Джулия Вольмут
Лепестки Белладонны

Полная версия

Глава 3

 
Я мало сплю, когда не дома всю ночь.
Ты мало спишь, потому что напуган.
 

© Marina Kaye, Double Life

Утро напомнило Эльмире рестарт видеоигры: вчера она потратила все жизни, а сегодня с первого уровня запустила игру «Без Джека Льюиса». Мира сама виновата: воспользовалась чит-кодом, нафантазировала бурный роман – и потерпела поражение. «Босс» оказался ей не по зубам. Она усвоила урок, о котором напоминали пятна слез, рассыпанные каплями по наволочке. Мира встретилась с Джеком. И он, теперь по-настоящему, разбил ей сердце.

– Du lieber Gott! ^[7] Деточка, вставай, уже обед! – Собеседник перешел на английский, зная, что Мира практикует язык из-за желания переехать в Лондон. – Ну? – Скрип отодвинутых занавесок. – Хорошая была ночь?

Эльмира приоткрыла один глаз. Из окна номера стрельнул яркий луч солнца, и Мира закричала, словно вампир:

– Занавески, Франк, закрой их!

Похмелье накатило волнами: хотелось пить, болела голова, тошнило. Горло будто покрылось коркой, а виски пульсировали. «Нужно либо пить, либо плакать», – решила Мира на будущее. Она хотела вновь провалиться в сон, но собеседник и не думал оставлять ее в покое:

– Мирочка, вставай! Сегодня хороший день – поедем на радио!

– Отстань… – простонала в ответ, прогоняя назойливого менеджера.

Франк Штольц стал ее правой рукой, ногой и пяткой три года назад, после встречи на шоу талантов. Франк вызвался помогать милой брюнетке с ангельским голосом, и, соединив амбиции, они создали Белладонну. Милая брюнетка стала дерзкой блондинкой, ангельский голос – сексуальным тембром дьяволицы.

Франку недавно исполнилось тридцать три. Он низенький немец с пивным животом и непослушными черными волосами. Многих смущали фамильярность менеджера и его истеричный нрав, но Мира привыкла к взбалмошному наставнику. Они дружили и ставили бизнес на первое место. Как итог, Европа обожала Белладонну, осталось покорить Америку и Азию.

– Мирочка, мы сорвали джекпот!

Она подскочила на кровати.

– Никаких «джеков» в моем присутствии! – ответила сиплым от жажды голосом. – «Когда человеком владеет одна мысль, он находит ее во всем» ^[8].

– Опять ты книжки цитируешь. – Франк любую литературу, кроме прессы, считал пустой тратой времени.

Штольц сел на край постели. Он глянул на Миру – та, зевая, боролась со сном – и одернул забавный, явно меньше нужного на пару размеров пиджак. А затем завел долгую песню о планах на Лос-Анджелес. Интервью, съемки, автограф-сессия. Мира не слушала.

Ей удалось убедить себя, что встреча с Джеком – сон или фантазия. Но хрупкая иллюзия пошла трещинами, когда Франк достал из брюк телефон и показал выступление с песней «Бандит». То самое – оно наделало много шума. И напомнило о реальности произошедшего.

– Объяснитесь, милочка.

Эльмира схватила подушку, надавила на лицо и застонала, желая если не задохнуться, то хотя бы потерять сознание.

– Весело, правда? – спросил Франк, и по его голосу Мира поняла – менеджеру совсем не весело. – Я выкупил видео с камер видеонаблюдения. Зачем Джек Льюис приходил к тебе в номер? Ладно, неважно. Скажем, боксер тебя запугивал, подошел перед концертом и…

– Нет. – Мира откинула подушку. Села. Голову пронзила боль, отельный номер начал расплываться. Мира, кашляя, схватила с тумбочки стакан. Пригубив холодную воду, объявила: – Мы ничего не будем говорить. Я хочу забыть вчерашний вечер. – «И ночь, когда Джек пришел сюда», – добавила мысленно. – Сделаем то, что планировали до приезда: те интервью. И уедем, ясно?

Франк прищурился. Его светлые глаза заблестели. Мира испугалась, что Франк, проницательный по долгу профессии, проникнет в ее мысли и узнает секреты сердца, а главное – как много она приобрела и потеряла за вчерашнюю ночь.

Но Мира хорошо научилась скрывать чувства, поэтому менеджер ничего не заподозрил и сказал:

– Хотел я изобразить Джека Льюиса в глазах общественности безумным сталкером: кто приезжает к знаменитости, с которой всего раз засветился в новостях, посреди ночи как к своей любимой? Но, похоже, изображать не надо. Он чокнутый! Нам не нужен такой кавалер, дорогуша. У него проблемы с головой и дурная репутация.

