Джэки Иоки
Инициация «Отчаяние»
Глава 5
Через два дня Макс поднимался на одну из горных вершин Монблана. Когда-то он сам показал ей это своё любимое место, где хорошо думалось и спокойно дышалось. Морозный воздух позволял расставить всё на свои места. Вдали от туристических троп и маршрутов было тихо, но, видя совсем свежие следы на снегу, он не сомневался, что найдёт её здесь. Тем более после того, как обнаружил признаки её пребывания в маленькой деревеньке внизу.
С каждым его шагом мягкий ветер, гулявший у подножия, усиливался и начинал задувать шквальными порывами. Макс всё выше натягивал на лицо шарф, но упорно шёл вверх, не собираясь сдаваться. Когда же поскрипывающие вековые деревья начали редеть, открывая панорамный вид на заснеженные горные пики, он увидел и её. Кай стояла на самом краю отвесной скалы, обнимая себя руками. Чёрные волосы были растрёпаны ветром, пальцы на плечах впивались в толстый материал лыжного костюма, а сама она смотрела куда-то вдаль, едва заметно покачиваясь.
– Скажи, что ты здесь не для того, чтобы спрыгнуть вниз, – стянув шарф, Макс остановился в паре шагов от неё, и Кай резко обернулась, опуская руки. Её надменный взгляд прожёг его насквозь. Она не смотрела на него так даже в самом начале их работы вместе.
– Я что, похожа на сумасшедшую? – Кай снова отвернулась, и Макс подошёл ближе, борясь с отчаянным желанием прикоснуться к ней. Но только сжал кулаки в попытке унять свои чувства – знал, что не позволит, не подпустит его к себе. – Но ты был прав, думается здесь, и правда, хорошо. А решения принимаются быстро.
– И что ты решила?
– Забыть о том, что было. Найти себе новое место. Попробовать стать кем-то другим, – голос Кай звучал спокойно, даже равнодушно.
– Ты та, кто ты есть, и другой никогда не станешь, сколько бы ни пыталась. И ты знаешь, где твоё место.
– Опять читаешь мне проповеди? В этот раз не сработает, – Кай хмыкнула, пряча заледеневшие руки в карманы куртки, и посмотрела на него ещё жёстче: – Зачем ты пришёл?
– Поговорить с тобой. Я узнал правду.
– Я подозревала, что Виктор не выдержит и всё тебе расскажет.
– Он мне отказал. Я разговаривал с Анной.
– Понятно, – Кай поджала губы и снова перевела взгляд на горы. Смотреть на Макса было невыносимо. Сейчас её разрывало от противоречивых эмоций, а более-менее устоявшийся за пару дней мир в её душе опять шатало из стороны в сторону. И только неимоверным усилием воли она умудрялась держать себя в руках. И язвить, чтобы не сорваться на рвущийся крик. – И что теперь? Что теперь ты от меня хочешь? Неужели всё вдруг стало просто, и ты готов принять меня с распростёртыми объятиями после того, как я два года прожила с Крейгом?
Она вернула ему его же слова, брошенные в порыве злости, и Макс закусил щёку, прекрасно понимая, насколько они ранили её. Как сильно он обидел её. Что сделал с ней и с их отношениями.
– Я хочу извиниться и всё обсудить.
– Да нечего обсуждать! – Кай вспылила и сердито ударила тяжёлым ботинком по снежной насыпи, скидывая ледяную крошку со скалы. После действия сыворотки её нервная система всё ещё не пришла до конца в норму, и порой ей было достаточно сложно контролировать вспышки своих эмоций. – Всё было предельно ясно там, в коридоре.
– Чёрт, Кай, я был в бешенстве и был неправ. Узнал, что ты была с ним, и… – Макс схватил её за руку, разворачивая лицом к себе, и утонул в тёмно-зелёных глазах, которые сейчас сверкали опасным огнём и затягивали его словно болото, сулящее неминуемую гибель. Сделав глубокий вдох, он заговорил ещё напористее и с бóльшим сожалением: – Блять, ты же знаешь, как я слетаю с катушек от ревности. Помнишь, чем это заканчивалось в прошлые разы. Да, это ни хрена не оправдывает меня. И ты имеешь право злиться на меня до конца жизни. Только не уходи. Давай поговорим. Как раньше, когда мы могли обсудить и решить любую проблему. Я совершил самую большую ошибку в своей жизни, не выслушав тебя тогда. И не могу позволить и тебе совершить её. Ты должна поговорить со мной.
