Дмитрий Кондратенко
Зигун
– В черном списке… – раздался голос черного. Пожалуй, впервые за всю эту операцию Зигун услышал голос демона.
– Та-а-ак… Понятно… Кто рядом есть? Соседи, может?
– Никого нет. Они жили на окраине.
– Вижу собаку, – послышался голос Егора.
– Отлично. Пусти собаку к ребенку, пусть вытащит из подвала. МЧС есть поблизости?
– Едет неподалеку машина.
– У водителя есть ангел?
– Да, есть, я рядом, – отозвался ангел спасателя.
– Отлично, веди его к дому с ребенком.
– Сделано… Всё, мой увидел ребенка, всё хорошо…
Всем ощутимо полегчало.
Так продолжалось всю ночь.
В самый разгар операции в штаб зашла Алёна, покрутилась, посмотрела на мониторы и быстро ушла. Зигун решил посмотреть, что же она увидела на мониторах. Ничего особенного там не было – обычный район, жилые дома, дом престарелых и поликлиника. Ничего так и не поняв, он забыл об интересе Алёны к мониторам и вернулся к себе на место: наступал самый ответственный момент операции.
* * *
К утру все закончилось, и стали подводить итоги. Практически все из черного списка или утонули, или пропали без вести – черные сработали хорошо. Погибло тридцать два человека из белого списка.
– Как так получилось? – спросил руководитель штаба.
– У них не было ангелов… и все они были в одном месте, – как-то странно ответили ему и отключили микрофон.
Все это занесли в журнал – для будущего разбирательства.
Зигун подошел к уставшему оперативному дежурному, поинтересовавшись:
– А как так получилось, что тридцать два человека без ангелов?
– Так это дом престарелых, – вздохнул дежурный. – Не смогли выбраться. А ангелов у них забрали по причине ненадобности: они никуда не ездят, риски минимальные. Как правило, с такими ничего не случается. Ангелов ведь не хватает, вот главный и издал указ – сократить. Все как обычно.
Дом престарелых… У Зигуна было чувство, что где-то он видел о нем упоминание, но так и не вспомнил, где именно, слишком тяжелый день у них всех выдался.
На командном пункте Зигун случайно познакомился с демоном. Тот закончил свою работу одним из первых. Ранее Егор говорил о нем как о лучшем работнике – среди демонов, конечно. Звали его довольно странно – Трезор. Видимо, при жизни он так нагрешил, что сейчас его поставили на такую работу. Было любопытно, но Зигун решил не расспрашивать собеседника о жизненных грехах, ведь демон тоже мог не знать, за что именно его приговорили.
Демон оказался интересным собеседником. Работал он уже давно, более десяти лет. Учитывая, что он был ненамного старше Зигуна, его приговорили в довольно юном возрасте. Он тщательно изучил Библию и Евангелие, четко знал свою работу и никогда не затягивал исполнением приговора – на это у него обычно уходило три дня. Работа у черных была тоже не сахар и состояла из своих нюансов, ведь смерть не может случиться просто так, каждый случай требовал проработки и подготовки. И чем лучше было подготовлено событие, тем быстрее росла квалификация черного.
Трезор как раз имел высшую квалификацию. Ведь это только новички могли себе позволить глупые смерти – например, убедить дочку положить папе в чашку кофе крысиного яда. Это, конечно, срабатывало, но было таким банальным.
Работа Трезора отличалась особой красотой. Он по-своему любил работу, делал всё с выдумкой и любовью. Зигун подумал, что это поразительное сочетание слов: убить с любовью.
Трезор рассказал о нескольких интересных случаях из его практики.