Эльмира поставила стакан на тумбочку и вскинула бровь.

– Ты не собирался строить пиар на «романе» между мной и Джеком? – Она изобразила пальцами кавычки. Во рту сделалось горько, словно мысли о невозможном отравляли ее организм. – Ни за что не поверю, ты любишь скандалы, – добавила Мира, отгоняя неуместное тепло в груди, которое появилось, когда она подумала, что для кого-то – пусть для журналистов, для поклонников, для ее менеджера – отношения Джека и Миры возможны.

– Деточка, что хорошего выйдет? – Франк поднялся с кровати и мерил шагами комнату, то и дело спотыкаясь о ворсистый ковер. – Льюису все кости перемыли: в прошлом бабник, дебошир, алкоголик. Образ примерного семьянина грязь не смоет. Хорошая репутация необходима даже рок-звезде, милая моя Белладонна. А родители твоих фанатов? Они будут в шоке! – Штольц взял с тумбочки стакан и залпом осушил воду. – О, забыл главное… Джеку Льюису, мать твою, почти сорок лет! О солд-аутах ^[9] можем забыть.

Мира завернулась в одеяло, как в кокон. О чем говорил менеджер? О придуманной журналистами истории или о ее мечтах? И то и другое звучало по-идиотски – Франк красноречиво это озвучил.

– Да, ты прав.

Стыдно, больно, глупо. Мира захотела упасть Франку в объятия, заплакать и признаться в том, что сотворила вчера. Как унизила себя. А главное, прокричать на весь отель: «Я влюблена в Джека!»

Но Мира не нуждалась в сочувствии. Она давно разучилась быть честной. Особенно с собой. Поэтому кивнула, собрала темные волосы в хвост и направилась в ванную. Здесь пахло дорогими духами и ярко горели лампы. На роскошь Эльмира не обратила внимания – давно привыкла. Ополоснув лицо холодной водой, она долго вглядывалась в покрасневшие глаза, рассматривала опухший нос, искусанные губы.

– Тебе никогда с ним не быть, – прошептала Мира.

Что ответила бы ей девушка из зеркала? Что она на самом деле чувствовала? Едва ли любовь. Извращенную версию любви. Одержимость, кольцом сковавшую внутренности. Невозможность, острым осколком застрявшую в сердце. Ностальгию, что напоминает незаживающую рану. Эльмира вновь и вновь сдирала корочку, не позволяя ране затянуться.

Пора заканчивать. Встреча произошла. Галочка поставлена.

Мира вернулась в комнату с улыбкой: притворяться за несколько лет в шоу-бизнесе она научилась прекрасно. Франк проинформировал, что ассистент заказал в номер ее любимую еду – круассаны с миндальным кремом. А потом менеджер принялся говорить о планах на день. Пока Сара и Грета отсыпались, Белладонна должна позавтракать (или пообедать?), собраться и поехать на радио.

– …ты проснулась в обед, и мы должны выйти через полчаса. Поняла?

Она открыла рот для ответа, формулируя в голове очередную ложь, но не успела сказать ни слова. Барабанной дробью по страдающему от похмелья мозгу прошлась трель телефонного звонка.

Переглянувшись, певица и менеджер уставились на старомодный проводной телефон: белая пластиковая трубка с пружиной-проводом висела на стене номера, едва заметная на обоях в цветочек. Кто в современном мире звонит в номера отелей? Странная Америка.

Мира под удивленно-пристальным взглядом Франка сняла трубку. Пружинистый провод защекотал запястье.

– Алло?

– Эльмира Кассиль?

Она молчала. Свободной рукой потянулась к проводу и накрутила мягкий пластик на палец. Пыталась понять, похож ли голос собеседника на низкий тембр Джека и слышит ли она его южный акцент.

– Мисс Кассиль?

Нет. Этот голос выше, акцент британский. И Мира начала думать о другом: хотела бы она, чтобы ей позвонил Джек? Она вычеркнула его из своей жизни. Но… Хотела. Определенно.

– Алло? Мисс?

Жарко. Нечем дышать. Если позвонил не Джек, почему она не кладет трубку? Мира в поисках решения бегала глазами по комнате: комод, дверь в ванную, тумбочка, идиотские обои, застывший у кровати Франк… Мира ошпарилась о его пытливый взгляд и опустила глаза в пол. Если позвонил не Джек, почему она молчит? Пальцы до хруста сжали трубку. Губы дрогнули. Она надеется.