– Должна? – Кай насмешливо выгнула бровь и опустила уничижительный взгляд на его руку, так и сжимающую её запястье. И Макс тут же выпустил её, словно обжёгшись. – Я погасила все свои долги перед тобой в течение последних двух лет. В течение каждого чёртового дня.
– Просто выслушай меня. Пожалуйста.
– Ладно, говори.
– Давай вернёмся в наш дом.
– Твой дом, Макс. Это твой дом. И нет. Хочешь говорить – говори здесь. У меня самолёт через три часа, и я не собираюсь на него опаздывать.
Макс знал, что накосячил. По-крупному. Так, как ещё никогда. И впервые не мог подобрать нужных слов, прекрасно понимая, что, что бы он ни сказал, это никогда не искупит его вины. Что лишь действиями он сможет вернуть её любовь, которая, как он надеялся, всё ещё жила где-то внутри Кай. Но сейчас, когда у него была возможность только говорить, чтобы попытаться убедить её не уезжать, язык не хотел слушаться, а мысли не складывались в предложения, мечась в его голове словно рой острых стальных клинков, ранящих и его самого. В итоге он тяжело выдохнул и снова заглянул в безжалостные глаза.
– Я не представляю, как вымолить у тебя прощение. Я столько всего сделал не так. Повёл себя как кретин. И мне безумно жаль, что из-за меня тебе пришлось пожертвовать собой. Если бы я знал, никогда бы не позволил тебе сделать этого.
– Забудь об этом. Никто не смог бы остановить меня тогда, даже ты. Тем более ты. Это было только моё решение. И даже зная тогда, как будет, я всё равно поступила бы точно так же. И уж в этом ты точно не виноват. Сам же сказал однажды, чтобы я не принимала на себя то, что от меня не зависит. Так следуй своему совету.
Холод в её голосе пронизывал насквозь сильнее бушующего на обрыве ветра, но Макс не обращал на это внимания. Другого он не заслуживал. И, конечно, она была права.
– Знаю. Но после… Я должен был быть с тобой. Но пошёл на поводу у своих эмоций, как глупый мальчишка. Не разобрался. Бросил тебя, думая лишь о себе. И…
– И я рада, что тебя там не было, – скривилась Кай. – Что никого не было. Что никто не видел меня в том состоянии. Жалость мне тогда нужна была меньше всего. Её бы я не вынесла.
– Не жалость, поддержка.
Кай фыркнула, ясно давая понять, что думает по этому поводу, и Макс удручённо опустил голову:
– Я должен был. Несмотря ни на что. Как напарник, как друг, как муж.
– Ты им не был, – сцепив зубы, Кай отвернулась. Она не хотела, чтобы он видел, как ей больно.
Муж… Она никогда не стремилась связать себя узами брака. Да и вообще какими-либо узами. Но с ним она впервые задумалась о семье. И, казалось, всё это было так близко. Так возможно. Но хренов Итан разрушил её хрупкое счастье. Пустил под откос всю их жизнь. И даже тогда она не сдавалась. Боролась за них до последнего. Билась, как могла. И вырвалась. А всё равно не получилось. Макс не принял её.
А теперь что? Теперь он хотел вернуть её обратно? После того, как разбил ей сердце, растоптал его своим безразличием. Она могла ожидать чего угодно, знала, что не будет просто, знала, что ему тоже было сложно решиться подпустить к себе кого-то, и её поступок казался ему предательством. Но Кай верила в его любовь и здравый смысл. Верила, что он выслушает и поймёт. Так стремилась к нему. А он просто вышвырнул её. И это было страшнее всего. Как будто она никогда для него ничего не значила.
Да и хрен с ним. Нужно было давно свыкнуться с тем, что никто никогда не поставит её на первое место в своей жизни. Всегда будет что-то важнее. Всегда будут какие-то причины. И сейчас она всеми силами старалась принять этот факт. Но для этого нужно было уехать отсюда. Чтобы больше никогда его не видеть. Чтобы не вспоминать весь этот ад, через который заставил её пройти Итан.