Как-то ему поступили документы на исполнение приговора в отношении одного человека. Он был разведчиком у себя в стране, при этом работал на вражескую разведку – был двойным агентом. Учитывая высокий профессионализм разведчика, к нему было очень тяжело подобраться: здоровье у него было отменное, он не пил, не курил, не заводил отношений, был крайне осторожным за рулем, не позволяя никаких опасных маневров. Красиво решить с ним вопрос никак не получалось, но однажды он написал два донесения: одно в свою разведку, другое в чужую. При этом информация там содержалась очень важная. Он запечатал донесения в специальные капсулы и отправил адресатам, и Трезору осталось только устроить так, чтобы курьер перепутал капсулы, а дальше мстительные спецслужбы сами сделали свое дело.
Или был еще один случай: пришли документы на человека, который всю жизнь пил, гулял, ездил за рулем пьяный и не ценил жизнь. Но после того, как был выписан приговор, а делом занялся Трезор, все вдруг резко поменялось – непонятно почему. То ли отобранный перед приговором ангел напоследок дал ему знак, то ли приговоренный сам что-то почувствовал, но он перестал пить, садиться за руль, не вылезал из дома и никуда не выбирался. Он не занимался более чревоугодием, не позволял себе никаких излишеств, при этом здоровье у него было отменное. Жил он в своем доме, где нечему было сваливаться на голову или ломаться.
Трезор в итоге три дня ждал удобного момента – и это было самое долгое в его практике исполнение приговора. Но в итоге все получилось.
Было начало зимы, прислуга приговоренного отпросилась на выходной. Выпал первый снег, и Трезору осталось только подморозить снег на ступеньках. Его подопечный поскользнулся и ударился головой о перила. Помощь оказывать было некому, потому грешник медленно умер. В целом все получилось банально, но в той ситуации ничего более красивого Трезор придумать не смог.
Глава 6
Как и предполагалось, вскоре отдел по катастрофам и отдел по человеческому фактору объединили в один в целях оптимизации. Начальником поставили того протеже.
Стало, пожалуй, даже удобнее: любую катастрофу можно было оперативно устроить, опираясь на тот самый человеческий фактор. А первым делом после объединения новому начальнику доверили организовать катастрофу круизного лайнера.
Во-первых, за это выступали экологи – этих лайнеров и всяких прогулочных судов столько развелось, что экологии стал наноситься значительный ущерб. Был расчет, что после катастрофы, как это у нас принято, начнут проверять все прогулочные суда и лайнеры. Может, тогда и наведут порядок, запретив выходить в море всякому старью. Во-вторых, именно это круизное судно прославилось своими, скажем так, свободными нравами. Люди там отдыхали на полную катушку – со спиртным и развратом до утра. А владелец судна был при этом настолько жаден, что решил сэкономить на ремонте и на страховке судна.
Ну а самой главной причиной будущей катастрофы было то, что, по данным отдела статистики, количество приговоренных на этом судне должно было достигнуть максимальной отметки за последнее время – около 80 % от общего числа. Последний пункт и сыграл решающую роль в принятии решения.
Собрали всех начальников ангелов и черных, работающих по этому району. Были подготовлены «белые» и «черные» списки – приговоренных и случайных посетителей. Надо было определиться с конкретной датой, местом и временем – от этого зависели судьбы других людей.
На заседании присутствовал новенький черный, которого раньше Зигун не видел, его как раз закрепили за этим районом.
Обсуждение деталей будущей катастрофы и ее последствий затянулось, стороны никак не могли прийти к консенсусу. Вдруг слово взял тот самый новый черный:
– Я недавно приступил к своим обязанностям. У меня на территории есть мост через реку, по которой пройдет лайнер. Так вот… по этому мосту постоянно ездит автобус, который возит рабочих с ближайшей стройки, все эти рабочие воруют стройматериалы – и многим выписаны приговоры. Может, столкнуть автобус с моста в тот момент, когда судно будет проходить под ним, и автобус упадет прямо на судно? – предложил новичок, вызвав хохот в зале.
