Дмитрий Георгиевич Боррони
Мой город 4: история их жизни

Глава 3
Две подруги

Наутро Мария поехала в Москву, к Веронике. Узнать, что произошло с ней, и нужна ли ей ее помощь. Вряд ли кто вот так, мог бы поехать к незнакомой женщине, даже если они заклятые немезиды. Впрочем, чем черт не шутит? Некоторые люди не могут оставить в беде кого-либо. Есть еще на свете добрые люди. Еще есть честные. Хотя их осталось почти ничего.

Итак, приехав в Москву, Мария позвонила Веронике, и выяснив где она сейчас находиться, а находилась она у себя дома. Мария поехала к ней домой. Ехая в метро, Мария не могла ни о чем ином думать, как о том, нуждается ли Вероника в ее помощи или нет? Конечно, она в ней нуждалась. Она сейчас нуждалась в чисто женской поддержке. Она потеряла машину, ее хотят убить. Что еще здесь скажешь? Сейчас, сидя дома, за компьютером, и писав очередную статью для журнала, она хотела, чтобы статья поскорее вышла в свет. Статья о наркотиках, о том, как врачи целенаправленно сажали людей на наркотические средства, те уже не могли с них слезть.

Часы пробили полдень, когда в ее дверь раздался звонок.

«Кто это мог быть?» – подумала Вероника. Она никого не ждала. Сегодня, после рабочего дня, после того как она побывала в милиции по делу взрыва своей машины, она была решимости написать об этом занимательную историю. Она посмотрела в окно, и увидела как серые тучи собрались у окна. – «Скоро прольет дождь». – думала она. – «Сегодня скверный день». – тут она неожиданно вспомнила, что вчера она звонила своей подруге, Марии, и пригласила ее к себе, чтобы та подсказала ей, что делать дальше? Чтобы она поддержала ее в этой ситуации. Вероника встала со стула, и направилась к входной двери. Она шла быстрым шагом. Казалась она бежит к двери, чтобы отварив ее, увидеть так знакомое лицо. Лицо Марии. Вот она подбежав к двери, распахнув ее, увидела до боле знакомое лицо. Лицо Марии. Она стояла в коридоре, на лестничной площадке, и словно приветствия Марию добродушным, приветливым взглядом, пригласила войти в квартиру.

Та вошла в квартиру, и Вероника, закрыв дверь, поинтересовалась:

– Как доехали?

– Хорошо. – ответила Мария, а затем спросила. – Сегодня отличное утро, не правда ли?

– Да. – согласилась Вероника. – Сегодня замечательное утро. – она сделав незначительную паузу, добавила. – Правда тучи хмурятся, как бы дождь ни пошел?

– Дождь? – ухмыльнулась Мария. – Это хорошо! Дождь! – затем она добавила. – Дождь смывает все тягости невзгоды, и после него все будет хорошо! – затем она спросила. – Что случилось?

– Меня хотят убить. – призналась Вероника. – Я написала статью о наркотиках, и кто-то не хочет чтобы она вышла в свет. – затем она сказала. – Да что мы стоим все в прихожей? «Так мы и не поговорим», – затем она спросила. – Вы голодны?

Мария неоднозначно сказала:

– Есть немножко.

– Тогда может перекусим?

– Почему бы и нет.

Они прошли в кухню, и Мария села за стол.

Вероника сказала:

– Я сегодня ничего еще не приготовила. – затем она спросила. – Как насчет яичницы?

– Хорошо. – ответила Мария. – Яичница, значит яичница.

Вероника пожарив яичницу, разложила ее по тарелкам, а затем поставив на стол вместе с ложками, села сама.

– Что случилось? – поинтересовалась Мария. – Что за история с автомобилем?

Вероника ответила:

– Я пишу статью о наркотиках. – затем она пояснила. – В частности о докторах, которые целенаправленно сажают людей на иглу.

Мария воскликнула:

– Этого не может быть! – она не находила слов в оправдания врачей. Ей всегда казалось, нет, она была уверена на все сто процентов, что врачи должны лечить своих пациентов, а не убивать их. – Этого просто не может быть!? – не верила она своим ушам. – Это просто невозможно.

