Дмитрий Фаминский
Русские на рубеже эпох
– Двое, – помог Фуфачёв.
– Выходите сюда, представьтесь. Расскажите о себе! – прелюбезно улыбнулся Медынцев.
– Лика. Работала в колл-центре в Управлении железной дороги. Учусь заочно. Танцами занимаюсь, – бойко представилась девушка лет двадцати с огненно- рыжими густыми волосами.
– Сколько звонков по телефону делали? – осведомился Арчибальд, явно заинтересованный прежней работой Лики.
– По двести в день!
– Ого! – присвистнул Гоша.
– У нас сто в день норма, – не затягивая, проинформировал Арчибальд. – Денег заработать хотите?
– Хочу.
– Отлично! Заработаете! Давайте похлопаем!
Девушка, чуть смущённая, пошла на место. Все стали громко хлопать. Здесь так принято. Каждый выход к доске, завершение презентации, окончание любого мероприятия сопровождалось хлопаньем в ладоши.
– Василий Кузьмич, – отрекомендовался мужчина лет сорока с лишним, явно смущённый преобладанием молодых людей. Почти седая шевелюра. Костюм с галстуком, как у чиновника средней руки.
– Где работали?
– Да, где я только не работал?! – переминался с ноги на ногу Василий Кузьмич.
– Понятно, – проявил деликатность Арчибальд, – денег заработать хотите?
– Конечно!
– Заработаете! Присаживайтесь!
Снова хлопки. Потом Арчибальд дотошно повыспросил у каждого сотрудника, чем он будет заниматься в течение дня, ещё раз замотивировал заработком и распустил совещание. Рабочий день начался.
* * *
Сидели с Саней и Михальчиком, давно не виделись.
– Ну, давайте за санину защиту! – предложил Димитрий.
– Поддерживаем, – Михальчик церемонно выпил.
– Как вспомню девяностые… Выживали, одно слово! Ни зарплаты, ни технической базы…
– Помню мой дядя, учёный-физик, только дворником и зарабатывал. В институте одну восьмую ставки платили.
– Вот-вот! – Саня немного поправился, на носу появились очки. Не дешёвые, надо сказать.
– Золотое было времечко! Я машины с корешами из Германии гонял! Не без приключений… – Михальчик ухмыльнулся, закинул в рот орешков, – но весело было, ё….
– А сейчас?
– Таксую. Осталась у меня от прежней жизни аудюшка, кормит, ё…
– Не убиваемая, – со знанием дела заметил Саня.
– На всю жизнь хватит! – Михальчик разлил по стопкам остаток бутылки. – А ты, Диман, на буржуев что ли работаешь?
– Угу.
– Ой, заморочено у них там… Я пробовал водилой устроиться, да не выдержал! Я свободу люблю!
– Батя-то как? – спросил Саня у Димитрия, – всё химичит?
– Фирму по торговле реактивами создал, бизнес-процессы выстраивает.
– Чего выстраивает? – насторожился Михальчик.
– Торговую цепочку.
– Ладно, хватит матом ругаться, – Михальчик откупорил вторую, – слушайте, лучше, анекдот.
* * *
На ресепшн, как в иностранных компаниях принято называть стойку в холле, куда прежде всего попадают клиенты при входе, – две миловидных девушки секретарши. Их задача улыбаться, предлагать чай-кофе, выяснять причину прихода и состыковывать с нужным сотрудником. Они также регистрируют приход и уход с работы. Любому входящему бросается в глаза надпись: «Наша миссия – обеспечить клиентов самой чистой и полезной водой в мире!» Если посетитель задержится в холле, то может посидеть на новом кожаном диване, полистать журналы, рекламные проспекты. По коридору, стены которого увешаны фотографиями всевозможных наград, грамотами и благодарственными письмами, Димитрий прошёл в менеджерскую. Там одновременно переодевались несколько работников и работниц. Молодые люди практически не смущались друг друга, сверкали разноцветным бельём, переговаривались. Кто-то гладил рубашку, кто-то завивал волосы. Димитрию не вполне понятно, зачем переодеваться по несколько раз в день, это же не удобно. Он облачался в костюм дома и экономил на этом минимум двадцать минут. Новенькому Василию Кузьмичу также не по себе эта суматоха. Он приходит чистенький, отглаженный, но как бы немного прибитый.