– Кто там? – нетерпеливо спросил Франк. Он ненавидел быть не в курсе, и от непонимания ситуации его лоб и щеки покрылись алыми пятнами. Франк шагнул в сторону Миры. – Мне ответить?

– Эльмира Кассиль, это вы? – Новая попытка добиться ответа.

В жизни каждого наступает момент, когда стоит прислушаться к интуиции. Сейчас интуиция подсказывала Эльмире положить старомодную трубку, а Франку сочинить правдоподобный рассказ о том, что кто-то ошибся и хочет заказать сто одну розу в соседний номер. Ложь всегда давалась ей легко. Ложь была ее второй кожей. Но Мира отмахнулась.

Никакого рестарта игры не было. Игры «Без Джека Льюиса» не существует. Он всегда в ее сердце, в ее мыслях, как бы она ни пыталась убедить себя в обратном. Поэтому она почувствовала – к звонку Джек причастен, – прокашлялась и ответила:

– Да. Я.

– Добрый день, мисс Кассиль. Это Роберт Томпсон. Агент Джека Льюиса. У вас есть минута обсудить вчерашний инцидент?

Джек проснулся от запаха фруктового пива. Аромат химозного персика будто впитался в его поры. Джек приехал домой и около часа стоял под душем: отмывал с волос и лица липкое пиво. Толстовку он выкинул в урну у лифта, пока телохранитель Белладонны провожал его изумленным взглядом. Устраивать сцену Джек не стал. Глупо было вообще приезжать. Он уехал домой и прокрался в ванную, чтобы Лиззи не увидела его – мокрого и злого – и не начала задавать вопросы. Слишком унизительно было признаться, что его облила пивом взбалмошная рок-звезда.

Джек принялся прокручивать в мыслях вопиющий поступок певицы. А также ругать себя, кретина: опасаясь за репутацию, он дал новый повод обсуждать его. Наверняка по желтым газетам разлетелась запись с камер видеонаблюдения. После концерта Джек листал новости, как одержимый. Он будто вернулся на восемь лет назад, когда его выходки обсуждались в СМИ. И он приехал в отель, словно на автопилоте, с одной целью – убедиться, что его жизнь не рассыпалась, как замок из песка на ветреном пляже. В итоге он сделал только хуже – разозлил девчонку. Раз ей влегкую облить незнакомца пивом, что она может наговорить прессе в угоду веселью, выгоде, обидам?!

Поворочавшись несколько минут, Джек понял, что не сможет вновь уснуть. Поэтому вскочил с постели, чудом не разбудив Элизабет. Жена что-то пробормотала и отвернулась к стене – золотистые локоны разметались по подушке. Ангел. Джеку безумно повезло, что у него есть Лиззи, мальчики, дом, бизнес. Льюис не собирался терять это из-за сплетен.

«Может, вы приехали, потому что в вашей жизни наконец-то что-то произошло?» – звучал в голове насмешливый голос Белладонны. Джек надел спортивные штаны, накинул ветровку поверх футболки и отправился на пробежку. Он бегал по мокрой от росы лужайке, злился и вспоминал, почему отказался от успешной карьеры боксера. Тогда Джек чувствовал то же самое, что и сейчас – потерю контроля. И ему это не нравилось. Ни тогда, ни тем более сейчас.

Бутылка с высокоградусным напитком была спутником Джека на всех соревнованиях. Он стал агрессивным и вспыльчивым – как и хотели в кровавом спорте. Но зависимость пагубно действовала на самое дорогое: отношения с семьей. И Джек выбрал Лиззи. Мальчиков. Скопленных денег хватило, чтобы открыть небольшой бизнес по производству экологически чистых продуктов. Всем занималась Элизабет: она обожала здоровый образ жизни и природу. Именно она мягкой рукой помогла Джеку осознать проблему и обратиться за помощью. Ему понравилась спокойная жизнь. А Белладонна тянула его назад – в скандалы и зависимость.

Льюис пробежал круг и остановился на пороге своего белого двухэтажного дома. Жилье декорировала Элизабет, потому дом был ее отражением: уютный, светлый, комфортный. Джек сел на ступеньки и отдышался. Он был потный, но спокойнее, чем пятнадцать минут назад. Спорт, как и всегда, помог освободить разум от мусора.

Джек отправился в душ. «Пошла эта пресса, – рассуждал он, намыливая тело гелем, – главное, моя семья в порядке, доход стабилен, а я могу заниматься любимым делом». Джек пару лет назад устроился тренером по боксу в местную школу. «Пусть судачат, лишь бы это не портило жизнь моей семье», – завернувшись в полотенце, мысленно заключил Джек.

