Дмитрий Боровичев
Время славных дел Петровых
А дальше я решил устроить самостоятельную экскурсию и незаметил, как дошёл до Дворцовой площади с Эрмитажем. Пройти мимо Эрмитажа и не посетить его – этого я сделать не мог! Если весь Питер я сравнивал с музеем, то Эрмитаж – это музей в музее, так сказать, музей в квадрате. И чего в нём только не было! От древних наконечников стрел и глиняных черепков до картин великих живописцев. Были там и античные статуи, и египетские саркофаги с настоящей мумией, и скифские золотые украшения, и различное оружие, и старинная мебель и предметы быта, и ювелирные изделия, и вещи, когда-то принадлежавшие великим и известным людям и много чего ещё. Всего не перечислить! Впоследствии я узнал, чтобы осмотреть все экспонаты Эрмитажа, затрачивая на каждый ровно минуту (и это не считая времени перехода от одного экспоната к другому), потребуется больше пяти лет. Но не одной богатой коллекцией покорял Эрмитаж. И не роскошным внутренним убранством. Ведь это бывший императорский дворец – ему и положено быть таким. Нет, тут было другое. Проходя по его зала чувствуешь, что в самом прямом смысле начинаешь погружаться в прошлое. Я, вот, неоднократно ловил себя на мысли, что за дверями очередного зала увижу не музейные экспонаты, а блистательную Екатерину в шикарном длинном платье с открытыми плечами, какие носили в 18 веке. И она будет в окружении слуг ливреях и напудренных париках. Или что навстречу мне энергичным шагом выйдет Его Светлейшество князь Георгий Потёмкин в расшитым золотом мундире и с повязкой на одном глазе.
За окнами начало темнеть. Я и не заметил, что пробыл в Эрмитаже несколько часов. По моим внутренним часам прошло не более получаса. Но время – штука относительная. Нужно было двигаться назад, в гостиницу. Кстати, о времени. Приехали мы в Питер в середине февраля, а светало и темнело там на полчаса позже, чем у нас на родине, хотя мы и находились на одном часовом поясе. В начале было непривычно. Сидим мы утром в холле гостиницы и ждём заселения. Семь часов, а за окнами тьма хоть глаз коли. Пятнадцать минут восьмого – у нас в это время уже светло, а здесь солнце подниматься и не думает. Начинает закрадываться мысль – а что если утро так и не наступит? От неё даже немного не по себе стало. Ну, нет! В половине восьмого небо за окнами начало сереть, а начало девятого уже было тусклое питерское утро. А что темнеет позже – так это даже приятно!
Вскоре я вернулся в гостиницу. Там поужинал в ресторане. Завтрак входил в стоимость номера, а обедать и ужинать приходилось на суточные. Но цены в ресторане при гостинице были умеренными, а еда – вкусной. Несколько непривычными были только названия некоторых блюд. Например, курица в Питере называется кура. Но здесь, как говорится, хоть горшком назови…
Когда я поужинал, было около восьми вечера. Выяснилось, что мои коллеги вернулись из города и уже все сидели по номерам. Мне же не хотелось коротать вечер в крохотном гостиничном номере и я решил продолжить своё знакомство с Питером. Я вышел из гостиницы и пошёл вдоль улицы, где она находилась, в надежде отыскать что-нибудь интересное. Стоял зимний питерский вечер, особенно тёмный, потому что не было снега, освещаемый фонарями, да окнами домов. Прохожих на улице и проезжающих машин попадалось немного – квартал был тихим. Погода была прекрасная и совсем не типичная в это время для Питера – лёгкий морозец около нуля и тихо. Сырость тоже практически не ощущалось. Как потом говорили старожилы, такая погода в середине февраля для Питера – аномалия. Обычно в это время здесь дуют холодные пронизывающие ветры или стоят морозы. А при повышенной влажности даже несильный мороз кажется больше градусов на пять как минимум.