– Димитрий, – обратился он к Ксенофонтову, – вы позволите просто по имени?
– Конечно!
– И меня по имени зовите!
– Договорились!
– Вам, мне кажется, также все эти скороговорки, задвигание стульчиков, спичи не очень нравятся?
– Угадали!
– Я вот никак не могу понять, зачем нужна вся эта словесная эквилибристика при простом телефонном звонке?
– Чтобы продать.
– А что, если человеку просто объяснить, без нажима, без потаённых фраз, он не поймёт? – Василий раскраснелся, его речь приобрела уверенность.
– Поймёт. Но, думаю, купит с меньшей вероятностью! – улыбнулся Димитрий.
– Смеётесь надо мной, молодой человек? Мол не понимаю, отстал…
– Да что вы, Василий! Я и сам, признаться, не в восторге. Продажи, похоже, не моё. Я биолог! Но науку бросил, а деньги зарабатывать надо. Держусь только за счёт интереса к устройству фильтров этих, да за возможность сходить к клиенту, поговорить, по улице прогуляться, в конце концов.
– И не моё! А фильтры – примитив! Я же раньше начальником производства работал… Такую технику эксплуатировал!
– А что же вы…
– Да развалилось производство! Пришли «эффективные» менеджеры… Всё секвестировали.
– Примета времени…
– Скороговорки, скороговорки! Читаем скороговорки, – неугомонный Гоша нервно ходил от менеджера к менеджеру.
Дальше – утренняя планёрка. Потом – звонки, звонки… Димитрию пока так и не удалось привлечь первого клиента, а значит, он сидит на голом окладе. Было несколько встреч, но так… вхолостую. Василий ещё только начинает. Спичи разучивает вместе с рыжеволосой Ликой. Гоша сажает их спиной к спине – и давай муштровать. То Василий – потенциальный клиент, а Лика должна ему продать фильтр ценой с десяток зарплат школьного учителя. То Лика – строптивая домохозяйка, а Василий – ну просто обязан убедить её оборудовать новенькую кухню системой очистки воды. В долг, в кредит, на последние деньги – не важно! Продать и… заработать деньги! За всем этим наблюдает Дина – пассия Гоши. Для неё он, отчасти, и старается. Пафосу добавляет. Дина замужем. Аккуратненькая, модно одетая брюнетка.
Обед. Снова звонки. Школа менеджера. Это такое мероприятие, где обсуждаются планы презентаций, проводятся ролевые игры и решаются иные насущные вопросы, призванные увеличить продажи и поддержать имидж фирмы. По сути – третья планёрка продолжительностью в час. Тайм-менеджмент в компании серьёзный – точность до минуты!
– Как настроение? – Арчибальд улыбчив, но сосредоточен, – денег заработать хотим?
– Хотим!
– Конечно, хотим!
– Дина Юрьевна!
– Да! – Дина, как всегда, сидела рядом с Гошей. Сейчас она даже просунула свою изящную ножку под колено Фуфачёва. Сама сосредоточенность и внимание.
– Выходите, продайте нам полный пакет системы очистки воды для семьи из четырёх человек среднего достатка.
Дина пробралась сквозь колени сидящих сотрудников, вышла на середину. Осчастливила улыбкой коллег. Стоит уже с минуту, переводит взгляд с макета системы очистки на Гошу и обратно, кокетливо поправляет причёску. Слова не идут. Гоша делает жесты, Арчибальд понимающе ухмыляется, сотрудники ждут спич и радуются, что вызвали не их.
– Осмо… осмо… астмо…
– У вас астма? – издевательски осведомился Арчибальд.
– Не-е-е-т, – широко улыбаясь, как будто не понимая иронии, ответствовала Дина. Поправила юбку, тронула волосы.
– Садитесь, – махнул рукой Медынцев, устало посмотрев на сконфузившегося Гошу.
– Можно я? – неожиданно предложил Василий Кузьмич.
– Прошу! Похлопаем, похлопаем!
Василий решительно вышел на середину, взял указку, начал:
– Принцип обратного осмоса, заложенный в данную систему…
Он говорил с полчаса, уверенно водил указкой по системе очистки. Писал формулы на доске. Весь приосанился, даже изменился в лице.
– Красавчег! – первым захлопал Арчибальд, – только эмоций в голосе нужно больше, эмоций! А то, как лекцию какую читаете!