– К сожалению, это возможно. – грустно сказала Вероника. Она понимала, что в это трудно поверить, но это факт. – Я была в наркодиспансере, брала интервью у одной девочки. Она рассказала мне о… – тут она рассказала Марии о Льве Давидовиче Зенькове. О клубе и об Андрее. Она рассказала ей обо всем, что рассказала ей Лена. Всю историю двух девочек. Закончив свой рассказ, Вероника спросила. – Не правда ли, ужасно?

Марии не было что и сказать. Она слушала Веронику и ужасалась. Ужасалась ее рассказам о том, что она ей сейчас рассказала. Она не могла сказать ни единого слова в оправдание этого с позволенья сказать доктора, но лишь одно слово ей приходила на ум.

– Сволочь. – выругнулась Мария. – Какая же он сволочь.

– Ни то слово, сволочь. – согласилась Вероника. – Я бы таких с позволения сказать, врачей, вешала б на первом фонарном столбе. Подумать только, врач – убийца. – тут она сказала. – Вот такие с позволения сказать врачи, и сажают людей на иглу. – затем она пояснила. – Представьте, приходит пациент к врачу с тяжелой болью, а тот его в клинику, и начинает пичкать морфием. А тот запрещений препарат. Ну ладно, бывает когда человек безнадежен, и ему только наркотик помогает. Это ладно. Но есть случаи когда надо снять боль, и колют морфин. А потом выписывают, а те без морфина не могут. Вот и идут к доктору за рецептом, а тот им прописывает или колет сам. Ну что за сволочь! Зная, что Морфин наркотический препарат, его все равно применяют. И сняв боль выписывают к чертовой матери, лишь бы с себя ответственность снять, а остальное все равно. Что будет с этим человеком? Им начхать. – сделав паузу, Вероника продолжила. – Этот бизнес – самый прибыльный в мире. От него никто не откажется. И пусть правительства сажают наркодельцов, – Вероник иронически усмехнулась. – Большинство из них все равно не доживёт не то что до суда, а до первого допроса. Им невыгодно сажать, можно снять с себя ответственность, и свалить все на суицид. Все в их руках. Вот и думайте, кто главы наркотрафика, кто эти боссы белой смерти?

– Хотите сказать? – предположила Мария. – Что всем этом делом правят…

– Все может быть. – грустно ответила Вероника. – Чем Черт не шутит?

Мария отложила ложку в сторону. У нее пропал аппетит. Сейчас она не могла ни о чем ином думать, как ни о том, что есть такие врачи, которые убивают своих пациентов, и за это ничего. Никакой ответственности нет. Наркотики и медицина связаны друг с другом. Медицина и фармакология. Что может быть лучше прикрытием для продажи наркотических средств. Продажи их легальном образом. Ничего. А кто их финансирует? Ответив на этот вопрос, мы получим ответ на вопрос. Кто же настоящие боссы наркотрафика, и почему этот канал так выгоден им?

Впрочем, ни только врачи – торговцы наркотиками, есть еще врачи – убийцы старых людей. Они от них просто избавляются как от ненужного элемента.

Вероника сказала:

– Впрочем, это неединичный случай.

– Мария спросила:

– А есть что-то еще?

– Да, есть. – спокойно ответила Вероника, и на ее глаза появились горькие слезы. – Вы знаете, – сказала Вероника подбирая слова. – что у меня была бабка которая умерла в больнице?

– Знаю.

– Так вот. – продолжала она свой рассказ. – Она не умерла, ее убили.

– Убили? – удивилась Мария не веря сказанному Вероникой. – Я не ослышалась? Убили?

– Да. – ответила Вероника, подтверждая сказанное ею. – Ее убили.

– Но как?

– Что ж, – ответила Вероника вытирая под глазами слезы. – я мало кому рассказываю правду о моей бабке, Прасковьи Васильевне. – она сделав паузу, встала изо стола, и подойдя к плите, поставила на нее чайник. – Я еще сегодня совсем не пила чай. – она сделав паузу, добавила. – Статья заняла у меня все мое время, а этот взрыв совсем выбил меня из клеи. – она снова обратилась к Марии, и та увидела на ее лице печаль и задумчивость. Что-то тяготило ее. Что-то гложило ее изнутри. Мария поинтересовалась:

– С Вами все в порядке?

