Дмитрий Арсеньев
Грани желаний
– Розы? Мужчине? Но… Дима! Я никогда не дарила цветы мужчинам!
– А теперь подаришь. И можешь называть меня любимый…
* * *
Любимый мой!
Наш разум всё же хитрая бестия. Он прячем воспоминания, укрывает их, словно ещё зелёную траву, свежевыпавшим снегом. Ты проснулся утром, выглянул в окно, но ничего уже нет. Белый цвет. Чистый лист. В минуты тоски ты замечаешь пожухлые обрывки прошлого на деревьях, трепещущие, еле держащиеся на ветках под порывами холодного ветра, и думаешь о том, что это последние свидетели нашей любви.
Пройдут долгие месяцы, и новая жизнь яркими зелёными мазками украсит улицы. Но я всё равно буду искать взглядом эту желтизну. Тлен наших чувств. Конец твоей любви. И продолжение моей.
Помнишь, на той встрече в кафе, ты попросил официанта принести листок? Рядом стоял в вазе мой первый букет для тебя. И мы рисовали такой странный комикс. По очереди. Как будто мы едем с тобой в отпуск. Идём по пляжу. Лежим в одной кровати в номере отеля. Мне было смешно, когда ты сказал, чтобы я повесила его у себя на стене, на видном месте… Он так и до сих пор там.
Я помню, как ты сам мне поменял на будильнике в телефоне приветствие. Теперь каждое мое утро начинается со слов: «Мой любимый Дима»
Мой любимый Дима!
Вспоминаю, как ты злился поначалу, за то, что я не думала о тебе, когда открывала глаза, проснувшись утром. Теперь я не хочу закрывать глаза без этой мысли.
Мой господин! Мой хозяин!
Я помню, как ты посадил меня на стул, связав руки за спиной. Ты хлестал меня по щекам, заставляя повторять: «Люблю тебя! Люблю тебя! Люблю тебя!» На каждый удар. Мне было больно и страшно. Я плакала, а ты вытирал мои слёзы, прижимал меня к себе, целовал, шептал мне что-то. А потом начинал снова. Удар! Удар! Удар!
Люблю тебя! Люблю тебя! Люблю тебя!
Твои руки были такие властные, когда ты сжимал мои волосы так сильно, так больно, до слёз.
Я помню твой голос. Сквозь пелену полубезумия. Он спрашивал, он требовал:
«Чья ты сука?»
Твоя!
«Кого ты любишь?»
Тебя!
«Скажи, что ты любишь меня!»
Люблю тебя!
«Громче!»
Люблю тебя! Люблю!
Твоё тело неистово билось во мне, ломало, разбивало меня на части, и создавало меня вновь, возрождало, заставляя дышать. Дарило мне право на жизнь.
Я целовала, стоя на коленях твои руки. Руки, которые бросали меня в бездну, удерживали на краю, возвращали к свету.
Люблю твои руки! Целую! Люблю их!
Я всё могла. Я так хотела. Быть с тобой везде. Ходить, ездить, ждать, думать, молчать.
Когда ты сказал, что мне больше нельзя быть рядом…
Я перестала дышать. Я лишь на мгновения приходила в себя. Осознавала, что я где-то еще есть. Иногда по нескольку часов сидела в машине. Ждала, когда ты подойдёшь к дому, чтобы увидеть хотя бы на мгновение. Чтобы хотя бы на секунду мою душу отпустили тиски разлуки. Хотя бы на миг ощутить глоток кислорода. Воздуха, которым дышишь ты.
Мой любимый!
Я пыталась забыть. Безумно, слепо. Отдалась другому. Я думала, что закрою глаза и буду думать о тебе. Но мысли испуганно метались, рвались из этой комнаты, из этой постели. Его руки, как паучьи лапы скрутили меня, опутали. Я просто лежала, обездвиженная, пленённая страхом, отчаянием. Я ничего не чувствовала. Как будто издалёка паук кричал, требовал: «Да что с тобой! Ты чего?» Я заплакала, и паутины не стало. Паук ушёл прочь.