– Так читывал лекции, читывал… – довольно пробормотал запыхавшийся Василий.
– А нам продажа нужна! И не поворачивайтесь спиной к аудитории. Похлопаем, похлопаем!
* * *
– А мы на море собрались!
– В Лазоревское снова?
– Н-е-а…
– Куда же? В Геленджик?
– Н-е-а!
– Не томи, Дашуль!
– В Турцию! Как курорт называется, не помню.
Димитрий прошёл из, знакомой с детства, прихожей в комнату, где мать уже накрывала на стол.
– Анталия курорт называется. Здравствуй, сынок! – мать поцеловала Димитрия, внимательно оглядела, – похудел.
– Это полезно! – улыбнулся Димитрий. – Ты разрешаешь Даше краситься? – спросил он тихо, когда сестра вышла из комнаты.
– Только в моём присутствии! А что ты хочешь? Взрослеет!
– Как отец?
– Весь в работе! Но сейчас придёт. Узнал, что ты сегодня зайдёшь!
– Держится?
– Ни капли.
– Хорошо!
– У нас с ним уговор. Да и работой увлечён.
– Получается?
– Вроде…
– Кредитов, поди, набрал!
– Все так сейчас живут. Куда деваться?!
– Ну, где наш менеджер? – в комнату вошёл отец. Обнялись. – Как работа, нравится?
– Был биолог – стал продавец! – уклончиво ответил Димитрий.
– Но, как я понимаю, с людьми? – улыбнулся отец.
– Георгий, – покачала головой мать.
– Уж точно с людьми, – правильно понял добрую иронию отца Димитрий.
– Вот раскручусь – к себе возьму. Будешь директором! А пока набирайся навыков! – отдал должное борщу Георгий Степанович.
– Я буду директором! – Даша села за стол, наушник от плеера из уха не вынула.
– А ты будешь главным бухгалтером, коза! – погладил её по голове отец.
– Я не коза!
– А кто же?
– Конечно же, принцесса! Или русалочка! – вставил Димитрий, вспомнив, какие мультфильмы любила сестра больше всего.
Все рассмеялись. Даша хотела было сделать обиженный вид, но не сдержалась, прыснула от смеха вместе со всеми.
– Как на личном фронте? – полюбопытствовал отец.
– Георгий, снова ты за своё! – сказала полушёпотом, посмотрев укоризненно, мать.
– А что такого?
– Нет у меня такого фронта, – спокойно ответил Ксенофонтов-младший.
– Что, ни в кого не влюбился в своей фирме? – попыталась подначить Даша.
– Дочь, уроки готовы? – строго спросила Анна Андреевна.
– Готовы.
– Мам, да не переживаю я, забылось уже многое! Чего ты?
– Знаю, как не переживаешь! – смахнула слезу мать.
– Аня, не сгущай краски! Жизнь продолжается. В его возрасте ещё столько раз жениться можно! Димитрий, есть кто на примете?
– Нет, – честно ответил сын, – и вообще, надо сначала на ноги встать, а то, на что я семью содержать буду?!
– Разумно, – задумчиво заметил отец, – слова не мальчика, но мужа! С нами отдыхать поедешь?
– С ребятами куда-нибудь съезжу.
* * *
Чистенько. Скромненько. Интеллигентно. В гостиной шкафы с книгами до потолка. Круглый стол под абажуром. Стулья с гнутыми ножками вокруг стола. Обстановка же прихожей и кухни простецкая.
– Неужели мы такую воду пьём? – всплеснула руками хозяйка, женщина лет сорока пяти или пятидесяти.
– Да, к сожалению, – Димитрий уложил в портфель ТДС-метр и электролизёр.
– Никогда бы не подумала!
– Поэтому вам просто необходимо оборудовать кухню нашей системой очистки воды!
– Да-да, я помню ваше предложение, – хозяйка унесла пластиковые стаканчики, в которых после демонстрационных экспериментов находилась жижа чёрно-серо-бурого цвета. Ещё пол часа назад это были водопроводная и бутилированная вода, якобы, высокой степени очистки.
– Что скажете?
– Мы с мужем посоветовались, почитали ваше коммерческое предложение, – хозяйка внесла на подносе чайник, баночку с кофе, бокалы.
– Очень любезно с вашей стороны!