– Вам, молодой человек, только в Голливуде фильмы снимать! – давясь от смеха, сказал седой старичок, который сидел за спиной новичка. – А что будет дальше? – не унимался он. – Автобус – он двенадцать метров длиной. А судно – все сто пятьдесят. Ну, допустим, упадет автобус на судно сверху… и что дальше? Только часть людей погибнет, а нам надо реализовать все приговоры. Вот если бы бензовоз опрокинулся, тогда еще можно было бы подумать…
– А у меня на территории и бензовоз есть. Давайте бензовоз! Правда, у водителя нет приговора, – черному так хотелось проявить себя в первом же деле, что он был готов на всё.
Отсмеявшись, все снова принялись думать.
– Ну, пожалуй, самое правильное – дождаться, когда судно выйдет в море… – начал новый начальник совмещенного отдела. – Потом организуем шторм. Капитан перед этим расслабится, напьется – и судно наскочит на скалу, получит пробоину и быстро затонет. В шторм вероятность спасения невелика. В общем, все как обычно – классический вариант.
– У капитана, кстати, приговор есть? – послышался голос с задних рядов.
– Нет. У него нету, – признался начальник.
– И что мы с ним будем делать?
– Ничего… выживет.
– Это прекрасно. Но если он выживет, а после выяснят, что по его вине погибли люди, то ему уже земной приговор вынесут. И реальный срок. И что вы с этим делать будете?
– А давайте… он не будет пить, – не сдавался начальник. – Устроим шторм посильнее. Остановятся двигатели… лучше сразу все. Судно понесет на риф, и тогда уже капитана никто не попрекнет.
Зал одобрительно закивал:
– Да… Так лучше…
– Ну и отлично, хоть с этим решили! Значит, так… – осмелел начальник отдела, решив взять все в свои руки и организовать все «от» и «до». – Пробоина будет на правом борту. Поэтому ангелам, у которых нет на руках приговоров, организовать посадку своих подопечных на левый борт. У кого не получится, организуйте каюты спасаемых поближе к спасшлюпкам – авось выживут, – недобро буркнул он. – Это уже будет ваша забота, решайте в ручном режиме на месте, как именно спасать… Далее… Отделу погоды – организовать шторм. Но только после выхода судна в море, иначе его не выпустят. Направление и силу ветра получите после изучения карты фарватера. Надо рассчитать так, чтобы судно прямиком разбилось о скалы.
– Надо еще найти эти скалы… – послышался несмелый голос с галерки.
– Это само собой. Займутся всем этим в отделе исследований морского дна, – распорядился начальник. – Черным организовать поломки двигателей в условленное время. Идеально, конечно, было бы не допустить до поездки тех, у кого нет приговоров – нам меньше возни было бы. Так что ангелам принять все меры для этого. Рейс все-таки для взрослых, и будем надеяться, что у родителей хватит мозгов не брать детей в этот круиз.
– Все равно найдутся такие, – послышалось из зала.
– Все в ручном порядке решайте. В ручном, – весомо повторил начальник.
– Если шторм затянется – как будем спасать невинных людей? – снова задали вопрос из зала.
Встал пожилой старичок из отдела стихий:
– Можно организовать для них течение, которое унесет подальше от судна. А там мы уменьшим силу ветра, и их смогут подобрать спасатели.
– Красивое решение, – одобрил руководитель операции. – Главное, – продолжил он, – судно должно полностью затонуть.
– Ну… это мы сделаем, – отозвался кто-то из черных.
– После того как судно затонет, проверяем, кто остался в живых. Течением отнесем их подальше в море – и пусть отдел по стихиям дальше с ними решает… Нет возражений? – Предложения поддержали единогласно. – Итак, в целом все всем понятно?.. Следующее совещание по данной катастрофе через неделю. Там уже будем принимать окончательные решения.
Зигун все внимательно записывал. Главное, чтобы отец Маши не купил путевки на этот круиз. За отца он, конечно, не отвечал, но если тот погибнет, дочка будет грустить. А если она будет грустить, будет плохо и Зигуну. Но чего сейчас об этом думать: будет день – будет и пища.
