Дмитрий Блейк
Пыльца фей

От автора

Когда человек вырастает, то чаще всего перестаёт верить в волшебство – и это главная ошибка человечества. Мы забываем за повседневными делами и заботами, что такое искренняя радость, улыбка и счастье. Разве для счастья нужен повод? Нет. Дети об этом прекрасно знают, а потому им открываются чудеса Вселенной.

В этой книге я постараюсь напомнить читателю, как это – верить в чудеса и замечать вокруг волшебство. Пусть с вами всегда будет тепло, счастье и солнце! Не забывайте, что мир полон чудес.

Глава I. (Вместо пролога) Последний день вместе

Семья Уотерс проживала в респектабельном районе английского пригорода. На первый взгляд эта семья мало чем отличалась от других живших на Цветочной улице семей. Но это было лишь на первый взгляд, ведь Уотерсы хранили особый секрет. Он мог вызвать бурю негодования со стороны обычных людей, поэтому Уотерсы с особой тщательностью следили за тем, чтобы их тайна не вышла за порог дома.

Джеймс и Виктория занимались собственным бизнесом и часто путешествовали по миру и стране. Их работа заключалась в оценке и описи различных объектов, представлявших историческую ценность. Поэтому их дом был сверху донизу набит всевозможными предметами искусства самых разных культур. Они являли собой нечто вроде Индианы Джонса, только вместо артефактов имели дело с обычными предметами, но не менее ценными.

У этих двух искателей приключений помимо искусства на руках был и их маленький одиннадцатилетний сын по имени Майкл. Этот озорной и смышлёный малыш учился в частной школе и получал самые высокие отметки. Майкл носил стрижку популярной рок-группы The Beatles и выглядел младше своих сверстников из-за худощавого телосложения.

Майкл часто оставался дома со своей тётей Элоизой, которая приходилась его матери родной сестрой. И вот сегодня вечером Элоиза должна была вновь приехать, чтобы остаться с Майклом, так как Джеймс и Виктория отправлялись в Кент по рабочим делам.

– Майкл? – Виктория постучалась в двери спальни сына.

– Да, мам! – отозвался Майкл, и что-то с шумом рухнуло в его комнате.

– Боже! – воскликнула Виктория, распахнув двери. – Я думала, что ты упал.

Майкл расхохотался и отправил очередной поезд прямо по игрушечным рельсам со стола. Поезд, преодолев несколько метров, рухнул с высоты и упал на пол, раскидав содержимое своего вагона.

– Нет, со мной всё хорошо, – покачал головой Майкл и улыбнулся.

– Ты все уроки сделал? – строго спросила мать сына.

– Да, – не замедлил с ответом Майкл, готовя новый поезд к отправлению.

Виктория сложила руки на груди и прищурила карие глаза. Женщина была очень красива, с точёными чертами лица, смуглой кожей, как у восточных людей, и длинными, до плеч, тёмными волосами. На ней было лёгкое платье ниже колен в тон волос.

– Ты меня не обманываешь?

Мальчик отложил поезд в сторону и поднял виноватый взгляд серых глаз на мать.

– У меня же ещё завтра целый день впереди, – протестующе сказал он. – Я успею всё сделать.

– Неприятные дела лучше делать сразу, – уголки губ Виктории тронула лёгкая улыбка. – Так тебе будет гораздо веселее играть.

– Хорошо, – согласился Майкл. – Я займусь уроками.

– Умничка! – похвалила Виктория и поцеловала сына в макушку. – Как закончишь, спускайся к обеду. Тебе нужно обязательно поесть, ведь вы с отцом решили успеть съездить на озеро до нашего отъезда.

– Да, папа обещал научить меня ловить рыбу, – с неподдельным восторгом сообщил Майкл.

– Должно быть, это очень весело, – рассмеялась Виктория и вышла из комнаты сына.

Через час Майкл спустился на первый этаж дома, где в столовой нашёл своих родителей. Отец важно восседал во главе стола, читая свежую газету. Его волосы цвета горького шоколада были аккуратно причёсаны, а синий галстук и молочно-розовая рубашка в линию придавали вид солидного офисного сотрудника.