– Мы, знаете ли, гуманитарии. Нам трудно понять цифры и диаграммы, изложенные в руководстве к прибору, что вы рекламируете.
– Понимаю.
– Надо подумать, посоветоваться…
– А я биолог, – вставил Димитрий.
– Вот видите! Вам, конечно, виднее! И потом…
– Да? – молодой менеджер размешивал кофе.
– Цены уж больно кусаются!
– Ну… хороший товар дёшево не стоит, – Димитрий постарался сказать это как можно значительней и убедительней, как учили на тренинге.
– Понимаю, – кротко улыбнулась хозяйка.
– И потом, у нас можно в рассрочку купить. Или кредит взять!
– Это же с процентами отдавать, – опасливо посмотрела женщина.
– Сейчас потребительское кредитование всё прочнее входит в нашу жизнь. Люди хотят сегодня, а не в необозримом будущем! Рядом с нашим офисом как раз отделение банка есть. Процент приличный.
– Скажите, а можете вы ещё раз зайти? Мы с мужем привезём из деревни воду, которую даже не кипятим. Говорят, она совершенно чистая! Проверите её своими приборами. И ещё раз обсудим.
– Конечно! С радостью!
* * *
Огромный, пятиэтажный, недавно отстроенный торговый центр бурлит посетителями. Всё здесь есть: и магазины, и офисы, и игровые площадки, и, конечно, самые разнообразные кафе и рестораны.
– Арчибальд!
– Авессалом!
Приятели чокнулись кофе. Обедали на фудкорте. Из открытого заведения хорошо просматриваются, руководимые ими, офисы. Арчибальд, требовавший от подчинённых неукоснительного соблюдения дресс-кода, сам был в каких-то очень фирменных, но напоминавших джинсы, брюках. Розовые щёки его окаймляла тонко выстриженная бородка. Авессалом, высокий блондин с шаловливыми глазками, одет в модный дорогой костюм. Он как раз руководит филиалом банка, кредитовавшим, в том числе, и клиентов, продающего фильтры, Арчибальда. За огромными стеклянными стенами хорошо видны снующие туда-сюда сотрудники обеих фирм.
– Как рыбки в аквариуме, – заметил Авессалом, разрезая пиццу.
– У тебя рыбок-то больше! – чуть завистливо протянул немного конопатый Арчибальд.
– У тебя, как будто, нет?!
– У меня, преимущественно, разновозрастные недотёпы! О продажах имеют зачаточное представление!
– Может, так оно и лучше?! У меня все с гонором, после универа. Финансистки. Недотроги!
– Так уж и недотроги?!
– За погладить коленку – продвижение по службе подавай!
– Познакомил бы вон с той блондиночкой!
– У неё парень, по-моему, мафик. Не боишься?
– Ты же меня знаешь!
– А как жена? Слышал, второго ждёте!
– Да, ну тебя!
– Ха-ха-ха!
– Ты машину-то купил?
– А то?! В родном банке кредитнулся!
– А мне ещё продавать и продавать мои фильтры до голубой мечты… Когда же я сяду в тебя, моя ласточка? – Арчибальд мечтательно прикрыл глаза.
– Часики где брал?
– В «магазе» напротив, – Медынцев, встряхнув головой, чтобы вернуться в реальность, указал пластмассовой вилкой направление.
– Прикольные!
– Ты сам-то жениться не собираешься?
– Жду, когда в Москву переведут. На москвичке хочу, да чтоб папаша не из простых! Там, глядишь, за границу перевестись можно, международную карьеру сделать!
– Здесь плохо, что ли?
– Арчибальд, друг! Я в «рашке» себя вообще не вижу! Готов пахать, результат давать, но чтоб международную карьеру сделать! Это круто, понимаешь?!
– Понимаю! А я, знаешь, чего хочу?
– Откройся! Не томи! – Авессалом разрумянился от сытной еды и карьерного возбуждения.
– Я депозит хочу! – крайне серьёзно, веско изрёк Арчибальд. Конопушки на его лице переходили даже на веки.
– В смысле, банковский? – немного опешил собеседник.
– Именно. Солидный депозит хочу наторговать на этих фильтрах. И там уж можно куда угодно: хоть на Гаваи, хоть в Москву!
– Арчибальд!
– Авессалом!
Приятели чокнулись остатками кофе. Разошлись по начальственным кабинетам.