– Я хотел им быть…
Кай едва подавила язвительный смешок. Так и хотелось выплюнуть ему в лицо “Чушь собачья”, но она сдержалась. Вместо этого, кое-как утихомирив свои эмоции, просто бросила через плечо:
– Макс, хватит. Ты же видишь, ничего не получается. Этот разговор ни к чему не приведёт. Не судьба. Смирись, – мотнув головой, Кай двинулась в сторону леса.
– Ты даже не хочешь попробовать, – её безразличие добивало Макса. Скребло когтями самую душу. И снова пробуждало в нём неконтролируемую ярость. – Как всегда закрываешься от меня. Не впускаешь. Бежишь.
– Я бегу? Я закрываюсь? – резко развернувшись, Кай зашипела сквозь ревущий ветер, который рвал её чёрные волосы. Глаза метали молнии, а она сама была сейчас похожа на разъярённую ведьму, готовую убивать каждого, кто ей попадётся. – По-моему, это ты сбежал тогда. Даже не захотел выслушать. А теперь обвиняешь меня в том, что я что-то там не пытаюсь?
– Я был уверен, что ты предала меня! И умирал от боли все эти два года. А когда узнал, что ты была с ним…
– От боли?! – Кай, казалось, пришла в ещё большее бешенство. – Ты ничего не знаешь о боли, Макс. Ты никогда не терял ребёнка. Так что не смей…
– Что? – Макс отшатнулся назад, пытаясь сквозь бурю своего гнева осознать то, что она только что сказала, а по лицу Кай потекли слёзы, которые тут же замёрзли на её щеках блестящими ледяными осколками.
Она покачала головой, сжимая губы в тонкую полоску, и посмотрела на него затравленным зверьком, вмиг растеряв всю свою силу. Кай не собиралась говорить ему. Никто не знал. И он не должен был. Сначала она не хотела причинить ему ещё большую боль, а потом – вызвать жалость. Она бы не стерпела этого. Но сейчас он довёл её, и слова вырвались сами по себе.
– Какого ребёнка?.. – прохрипел Макс, чувствуя, как теряет связь с реальностью. Как сердце покрывается коркой льда. Как тело перестаёт его слушаться, наливаясь свинцом.
– Нашего с тобой ребёнка… – одними губами прошептала Кай. Воспоминания снова душили её, вспарывали не затянувшиеся раны, кислотой обжигали внутренности. И она сорвалась с места, не в силах снова вынести это. Ведь стоило ей сказать об этом вслух, чувство потери стало буквально осязаемым, било наотмашь, как хлеставшие её по лицу ветки, сквозь которые она продиралась напролом в попытке сбежать от самой себя.
Позади послышался отчаянный звериный вой, и её достигла волна и его боли, которой она никогда не желала, от которой стремилась уберечь его. И выскочив наконец на тропинку, Кай побежала ещё быстрее. Нет, её бы она уже не вынесла. Не выплыла бы.
* * *
Макс упал на колени и сдавил голову руками. Она была беременна. У них должен был быть ребёнок. Была… Должен был… Эти слова кинжалами вонзались в его сердце, проворачиваясь в кровоточащих ранах снова и снова. И всё, что они сказали друг другу до этой минуты, меркло по сравнению с этой новостью. Казалось бессмысленным и совершенно не важным.
Он мог стать отцом… Нет, его не испугал этот факт. Не стал шоком. Он проник в мысли и осел на душе мягко и осторожно. Как будто занимая своё собственное, специально приготовленное место. Словно так и должно было быть. И тут же удар под дых. Самый сильный и болезненный в его жизни.
Она потеряла их ребёнка… И если это убивало сейчас его, медленно просачиваясь ядом в кровь, то что же должна была чувствовать она?
– Кай…
Уперевшись ладонями в снег, Макс распахнул глаза, всматриваясь в серое зимнее небо. И больше не ощущал холода. По телу разливалась агония.
– Кай…
Кое-как скинув с себя бетонную плиту осознания, придавившую его к земле, он рывком поднялся на ноги и бросился в лес, завывающий вьюгой. Лишь бы найти её, лишь бы успеть. Сжать в объятиях и успокоить. Потому что перед глазами возник её взгляд, словно с того света, который он увидел, прежде чем погрязнуть в своих эмоциях. И пусть она будет биться в его руках дикой кошкой, царапая всё, до чего сможет достать, но он ни за что не выпустит её. Его бедная девочка. И он мудак, какой же он мудак.