– А, сынок, – произнёс Джеймс, оторвав взгляд от газеты. – Как твой день? Ничего?

– Полный порядок, – отозвался Майкл и присел на стул рядом с отцом.

– А вот и обед! – донеслось с кухни, а уже через мгновение появилась Виктория с тяжело нагруженным подносом.

Она смахнула с него три тарелки грибного сливочного супа с сухариками, столовые приборы, салфетки – и вернулась на кухню.

– Пап, ты ничего не забыл? – осторожно спросил Майкл.

– Только не говори, что у тебя сегодня день рождения, про который я забыл, – с притворным ужасом произнёс Джеймс.

Майкл поджал губы.

– Я шучу, – рассмеялся Джеймс. – Ну конечно, я помню, что обещал поехать с тобой сегодня на озеро.

– И ты вот так отложишь все свои дела? – Серые глаза мальчика недоверчиво сузились.

– Запросто! – заверил сына Джеймс. – Я с самого утра отменил все свои дела. Так что суббота в полном нашем распоряжении.

– Но сначала вы хорошенько поедите! – пригрозила вернувшаяся Виктория.

На столе добавилось ещё несколько блюд с шоколадными пирожными, булочками, мёдом и хлебом. Майкл обожал всё, что было шоколадным и медовым.

Пообедав, Майкл поспешил на второй этаж в свою спальню, чтобы переодеться, взять удочку, наживки и свою походную сумку, в которой хранил фонарик, верёвку, медикаменты первой помощи, перочинный нож, спички, компас и ещё несколько предметов, нужных для похода.

Когда он спустился в холл, то обнаружил отца, переодетого в футболку и светлые шорты с множеством карманов. На его плечо был закинут рюкзак, а в левой руке удочка. В таком виде Джеймс казался нелепым.

– Ну что, ты готов? – спросил он бодрым голосом, как тренер футбольной команды.

– Ещё бы! – воскликнул Майкл и преодолел последние ступеньки большим прыжком спортсмена.

– Тогда вперёд, занимать лучшие места в машине!

Джеймс поцеловал на прощание Викторию и занял место на водительском сиденье белоснежного автомобиля класса джип. Майкл помахал матери рукой с заднего сиденья, и автомобиль тронулся с подъездной площадки.

До озера предстояло ехать примерно полчаса, а потому Майкл, достав свой плеер, заткнув наушники-вкладыши в уши, включил любимый плей-лист, содержащий рок-композиции, и погрузился в мечтания.

Ветер приятно обдувал лицо, а за окном мелькали красивые пейзажи леса, полей и деревень. Мальчик наслаждался этими минутами свободы. Многие его сверстники предпочитали гонять мяч на улице, играть в другие командные игры или просто собираться компанией, но только не Майкл. Нет, затворником он не был, но предпочитал уединение и тишину. Он любил читать книги или что-то мастерить в своей комнате. Конечно, по выходным он гонял мяч со своим отцом, и это ему нравилось, но только не в компании сверстников.

Родители не выказывали беспокойства по этому поводу, за что Майкл был им очень благодарен, ведь других детей начинали водить к психологам, чтобы выявить какие-то внутренние расстройства. Почему взрослые всегда так негативно относятся к поведению своих детей, если оно не соответствует их представлению о нормальности? Что, в сущности, являет собой нормальность? «Что для хищника норма, то для жертвы хаос», – думал порой Майкл, лёжа в своей постели, когда на него находили минуты размышлений.

Автомобиль петлял по дороге, и наконец, за крутым поворотом, Джеймс Уотерс свернул на просёлочную дорогу, и они подъехали к озеру.

– Здорово! – восхитился Майкл, вынимая наушники из ушей и убирая их в карман.

На фоне озера вдалеке виднелись холмы, а рядом уютно расположилось несколько десятков деревьев.

– Подожди, вот сейчас мы достанем удочки и начнём рыбачить, – с восторгом отозвался Джеймс.

Его гладко уложенные волосы растрепал ветер. Он достал рюкзаки, затем удочки – и вместе с Майклом спустился к озеру.

Озеро выглядело таким большим, что не было видно другого берега, а вода была такой прозрачной, что можно было разглядеть гальку на самом её дне и плывущих рыб. Майкл заметил над поверхностью озера какой-то жёлтый блик, словно пролетел светящийся теннисный мяч. Блик исчез так же быстро, как и появился.