* * *
– По какому праву вы обманываете пенсионеров?
– Я никого не обманывал.
– А это что?
– Договор.
– А это?
– Ещё один.
– И вы нам будете говорить?!
В кабинете Медынцева шла разборка с клиентами. Девушки на ресепшн напрягали уши и по привычке улыбались. Хотя стеклянная дверь плотно прикрыта, звуки всё равно проникают в коридор, а жесты и мимика посетителей не оставляют сомнений, что разговор идёт предметный, о деньгах. В начале работы Димитрия в компании таких случаев практически не происходило, но в последнее время они стали всё чаще. Посетителей двое: мужчина и женщина. Молодые, может быть, чуть старше Медынцева. Женщина уверенно сидит на стуле. Мужчина же садиться, по всей видимости, не собирается. Нависает над Арчибальдом и тычет ему под нос знакомые всем сотрудникам договора на фирменных бланках.
– Кто вам позволил приходить к моим родителям и разводить их на деньги? – здоровенный мужик мусолит толстыми, по всей видимости, плохо знакомыми с письменными приборами, пальцами договора на поставку и монтаж фильтра и кредитный договор на половину суммы заказа.
– Присядьте! Успокойтесь! – выставил холёную ладонь перед посетителем, из последних сил сохранявший самообладание, Арчибальд.
– Я сейчас тебя самого успокою! – мнёт бумаги раскрасневшийся мужик.
– Дорогой, присядь, – вмешалась супруга.
– Чай, кофе! – благодарно посмотрел в её сторону Медынцев.
– Не надо. Давайте по пунктам!
– Давайте.
– Вы не отрицаете, что данные бумаги заключены с вашей компанией? – продолжила женщина.
– Конечно, нет. Один договор с нами. Второй, кредитный, с нашим партнёром.
– Пятнадцать процентов! Грабители! – снова вскочил мужик.
– Успокойся, дорогой! Прошу тебя! – с нажимом произнесла дамочка.
– Ваш сотрудник, представившись работником коммунальной службы, позвонил в дверь. Под видом проверки качества проточной воды стал показывать какие-то фокусы с разными приборчиками. Рассказал, что, если не поставить этот фильтр, можно отравиться! И заставил полуслепую пенсионерку подписать бумаги!
– Не фокусы, а научные эксперименты. Не заставил, а предложил.
– Уболтал!
– …
– В общем, мы хотим расторгнуть договора.
– Пожалуйста! Приводите вашу маму, или приносите доверенность. Условия расторжения на второй, если мне память не изменяет, странице. Мелким шрифтом.
– Так это мы ещё и неустойку заплатить должны! – отложив очки, возмутилась посетительница.
– К сожалению, – улыбнулся Арчибальд.
– Какая наглость!
– Мы также несём издержки. Ничего личного.
– Пошли отсюда, с них как с гуся вода!
– Ну, а может оставим всё в силе? Я ещё скидочку дам? А принцип фильтра мы вам покажем на действующем образце, в соседней комнате! Здоровье-то не купишь!
– Ну что, посмотрим?
– На то, что они «впаривают»?
– Раз уж пришли?!
– Конечно, конечно! Правильно решили! – Арчибальд уже провожал посетителей в демонстрационный зал, – чай-кофе?
Девочки на ресепшн еле сдерживали смех. Гоша готовился презентовать фильтр. Молодые сотрудники в кроссовках и, только что купленных, дешёвых костюмах, ещё не успевшие приобрести весь дресс-код, сбегали вниз по лестнице курить.
* * *
– Диман, ты прости, но не нужен мне твой фильтр.
– Миш, я и не настаиваю! Так просто спросил.
– Вещь хорошая, но уж больно дорогая, – Саня пригубил пиво, – и потом, знаешь…
– Чего?
– Фильтровать, не фильтровать – вопрос!
– Что, лучше воду с вредными примесями пить?
– Мембраны обратного осмоса способны и полезные вещества задерживать. А в обычных фильтрах из картриджей отфильтрованные вредные примеси могут обратно в воду вымываться!
– Палка о двух концах?
– Да, как и многое другое!
– Я же говорю, дезинфицировать надо! – Михальчик налил себе водочки. Жестом предложил друзьям.
– Я на Севере когда был, заметил, что там воду очищают вымораживанием. Сначала замерзает чистая вода, а то, что остаётся не замёрзшим – сливают вместе с примесями.