Глава 7
Маша росла, а Зигун тем временем мониторил свою жизнь год за годом. В детстве ничего особенного в его грехах или добрых поступках не нашлось. Хотя, если честно, подсознательно он всегда чувствовал, делая хорошее дело, что ему это где-то когда-то… зачтется. Откуда это у него взялось – непонятно, но такая уверенность была с самых ранних пор.
Еще Зигун решил вспомнить, когда ему могли помочь ангелы. Лет за десять до смерти одноклассник Зигуна позвал его сдать нормативы на сертификат по дайвингу в Египте. С тех пор у них появилась возможность регулярно встречаться, хоть и жили они уже в разных городах и даже в разных странах. Теперь раз в год-два они бросали все дела и уезжали куда-нибудь понырять – и этот драйв был именно тем, что им так не хватало в обыденной жизни. Со временем у них подобралась классная компания дайверов, и Зигун соглашался на любые поездки, лишь бы встретиться со старыми друзьями. При этом, погружаясь раза по четыре за день, они получали отличную физическую нагрузку, забывая о делах на суше.
Дайвинг – довольно опасное занятие, требующее в первую очередь хладнокровия, так как большинство бед под водой происходит из-за паники. Если что-то после погружения пошло не по плану, ни в коем случае нельзя паниковать: море такого не прощает. Попадал и Зигун в такие ситуации, которые могли закончиться плачевно.
Один такой случай, впрочем, оказался не очень опасным. Зигуна с напарником выкинуло из глубины на поверхность. Опытные ныряльщики знают, что при резкой смене глубин можно получить серьезные баротравмы. С ними же все случилось в самом начале занятий по подводному плаванию, когда большого опыта у них еще не было.
Они тогда поднялись с большой глубины ближе к поверхности. При всплытии из баллонов необходимо периодически стравливать воздух, иначе ныряльщика может выкинуть на поверхность. Всплывать нужно медленно, а на глубине от трех до шести метров нужно еще «отвисеться», как говорят дайверы, пройти декомпрессию. Побыть на этой глубине нужно время, которое показывает компьютер, который есть у каждого дайвера.
Они тогда всплывали, и в какой-то момент Зигуна чуть не унесло течение. Он схватился за скалу, при этом его ноги оказались выше головы. Клапаны для стравливания воздуха находятся сверху и снизу оборудования – специально для таких случаев. И когда Зигун стал нажимать кнопку на основном, «головном» клапане, воздуха там не оказалось. В позе вверх ногами Зигуну никак не удавалось отыскать другой клапан, и в этот момент камень, за который держался Зигун, отломился, и дайвера потянуло наверх. Напарник был рядом и схватил Зигуна, но не смог удержать его на глубине, в итоге они оба вылетели на поверхность. При этом напарник рисковал своей жизнью, подвергая себя опасности, и поступил очень мужественно.
– Что случилось? – первым делом на поверхности спросил напарник.
– Не смог сдуться, – ответил Зигун.
– А клапан тебе для чего дан?! – заорал товарищ. – Давай вниз! – и они снова ушли под воду – проходить декомпрессию.
Слава богу, на здоровье Зигуна и его друга тот случай не отразился – глубина была не очень большая.
А вот второй случай был более неприятный. Ныряли на Филиппинах в местах малоизученных, с местными гидами. С Зигуном в этот раз был другой напарник. Погрузились они как обычно, довольно быстро ушли на двадцать метров вниз. Гиды предупреждали, что тут может быть небольшое течение, но опыта справиться с такими проблемами уже хватало, потому никто не тревожился. У каждого дайвера был свой аварийный буй, который надувался при всплытии, так что в случае чего – если унесет в море, например, – поиски упрощались. Но случилось то, с чем Зигун до того еще не сталкивался.