– Жаль, что для лосося ещё рановато, – произнёс Джеймс, настраивая удочки, он явно ничего подозрительного не заметил. – Но мы половим то, что есть.

Когда наживка была насажена на крючок, Джеймс вручил одну удочку сыну, а вторую оставил у себя.

– Старайся раскручивать и закидывать быстро, иначе леска запутается или крючок зацепится за что-нибудь, – объяснил он Майклу. – Вот, смотри, – Джеймс сделал несколько резких круговых движений правой рукой, затем выпад – и тишину водной глади нарушил лёгкий всплеск. Крючок с наживкой погрузился в воду метрах в десяти от берега.

Майкл был совершенно уверен в том, что у него всё получится легко, и его крайне раздосадовало, когда после пяти попыток ему не удалось закинуть крючок в воду. Мало того что леска не желала раскручиваться, так ещё и крючок цеплялся за ближайшие ветки кустарника.

Джеймс положил свою удочку и, подойдя к сыну, встал за его спиной.

– Давай попробуем вместе? – предложил он.

Майкл согласно кивнул.

– Делаем вот так, – Джеймс, держа руки Майкла, сделал круговое движение против часовой стрелки, затем ещё одно, и леска, раскрутившись, закинула крючок далеко в озеро. – Видишь, всё очень просто, когда знаешь как.

Майкл улыбнулся и попробовал проделать то же самое, но уже без помощи отца. Надо заметить, что после двух повторных попыток Майкл освоил искусство закидывания удочки.

Они славно повеселились, рыбача на берегу озера. Деревья скрывали от палящего солнца, а от воды веяло прохладой. Майкл был счастлив. Когда ещё теперь удастся вновь провести целый день с отцом на природе? Эти не частые, но самые счастливые моменты для Майкла значили очень много. Он понимал, что родителям требуется работать, и был рад, что они находили для него время, когда возвращались домой. Джеймс и Виктория никогда не забывали за всеми делами и заботами о своём сыне, что делало их ещё более прекрасными родителями в глазах Майкла. Ведь он прекрасно знал, как другие родители его одноклассников за всей будничной суетой забывали про воспитание своих детей и почти не уделяли им времени. Оправдывали они свои действия тем, что кто-то же должен зарабатывать деньги, чтобы хорошо жилось.

Только вот взрослые не понимают, что счастье не в том, чтобы покупать дорогие вещи, а в том, чтобы наслаждаться каждым прожитым днём. Красивые вещи – это лишь временное удовлетворение и радость, а вот природа, солнечные блики на воде, чистое голубое небо, капли дождя, всё это настоящее – ибо истинное счастье в мелочах.

Время прошло неожиданно быстро, и хоть рыбаки ничего не поймали, зато повеселились на славу. Солнце начинало клониться к своему закату, и отец с сыном, собрав вещи, двинулись в обратный путь. Ведь старшим Уотерсам ещё предстояло подготовиться к деловой поездке в Кент.

Собирая вещи, Майкл вновь увидел странный жёлтый блик, но на этот раз он появился меж веток деревьев. Мальчик качнул головой, словно отгоняя надоедливую муху. «Наверное, просто так играет солнце», – сказал он себе.

– Пап, когда вы с мамой вернётесь, мы могли бы все вместе сходить в поход, – предложил Майкл, нагнувшись вперёд меж автомобильных сидений. – Можно было бы взять и тётю Элоизу с собой, а поехать на велосипедах. Так было бы веселее, и получился бы настоящий семейный отдых.

– Потрясающая идея, малыш! – отозвался Джеймс и потрепал сына по волосам.

Гравий подъездной площадки зашуршал под колёсами автомобиля, и Джеймс, подъехав, припарковался у гаража.

Майкл, взяв свой рюкзак и удочку, вылез из машины и со смехом ворвался в холл дома.

– А-а, вот и мои мужчины! – воскликнула Виктория.

– Мы ничего не поймали, – сообщил Майкл улыбающейся матери.

– Это не страшно, – она поймала сына в объятия, а Майкл засмеялся пуще прежнего, потому что ему вдруг стало щекотно.