– Мы дома просто отстаиваем. Хотя, честно говоря, фильтр собираемся покупать, но попроще. Кувшинчик такой, видели?
– Диман, ты только клиентам про вымораживание не рассказывай, а то не заработаешь!
– Да, уж!
– Парни, я сегодня за поляну не смогу отдать. В следующий раз весь стол с меня!
– Да, не вопрос. Случилось что?
– В три напёрстка попал…
– Миха, ты же опытный!
– Опытный, не опытный… Он как затянет своё: «Кручу, верчу, запутать хочу!» Заманчиво! Ха-ха-ха!
* * *
– Борьба с возражениями! Борьба с возражениями – вот что главное! – Арчибальд сидел в кресле и делал жесты к залу.
Лика внимательно слушала. Василий что-то записывал. Он ёрзал на стуле, как будто скучноватенькая информация вызывала в нём раздражение. Раздражение вылезало наружу, но встать и выйти нельзя. Оставалось ёрзать. Дина легонько тёрлась о Гошу, а тот сидел с очень серьёзным видом. Словно обдумывал, как ему лучше объяснить Дине устройство фильтра, чтоб она, наконец, запомнила и смогла презентовать.
– Почти все говорят, что цена слишком высокая. Что подобный фильтр можно купить в рознице за гораздо меньшие деньги! – вставил Димитрий.
– Ксенофонтов, у вас план выполнен?
– Нет.
– Статистика звонков у вас хромает. Мало звоните!
– Стараюсь.
– Цена высокая? Как обойти возражение?
– Ну…
– Хорошо дёшево не бывает! – громко изрёк Фуфачёв.
– Например, так можно.
– Можно купить в рознице дешевле. Что ответим?
– Пойдите и купите!
– Двойка! Ещё мнения?
– Такой можно купить только у нас. Эксклюзивные поставки из Европы. Всё остальное – подделка!
– Можно! А что главное?
– На здоровье бить!
– Пойдёт! А ещё?
– Завтра цены вырастут!
– Неплохо! Давайте ещё десяток предложений! Дина Юрьевна, выходите, записывайте!
Оставшиеся сорок минут выжимали из себя фразы, которые должны будут убедить покупателя приобрести товар именно у них, именно сейчас, по назначенной цене. Димитрия давно всё это тяготило – и звонки; и план, который всё никак не выполнялся; и сам факт, что он, дипломированный биолог, вынужден заниматься этой ерундой. Но сам виноват. Бросил науку. Можно было немного потерпеть, как Саня, например. Может быть, тоже уже защитился бы! Да что теперь?! Звони, торгуй, задвигай стульчики и читай скороговорки.
* * *
Другую работу найти не получалось. И Димитрий звонил. Звонил и удручённый Василий. А вот Лика уволилась. «Надоел, – сказала девчонкам на ресепшн, – этот бешеный Гоша». Фуфачёв всё также рассекал от стола к столу, сажал новеньких, которые прибывали взамен увольняющихся, не выдерживающих специфической работы, сотрудников, спиной к спине, учил спичам и преодолевать возражения. Удача, зависящая, в общем-то, от количества повторений звонков, иногда улыбалась Димитрию. И тогда он шёл на новые встречи, показывал опыты с водой, уговаривал, как мог. Но вот продать не получалось. В некоторых домах он был уже по нескольку раз, а подписание договора срывалось в самый последний момент. Наконец, позвонила интеллигентная женщина, которая обещала привезти с дачи воды. Димитрий очень на неё рассчитывал. Она-то уж точно, если пообещает, в последний момент не откажется. И ругаться, наверное, не придёт, если что-то потом не устроит. Димитрий, обнадёженный, вошёл в знакомую квартиру и вновь продемонстрировал опыты.
– И здесь осадок появляется!
– И цвет какой-то желтовато-зелёный! – недоумённо произнёс муж, сухощавый, очень чисто одетый, в рубашке, застёгнутой на все пуговицы.
– Это ещё что! Ты из-под крана не видел! Как жижа в болоте!
– А сколько стоит-то?
– Полторы тысячи.
– Ну, это нормально. Потянем.
– Ты спроси, полторы тысячи чего, – донёсся из кухни приглушённый голос хозяйки.