– Да. – ответила Вероника слегка улыбнувшись. – Я в порядке. – она вернулась, и сев за стол, продолжила свой рассказ. – Итак, – начала она рассказ. – дело было так. Как-то раз мы вызвали скорою помощь. Скорая приехала быстра. Врач осмотрев Прасковью Васильевну, вколол какие-то препараты, а затем сказал: – Что Вы с ней мучиться будите? И нам и Вам одна головная боль. А ей страдания, да и только. – Это слова нас просто убили. Мы поняли, что врач скорой помощи имел в виду. И мы сказали ему, что об этом не может идти речи. Тогда он уехал. А в скором времени он приехал опять, и забрал Прасковью Васильевну в больницу, та что в Жуковском, в Колонце находилась когда-то. На улице Театральной. – на ее глазах появились горькие слезы. Она плакав и вытирая слезы платком, продолжала свой нелегкий, а наоборот, слишком тяжелый и мучительный для нее рассказ. – Мы пришли ее навестить, а нам сообщили, что она померла. Потом, нам сообщили, что она бушевала, и обвинила врачей в краже ее денежных средств. – она сделав паузу, продолжила. – Я знаю, что моя бабка брала с собой деньги, поэтому, возможно она была права. Врачи украли у нее деньги. – она сделав паузу, продолжила. – Когда мы ее хоронили, она лежала в гробу как живая. У нее не было окаменение, как это бывает у покойных. Я помню даже священник заметил это, но ничего не сказал. А когда моя мать Любовь Романовна сказал своей сестре, Лиде, что их мать жива, то та ответила ей, что пить надо меньше. И добавила, чтобы та прошла похмелиться, а муж Лиды потребовал у Любови денег на выпивку. Так что никому эти похороны не были нужны, лишь выпить. Так и похоронили. Вскоре, моей маме приснился сон. В нем ее мать лежала в гробу, на левом боку, и ворчала, что сбита подушка, и ей надоела лежать на одном боку. Я совершенно уверенна, и могу поклясться чем угодно, что мою бабку ввели в искусственную кому, и сердце у Прасковьи Васильевны стало биться так медленно, что можно было его прослушать только на ЭКГ – аппарате. – Вероника тяжело вздохнула. – Вот так все и было. – закончила она свою историю. – Хотите верти, хотите нет.

Этот ужасающий рассказ, был по-настоящему ужасным. Никто даже в страшном сне не мог себе представить что-нибудь подобное. Врач, который должен лечить, на самом деле убивает. Вводит в искусственную кому, и оформляет смерть. Эта история реальна. Она действительна произошла в городе Жуковском, в Колонце. Сейчас этой больнице уже нет, врачи уже пенсионеры. Бог им судья, не я. Сейчас вспоминая эти события. События давно минувших дней, я уверенна, что и сейчас, в наше время практикуется подобная практика. Смерть приходит неожиданно. Но когда ее приближают это страшно.

Я сказала Веронике:

– Вы в этом невиноваты. В случившемся виноваты лишь врачи. Они убили человека. – я сделав паузу, добавила. – Это не первый случай и не последней. Вся эта история повторяется изо дня в день. Кто хочет жить с больным человеком, зная, что он все равно умрет. – я сделав паузу, добавила – Вы не виноваты. Не судите себя за это.

– Вы правы. – согласилась Вероника. – Я в этом не виновата, я тогда была еще ребенком. Даже мои родители невиновны. – оправдывала она их. – Они были против этой жестокости, а врачи сделали свое дело.

– Это так оно и есть. – согласилась я. – В этом нет Вашей вины, в этом виновны лишь они – врачи. Эти монстры в белах халатах.

– Что ж, – тяжело вздохнула Вероника. – что было, то было назад уже не воротишь. Надо думать, что сейчас есть, а не то, что было когда-то. – она сделав паузу, сказала. – Моя статья – это бомба. Кому понравится то, что там написано? «Никому», – затем она сказала. – Что мы все обо мне, да обо мне? Расскажите, что нового у Вас?

Я развела руками, сказав:

– Ничего. – затем добавила. – Вот, письмо из Америке получила, от Эльвиры. Приглашает нас всех к себе, в Америку. Говорит, что там лучше.