Но как бы быстро Макс ни мчался вниз по склону, петляя между деревьями и глотая морозный воздух, колючками впивающийся в его горло, догнать Кай он всё равно не смог. Она всегда бегала гораздо быстрее него. Да, кажется, быстрее всех, кого он знал. И когда Макс добрался до туристической деревушки у подножия горы, Кай уже и след простыл.
– Ты знал? – едва слышно, практически задыхаясь, прорычал он в трубку, когда Виктор ответил на его звонок.
– О чём? – спокойно поинтересовался тот, не отвлекаясь от работы. Макс отчётливо различил, как на том конце мужские пальцы бодро перестукивают по сенсорной панели рабочего стола.
– О том, что она была беременна, когда ушла.
В трубке повисла давящая тишина, а потом раздался тяжёлый выдох.
– Нет. Иначе я никуда бы её не пустил.
– Мне нужно знать, куда она собралась, – Макс привалился спиной к боку своей машины, запрокидывая голову. Крупные снежинки, кружась, мягко опускались на его лицо, но он их даже не чувствовал.
– Я не знаю.
– Как в прошлый раз? – уже гораздо спокойнее произнёс он, прекрасно понимая, что злостью не добьётся правды.
– Она сама не знает, куда поедет и где осядет. Обещала позвонить, как определится.
Макс закрыл глаза на несколько секунд, пытаясь свыкнуться с ноющей болью в груди. Она снова вернулась. Да нет, никуда она и не уходила. Просто он научился не обращать на неё внимание. А сейчас снова почувствовал. Ещё более сильную, чем раньше.
– Возвращайся в Америку, – голос Виктора в трубке звучал тихо, но настойчиво. – Ты нужен здесь. Я серьёзно. У нас слишком много работы.
Макс понимал, что тот пытается отвлечь его, переключить внимание, что он бы и сам так поступил с любым из своих студентов. А ещё он знал, что Виктор пытается заботиться о Кай, оберегает её от новых выяснений отношений, защищает от потрясений. Но не Виктору было решать, что для неё лучше. Она и так была одна эти несколько лет.
– Мне нужно ещё время. За системой безопасности я смогу проследить и удалённо, а моей группой займётся Ник. Программу для них я расписал на несколько месяцев вперёд. Он разберётся.
– Фрейзер.
И то, как Виктор произнёс его фамилию, заставило Макса скривиться. Тот словно давил, предупреждая о последствиях неповиновения, но ему было всё равно. Сейчас ничего не имело значения.
– Я постараюсь быть на связи.
Глава 6
Макс скинул звонок и, сев за руль арендованной машины, резко газанул, распугивая шатающихся мимо любителей зимнего отдыха. Через несколько часов он уже снова поднимался на крыльцо собственного дома в глуши Французских Альп, куда слишком уж зачастил в последнее время. Провозившись ещё полчаса, чтобы настроить спутниковую связь, он достал свой ноутбук и, отгородившись от эмоций, углубился в электронные дебри Агентства, собираясь взломать учётную запись Кай, чтобы получить все имеющиеся там данные. Абсолютно все. Потому что даже у напарников был ограниченный уровень доступа. А ему нужно было понимать, с чего начать поиски.
Но стоило ему только слегка копнуть, как на него тут же вывалились гигабайты информации. Причём совершенно новой. Датированные двумя месяцами ранее. Тем днём, когда Кай вернулась. Видимо, стоило ей оказаться в штаб-квартире, её браслет, который был не просто любимой безделушкой, но и высокотехнологичным электронным устройством, автоматически подключился к их системе и синхронизировался, передавая данные в её профиль, чтобы потом она могла распределить их по реестрам.
Макс открыл папку, бегло просматривая её содержимое. Там были сотни фотографий разнообразных контрактов с поставщиками и покупателями, данные о подставных фирмах, многочисленные планы каких-то зданий и объектов, копии переписок, файлы с телефонными разговорами, протоколы проведённых операций и испытаний оружия и даже личные дела подчинённых Итана. Просто нереальное количество информации, относящейся к работе Крейга. Времени Кай явно не теряла. Но всё это было не то. Это никак не могло ему помочь в её поисках.