– Как чего? Рублей, конечно! – тихо ответствовал супруг, осматривая место под раковиной, войдёт туда фильтр или нет.
Дверь в залу приоткрылась, в комнату заглянул белобрысый молодой человек. Что-то в его лице показалось Димитрию необычным. Потом он снова высунул голову, сразу убирать не стал, разглядывал гостя. Наконец, молодой человек подошёл к Ксенофонтову сзади, положил руки на плечи.
– Не волнуйтесь, он у нас не здоров. Но смирный, – прояснила ситуацию вошедшая хозяйка. – Иди к себе, иди, – обратилась она уже к сыну.
– Ничего, ничего, – Димитрий был несколько смущён, но быстро понял в чём дело.
– Ну, Димитрий Георгиевич, – вошёл муж, – цена, конечно, в рублях?
– Нет, в долларах.
– Признаться, не ожидал!
– Я же тебе говорила! Сейчас всё в долларах измеряют!
– Мы столько не потянем…
Тут бы Димитрию ввернуть про кредит, про «дёшево хорошо не бывает», подпустить страшилок про экологию и разгоняющуюся инфляцию. Но он не смог. А вместо этого сказал:
– Вещь дорогая. Эффективная. Но ведь жили же и без таких фильтров. Кредит получить есть возможность. Но тут уж вы подумайте! А что вода из деревенской колонки немного пожелтела и осадочек появился – так это последствия электролиза. А в принципе – вода хорошая!
– Вы уж простите нас, Димитрий Георгиевич, что время ваше отняли! Мы пока повременим, – хозяйка посмотрела на Димитрия как-то внимательно и тепло.
– А опыты очень интересные! – вторил муж, – и, если есть возможность, мы у вас приборчики, которыми вы воду тестировали, приобретём!
– Конечно. Они всегда есть в продаже.
Димитрий вышел из квартиры с лёгким сердцем. Его уже не пугало, что Арчибальд будет требовать план и сравнивать с более успешными коллегами.
План Ксенофонтов выполнил через неделю. И даже перевыполнил, за что получил приличный бонус. Неожиданно позвонил «новый русский», который поначалу его не хотел пускать даже на порог. А тут ему потребовалось сразу три фильтра: один в загородный дом, другой в городскую квартиру, а третий в баню. Зачем в бане такой фильтр Димитрий расспрашивать, понятно, не стал. И как можно быстрее выполнил заказ. А через месяц Димитрий нашёл подходящую работу.
Ксенофонтов вдруг с уверенностью почувствовал, что неудачи, преследовавшие его в последние годы, скоро отступят, и начнётся какой-то иной период в его жизни. Период подъёма. И не только в его, но и в жизни всей страны. Появились и уже прочно вошли в обиход новые принципы устройства общества, быстро меняются отношения между людьми. Открыты двери в западное общество, и Россия приняла в себя потоки зарубежных теорий лидерства, жизненного успеха, зарабатывания денег и новых технологий. Чем-то грандиозным, манящим и тревожным наполнена перспектива. Что из этого получится? К чему приведёт страну эта «прививка»? Но, определённо, у Ксенофонтова есть силы и желание идти вперёд. А в прошлом у Димитрия остались чуть более чем тридцать лет жизни с их радостями и потерями, ошибками, напрасными мечтаниями и находками. Димитрий более всего хотел не совершать прежних ошибок и забрать с собой в дальнейший жизненный путь образы умерших родных и воспоминания о тихих детских радостях. Он положит их в тайник своей души как некрадомое сокровище, и понесёт по жизни дальше.
* * *
– Здравствуйте, Нина Львовна!
С друзьями на море Димитрий не поехал. Решил перед новой работой съездить на могилку к Лене. Остановился в гостинице. Когда шёл по аллее, ещё издалека увидел, стоящую почти неподвижно, сухонькую фигурку.
– Димитрий? – обернулась женщина.
– Я.
– Не ожидала.
– Почему?
– Уже несколько лет прошло. И брак у вас был короткий…
– Действительно, короткий.
– Жаль внуков вы мне не родили. Сейчас бы нянчилась…
– Это папа её рядом?
– Да. Ты женился?
– Нет.
– Чем занимаешься?
– Работаю.
– По специальности?
– Нет.
– А я в детдом работать устроилась. Своих нет – чужих буду нянчить!
– Деда вашего реабилитировали?