– Верно, – подтвердил вошедший Джеймс. – В рыбалке главное не улов, а процесс рыбной ловли.

– Ну ладно, малыш, беги переодеваться. Мы скоро будем ужинать, – сказала Виктория и чмокнула сына в щёку.

Когда часы пробили семь вечера, в двери позвонила Элоиза. Она вошла с тяжёлым по виду чемоданом, и, отдуваясь, сообщила:

– На въезде в город ужасные пробки, там организовали какие-то спортивные забеги, и мне пришлось ехать в объезд, а это на целых пятнадцать минут дольше.

Элоиза, в отличие от своей родной сестры Виктории, была блондинкой. Если Виктория походила внешностью на восточную женщину, то Элоиза, напротив, обладала европейскими чертами. Об этом говорило всё: её голубые, как незабудка, глаза, волосы, подобные пшеничным колосьям, и бледная кожа с лёгким румянцем на щеках. Элоиза была младше своей сестры на несколько лет и только недавно закончила учёбу в университете.

– Ничего страшного, – сказала Виктория, обнимая и целуя в щеки свою сестру. – Ты как раз вовремя. Нам с Джеймсом через час выезжать.

– Хорошо, – выдохнула Элоиза. – Я так боялась опоздать из-за этих внезапно возникших спортсменов, – она закатила глаза. – Повезло, что не пришлось их пережидать. Наверняка они там застряли на несколько часов.

– Привет, Лизи! – воскликнул Джеймс, выходя в холл и протягивая руку, словно хотел отдать воинскую честь.

– Привет, глава семейства! – Элоиза усмехнулась и дала ему «пять».

– Присматривай за нашим сыном, как за своим собственным, – настоятельно произнёс Джеймс.

– А разве у меня бывает иначе? – гостья обиженно приподняла брови.

– Знаю я вас, молодых, вам лишь бы погулять, да, как вы там говорите? Оторваться?

– Ох, Джеймс можно подумать, что вы с Викторией годитесь мне в родители, – заметила Элоиза. – Я вас младше всего на пять лет, но при этом очень ответственная.

– Тётя Элоиза! – весело воскликнул Майкл, сбегая по ступенькам в холл. – Мы ведь будем играть в видеоигры?

– Ну конечно, – горячо кивнула Элоиза. – Нас ведь ждёт порабощение целой галактики во славу тёмных сил!

Элоиза расположила временно свои вещи в гостиной и, сняв ветровку, присоединилась в столовой к ужину семейства Уотерс.

Стол был до отказа заставлен всевозможными блюдами. Виктория на удивление ловко и быстро справлялась с готовкой, и Элоиза уже не раз пыталась выяснить, как это ей удаётся. Из десертов были все любимые кушанья Майкла: шоколадный рулет с масленой начинкой, клубничный пудинг с дольками ягод, а ещё яблочный пирог, только что прибывший из духовки и наполнивший своим ароматом всю столовую. В заключение было подано мороженное с фисташковым вкусом.

Майкл не хотел, чтобы этот ужин завершался, ведь это означало, что после него родители отправятся в свою поездку и не вернутся в течение нескольких дней. Мальчик всегда скучал по своим родителям, даже несмотря на весёлое общество тёти Элоизы. Но часы пробили восемь вечера, и Джеймс с Викторией, спустив пару сумок, остановились в холле и о чем-то зашептались. Майкл вовсе не хотел их подслушивать, но услышанные слова показалось ему очень странными.

– Джеймс, мы должны всё рассказать Майклу. Он должен узнать правду, чтобы уже сейчас иметь возможность готовиться, – шептала в волнении Виктория. – Ведь наш мальчик уже достаточно взрослый, чтобы всё узнать о своём наследии.

– Мы ему всё расскажем, но не сейчас, рано. Думаю, его двенадцатилетие – самое подходящее для этого время, – отозвался Джеймс и затих, словно прислушиваясь.

Майкл так некстати переступил с ноги на ногу, и лестничная ступенька скрипнула под тяжестью ног. Он обнаружил себя.

– Не подслушиваешь ли ты часом? – серьёзно спросил Джеймс, увидев сына.

