bannerbannerbanner
полная версияПалеолитическая трагедия

Дмитрий Андреевич Шашков
Палеолитическая трагедия

Полная версия

После утомительного перехода по высокой траве, мы заметили, наконец, вдали другую группу людей, во всём похожую на нашу. Все мы очень оживились и поспешили к ним – это были наши собратья из другого рода нашего племени. Они тоже поспешили нам навстречу. По мере приближения стали различимы идущие впереди взрослые охотники с копьями и копьеметалками в руках, такими же, как у нас, следом так же поспешали подростки с запасными копьями, некоторые с рубилами.

Когда две группы сблизились настолько, что можно было услышать друг друга, мужчины с обеих сторон стали выкрикивать традиционные приветствия.

– Вороны приветствуют кабанов, – называем мы тотемы наших родов.

– Кабаны приветствуют воронов!

– Вороны отдадут своих сестер замуж за кабанов!

– Кабаны отдадут своих сестер замуж за воронов!

Сёстры – единственное, что мы можем предложить друг другу, – ведь всё у нас одинаково – та же пища, которую добываем на охоте, те же охотничьи угодья, те же камни, из которых делаем оружие и орудия труда. И только в жены мы не можем брать сестёр, девушек своего рода, это навлечет страшное проклятье на весь род, не говоря уж о детях такой пары! Рода, допускавшие такое, вымирают…

Встретившись, наконец, лицом к лицу с кабанами, мы обмениваемся с ними рукопожатиями – это тоже часть ритуала, призванного показать, что в руке не спрятано рубило или камень. Мужчины обмениваются рукопожатиями по очереди сначала одной, потом другой рукой, перехватывая при этом копьё с копьеметалкой в свободную руку. Подростки – у них в руках действительно у многих рубила, которые они носят за нами, – в ритуалах всё равно не участвуют, стоят поодаль и почтительно наблюдают. Закончив с церемонией, многие мужчины искренне обнимаются со старыми знакомыми из другого рода, которых давно не видели, поскольку даже на крупные охоты редко удается собрать сразу все роды, хоть и кочующие все следом за одними и теми же стадами животных, но при этом всё же живущими большую часть времени независимо друг от друга, и нечасто встречающимися в степи.

Закончив с приветствиями, мы все вместе двинулись в путь спиной к солнцу – мы всегда так делаем в поисках добычи, так как солнце при этом не слепит нам глаза, более того, позволяет подойти максимально близко к добыче незамеченными. Солнце всегда за того, кто доверчиво подставляем ему спину, и против того, кто дерзко пытается смотреть в его сторону – таков его странный нрав! – если же кто будет столь дерзок, что станет смотреть прямо на солнце, вскоре будет наказан болью в глазах, а то и вовсе ослепнет.

Итак, взяв в союзники солнце, мы действительно вскоре обнаружили первую добычу – это был табун диких лошадей, мирно пасущийся вдалеке. Но попробуйте поймать в степи дикую лошадь! Мы разделились на две группы и, прячась в траве, принялись окружать табун с двух сторон. Одна группа должна была погнать лошадей на другую, а другая, спрятавшись в высокой траве, подпустить поближе и закидать копьями. Раненых лошадей, когда они отстанут от табуна, затем догонят и добьют. Кабаны первыми спугнули их и погнали в нашу сторону, однако лошади на этот раз оказались хитрее и воронов, и кабанов, – табун понёсся слишком далеко от нас для надёжных бросков наших копий. Мы, конечно, всё равно метали их, как могли далеко, и даже видели, что они на излёте почти достигали цели, несколько раз даже, кажется, оцарапали крупы и спины лошадей, но не нанесли им серьезных ран. Табун пронесся мимо, а мы лишь сопроводили его стремительный бег тяжелым вздохом разочарования. Кто-то из подростков даже расплакался, и один из мужчин отвесил ему звонкий подзатыльник, чтоб не ревел.

Голодные, мы отправили собирать не оправдавшие надежд копья. Собрав их и дождавшись кабанов, таких же разочарованных и молчаливых, как мы, все вместе опять двинулись в путь спиной к солнцу.