Группа плыла вдоль рифа, когда напарник на что-то засмотрелся и оказался от Зигуна на расстояние большем, чем было положено. Зигун же почувствовал, что его подхватило течение и начало уносить в открытое море – как говорят дайверы, в синьку. Зигун сначала пытался сопротивляться течению и вернуться к рифу. Но течение было настолько сильное, что дайвера все дальше уносило в море.
Зигун занервничал: одному оказаться в открытом океане – не самое приятное времяпрепровождение. Только тогда он пытался привлечь внимание напарника, но видимость была плохая, и стало понятно, что Зигуна никто уже не видит.
Главное было – не паниковать. Зигун проверил запасы воздуха – его было много, это немного успокоило. Он решил, что сейчас подвсплывет, отвисится на пятиметровой глубине, поднимется выше, выбросит аварийный буй – и его найдут. Но, посмотрев на компьютер, Зигун ужаснулся: за время борьбы с течением он с двадцати метров опустился до тридцати пяти метров. Глубже сорока метров Зигуну нельзя было нырять, сертификат не позволял, но дело было даже не в этом. В баллонах у Зигуна был простой воздух, а на нем глубже сорока пяти метров нельзя погружаться, поскольку наступает кислородное голодание, после – потеря сознания… и, собственно, все.
«Без паники! – успокаивал себя Зигун. – Сейчас продуюсь немного, поработаю ластами – и всплыву. Воздух есть, беспокоиться не о чем». Впрочем, беспокоиться было о чем: тридцать пять метров – это совсем не двадцать, долго находиться на такой глубине нельзя, иначе потом придется долго проходить декомпрессию, и вот тогда может не хватить воздуха.
Думая обо всем этом, Зигун нажал кнопку поддува воздухом жилета и стал работать ластами, пытаясь всплыть повыше как можно быстрее. При этом его по-прежнему уносило течением в открытый океан с довольно большой скоростью.
Через несколько секунд дайвер бросил взгляд на компьютер – и когда увидел цифры, занервничал по-настоящему. Первой мыслью было: неужто это все?! Компьютер показывал сорок один метр глубины. Получается, что после надувания жилета и работы ластами вместо всплытия Зигун получил еще большее погружение.
Уже потом, на берегу ему объяснили, что он попал в нисходящее течение. Его не просто уносило в море, но еще и уводило на глубину. Такое редко, но случается, и теперь Зигун испытал это на себе, понимая, что помощи ему ждать неоткуда. Но тогда он еще не знал ничего про ангелов…
Зигун отчаянно нажал на кнопку поддува жилета и продолжил усиленно работал ластами, пытаясь всплыть. И то ли законы физики, то ли помощь ангелов сделали свое дело: надутый воздухом жилет стал поднимать дайвера. При этом Зигун понимал, что если слишком сильно надуть жилет, то можно быстро вылететь с глубины сорока метров, и это… мгновенная смерть. И выходило, что, с одной стороны, нисходящее течение тянет его на глубину, где ждет смерть, а с другой стороны, надутый воздухом жилет, стремительно поднимая Зигуна с глубины, высвободит его из течения, и когда сопротивления уже не будет, с полностью надутым жилетом его выбросит на поверхность, где у него разорвет внутренние органы от перепада давления.
Течение его по-прежнему несло в океан; Зигун давил на кнопку поддува, работая ластами что есть мочи, и внимательно следил за компьютером на руке. Он сначала поднимался медленно, потом быстрее и быстрее. 38 метров… 35… 30… 25… В какой-то момент он понял – пора, и отчаянно нажал на кнопку травления воздуха, одновременно следя за глубиной. Он почувствовал, что течение уже не тянет его вниз, и теперь нужно стравливать воздух, чтобы его не выкинуло на поверхность.
Тем временем дисплей показывал двадцать метров, воздух был выпущен. Он перестал всплывать и теперь начал медленно уходить ниже.
Кажется, пронесло, подумал Зигун. Он теперь уже спокойно слегка поддул жилет и поработал ластами – компьютер показал девятнадцать метров.