Вероника ответила:

– Жизнь там действительно лучше. Больше можно заработать, ни то что в этой стране. – она словно выхаркнув эти слова, добавила. – Здесь нет перспектив для работы, да и зарплаты нет. – Вероника недовольно поморщилась. – Сидишь здесь, вкалываешь как проклятая, а зарплаты нет. А если платят, то на коммуналку не хватит, ни то что месяц прожить. Так что поверь мне – репортеру журнала, уезжайте из этой страны пока можете. – затем она прибавила. – Здесь жить нельзя.

Возможно она права. Жить в России в начале девяностых годов было просто кошмарно. Нет работы, нет зарплаты. Появились финансовая пирамиды. Раздолья для жуликов и бандитов, а честным гражданам, так жить нельзя.

– Значит я приняла правильное решение. – сказала Мария. – Поехать в США это просто спасение от этой жизни в России. – она сделав секундную паузу, сказала как бы подбадривая саму себя. – Вот приеду к сестре в Америку, устроюсь на работу, и все у меня наладиться. Буду жить как человек. – на ее лице появились горькие слезы. Она заревев, вскрикнула. – Будь оно все трижды проклято! – впадала она в истерику. – Я не хочу! – воскликнула она в неистовее. – Я не хочу уезжать из России! – тут она впала в истерический припадка, и послав всю Россию на все четыре стороны – трех букв, выжала из себя что было мочи. – НЕНАВИЖУ!

Вероника очень хорошо понимала подругу. Она любила Россию, и в то же самое время ненавидела ее. Это ни любовь? По-моему так, это и есть любовь. Любовь рождает всегда ненависть, а ненависть любовь. Это и есть то чувство, которое люди назовут потом преданностью.

– Мы всегда выбираем лучшее. – сказала Вероника. – Лучшее для своих детей. – она сделав паузу, добавила. – Ответьте на один-единственный вопрос: что лучше будет Авроре? Сможет ли она жить здесь счастлива, или ей лучше будет там, на чужбине? – она сделав паузу, добавила. – Сможете ли Вы дать счастье Авроре здесь, или все же счастливой может быть там, на чужбине. – тут она сделав паузу, добавила. – Счастье эфемерно. Оно либо есть, либо его нет. А обеспечить в первую очередь своего ребенка, это обязанность каждого родителя. – Ответьте сами на вопрос: способны Вы обеспечит свою дочь в этой стране до тех самых пор, пока она начнет зарабатывать самостоятельно? – Снова пауза. – Вероники с трудом давался этот разговор. Никто не знает, что произойдет с человеком в этой жизни? Будит ли он богат иль беден? Уедет за границу, на чужбину или всю жизнь проживет в стране где родился? Этого никто не знает. На этот вопрос можем ответить только мы сами, мы – люди. И Вероника сказала, закончив тем самом свою длинную, но поучительную речь. – Лишь ответив на этот вопрос самой себе, Вы поймете, стоит ли уезжать в иную страну, или будет лучше остаться здесь, в стране где Вы родились.

– Вы совершенно правы. – поспешила сказать Мария. Она уже пришла в себя после истерического припадка. – Мы – родители, должны заботиться в первую очередь не о себе, а о своих детях. Дать им воспитание, выучить их. – она сделала долгую и тяжелую паузу. Ей было нелегко говорить об этом. Ведь по сути, она понимала, что, сейчас она должна посветить остаток жизни только Авроре. Только ей одной. А все вечеринки и посиделки с подружками, все это напотом. Главное сейчас только Аврора, и только она. Что в то время могла дать Авроре Россия? Пожалуй ничего, только одно разочарование. Что же могла дать Авроре Америка? Образование, а это было самым главным в жизни Авроры. Ведь не получив никакого образования, можно сказать, что жизнь потеряна. Перспектива провести всю жизнь убираясь дворником, да и то, если возьмут? Отличная перспектива жизни. Так что Мария сказала. – Авроре нужно образование. Ей нужно встать на ноги, а здесь, в России, это невозможно. – Мария тяжело вздохнув, добавила. – Здесь не дают никакого образование, здесь просто его покупают.

