннюю историю нацистов, и до Machtübernahme, и до начала войны, с точки зрения войны и ее исхода, принесшего нацистам поражение. Потому-то анализ планов Гитлера и сводился в основном к констатации их «бредовости». Вопрос о том, почему эти «бредовые» планы стали планами партии, а потом государства, а потом еще планами грандиозной войны, в сущности, просто отбрасывался в сторону.

Между тем, сама эволюция планов Гитлера от планов одного лица без гражданства, до планов нацистской партии, потом планов государства и планов мировой войны, наглядно показывает, что в них имелось с самого начала содержание, с которыми многие немцы соглашались. Причем соглашались не только на словах, а прилагали немалые усилия к тому, чтобы эти планы попытаться реализовать.

Таким образом, нужно подвергнуть анализу сохранившиеся сведения о гитлеровских планах, отвергнуть «послезнание» и поискать то содержание этих планов, которое привлекало к ним множество сторонников.

Внешнеполитический план Гитлера в самом популярном изложении

Задача воссоздания планов Гитлера лишь кажется простой. Мол, достаточно взять «Майн кампф»⁶, в которой Гитлер изложил свои планы. Однако, анализ того, что Гитлер написал в своей книге, дает странный результат. Его внешнеполитическая концепция получается очень противоречивой.

Дадим его основные тезисы в том же порядке, в каком они приведены в главах, посвященных внешнеполитическим вопросам.

Первое: немецкая внешняя политика служит целям сохранения, развития и пропитания немецкого народа⁷. Гитлер в этом тезисе говорит о возвращении Германии силы независимого государства, имея в виду ограничения Версальского договора и особенно репарации.

Второе: возвращение отторгнутых от Германии территорий⁸ есть главнейший вопрос возвращения политической власти и независимости Германии⁹. Гитлер подчеркивает, что необходима вооруженная подготовка к освобождению и воссоединению этих утраченных территорий.

Третье: результатом борьбы против Германии стало установление французской гегемонии в Европе. Но при этом Гитлер тут же указывает, что цель Великобритании состоит в «балканизации» Европы и определенном балансе сил европейских стран, а цель Франции – в «балканизации» Германии¹⁰.

Четвертое: цель британской политики больше не состоит в уничтожении Германии, а в использовании Германии для сдерживания Франции¹¹. Гитлер с этого заявления начинает рассмотрение довольно большой темы о способности Германии к союзу с другими странами. Рассматривая потенциальных союзников, Гитлер выделяет Великобританию и Италию, которые не желают возвышения Франции, потому их интересы в очень небольшой степени противоречат интересам существования Германии¹². Но в целом, Гитлер считает Германию неспособной к союзу, и в одном месте, после долгого разбора вопроса, очерчивает это очень наглядно: все возможные союзники чем-нибудь да поживились за счет немцев¹³.

Пятое: в главе про ориентацию на восток или восточную политику, у Гитлера появляется тезис о большом земельном пространстве, необходимом для существования народа и государства¹⁴. Землю Гитлер определял как источник продовольственных ресурсов, а также как мерило могущества государства, и на этом основании не считал Германию мировой державой, независимо от ее военной слабости или силы¹⁵. Отсюда у него и цель внешней политики Германии – привести земельную площадь в гармонию с численностью народонаселения¹⁶.

Шестое: при всем этом восстановление границ Германии 1914 года по мнению Гитлера – это бессмыслица¹⁷. Гитлер этот тезис категорически отвергает и выдвигает другой тезис, что немцы должны обеспечить себе более достойную земельную площадь¹⁸. Обращает на себя внимание то, что во всех этих своих рассуждениях в «Майн кампф», Гитлер ни разу не сказал, сколько земли по его мнению необходимо для Германии.

Седьмое: появляется очень короткий раздел со знаменитой цитатой о том, чтобы остановить движение на юг и запад Европы, и обратить свои взоры на восток. Без этой цитаты не обходилась, пожалуй, ни одна из работ, посвященная захватническим планам Гитлера. Однако, исследователи почти всегда этот раздел понимали очень односторонне и не замечали, что Гитлер там решает очень важный для себя вопрос с отсылками к древней истории. Гитлер, говоря направлении германской экспансии, употребляет термин Germanenzug, образованный по аналогии с Feldzug, то есть имеются в виду военные походы германских племен: вестготов, остготов, вандалов и т. д., которые сокрушили Западную Римскую империю. Эта трактовка подчеркивается употреблением еще одного аналогичного термина Alexanderzug в конце раздела, что является, безусловно, отсылкой к походу Александра Македонского на Персию. Далее, говоря о России, Гитлер отмечает, что государство это было создано немцами, составлявшими ядро правящего слоя, а теперь это место занимают евреи. Гитлер как бы взвешивает заманчивую альтернативу похода в Россию для свержения большевиков и приведения там к власти прогерманского правительства, но, в конечном счете, отвергает эту идею¹⁹. Насколько можно судить, этими рассуждениями Гитлер закамуфлированно полемизировал с теми однопартийцами, кто предлагал устроить поход против большевистской России, разгромить большевиков и вернуть немцам господствующее положение в России, обеспечив тем самым будущее Германии надежным сателлитом. Думается, что подобные идеи продвигал Альфред Розенберг²⁰.