И Макс уже собирался закрыть папку, когда наткнулся в ней на ещё одну – системную. Обычно так хранились записи переговоров с голосовым помощником. Но если, убежав, Кай отключила браслет от сети Агентства, то зачем ей нужно было вызывать Ашера, ведь связи с серверами штаб-квартиры у него не было. Это казалось странным.
Вбив в окно для ввода пароля координаты места их первой встречи с Кай, а следом свои и её инициалы, Макс обнаружил несколько аудиофайлов, а включив первый, завис. По ушам ударило тяжёлое дыхание, усиленное эхом, отбивающимся от бетонных стен, а потом и прерывистый женский голос, который он не мог не узнать.
– Мне кажется, я начинаю сходить с ума, Ашер. Ашер, Ашер, господи, – Кай надрывно рассмеялась и тут же застонала, не прекращая сдавленно говорить: – Никогда не думала, что буду радоваться разговору с системой.
– Ваш запрос не может быть обработан. Авторизуйтесь и повторите попытку.
– Как будто мне так уж нужны твои ответы.
Послышался хриплый кашель, перемежающийся шипением, и шорох, словно Кай ползла куда-то, а потом привалилась к стене.
– Да ты даже не сможешь понять, о чём я говорю. Чёрт, как же холодно… Надо попробовать уснуть… Может, тогда я смогу забыть обо всём этом…
Запись оборвалась, и Макс судорожно сглотнул. Несколько секунд аудио выстроили в его голове ужасающую картинку. Он знал такие её интонации. Так Кай говорила, когда пыталась скрыть, что ей больно. Всегда храбрилась.
Он выделил все файлы и запустил их непрерывным потоком.
– Чёрт, чёрт, чёрт! – Кай с шипящим свистом втянула воздух и всхлипнула. – Не смей. Не смей плакать. Он остановится. Когда-нибудь ему это надоест. Просто молчи. Ты же можешь, можешь. Покричи здесь, а там не смей.
Она сипло зарычала, и Макс до крови закусил нижнюю губу, вскакивая с барного стула, на котором сидел всё это время. Распахнув стеклянную дверцу шкафчика, он выхватил бутылку рома и сделал несколько жадных глотков прямо из горла. Слышать это было невыносимо. Но нажать на стоп он не мог, впитывая в себя каждый звук её страданий.
– Я никогда не думала, что время может тянуться настолько медленно. И эта тишина… она просто убивает… – звонкий голос Кай трескался, надламывался, и было слышно, с каким трудом даётся ей каждое слово. – Я даже перестала считать дни. Совсем запуталась. Да и это бесполезно. А ещё так хочется солнца… Хоть немножко тепла… и света… Ашер, знаешь, когда я последний раз видела солнце? Да, правильно, в тот день. Оно тогда так ярко светило. Даже рано утром. А то утро… Ты даже не представляешь, как я была тогда счастлива. Мы должны были пожениться. И я так ждала этого момента. Так ждала, что наконец-то стану официально его… Какая глупость, я ведь и так была его. Всегда. Но почему-то этот день столько значил для меня. А потом пуф… И вместо того, чтобы идти к алтарю, мне пришлось бежать через толпу по площади к Итану. Сука, ненавижу его. Как он мог превратиться в это?.. А ещё… ещё в то утро я узнала, что у нас с Максом будет ребёнок. Мне было так страшно, но я помню, что была уверена – он будет рад. Не знаю почему. Просто была уверена. Так хотела сказать ему… И кто придумал эту глупую традицию ночевать перед свадьбой отдельно? Мне так хотелось увидеть его лицо, когда он узнает… Но ничего… Увижу, скажу. А Макс увидит нашего мальчика… или девочку… Интересно, кто там… Хотя какая разница. Лишь бы с ним всё было в порядке. А я перетерплю, справлюсь. И когда-нибудь мы обязательно вернёмся домой. К Максу. Он ведь дождётся нас? Дождётся?..
Макс рухнул лбом на стол и запустил пальцы в волосы. Глупая, глупая… Зачем же она это сделала? Почему не подумала прежде всего о ребёнке? Почему… Да он бы лучше сам подорвал на себе этот хренов жетон, чем допустил то, что произошло.