Теперь надо было постепенно всплывать, а то в этой борьбе он потратил слишком много воздуха. Зигун посмотрел на манометр – воздуха было еще достаточно на то, чтобы отвисеться в декомпрессии и всплыть. Если бы все случившееся произошло в конце погружения, воздуха Зигуну точно не хватило бы на борьбу с течением и на безопасное всплытие. Для таких случаев и нужен напарник, который должен поделиться своим воздухом, но Зигун оказался один на один со стихией.
И уже после того, как Зигун оказался на глубине чуть выше двадцати метров, произошло нечто странное. Все это время Зигуна уносило в открытый океан, да еще и утягивало на глубину. Но теперь Зигун вдруг увидел перед собой риф, к которому он пытался приблизиться в начале заплыва. И какое же его было удивление, когда он заметил неподалеку свою группу. Тогда логичного объяснения событию Зигун не нашел, но теперь он понимал, что, видимо, поработали ангелы. Может, конечно, течение шло вокруг рифа, и Зигун сделал полный оборот. Или, например, помимо нисходящего течения выше оказалось прямо противоположное. И когда Зигун немного всплыл, его подхватило «возвратное» течение и вернуло к рифу. Так или иначе, он присоединился к своей группе и поплыл дальше вместе со всеми, как будто ничего не произошло.
Для него это был, пожалуй, самый опасный момент за все время его погружений. Даже когда они однажды ныряли ночью, поднялся шторм, а за волнами их не мог найти катер, было не так страшно, поскольку в этот момент он был не один.
Теперь же на все эти события Зигун смотрел уже совсем по-другому.
* * *
Он снова вспомнил аварию, в которой погиб. Это сцена периодически возникала перед ним.
Он тогда медленно угасал, теряя сознание и при этом осознавая, что умирает. Описать это чувство практически невозможно, и лучше, наверное, умирать мгновенно. А когда это происходит… неторопливо, то приходит осознание того, что всё кончено. И то, что перед глазами умирающего якобы проходит вся его жизнь, – это бред: ничего перед глазами не проходит.
Он четко помнил все происходящее в момент аварии и после, все свои мысли, помнил все ощущения – как в замедленном кино. Последней мыслью перед аварией было: «Неужто это все?» Потом удар. Он четко видел, как сминаются капоты его и встречной машины. Он даже видел лицо того парня: он был гораздо моложе Зигуна. Может, если он был постарше и поопытнее, то все сложилось бы иначе, и они избежали бы аварии. Но молодость и бестолковость сделали свое дело.
На лице парня было отчаяние и страх. И понимание неотвратимости столкновения.
Глава 8
Подготовка к катастрофе с морским лайнером шла полным ходом. Объем работы был огромный, надо было все учесть, особенно тщательно прорабатывали тему с теми, у кого не было приговора. Ближе к назначенной дате катастрофы совещания проходили все чаще. Событие приходилось на тот день, когда не приговоренных людей на корабле должно было быть меньше всего. Специальные ангелы строили масштабные планы и графики, исходя из планов их «подзащитных». Одним из них не позволяли продать билеты на нужную дату, других вынуждали уехать раньше.
На одном из совещаний подняли вопрос с побудкой. Невинных собирались разбудить и спасти, но они могли разбудить виновных. Что тогда делать?.. А еще найдутся приговоренные, которые не будут спать.
Снова раздали задания, и теперь ангел и демон готовили отчет о привычках, здоровье, образе жизни всех участников. В соответствии с этими отчетами строились планы – как поступить, если что-то пойдет не так.
То, что не все приговоренные погибнут, это было понятно. Главным было уберечь невиновных. Поэтому каждый ангел прорабатывал свою часть плана поминутно: кто, когда и что делает, какие варианты для критических случаев. Инструкции готовились практически на любой такой случай, ну или так было принято считать, ибо все не предусмотришь.