Любимый мой!
Секундная стрелка так громко звучит в тишине. Неумолимая. Напоминает о том, как ты уходишь в прошлое. Секунда, а за ней спешит еще одна. Итак, проходит минута, час, вечность.
Прошёл всего лишь год, как я в этой комнате. Чёрной, пустой. Я не знаю, где дверь, и не знаю, хочу ли я выйти. Ведь я слепа. Боюсь шагнуть и упасть в темноту. Просто тогда я не смогу хранить твою любовь. Твой свет, единственный свет здесь, который ещё не забрала себе тьма. Тот свет, что горит внутри меня.
Люблю тебя!
Люблю тебя.
Люблю.
«Битва негров»
"Убедительно просим! Не доверяйте незнакомцам свои вещи! Обо всех бесхозных обнаруженных вещах…"
Голос дикторши в аэропорту всегда такой интонации, что после него нет сомнения, что если что случится – ты сам лох. Ох уж эти незнакомцы! Ах, какие коварные. Вполне так можно думать, позабыв, что ведь это про каждого из нас! Я тебя не знаю, и ты меня тоже. Я тебе не доверяю, а ты и подавно. Вот и славно. Мы сами себе незнакомцы. Да вот хоть меня взять. Сколько во мне было скрытого, неизвестного мне самому? А сколько ещё осталось?
С другой стороны, как притягательно всё неизведанное! Казалось бы, идёт героиня фильма-триллера мимо чёрный-пречёрного проёма в подвал дома… Ну и иди себе дальше! Или залипни в мобильнике, в Инстаграмме, и вообще ничего не будешь замечать! Но нет же! Остановилась. Рот открыла. Шаг. Ещё шаг. Куда ты, дура? Куда?! Вон же и музыка такая тревожная звучит, что хочется срочно перевести все рубли в доллары. Но нет. Пошла, пошла в пасть ненасытному детскому страху тёмного подземелья.
– А-а-а-а-а-а!
Р-х-р-ы-р-р-р-ы-у-р-р-р-р. Чав-чав…
И все. Чего кричала то? Одной истеричкой меньше. Спасибо чудище. Жалко тебя в конце убьют.
"Привет, Незнакомец! Предлагаю тебе игру! Осилишь сыграть по моим правилам?"
Вообще, в директ мне пишут не так уж часто, как вы думаете. Очередь не стоит. В целом я думаю это тоже страх. Страх Незнакомца. Р-р-р-р-р-р! Иди же сюда маленькая, сладкая жертва. Сейчас Незнакомец скушает тебя, как ту Красную Шапочку из сказки. Про самых смелых вы уже читали. Вроде все живы, здоровы и довольны. Их подвиг увековечен и забыт. Лайки поставлены. Ленты пролистаны вверх. Но это сообщение было явно с мужского аккаунта. Хм, и фотки то нет. Уточню-ка я сам.
"Привет. Ты мужчина или женщина?"
"Мужчина. И погоди гомофобно мыслить, если что) Сейчас объясню".
Вокруг аватара пульсировал круг. Пишет, пишет…
"Я читал твой сценарий про «Повязку». Мне понравился. В «Маше» тоже очень круто было. Ты сейчас ещё на Севере? Когда в Москву?"
"Сижу в аэропорту. Через часа три с небольшим надеюсь, уже буду там. И что ты хотел с повязкой?"
"Хотел, чтобы ты примерил её сам"
О-о-о-о, вот это поворот! Как забавно. Надо, однако, не забывать следить за временем. Не опоздать на досмотр, сделать эти «сексуальные» публичные вещи: снимать часы, расстёгивать и вытягивать из брюк ремень. Бросать его с громким стуком железной пряжки-крюка в ящик, где он свернётся, как хищная змея перед броском
"А твоя роль, какая здесь, уважаемый?"
"Моя роль организационная. Я не буду присутствовать. Меня нравится, что это будет воплощено»
"Хочешь побыть режиссёром?"
"Именно, ну и немного стратегом. А тебе будет интересно сыграть главную роль в чужом «фильме» Я ведь прав, да?"