– Знаешь, Ашер, наверное… Наверное, можно даже взять это на вооружение. На случай трудных переговоров, – Кай истерично расхохоталась. – Я бы никогда не додумалась ввести сначала анестезию. Ведь какой смысл? Ты же хочешь, чтобы твоя жертва чувствовала, как ты втыкаешь ей иголки под ногти. Но я тебе скажу, смысл есть. Су-у-ука, это просто адская… конченая хрень. Когда действие лидокаина заканчивается… О-о-о ты себе просто не представляешь, насколько чудовищной становится боль. Это даже хуже тех стальных плёток, которыми эта мразь отхлестала меня на прошлой неделе. Да куда уж тебе представить, ты лишь набор единиц и нулей. Ты ничего об этом не знаешь.
Под конец её голос сорвался на тихое хныканье, и Кай продолжила едва различимым шёпотом:
– Твою мать, что ты несёшь?.. Ты никогда и ни с кем не сделаешь такого. Не сходи с ума. Скоро всё закончится, обязательно закончится. Просто потерпи. Ещё чуть-чуть… Да, малыш? Совсем немного. Ради тебя я стерплю всё что угодно…
Макс до хруста в пальцах сжал столешницу и зажмурился, отчётливо видя перед глазами, как она лежала на холодном полу, свернувшись калачиком, и поглаживала живот, разговаривая с их ребёнком. Внутри него всё бурлило болью и злостью. Крейг не просто заставил её сбежать со свадьбы и работать на него. Он пытал её. Избивал и запирал в каком-то подвале. Сколько же это продолжалось, раз она начала говорить сама с собой? Как она вынесла всё это?
По деревянной кухне пронёсся оглушающий женский вопль, сменившийся душераздирающим воем, и Макс окаменел, боясь, что Кай заговорит. Боясь услышать, что же тогда творилось в её душе. Ведь он сразу понял, что произошло. Только одно могло заставить его самую сильную девочку так убиваться.
И та молчала, захлёбываясь в рыданиях. Не произнесла ни слова, будто зная о его страхе. Словно щадя его чувства. Хотя Макс понимал, что вряд ли она предполагала, что кто-то, а тем более он, услышит эти записи. Просто ей так было легче, создавало ощущение присутствия кого-то рядом. Просто нужно было куда-то выговариваться, чтобы не взорваться и не свихнуться от тех эмоций, что сейчас кипели и в нём, выворачивали суставы и ломали кости изнутри.
Эта запись была самая долгая. Кай плакала и подвывала, а Макс каждые несколько секунд опрокидывал в себя глоток рома, не чувствуя ни вкуса, ни опьянения, ничего. Только раздирающую безнадёжность. А потом наступила тишина, ещё больше давящая на барабанные перепонки и его сердце.
– Когда-нибудь…
Макс вздрогнул и сжал в руке бутылку, снова услышав её голос, когда включилась следующая запись. Пустой, безэмоциональный, но твёрдый как сталь.
– Когда-нибудь, Ашер, я убью его. Убью своими собственными руками. За то, что он сделал. С ней, с нами. Со мной. За то, что лишил меня всего: её, Макса, дома. За то, что я никогда не смогу стать матерью. За то, что Макс никогда не простит мне этого… Убью эту тварь. Я обещаю тебе.
Взревев, Макс со всей силы кинул бутылку в стену, и та, оставив мокрое пятно на дереве, разлетелась брызгами осколков, с которыми разлетелась и его призрачная надежда, что ещё всё можно поправить, что у них всё ещё будет, что они попробуют ещё раз. Осколков, на которые разлетался и он сам, превращаясь в пыльную крошку, в труху. И как же ему хотелось самому сейчас убивать. Добраться до этой мрази, до этого… на языке крутились одни маты, и Макс не сдерживал поток нецензурной брани, круша всё, что попадалось ему под руку. Пока на кухне не осталось ни одной целой вещи, кроме ноутбука.