– Так в чем же дело? – легко сказала Вероника. – Что тут думать если все решено! – она сделав паузу, сказала. – Такой шанс предоставляется один раз в жизни. Грех не воспользоваться.

Посмотрев разбитым взглядом на Веронику, Мария спросила:

– Вы считаете, что нужно лететь?

– Конечно нужно! – тотчас же ответила Вероника. – Такой шанс предоставляется раз в жизни, а Вы еще сомневаетесь?

На что Мария тихо ответила:

– Я не сомневаюсь, я просто не знаю что мне делать?

– Конечно лететь! Тем более Эльвира пригласила всю семью, ни Вас одну.

– Это так.

– Так в чем же дело?

– Не могу представить нас в чужой стране.

– А умирающей, без еды, Вы можете себе себя представить? Молчите. Нечего Вам сказать. Значит я права.

– Да Черт со всем. – плюнула Мария. – Будь она трижды проклята, эта страна. Еду в Америку. Прощай страна. Прощай Россия. Будь ты…

Все. Разговор был окончен. Все сталось на круги своя. Мария приняла окончательная решение уехать из России, и познать ту, лучшею жизнь. Жизнь, где можно жить, а не существовать как здесь. Да впрочем, что говорить? Жизнь в девяностые в России это что-то.

Раздался оглушительный звон дверного звонка.

Мария спросила:

– Кто это?

– Эдвард должен зайти.

– Эдвард. – уточнила Мария. – Он что?

– Нет. – ответила однозначно Вероника, и уточнила. – Он просто друг. – встав изо стола, Вероника пошла открывать дверь, а Мария осталась сидеть за столом.

Вероника открыла дверь. В коридоре стоял мужчина. Ему на вид было около сорока лет. Брюнет с короткой стрижкой. Сам он выглядел худощаво, и хоть ему было около сорока, выглядел он на все тридцать. Вообще, кто знает, почему мы одни стареем раньше, а другие вовсе не стареют? Живут всю жизнь, и хоть состарились на какое-то мгновение. Нет, этого не происходит.

– Привет. – поприветствовал ее мужчина. – Сегодня хороший день, не правда ли?

– Да. – ответила Вероника. – День отличный. – затем она пригласила его в квартиру, и сказала. – У меня сегодня гости.

Мужчина тотчас же спросил:

– Я не вовремя?

– Нет. – отпарила Вероника. – Вы вовремя. – она закрыв входную дверь, пригласила гостя пройти в кухню, где сидела за столом Мария. – Знакомьтесь. – сказала она. – Эдуард. Эдуард, эта Мария.

– Очень приятно. – поспешил сказать Эдуард.

– И мне. – поспешила ответить Мария.

– Садите? – спросила озабоченная Вероника, и добавила. – Мы чай пьем.

– От чая я бы не отказался. – Эдуард сел за стол, и посмотрев на стол, не нашел ничего напоминающее ему, что за столом пьют чай. И в этот самый момент чайник на плите свистнул. Эдуард вздрогнул от неожиданности, а Мария почему-то передернулась. Ее тоже напугал этот свист. Свист чайника. В этот самый миг она почувствовала какую-то боль в груди. Ей показалось, что она что-то потеряла в своей жизни. Что-то ушло от нее безвозвратно, и никогда уже не вернется.

Заметив эту перемену, Вероника торопливо спросила:

– С Вами все в порядке?

– Да. – ответила Мария, и схватившись за сердце, произнесла. – Со мной все… – и в это самое время Мария потеряла сознание.

– Что произошло? – не понимал Эдуард.

Вероника быстра пощупав пульс Марии, и приоткрыв веки поняла, что с ее гостей плохо, и она быстро сказала Эдуарду:

– Скорою. Быстро!

Эдуард поспешно вызвал скорую, а Вероника кинулась в шкафчик, где лежали сердечные лекарства.

Марии стало плохо. Она что-то почувствовала. Что-то она ощутила. Но что она почувствовала? Об этом Мы узнаем в следующей главе этой истории.