– Помнишь? Реабилитировали! Вот Лена бы радовалась… – Нина Львовна заплакала. – Она у меня такая скромная была, никому ничего плохого не сделала. Как же так?!
На могилке у Лены крест, как и положено по православной традиции. Небольшой, аккуратный. Из мрамора. «Наверно, Нина Львовна деньги занимала, чтобы поставить, – подумал Димитрий, – надо вложиться! А вот на наших могилках крестов нет. Только звёздочки красноармейские, символизирующие, что оба деда войну прошли».
– Не знаю… Вот вы говорите, не долго мы с ней прожили… А она много для меня значила, и сейчас значит. На важные вещи мне открыла глаза. Может быть, меня так уже никто не будет любить…
– Жениться тебе надо! Как мать говорю!
– Часто слышу!
– Вот, люди зря не скажут…
– Моя часть за памятник, – Димитрий отсчитал несколько стодолларовых купюр.
– Не надо, – отодвинула руку Нина Львовна.
– Нет уж, возьмите!
– Ладно, давай. Когда ещё приедешь?! А я за могилкой буду ухаживать. Больше никого у неё нет.
Они постояли молча ещё минут пять. Смотрели на фотографию светленькой, улыбающейся молодой женщины. С виду совсем ещё девочки.
– Она как северное сияние! Жаль, что я так ни разу её не назвал при жизни… Важное часто понимаешь лишь потом…
В поезде, лёжа на верхней полке плацкарта, Димитрий снова и снова вспоминал свою жизнь. В его мироощущении появилось что-то новое. Как будто схлынули с души излишний романтизм и мистицизм, постоянное стремление быть необычным, выделяющимся из толпы, заслуживающим какой-то особой роли. Мучающие, изводящие чувства. Ксенофонтов понял, что слепое и необдуманное следование идеям, которые он почерпнул из книжки «Мастер и Маргарита», во многом, и завело его в жизненный тупик. А ведь мать тогда привезла ему из какой-то туристической поездки Библию. Но он лишь несколько раз открыл её. Он последовал совету монаха, прочитал богословский анализ булгаковского романа. Прочитал Евангелие. Понял, что Булгаков, с точки зрения православия, исказил образ Христа, сделал силою своего таланта привлекательными падшего ангела и его свиту, давно известные страсти и человеческие грехи. Но это его, Булгакова, ответственность. А у Димитрия своя. Нельзя же обвинять книгу.
Поезд мчался вперёд. Мелькали за окном деревеньки, перроны, болотца около железнодорожного полотна.
Не ему, запутавшемуся Димитрию, судить и автора. Разве плох образ писателя, создающего книгу? Именно мастера, который строка за строкой делает свой роман. Конструирует новую реальность. Ксенофонтов слышал, что последнее время книга «Мастер и Маргарита» снова стала очень популярна, многие интеллигентные и образованные люди без конца с восторгом рассуждают о ней. Многие, как и Димитрий совсем недавно, строят по роману жизнь. А вот Михальчик и Саня не читали. Маша Беседина, скорее, тоже. Им всё равно. И живут спокойно. А Лена… Лена подарила Димитрию свою простую, светлую, глубокую любовь. Позволила соприкоснуться с настоящей чистотой, которая делает ничтожными все эти страсти. Когда Димитрий шёл за Мастером и Маргаритой в подвал, сопереживал их разговорам и действиям, он не испытывал подобного чувства. Он ощутил его только в своей жизни. И не сразу понял, что с ним произошло. Ощущали ли подобное главные герои книги и автор? Ну, хватит на этом циклиться, как на той блестящей безделушке в далёком детстве.
За стенкой веселилась компания. Внизу, напротив лежал пожилой мужчина. У окна через проход – мать с грудным дитём. Мужчина рассказывал соседу вполголоса, как работал на севере. Вкалывал. Заработал денег, но подорвал здоровье. А когда случилась перестройка, он все эти деньги потерял – не смог вытащить из банка, где они и сгорели. Удалось только дачный участок дочери купить с крохотным фанерным домиком. Туда он теперь и едет. Помогать. У дочки двое детей, муж – учитель. Жить-то надо как-то! Мужчина поглядел на Димитрия и несколько раз вздохнул глубоко и задумчиво: «Ах, молодость! Не вернуть времечко-то золотое!»