Я уже шёл на посадку, пальцы не попадали в клавиши.
"Клнечнг, если ты мне расскажешь сценарий. Так же актетры поступают? Сначала знакомятся со сценарием"
Толстая тетя на досмотре заставила меня снять не только ботинки, ремень и часы, но и текстильный пиджак, облегающий тело. Когда стоишь в одних носках и плёночных бахилах, чувствуешь всю свою приземлённость и ничтожность перед великим полётом сквозь западную Сибирь.
Телефон периодически вибрировал, интриговал непрочитанными сообщениями. Признаться, люблю креативных людей, способных, минимум заинтересовать. Прочту в полёте и подумаю.
"Сценарий связан с той тьмой, которую ты так любишь…"
По ту сторону иллюминатора тоже было огромное марево тьмы с маленькими светлячками буровых. Поневоле понимаешь, как же ничтожен человек, при взгляде на землю с высоты в тысячи метров! Может, поэтому нас пока не выпускают в другую тьму? Ту, что наверху? В бесконечность небес? Из-за того, что мы ещё не готовы? В самолёте мне всегда хорошо философствуется, пишется и спится. Продолжим.
"Я хочу, чтобы ты встретился с моей девушкой. Она принадлежит и подчиняется мне. Сделает то, что ей скажут…
Да ну, мужик! Великая иллюзия, что кто-то кому-то принадлежит. В лучшем случае, можно сказать "пока принадлежит мне". Сколько раз мне жизнь щёлкала по носу, прямо в господинском наряде. Тем же хлыстом, что был зажат в моей руке. Интересно, что дальше в сценарии?
"Мы договариваемся на определённый день. Ты подъезжаешь на тот адрес, куда я скажу, его ты можешь оставить кому-нибудь для подстраховки…"
Ха-ха, знакомая тема…
"Там будет небольшое помещение. Разденешься. Совсем. Возьмёшь маленький чехол. В нем будут беруши. Восковые. Через пару минут воск расплавиться от твоего тепла, и ты перестанешь слышать. Мешочек надень на руку. Там будет всё необходимое и знакомое тебе. Оденешь повязку на глаза. Потом войдёшь в следующее помещение на ощупь, через дверь. В этом помещении ничего нет. Ни мебели, ни острых углов. В нём тебе нужно найти ее. Освещения там не будет. Надеюсь, ты больше любишь эмоции, чем чит-коды в виде подглядываний. Она тоже будет глуха и слепа. Так же, как и ты.
Найди её и сделай с ней, что хочешь. Она твоя. На поясе у неё будет верёвка. Можешь связать ее. Ей запрещено разговаривать с тобой. Да и вряд ли бы ты что-то внятно услышал. Я хочу, чтобы ты удовлетворил свои желания. Дверь там одна. Найдёшь дорогу назад. Оденешься и уйдёшь, как пришёл".
Ну, нет. Откуда я знаю, что это ни какая-нибудь подстава, или розыгрыш. Включат свет и… И кто там будет? Кто меня вообще знает? Всё равно опасно. Если девушки ехали ко мне, ну хотя бы успокоенные рекомендацией в Инсте, посмотрев мой аккаунт, или как-то ещё, то я его этого мужика не знаю совсем. Нет.
Ровный гул турбин. Если закрыть глаза, то совсем не чувствуешь тысячи метров под собой. Если закрыть глаза, то тьма будет совсем не полной. Закройте прямо сейчас свои. Видите это? Видите что-то во тьме? Накройте веки сверху ещё и ладонью. Людям всегда нравится рассматривать тьму больше, чем свет.
Еще до Малевича с его "Чёрным Квадратом" был не менее знаменитый чёрный прямоугольник Алле "Битва негров в пещере глубокой ночью". Просто чёрный прямоугольник в рамке. В отличие от серьёзного Малевича, Алле был крутым приколистом. Жёлтый прямоугольник – "Работа с охрой желтушными мужьями-рогоносцами». Красный – "Уборка урожая помидоров на берегу Красного моря". Не знаю как эти, а "Негры стоят миллионы долларов. И ведь люди не такие уж дураки. Видимо даже в стёбной чёрной картине живет настоящая тьма, что притягивает наш взор, втягивает в себя, впитывает.