Зигун присутствовал на этих совещаниях без практической необходимости – просто набирался опыта, ибо каждому ангелу он мог пригодиться. Зигун был при этом уверен, что именно ему-то такое точно не пригодится, но, увы, если бы он знал, как ошибался.
«Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя бы с локоть?»
«Господь говорит: “Как бы ты не заботился, то ничего не сделаешь помимо воли Божией. Зачем же утруждаешь себя понапрасну?”». (Толкования на Мф. 6:27.)
Однажды, выйдя из зала, где проходило совещание, Зигун проходил мимо кабинета руководителя. Почему-то ему захотелось зайти, он робко постучался и приоткрыл дверь.
– О, легок на помине! – воскликнул Николай Фёдорович. За столом помимо него сидели двое ангелов. – Кстати, познакомься, – сказал шеф и кивнул в сторону ангелов: – Твои.
Твои?! У Зигуна застучало в голове: значит, их у него было двое! Двух ангелов просто так не давали одному человеку. И, тем не менее, ему вынесли приговор.
Все стало еще более запутанным. Он, конечно, мог спросить у ангелов о причинах произошедшего, но они наверняка не знали, просто делали свое дело, а потом в один прекрасный момент получили уведомление о приговоре в канцелярии и передали его демонам. Демоны выбрали момент, нашли на дороге еще одного с приговором… – и всё, дело закрыли. Обычно реализация приговоров так и происходила. Но как бы хотелось Зигуну сейчас попасть теперь на Высший суд – может, там что-то прояснилось бы. Но такой расклад был невозможен.
Зигун всегда чувствовал, что иногда ему не просто везло, а кто-то будто вел его и предостерегал. Наверняка таких случаев было много, начиная с детства, но в силу возраста он им, конечно, не придавал значения.
Окончив школу, Зигун поступил в институт – и их тогда сразу отправили на картошку. Он уже возвращался мыслями к той поездке на картошку, познакомившись там с Кириллом, но теперь вспомнил совсем о другом.
На картошку везли тогда всех студентов. Нынешние студенты и не знают что это такое, а тогда весь институтский поток селили в пионерском лагере, каждое утро вывозили на картофельное поле, а вечером забирали обратно. Установлена была и такса, по которой у студентов покупали мешки картошки. При норме в пятьдесят мешков в день выходили – пока в теории – приличные деньги. Большинство из студентов были городскими, не очень понимающими, что это такое – собирать картошку. И все эти белоручки, воодушевленными большими деньгами, ринулись в поле.
Хватило студентов ненадолго. Уже к обеду стало понятно, что план никто не сделает, вообще-то это ох какой нелегкий труд. Энтузиазм падал на глазах, потому самое большое количество мешков студенты собрали в первый день. На второй день собранный урожай сократился в два раза, а когда молодежь посчитала те копейки, что заплатят, если все продолжат так работать, желание трудиться совсем пропало.
Зато все последующие дни были почти сказкой. Студенты собирали для виду по два-три мешка, потом разжигали костер, пекли эту самую картошку, слушали группу «Кино», потому что других кассет не было. Ну и, разумеется, не обходилось без спиртного, вот только запасы, привезенные из дома, быстро закончились, и вот возникла проблема – что делать дальше.
На вопрос, у кого есть деньги, все промолчали, лишь Зигун по простоте душевной ответил, что у него что-то завалялось, и вытащил из кармана все, что там было. Пара товарищей из группы, державшиеся вместе, переглянулись, и что-то в этом Зигуну не понравилось.
– Но это все, что у меня есть, – признался Зигун.
– Ничего, давай, – сказали ему, – потом по приезду скинемся.
– А сколько стоит водка? – не унимался Зигун, уже понимая, что дело нечистое.
– Как раз хватит.
За водкой надо было идти в деревню.
– Мы сходим, – сказала та странная парочка, с ними вызвалось пойти еще несколько человек.