– Ничего подобного, – покачал головой Майкл. – Я спустился, чтобы с вами попрощаться.

Виктория распростёрла руки для объятий, и Майкл подбежал к матери.

– Слушайся тётю Элоизу, делай вовремя уроки и будь прилежным мальчиком, – наказывала Виктория сыну.

– Не громи дом, не обижай тётю и не делай ничего запретного, – добавил Джеймс и улыбнулся.

– Вы же знаете, что я ничего такого не сделаю, что могло бы выглядеть неправильным, – отозвался Майкл, по очереди обнимая сначала мать, а затем отца.

– Мы вернёмся через три дня, вы не успеете и соскучиться, – сказал Джеймс, когда к ним присоединилась Элоиза.

Старшие Уотерсы вышли на подъездную площадку и сели в автомобиль. Майкл смотрел с грустью на то, как машина медленно отъезжает от дома, а затем выезжает на дорогу. Он не мог отделаться от странного тревожащего, необъяснимого чувства. Красные задние фонари ещё минуту горели вдалеке, а после скрылись за поворотом.

Глава II. День скорби

С наступлением воскресения настроение Майкла стало ухудшаться. Дело было даже не в том, что завтра начиналась очередная учебная неделя, но было что-то ещё, что омрачало день где-то на подсознательном уровне. Мальчик провёл всё утро в своей комнате в беспокойстве, тщетно пытаясь понять, что с ним происходит.

– Малыш, ты какой-то грустный, – заметила Элоиза за столом, когда Майкл спустился к обеду. – Ты не заболел случаем?

Майкл молча покачал головой, вяло ковыряя вилкой в салате.

– Может, сходим с тобой погулять в парк?

Майкл только пожал плечами.

– Расскажешь, что тебя тревожит? – Элоиза поджала губы, глядя с беспокойством на племянника.

– Ты всё равно мне не поверишь…

– А ты попробуй, – с лёгкой улыбкой подбодрила она.

– Когда папа с мамой сели в машину, я почувствовал что-то неприятное, – Майкл поёжился, словно его одолевал озноб. – Я не знаю, как это объяснить, но то, что я почувствовал стоя на крыльце нашего дома, было чем-то ужасным, – он замолчал, но было видно, что мысль ещё не закончена, будто мальчик остановился, чтобы сформулировать предложение. – Я думаю, должно случиться что-то плохое…

– Майкл, – тихо произнесла Элоиза, но в голосе слышался страх. – Я уверена, что это просто ничего не значащие ощущения. С твоими родителями всё будет хорошо, вот увидишь. Они приезжают завтра утром.

Майкл знал, что Элоиза ему не поверит, но её слова всё равно вызвали у него ощущение одиночества. Получалось, что он даже ни с кем не мог поделиться своими опасениями, страхами. Почему взрослые отмахиваются от чувства интуиции? Почему все свои ощущения списывают на глупости? Разве не глупее жить в неверии во что-то мистическое? А именно к мистике относит подобные чувства подавляющее большинство людей. «Ты что, экстрасенс?» – со смехом они заявляют тому, кто говорит о подобных ощущениях.

Однако послеобеденная прогулка по парку ничуть не рассеяла тревожных мыслей мальчика, на что так надеялась Элоиза.

Солнце, находясь в зените, палило беспощадно. В небе ни облачка. Листья на деревьях и цветах уныло повисли, а местами сморщились, как старые бобы. Птицы садились на все горизонтальные поверхности, где имелась вода, и пили, плескаясь, утоляя свою жажду.

Майкл обожал прогулки по центральному парку, но сейчас он не испытывал никакого удовольствия, ему просто было всё равно, лишь бы как-то себя занять и отвлечь. Он стоял вместе с тётей на небольшом деревянном мостике, ведущем через пруд, и бросал хлебные крошки уткам, что плескались в воде, радостно гогоча.

– Предлагаю поесть мороженого, – весело предложила Элоиза. – Мороженое всегда помогает и спасает от любой печали.