Спустя некоторое время на горизонте вновь появилось стадо каких-то животных, мы в нетерпении прибавили шагу. Подростки на этот раз отставали, некоторые хныкали, не выдерживая тягот пути, тогда мы забрали у них все копья и поспешили вперёд без них. Казалось, животные совсем не становятся ближе, хотя они явно не убегали, а мирно бродили. Видно, они были очень большие. Таков нрав всего большого, обманывать на большом расстоянии. Каково же было наше разочарование, когда мы поняли, кто это – это были мамонты! Увы, нас было слишком мало, чтобы напасть на стадо мамонтов! Для этого нужно было бы собрать все рода племени, а мы поспешили начать охоту силами всего двух родов. Усталые и голодные, мы молча опустились в траву, чтобы хоть немного отдохнуть и дождаться наших подростков.

Добравшись до нас, запыхавшиеся подростки сначала с недоумением смотрели на взрослых мужчин – чего это мы устало сидим на земле, вместо того, чтобы преследовать добычу? – а когда поняли, что мы отказались от добычи, и вовсе пали духом, многие стали ныть, жаловаться на голод, а один даже дерзнул сказать взрослым, что мы плохие охотники. Тогда некоторые мужчины вскочили, чтобы хорошенько всыпать ему, но он в страхе бросился бежать. Преследовать его никому не хотелось, зато досталось другим подросткам за то, что ныли и действовали взрослым на нервы. Тем не менее, эта ссора всех как-то взбодрила, позволив выплеснуть общее разочарование. Все быстро помирились, только убежавший мальчишка никак не возвращался. Нам было жаль его, ведь если он не догонит нас, то погибнет один в степи от голода, или его растерзают хищники, но мы не могли ждать его долго, потому что нас ждали с охоты наши голодные матери, жёны и сёстры.

И мы вновь двинулись в путь спиной к солнцу, но шли недолго, потому что оно вскоре стало подсказывать нам о близости ночи. Тогда мы начали готовить костёр, так как ночью всегда приходит холод. Заодно собирали, какие находили, коренья, как это делают женщины; кореньями немного притупили голод, хотя после утомительного дневного перехода такой пищи было, конечно, слишком мало – голод скоро должен был вернуться.

Пока одни расчищали площадку для костра, другие собирали хворост в ближайшем перелеске. Выбрав пару самых сухих палок и очистив их от коры, один из нас с помощью рубила проковырял небольшое углубление в палочке побольше и положил её на землю. Другой, уперев в углубление конец ещё одной палочки, принялся быстро-быстро вращать её между ладонями, пока из места трения не потянулся еле заметный дымок. Все, столпившись вокруг, одобрительно закивали и начали подкладывать в зарождающийся огонь сначала самые крохотные сухие кусочки травы и коры. Новорожденный огонь требует с собой самого нежного обращения, как женщины обращаются с новорожденным младенцем. Затем его ещё довольно долго раздували и выкармливали корой и травой, пока он совсем не окреп, и только тогда стали класть крупные ветки и охапки сухой травы. Вскоре огонь запылал в полную силу! Мы очень радовались – ведь далеко не всегда огонь появляется на свет жизнеспособным!

В приподнятом настроении мы все уселись вокруг костра, жуя коренья, какие кому удалось найти при сборе хвороста и расчистке места для костра. Жёсткие и невкусные, они теперь нам казались желанной пищей.

Когда совсем стемнело, у нас случилась ещё одна радость: вернулся убежавший мальчик, – пришёл, завидев костёр в степи! Мы посадили его поближе к огню, некоторые поделились своими кореньями. Немного насытившись, мальчик начал говорить, и все его стали слушать. Вообще, взрослые редко слушают подростков – о чем они могут рассказать? У них нет ещё опыта, у них и постоянных имён ещё нет, пока не пройдут инициацию и не станут взрослыми охотниками. Но на этот раз все слушали внимательно о том, как он был один в степи, – не всякий взрослый охотник имеет этот опасный опыт!

Рейтинг@Mail.ru