– Я видела его сегодня… Спустя столько времени… Всё бы отдала, чтобы просто дотронуться до него… Просто поцеловать… Просто поговорить… Как же мне нужно, чтобы Макс просто меня обнял…
Судорожно хватая губами воздух, Макс рухнул на усыпанный обломками и черепками посуды пол, опираясь спиной на тумбу, и сам завыл, сдавливая голову руками. Ему казалось, что и от него самого ничего не осталось. Хотелось просто лечь и умереть.
– Итан начал отправлять меня на задания, и я ненавижу себя за это. Ненавижу, что приходится подставлять наших ребят. И если бы не этот урод Джагсон, которого Крейг приставил ко мне… Да, Ашер, сделки с собственной совестью никогда не были моей сильной стороной. Но если я что-то сделаю не так, Итан убьёт Макса. А я не могу потерять и его…
– Господи, как же хорошо ничего не чувствовать… Хотя бы на несколько часов забыть об эмоциях… Превратиться в робота… Как глоток свободы. И плевать, что сейчас я не могу даже пошевелиться, плевать, на этот дикий отходняк, от которого хочется пустить себе пулю в лоб. Плевать на то, что я творила под этой блядской сывороткой. Каждая секунда этих нескольких часов стоила того. Просто немного отдохнуть. Побыть никем…
Записи всё продолжались, а Макс, уперевшись невидящим взглядом в чёрное окно, за которым давно опустилась ночь, казалось, уже вовсе и не слышал ничего. Не слушал, утопая в чувстве своей вины перед Кай, перемалывающей его душу словно в мясорубке, и в бешенстве на Крейга, жалея, что тот мёртв. Жалея, что у него никогда не будет возможности отомстить. За своих девочек… Ведь Кай сказала “за неё”. Ещё там, в больничной палате. А потом и здесь, на записи. У них должна была быть дочь… В глазах запекло.
– Я возвращаюсь домой, Ашер.
Хлопок двери машины и звук заведённого мотора буквально выдернули Макса из коматозного состояния. Первый раз он услышать что-то, кроме её голоса, звучавшего сейчас настолько же безэмоционально, как в тот вечер, когда он снова увидел её.
– Я прикончила этого ублюдка, и сейчас его голова валяется прямо здесь, на соседнем сиденье. Я надеюсь, что успею добраться до базы, прежде чем отключусь. Скорее всего навсегда. Ведь две дозы… Да к чёрту. В общем, эта запись для Виктора, если я сама уже не смогу ему рассказать. Чтобы он знал… Чтобы ты знал, папа, что я справилась. Из того, что передали мне мальчишки, я собрала несколько взрывчаток. Пришлось повозиться пару дней, но я смогла разнести их по особняку Итана и припрятать так, чтобы не вызвать подозрений. Я ждала этого дня последние полгода, с тех пор, как Крейг сказал мне об этом собрании высшего света его детища. Да нет, наверное, последние пять лет, а может, и больше. Уже давно должна была сделать это. Отправить его на тот свет. Да и всю его шайку. Мне даже не пришлось сильно стараться, чтобы соблазнить его, когда закончилось собрание. Он поплыл и потерял бдительность от пары моих слов. Я и не думала, что Итан настолько сильно хочет заполучить меня в свою постель, что согласится даже на то, чтобы я его связала. Повёрнутый ублюдок. Пульт от жетона Макса я деактивировала и тоже забрала. Да и от особняка камня на камне не осталось. Но всё равно лучше всё проверить. Потом. Но это уже задача для тебя и кого-нибудь другого. Надеюсь, на КПП мой браслет сработает. Ты же не закрывал мне доступ?
Последний аудиофайл оборвался, и всё вокруг погрузилось в полнейшую тишину, нарушаемую только тяжёлым мужским дыханием. Максу не хватало воздуха, не хватало места, не хватало… её. Разум поплыл, окончательно отключаясь, и он медленно поднялся, ведомый чистыми инстинктами. Он должен был найти Кай, чтобы… чтобы упасть ей в ноги, вымаливая прощение, и чтобы она уберегла его от необдуманных поступков. Потому что разгромленной кухни было не достаточно. Хотелось разрушать города, стирать с лица земли страны и континенты, хотелось подорвать к чертям всю планету, чтобы каждый человек прочувствовал на себе всю ту боль и ярость, в которых он захлёбывался.
Даже не потрудившись надеть куртку, Макс выскочил из дома.