Понимая, что на нем, видимо, хотят еще и заработать, Зигун предложил:
– Тогда я с вами, только переоденусь, – и метнулся в комнату переодеться.
Его не было буквально несколько минут, но когда он вышел, парней уже и след простыл. Сам Зигун дороги не знал, догнать приятелей не мог, потому расстроенный вернулся к себе.
Прошел час. Потом другой. Потом еще… В итоге парни вернулись. Оказалось, что их поймали деревенские, избили и отобрали деньги.
Теперь же Зигун призадумался: неспроста ведь он не пошел с ними, мог тоже попасть в разборки, и значит, тут поработали ангелы.
И таких историй можно было вспомнить еще много.
«Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали, люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки».
«Показывает краткий путь к добродетели, ибо мы люди и поэтому уже знаем должное. Если хочешь, чтобы благодетельствовали, благотвори; если хочешь чтобы любили враги, люби и ты сам врагов. Ибо и закон Божий и пророки говорят тоже, что повелевает нам и закон естественный». (Толкования на Мф. 7:12.)
Глава 9
Утром было очередное совещание, на нем составляли планы по реализации приговоров на ближайший квартал. Зигун слушал вполуха – приговоры его мало касались. При этом совещания нынче были сплошь однотипные: аварии, катастрофы, где-то землетрясения, наводнения, несчастные случаи – и остальные варианты исполнения приговоров.
– Семнадцатого октября на пятом шоссе на сто двенадцатом километре в четырнадцать ноль-пять бензовоз попадет в аварию с автобусом, – услышал Зигун. – Ангелам просьба быть внимательными, так как разлив бензина может быть неконтролируемым и привести к невинным жертвам. Просьба всем ангелам, у которых нет предписаний о назначении приговора на руках, оградить своих подопечных от поездок в этот район в это время.
Пятое шоссе… Это же где-то рядом с Машей, подумал Зигун, на секунду отвлекшись от своих мыслей, и снова погрузился в них, решив, что поскольку Машенька никуда не ездит, то волноваться ему не о чем.
* * *
День начался не просто плохо, а очень плохо. Ночью в небе столкнулись два самолета. В одном из них было много детей. Другой самолет был грузовой. Никаких операций при этом не планировалось, дежурным ангелом в ту ночь была Алёна, которую оставили одну, остальных отпустили отдыхать: какой смысл держать кучу ангелов в одном месте, если нет никаких операций.
Сразу после катастрофы были проведены оперативные мероприятия, взяты показания. Показания дежурного демона подтвердил Суркан. Показания Алёны подтвердил Егор. По его словам, он заходил на командный пункт и видел там Алёну – она была на месте. Больше никакой информации о причинах происшествия добыть не удалось, ну или кто-то ее аккуратно подчистил. Дело закрыли и списали все на человеческий фактор – мол, сами люди во всем виноваты, недосмотрели.
* * *
Зигун уже довольно хорошо изучил Библию и Евангелие, но ни на шаг не приблизился к разгадке причины своего приговора. Конечно, исходя из заповедей, чем старше он становился, тем больше за ним накапливалось грехов. Но это были не такие грехи, за которые могли приговорить к смерти, даже по совокупности, иначе тогда приговаривать пришлось бы каждого второго, успокаивал себя он. Он снова и снова возвращался мысленно в прошлое в надежде найти причину вынесения ему приговора.
Вспомнил он, как при поселении в общагу первым делом украл стол из столовой вместе с друзьями. Но что им было делать, если у них в комнате стола не было. Их было четверо первокурсников в пятнадцатиметровой примерно комнате. Они отправились тогда к кастелянше, маленькой, полненькой и всегда подвыпившей бабке. Они еще не знали, что к ней надо ходить с бутылкой, тогда она исполнит любое желание. В ответ она им сказала, что столов нет, идите лесом. Они и пошли – через дорогу в институтскую столовую.