Майкл поднял взгляд на Элоизу. Девушка отличалась от его матери не только чертами лица, более свободным стилем одежды, но и характером. Элоизу можно было смело отнести к сумасшедшим, но в самом хорошем смысле этого слова. Её излюбленной одеждой были кеды, джинсы и ветровка. Она умела веселиться, видеть необычное в обычном, но при этом не желала верить в волшебные вещи. Виктория же предпочитала более строгого стиля одежду даже в домашних условиях и была более сдержанной в своём поведении, но всегда верила в магию. И вот сейчас Майкл стоял перед своей тётей и больше всего на свете желал, чтобы она ему верила так же, как верит ему его мать.

Они купили по два больших рожка клубничного мороженого в киоске неподалёку от ручья. Какое это было наслаждение поедать его в столь жаркий день.

Когда они с Элоизой сели на скамейку напротив фонтана, внимание Майкла привлекло необычное явление: среди воробьёв и других мелких птиц мальчик вновь увидел жёлтый блик, похожий на солнечного зайчика. Что же это такое? Майкл моргнул, но странное явление никуда не исчезло, как он ожидал.

– Ты что-то увидел? – озадачено поинтересовалась Элоиза.

– Вон там, у фонтана, – Майкл протянул руку, показывая на самый верхний ярус, из которого струёй била вода. – Ты разве не видишь?

Элоиза присмотрелась.

– Ты про этот жёлтый сияющий шар?

– Да-да! – горячо закивал мальчик. – Значит, ты его тоже видишь?

– Ну конечно, – Элоиза рассмеялась, а Майкл не мог понять почему, но, увидев недоумевающее выражение лица племянника, она добавила: – Да это же просто верхушка фонтана. Когда солнце, как сейчас, находится высоко в небе, лучи отражаются от полированной поверхности этого шара, заставляя его сиять.

Майкл чувствовал себя полным дураком, ведь Элоиза была абсолютно права и это действительно был небольшой шар, прикреплённый к фонтану и служащий для его украшения. Мальчик подумал, что вновь увидел те самые загадочные блики, что и в тот раз, когда они с отцом ездили на рыбалку, и тогда это точно было что-то необычное, ведь откуда в лесу взяться полированной сфере? Да и разве сфера исчезла бы через секунду, не успей он моргнуть?

День клонился к своему завершению, и Майкл этому был только рад. Он сильно устал за весь день, устал не физически, но эмоционально. Даже сейчас, лёжа в своей постели, окружённый игрушками, что стояли на полу, сторожа его кровать и сон, он ощущал тревожное беспокойство, которое обычно возникает, когда впереди ожидается что-то неприятное.

– Спокойной ночи, малыш! – пожелала заглянувшая к нему в комнату Элоиза.

– Посиди со мной, пожалуйста, пока я не засну, – попросил Майкл.

Элоиза улыбнулась и, войдя, села на кровать рядом с мальчиком.

– Ты всё ещё переживаешь из-за тех мыслей, да? – спросила она понимающе.

Майкл молча кивнул.

– Вот заснёшь, а завтра проснёшься и увидишь маму с папой, – сказала Элоиза, проводя рукой по волосам Майкла. – Они вернутся, и тревожное чувство тут же исчезнет.

Майкл слабо улыбнулся словам тёти. Сон понемногу начинал им овладевать, и мальчик постепенно заснул. Ему снилось, как его родители ночью возвращаются домой на автомобиле, преодолевая крутые повороты. Мальчик сквозь сон вновь ощущал нарастающее чувство тревоги.

– Нет-нет, – шептал он сонно, не открывая глаз. – Впереди опасность. Нет. Остановитесь. Прошу!

За очередным поворотом и правда скрывалась, поджидая, опасность. Нечто тёмное, как грозовая туча, выделялось на фоне ночи. Фары автомобиля осветили неведомый сгусток, но луч словно упёрся в глухую стену, не желая его просвечивать. Автомобиль Джеймса и Виктории поглотила густая тьма, а за десятки миль от этого места Майкл проснулся с криком и в холодном поту в своей постели.

– Что случилось?! – спустя несколько минут в комнату ворвалась Элоиза в ночном халате, в руках она держала бейсбольную биту.

– С мамой и папой что-то случилось… – только и мог вымолвить Майкл.