Поэтому по прилёту в Москву, сидя в такси, я написал ему короткое «Да». Да я люблю играть. Да я люблю адреналин. Помните, как он будоражил кровь, когда вы ехали ко мне? Или не поехали в последний момент. Вы знаете, к кому я сейчас обращаюсь. И вы поймёте меня лучше других.
* * *
– Я буду здесь, Дима. Через час если ты не выйдешь, зайду сам за тобой.
Вахид был родственником моего друга Марата, улыбчивым чеченским парнем лет двадцати, но за улыбкой его скрывались большие физические возможности. Я всё же оценил риски и подстраховался его помощью. Махнул согласно головой и тонированное стекло мерседеса начало подниматься, постепенно материализуя моё тёмное отражение. Торопливо повернувшись к нему спиной, я начал свой путь навстречу эмоциям.
"Дверь уже будет открыта. Закрой её за собой на замок"
.
Нет, оставим открытой. Вахид присмотрит за ней.
"Проходи прямо, до конца. Увидишь маленькую раздевалку. Там найдёшь всё необходимое"
Здание явно использовалось раньше как спортзал. В нем еще оставался такой застоялый запах железа и разгорячённых тел. В районе Пражской вполне имел право на существование такой бюджетный зальчик. Интересно, почему он закрыт и не используется?
Так, в шкафчике ключ торчит, как он и писал, все верно. Мешочек внутри, с резинкой на руку. Кстати, очень продуманно, чтобы я не шарился по полу с завязанными глазами, если выроню его ненароком. Что внутри? Три презерватива. Смазка, в какой то мини упаковке, похожа на зубную пасту в гостиницах. Беруши. Никогда такими не пользовался, хоть и слышал про них. Вставляю. Видно, что дверь справа не заперта. Маленькая тёмная щель. Осталось потянуть за ручку и… Я прислушался, оттуда не звука. Поднял руку к уху и щёлкнул пальцами. Еле-еле различимо, на уровне почти «кажется». Прикольная штука, такие помню, мне очень нужны были бы в Тае, так как орава в 20 человек на дне рождения Алекса жила своей жизнью, иногда не давая спать.
А повязка в мешочке была на широкой резинке, возможно, даже немного давила, но зато очень хорошо держалась на голове. Не видно вообще ничего. Пальцы сначала попали в шершавую поверхность стены. Влево вправо. Где же она? А вот, ручка. Шаг, осторожный на ощупь. Без зрения, кажется, что сейчас упадёшь куда-нибудь в пропасть, которой так-то взяться неоткуда. Остановился, вслушался. Тишина. Шум крови, текущей в венах. Стук сердца. Шершавый ковролин под босыми ногами.
Где я найду её в этой тьме?
Шаг. Шаг. Я вытянул руки как слепой. Ну, если она неподвижна, то найти её будет проблематично. Это всё равно, что я буду играть в морской бой с единственным однопалубным кораблём противника. Испытай своё везение, называется.
Помню старый детский стишок, черно-юморной: "…Зато я нюхаю и слышу хорошо" Слух как бы тоже приглушён. Но запах, да, единственный инструмент. Либо так я её найду, либо обнаружу прикосновениями. Задействуем логику.
Я пойду прямо до стены, вытянув руки в стороны. На каждый шаг, сначала взмах руки вперёд. Далее, сдвигаюсь сторону и иду обратным путём. И, в конце концов, можно прекратить играть. Но мне уже нравится.
Раз шаг. Два шаг. Раз шаг. Два шаг. Запах… я втянул ноздрями воздух, как зверь. Запах…
Казалось, я слышу его след. К чёрту логику ходьбы по секторам. Запах тела, Смесь едва уловимого парфюма, запах её кожи. Чего-то ещё. Туда. В ту сторону.
Запах-шорох. Шаг.
Запах-шепот. Шаг ещё.