Глава 4
В больнице

Итак, Марии стало плохо. Она что-то почувствовала. Что-то она ощутила. Но что она почувствовала? Это у каждого свое. Что касается Марии, то она почувствовала в сердце тоску. Ей на секунду показалась, что на ее сердце легла лягушка, и сжала его в свои силки. Она почувствовала, что она как будто бы потеряла кого-то. На ее ранимое сердечко налегла тоска. Оно словно опустошалось. Чувство потери легло на ее сердце. Она схватилась за свою грудь, там, где у человека находится его сердце, и посмотрев на Веронику, произнесла: – Со мной все… – и в это самое время Мария потеряла сознание. Она видела, как Вероника быстро склонилась над ней Веронику, щупавшую ее пульс и приоткрывавшую ее веки. Она слышал, что Вероника что-то кричала Эдварду, и тот побежал в комнату. Дальше кромешная тьма. Мария больше ничего не помнила. Она попросту потеряла сознание.

Очнулась она в больничной палате. На ней была надета кислородная маска, а к ее телу были подключены множество контактов. Некоторые из них следили за ее давлением. Некоторые находились в ее теле, и через них в ее организм поступали медицинские препараты. Открыв глаза, Мария увидела белый потолок. Она не понимала, что с ней происходит? Не понимала, как она оказалась здесь? Она попросту не помнила ничего. Последним ее воспоминанием был факт ее плохое самочувствие. Она помнила, как она разговаривала с Вероникой. Смутно помнила, как она потеряла сознание. А дальше пустота. Провал в памяти. Она не помнила ничего с того самого времени, как потеряла сознание. Как она оказалась здесь? И что это за место? Этого Мария не знала. Тут ее внимание переключилось на одно обстоятельство. Дело в том, что она после того, как потеряла сознание, увидела следующее. Это был словно сон наяву. Все то, что она видела было реалистичным. Можно было все принять за чистую реальность. Что же она видела?

Она видела, как она шла по длинной пустой улицы. Вокруг никого. Ни единой души. Она подошла к остановке, и сев на лавку стала ждать его. В это самое время Мария увидела езжащею по дороге черный OPEL, а из-за угла выезжает на полной скорости черный ДЖИП. Они ехали друг к другу. OPEL соблюдал скоростной режим, а ДЖИП ехал с огромной скоростью, все сметая на своем пути. Аварии было не избежать. Джип со всей скоростью протаранил OPEL, и та сложившийся гармошкой, взлетев кверху, упала на асфальт, и взорвалась. Крики людей из машины, которая горела ярким пламенем, были последние крики о помощи. Никто не выбрался из машины. Все находившиеся там сгорели заживо. Затем из нее вышла женщина и мужчина. Это была их душа. Душа двух сгоревших заживо людей. Содроганием и ужасом смотревшая на произошедшие Мария, сразу узнала одного человека. До более знакомую ей женщину – ее сестру, Эльвиру. Да, эта была она. Такая знакомая и близкая по крове женщина. Она была так близко, и так далеко.

«Что это?» – думала Мария. «Это реальность или просто ужасный сон?»

Она не понимала, что происходит? Что это такое? Реальность или страшный кошмар? Тут она увидела, как Эльвира посмотрев на Марию, словно моля ее о помощи, сказала:

– Не оставьте моих детей одних. – затем она сказала. – Возьмите их к себе. Им семья нужна, а здесь ее нет. Затем она вместе с незнакомым мужчиной исчезли. Они превратились в облака прозрачного дыма, и растворились в воздухе. Их машина тоже куда-то пропала, а виновник этой трагедии просто исчез.

Мария побледнела. Она боялась за Эльвиру. Она – ее подруга, ее сестра. Она не верила, что это ведение вещее. Все что угодно, только ни это. Она убеждала себя, что ее сестра жива, что все то, что она сейчас видела, это просто сон. Сон, и ничего больше. Вот она, сейчас проснется, и позвонит Эльвире, и та снимет труппку с телефонного аппарата, и скажет знакомое: – Алло! – Она услышит ее голос, и облегченно вздохнет. Но в это она почему-то не верила. На ее сердце была тоска, и чувство опустошенности. Казалось, что она, что-то потеряла. Что-то потеряла безвозвратно.