До рассвета было ещё несколько часов, но Майкл знал, что не сможет уснуть, он боялся спать. Нечто тёмное напало на его родителей, прямо посреди дороги. Майкл это знал точно, тётя Элоиза могла отрицать сколько угодно, но мальчик знал, что его сон реален. Он каким-то образом сумел побывать за несколько десятков миль и увидеть всё собственными глазами. Майкл боялся, что с его родителями могло случиться что-то страшное.

Элоиза, отставив биту, спустилась в кухню, а уже через несколько минут принесла горячий шоколад.

– Вот, выпей, – сказала она, протягивая кружку Майклу.

– Спасибо, – пробормотал Майкл, но пить ему не хотелось.

– Тебе что-то страшное приснилось? – Элоиза присела на край постели и устремила взгляд голубых глаз на племянника.

Майкл молчал, не спешил отвечать. Он вдруг вспомнил свои волнительные ощущения утром и то, как ему не поверила Элоиза. Майкл был уверен, что она не поверит ему и сейчас, если он расскажет о своём сне, и мальчик решил, что не будет рассказывать правду.

– Мне приснился кошмар, – сказал он наконец.

– Должно быть, очень страшный, ты так кричал и даже вспотел, – лицо Элоизы выражало тревогу.

– Да, – кивнул Майкл. – Мне приснилась жуткая тень, которая поглотила людей.

– И правда страшно… – Элоиза нахмурилась.

Майкл специально не стал говорить, кого именно поглотила эта тень, незачем Элоизе знать, ещё, чего доброго, сочтёт сумасшедшим. Он сделал несколько глотков горячего шоколада и, поставив кружку на прикроватную тумбочку, лёг в постели. Его знобило.

Майкл притворился, что заснул, а когда Элоиза осторожно вышла из комнаты, повернувшись на спину, открыл глаза. Он старался припомнить все детали своего сна: автомобиль родителей ехал по вполне обычному шоссе, пока не зашёл за поворот, где его накрыла подобно покрывалу странная плотная тень.

Будильник, поставленный на семь утра, зазвенел ровно в назначенное время. Майкл, задремавший в неудобной позе, тут же пробудился. Когда он спустился на первый этаж, нашёл Элоизу на кухне за чашкой крепкого кофе. По виду девушки можно было предположить, что она тоже практически не спала.

– Доброе утро, малыш! – поприветствовала она племянника.

– И тебе, – отозвался Майкл, сев за стол.

Элоиза хотела было что-то спросить, но звонок в дверь помешал. Девушка поставила свой кофе и направилась к входной двери, а Майкл, полулёжа, устроился у стола. Он чувствовал себя неуютно, тревожно и устало.

– Нет! Не может быть! Вы, верно, ошиблись! – услышал Майкл чуть ли не истерические восклицания Элоизы.

Неужели что-то случилось? Майкл навострил уши.

– Вы должны поехать с нами в участок, – услышал он мужской голос, а затем всхлипы своей тёти. – Я подожду вас снаружи.

Входная дверь закрылась, несколько шаркающих шагов – и в кухню вошла Элоиза, а в её голубых глазах блестели слёзы.

– Что случилось? – Майкл чувствовал, как его сердце принялось выбивать сильные, мучительные удары.

Элоиза открыла рот, как будто задыхалась и ей не хватало воздуха, а потом она хрипло разрыдалась. Слёзы хлынули из её глаз подобно ручью, и она не могла их унять. Майкл понял, что его сон сбылся. В глазах внезапно потемнело, и он уже ничего больше не чувствовал. Только сильная боль в сердце и жжение в уголках серых глаз.

Наверное, от состояния шока и последовавших за ним переживаний Майкл ничего не помнил. Понедельник для него прошёл в сплошном тумане, да и последующие дни тоже. Он не мог поверить в то, что его родители погибли. Но больше всего его пугала мысль о том, что он каким-то образом сумел увидеть их смерть. А что, если это он навлёк на них беду? Майкл не мог отделаться от этой навязчивой, всепоглощающей мысли.