Восьмое: несколько ниже Гитлер высказался вообще насчет возможного и, видимо, часто обсуждавшегося союза Германии и прогерманской России. По его мнению, это будет катастрофа, поскольку в войне между германско-русским блоком и западными державами больше всего пострадает Германия, так как война будет идти на немецкой территории²¹. Немецкие силы слабы и не могут не только воевать за пределами Германии, но и не могут даже защитить свои границы и свой важнейший индустриальный район Рура. Между Германией и Россией находится Польша – союзная Франции, и русским сначала придется сокрушить Польшу, чтобы помочь Германии. В завершившейся за несколько лет до написания книги советско-польской войне русским разбить поляков не удалось. К тому же, Германия очень слаба в моторизации, ставшей важным военным фактором, а в России нет ни одной фабрики, способной выпустить автомобиль, поскольку советская индустриализация еще не началась. В общем, германско-русский союз против Запада закончится избиением Германии, делает вывод Гитлер.

Девятое: Гитлер вообще выдвигает тезис о том, что союз с кем-либо нужен Германии лишь для того, чтобы спокойно подготовиться к тому, чтобы рассчитаться с Францией, объявленной смертельным врагом Германии. С этой точки зрения, сближение с Великобританией и Италией не несет военных рисков и потому более предпочтительно.

Если мы постараемся обдумать все в целом, то сразу же увидим, что, хотя каждый изложенный тезис имеет свои обоснования, они противоречат друг другу. Надо вернуть утраченные по Версальскому миру территории и в то же время восстановление границ 1914 года бессмысленно. Германия неспособна к союзу, у нее нет потенциальных союзников и в то же время желательно сближение с Великобританией и Италией. Великобритания по итогам Первой мировой войны создала французскую гегемонию в Европе и в то же время заинтересована в Германии для сдерживания Франции. Надо приобрести для Германии новые земли на востоке, но в то же время поход в Россию в духе похода Александра Македонского в Персию отвергается. И, наконец, судьба немцам указывает на восток, и в то же время смертельный враг – Франция, которая, как известно, находится на западе.

Единственное, в чем Гитлер в своей внешнеполитической программе не противоречит сам себе, так это в тезисе о том, что требуется расширение территории, занятой германским государством. Этот тезис упоминался еще в партийной программе 1920 года.

Его тезисы никак не складываются в систему. Более того, из «Майн кампф» невозможно даже понять, куда именно Гитлер собирался направить свои усилия: на Запад или на Восток. На это обстоятельство не раз обращалось внимание. Это можно было бы считать изложением некоего бреда, если бы не то непреложное обстоятельство, что после издания этой книги, партия нацистов резко выросла в числе. Если в 1923 году в ней состояло 15 тысяч человек, то в 1928 году численность членов превысила 100 тысяч человек. Партия увеличилась более чем в 6,5 раз, пережив при этом запрет с ноября 1923 года по февраль 1925 года. Люди пошли в гитлеровскую партию, невзирая на путаную и противоречивую внешнеполитическую программу.

Раздумывая над этим странным противоречием, я пришел к следующей гипотезе, которую и постараюсь доказать. Для начала такой вопрос исследователям: почему вы считаете, что Гитлер в «Майн кампф» должен был изложить свои сокровенные планы? Если посмотреть на обстоятельства выхода первого издания в июле 1925 года, то как раз не должен был. Во-первых, Гитлер недавно вышел из тюрьмы, где сидел за неудачный путч и там писал свою книгу. Во-вторых, он был иностранцем и мог быть выслан из Германии. В-третьих, нацистская партия только стала оправляться после запрета. В-четвертых, книга предназначалась для широкой публики и вышла в первом издании тиражом в 10 тысяч экземпляров; ее читали в том числе представители западных держав, особенно французские. Если бы они увидели для себя угрозу в планах Гитлера, то они могли бы потребовать от Веймарского правительства покончить наконец с Гитлером и его партией.

В этих условиях Гитлер как раз должен был помалкивать о своих сокровенных планах, поскольку был очень слаб для того, чтобы бросать кому-либо открытый вызов. Но в то же время ему явно хотелось поведать о своих планах широкой немецкой общественности и завоевать новых сторонников. Как можно видеть, с этой задачей Гитлер справился следующим образом. Он умышленно составил свою внешнеполитическую программу таким противоречивым образом в виде своего рода замка без ключа. Аналитически из его рассуждений нельзя вывести, чего именно Гитлер хочет, и это стало одной из причин, почему руководство Великобритании и Франции его сильно недооценило. Ключ же к пониманию его программы давался сторонникам нацистской партии устно, с глазу на глаз. Новым сторонникам в определенное время растолковывали, как следует понимать планы фюрера.