В этот миг, она словно полетела в пропасть. Она летела и казалось, что ей не было конца. И вот она словно упала. Упала в кровать, и подпрыгнув снова, оказалась в собственном теле. Она очнулась, и почувствовала, что у нее закружилась голова. Она была тяжела, словно в ней был пуд золота. Она не понимала, что с ней произошло? Не понимала, где она? Не понимала вообще ничего. Она сейчас молила лишь обо дном, чтобы все то что она сейчас видела, было лишь сном, кошмаром, который ей приснился этой ночью, и боле ничего.

В это самое время в палату зашла медсестра. Молодая девочка, только что закончившая училище. На ней был надет белый халатик. Она подошла к лежащей на кровати пациентки, и посмотрев на нее, замерла. Пациентка пришла в себя. Она лежала на кровати с открытыми глазами. Мониторы показывали жизнедеятельность организма. Медсестра сразу же вызвала доктора, и тот придя в палату, он пощупал ее пульс, и осмотрев ее полностью, посмотрел на показание мониторов, и сказал:

– Хорошо. – затем он сказал медсестре, чтобы та приготовила какие-то препараты для внутривенного ведение в арготизм.

Медсестра поинтересовалась:

– Как Вы думаете, Виктор Дмитриевич. Она жить будет?

– Если у нее есть сила воля к жизни, то да. Она будет жить. А если нет? – доктор развел руками.

В это же самое время, они услышали тихий голос Марии. Она спросила:

– Где я?

Доктор подошел к Марии и сказал:

– Вы в кардиологическом центре именно Боткина.

– Что произошло?

– У Вас был сердечный приступ. – сказал доктор, а затем добавил. – Хорошо что в это время Вы были не одна, а то бы… – доктор запнулся.

Мария поинтересовалась:

– Где Вероника?

– Вероника? – на секунду задумался доктор. – А! – вспомнил он, что именно Вероника привезла пациентку к ним в институт. – Она пробыла здесь довольно долго, а потом поехала домой.

– Долго? – не понимала Мария. – Это сколько?

Доктор и медсестра переглянулись меж собой.

– Доктор. – снова произнесла Мария. – Это сколько?

– Вы были в коме трое суток. – ответил доктор, затем добавил. – Вы сильная женщина.

– Что Вы имеете в виду?

Доктор спросил:

– Вы когда-нибудь страдали сердечно-сосудистыми заболеваниями?

– Нет. – не понимала Мария, к чему все эти вопросы?

– А в Вашей семье?

– Никто. – испуганно непонимающе ответила Мария. – Почему Вы об этом меня спрашиваете?

Доктор ответил:

– На показаниях ЭКГ, мы обнаружили у Вас сильную тахикардию. – сделав паузу он добавил. – Мы провели дополнительные обследования, и выяснили, что у Вас. – он снова сделал паузу, как бы готовы ее к самому худшему. – порок сердечной мышцы.

Мария испуганно спросила:

– Что это значит?

– Это значит. – сказал доктор, что кровь в сердце почти не поступает, и Вам нужна операция. – затем он сказал. – К сожалению, в России такие операции не проводятся. Только в Германии или в Америке. – затем он с сожалением добавил. – И то, за большие деньги. – после он спросил. – У Вас есть деньги на лечение за границей?

Тут Мария вспомнила, что ее сестра, о которой она видела не так давно страшный сон, приглашала ее к себе в гости.

– Моя сестра. – тихо сказала Мария. – Она может помочь.

– Где она живет?

– В США. – затем она сказала. – Я устала. Хочу побыть одна. – а затем добавила. – Сообщите Веронике, что я хочу поговорить с ней. И позвоните моему мужу, он…

Не успела она закончить предложение, как медсестра сказал:

– Они знают. Вероника уже им сообщила о случившемся.

Мария спросила:

– Где они?

– Здесь, в Москве. – заверила Марию медсестра, а затем добавила. – Они остановились у Вероники.

– Я хочу их Видеть.

– Не в коме случае! – тотчас возразил доктор. – Вы еще слабы. – затем он сказал. – Отдыхайте, набирайтесь сил. Они Вам еще понадобится.

Доктор и медсестра вышли из палаты, и доктор сказал:

– Переведите пациентку в интенсивную терапию.

– Хорошо. – ответила медсестра. – Переведем.