Утро похорон, как и предыдущие дни, он почти не запомнил. Только некоторые обрывочные моменты, когда люди что-то говорили, клали цветы на могилу родителей, бросали землю. Всё это для него ровным счётом ничего не значило. Кто все эти люди в траурных костюмах? Они пришли проститься, выразить соболезнования, но уже через пять минут забудут о том, что Джеймса и Виктории Уотерс больше нет в этом мире. Что для всех этих людей значит их смерть? Ничего. Лишь притворно-скорбное выражение лица, сочувствие и более ничего. Жизнь продолжается, но только не для Майкла и Элоизы. Сейчас она для них словно остановилась и прекратила своё бесконечное шествие по Вселенной.

– Майкл, постой! – крикнула вслед мальчику Элоиза.

Майкл шагал вперёд, руки в карманах светлых брюк, тёмно-синий пиджак нараспашку. Ему не хотелось сейчас ни с кем говорить. Только бы скорее добраться до своей комнаты, закрыться в ней и долго-долго не выходить.

Цветочная улица, находившаяся в респектабельном районе, в этот час выглядела тихой и безлюдной, словно опустела вместе с сердцем Майкла. Соседи не стригли и не поливали свои газоны, никаких любопытных взглядов. Но это даже лучше, нечего им лезть и знать то, чего не следует.

– Майкл! – снова позвала Элоиза.

Мальчик, не останавливаясь, повернулся.

– Я не хочу разговаривать. Я просто хочу побыть один. Оставь меня, пожалуйста, одного.

Он первым вошёл в дом и тут же поспешил в свою спальню. Элоиза вошла следом и с беспокойством посмотрела, как он поднимается по ступеням лестницы, а после исчезает на площадке второго этажа.

Войдя в комнату, Майкл с силой пнул ни в чём не повинного плюшевого медведя, что сидел у дверей. Медведь улетел к окну и шлёпнулся на пол. Мальчик принялся метаться по комнате, словно это могло как-то облегчить его состояние. Внутри всё горело и рвалось на части. Он подошёл к письменному столику и выплеснул всю свою боль, всю свою злость на мир, расшвыривая тетради, карандаши, рисунки, игрушки и всё, что попадалось ему под руку. Глобус раскололся надвое, сильно ударившись о противоположную стену комнаты, а настольная лампа уныло повисла на проводе. Майкл ощутил большой ком в горле, а после слёзы, горячие, обжигающие слёзы потекли по его щекам. Мальчик сел в самом дальнем углу своей комнаты, даже не стараясь их вытирать, и проплакал весь день до самого вечера, пока к нему в дверь не постучала тётя.

– Малыш, я могу войти? – спросила она робко.

Майкл вытер рукавом слёзы и, подойдя к двери, открыл её.

– Да, – сказал он сипло.

Элоиза вошла в комнату с тяжело нагруженным подносом, на котором были любимые лакомства Майкла: апельсиновый сок, овсяное печенье и шоколадный рулет, а ещё в центре стояла тарелка грибного супа со сливками.

– Я подумала, что ты голоден, – и она подала поднос племяннику.

– Спасибо, – без всякого энтузиазма отозвался мальчик и поставил поднос на письменный столик.

Элоиза окинула взглядом полуразрушенную комнату, но кричать не стала, а только печально вздохнула, присев на край постели.

– Я тут подумала, – начала она, тщательно подбирая слова. – Может, нам стоит уехать в другой город? Там мы могли бы начать всё сначала.

– Мне и здесь хорошо, – отозвался Майкл, перебирая в пальцах рук овсяное печенье. – Это дом мамы и папы, я не хочу уезжать и забывать их.

– Ох, малыш, – на глаза Элоизы навернулись слёзы. – Ты их не забудешь, даже если переедешь далеко-далеко. Они всегда будут в твоём сердце, но иногда нам необходимо делать этот шаг, чтобы продолжить жить дальше.

Майкл посмотрел в заплаканное лицо своей тёти. Он знал, что она испытывает боль ничуть не меньше, чем испытывает её он сам. Вчера вечером он вышел из своей спальни и, спустившись вниз, увидел, как Элоиза перебирала вещи своей сестры Виктории, рассматривала её фото, а после, не сумев сдержаться, разрыдалась. Элоиза и Виктория оправдывали своё родство и были не только родными сёстрами, но ещё и лучшими подругами. Майкл это знал по многочисленным семейным рассказам и видел, как они относились с теплотой и заботой друг к другу.