Дмитрий Александрович Видинеев
Свист в голове
Я ему пожаловался, что кризис у меня творческий, с самого детства почитай. А ведь когда маленьким был, я хорошую музыку сочинял. И играл её на стареньком, начищенном до блеска пионерском горне. Бабушка была в восторге, говорила, что я очень талантлив. Хоть и полуглухая, а слышала в моей музыке прекрасное.
Тогда-то я и решил стать композитором.
Нотную грамоту изучил. А когда мне исполнилось тринадцать, папа взял деньги, которые бабушка отложила на скорбный день, и купил мне рояль – чёрный, блестящий как лакированный башмак. А себе купил белый "запорожец" и укатил на нём в неведомые дали. Больше я его не видел. Так и остались мы одни – я, бабушка и чёрный рояль.
Шли годы, но мечта стать великим композитором меня не покидала. Вот только Муза… она избегала меня всячески, будто я прокажённый какой-то. Порой сутками не отходил от рояля, всё сочинял, сочинял, и записывал ноты. А в итоге получалась банальщина, достойная разе что отечественной попсы.
Другой бы руки опустил, но только не я.
В минуты отчаяния наливал себе стаканчик водки и вспоминал бабушку: вот она сидит в плетёном кресле-качалке, прижимает к груди пустую пистолетную кобуру, с которой никогда не расставалась – память о службе в КГБ, – и с одухотворённым лицом слушает звуки моего горна.