Доктор пошел к другим пациентам, а медсестра направилась в сестринскую. По дороге она зашла к дежурному врачу, и сказала, что Виктор Дмитриевич сказал, что пациентку из сто восемнадцатой нужно перевести в интенсивную терапию.

– Она что, пришла в себя?

– Да. – ответила медсестра. – Она только что пришла в себя.

– Света. – обратился молодой врач к медсестре. – Мы сегодня встретимся? – он подошел к ней и обняв ее, смотря ей в глаза, спросил. – Вы станете моей женой?

– Я еще не готова. – ответила она. – Не хочу делать поспешных выводов, и ошибиться как моя мать.

– Что мать? – не понял он. – При чем здесь мать?

Света посмотрев на молодого доктора печальным взглядом, сказала:

– Так, и в самом деле ни при чем.

Тут по громкой связи объявили:

«Доктора Раздолблена просят пройти в операционную».

– Мне надо идти. – сказал молодой доктор. – Долг завет.

– Вас пациенты ждут. – сказала Света. И тяжело вздохнув, добавила. – А я даже и не врач.

– Это так. – сказал доктор Раздолбаев. – Вы еще не врач. – он сделав паузу, он сказал. – Но что Вам мешает стать врачом? Ничего.

– Вы правы. – сказала Света. – Мне ничего не мешает… – тут она не закончила свое предложение. Она просто не знала, что сказать еще. Ведь человеку ничего не стоит сделать что-либо, и лишь отсутствие средств не дает воплотить нашу мечту в реальность. Вот и Света не знала что ей делать? Ведь учение тогда стала платным, даже уже с образованием. Денег как не было, так и нет. Затем Света добавила. – Я могу выучиться. – затем она добавила с сожалением. – Но это невозможно. – Она тяжело вздохнула, а затем добавила. – Сейчас можно лишь купить диплом, никто бесплатно учиться не направит. – она горько ухмыльнулась. – Жаль что это так, а не иначе. Сейчас, деньги решают все.

– Да. – был солидарен со Светланой, доктор Раздолбаев. – Сейчас, в этой стране деньги решают все. – затем он сказал. – Вот и за примером далеко ходить не надо. – Вот эта, из Восемнадцатой палаты, девочка. Мне жаль ее. У нее порок сердечной мышцы. – он сделав небольшую, грустную паузу, сказал. – Ей скорей нужна операция, а за нее надо платить. – затем он подчеркнул. – Платить большие деньги – в долларах. Ну где их взять? – усмехнулся он. – Наверное выход лишь один. Дьяволу душу продать! – затем он махнул рукой. – да поможет ли? Вряд ли? – Он немножко помолчав, сказал. – Лично я хотел бы открыть бесплатную больницу – красный крест. Я бы никому не отказывал ни в чем, и делал бы операции бесплатно. – затем он сказал. – Но это невозможно. – он тяжело вздохнул, сказал. – Сами доктора не позволят. Кому выгодно лечить бесплатно? Только за доллары, и никаких компромиссов. – затем он как бы с упреком сказал. – А еще доктора называются? «Клятву Гиппократу давали», – затем он со злобой сказал. – Да им нелюдей лечить, им бы в бизнесе, рэкетирами быть, и то честней было б.

– Я слушаю, и мне страшно. – сказала Света. Она не понимала, что это возможно. Света думала. – «Врачи должны лечить больных бесплатно, а не пользоваться положением». – Я могу рассказать много историй в которых доктора брали взятки, брали деньги за операции, и за несуществующие болезни. После распада СССР, медицина стала неконтролируемая. Начали покупать дипломы, и открывать свои частные клиники. Леча от несуществующих болезней, брали только деньги. Обдирали людей, а те дураки, сами несли им деньги. И ничего с тех пор не изменилось. Русские как верили в русский авось, так и верят. Что сказать тут? Дураки, и все тут. Света сказала. – Неужели врачи такие?

– К сожалению, – с горестью сказал доктор Раздолбаев. – так оно и есть. – подтвердил он.

В это самое время, по громкой связи снова объявили:

«Доктора Раздолблена просят пройти в операционную».

Света сказала:

– Вам надо идти.

– Да. – сказал доктор Раздолбаев. – Пора.

Света сказал:

– Я сегодня вечером свободна.