Он подошел к зеркалу и протер от пара гладкую поверхность. Взглянул на себя: мокрые темные волосы, усталые зеленые глаза. Куда ему тягаться с акулами журналистики? Или с юными девушками, жаждущими создать шумиху вокруг своей персоны. Белладонна… Она наверняка уедет из города через пару дней. Если Джек не будет искать встреч, то не будет давать поводов для новых слухов. Незачем усложнять себе жизнь.

Из кухни пахло кленовым сиропом. Каждое воскресенье Лиз готовила панкейки, Джек будил мальчишек, и вместе Льюисы завтракали в саду.

Предвкушая семейную идиллию, Джек направился в комнату старшего сына. Джонни отсыпался после счастливого вечера. Именно счастье сына придавало смысл произошедшему безумию, ведь для Джека вечер стал сущим кошмаром.

Он оглядел логово тринадцатилетнего мальчика. Одежда неаккуратно висела на стуле и лежала на полу. На столе вперемешку с фантиками раскиданы учебники, тетради, комиксы; едва слышно гудел ноутбук. Над столом закрытое жалюзи окно, стены украшены плакатами – и не догадаешься, какого цвета обои.

Взгляд задержался на плакате над кроватью. Разумеется, это фотография любимой певицы Джонни – Белладонны. Она сидела на троне в зале готического замка, одетая в шелковое платье с тонкими бретельками. Ее волосы были ниже плеч и чуть темнее, чем вчера в отеле. А он-то поверил, что она блондинка, как на сцене! Наряд подчеркивал изящные ключицы и руки, усыпанные татуировками. Смотрела Белладонна, как королева на подданных: надменный взгляд, уверенная поза… Но Льюис без труда обличил рок-звезду. Он видел ее насквозь. Ненастоящие волосы, на лице много косметики, а татуировки – вторая кожа, за которой скрывалась ранимость. Она вылепила новую себя. Белладонна никогда не знала боли.

«Откуда ты взялась? – вздохнул, обращаясь к певице. – Почему подошла ко мне? Совпадение, разумеется. Я напомнил тебе Бандита, как сказал Джонни. Но… смотрела заинтересованно, будто знакома со мной».

Джек напряг память. Видел ли он ранее Белладонну? Обидел ли ее? Пару раз он приезжал на поединки в Европу, но маршрут был банален: номер в отеле, зал для тренировок, бар при отеле, зал для боя, вновь бар при отеле, самолет. Льюис прикинул, сколько могло в то время исполниться немке – не больше пятнадцати. Несовершеннолетних он в своем окружении не помнил и определенно не позвал бы к себе в номер даже в пьяном угаре.

– Па? – сонно позвал Джонни и потер глаза. – Ты чего тут? – Сын сел на постель и нахмурился. Кудряшки упали ему на глаза.

«С ума схожу, сынок, с плакатом разговариваю», – подумал Джек, а вслух сказал нейтральное:

– Вставай, пора завтракать, – и развернулся к выходу из комнаты.

Он чувствовал жжение на затылке. Его не покидало ощущение, что серые глаза Белладонны следят за ним. И беззвучно смеются.

– Лиззи, помочь с завтраком? – Он позвал жену, но осекся на последнем слове. Застыл в дверном проеме кухни. Забыл, как дышать.

Джек увидел миссис Льюис не у плиты, а за обеденным столом: Элизабет, скрестив пальцы в замок, смотрела на экран телевизора. Ее волнистые локоны выпали из хвоста и обрамляли лицо-сердечко, не тронутое косметикой. Лиз прекрасна, только карие глаза – грустные.

Джеку вспомнилось знакомство с женой: он часто отмечал победы в барах – напивался, цеплял девушек. И Лиззи пришла отдохнуть с подругами, но напоролась на наглого бармена. Джек, словно рыцарь, защитил ее. Затащил в постель. Полюбил. И другие женщины перестали для него существовать. Джек и Лиз встретились пару раз, одержимые страстью, и Лиз забеременела. Она, девушка из хорошей семьи, мечтала о тихом семейном счастье, но Джек постоянно втягивал жену в неприятности – до пятого дня рождения Джонни, когда у Джека вдруг открылись глаза: если он продолжит напиваться, рисковать здоровьем и будущим, Лиззи заберет сына и уйдет. Тогда Джек оставил бокс, а позже, когда родился Питер, понял, что ни разу не пожалел о своем решении. Он не втягивал семью в неприятности. До вчерашнего вечера.

Сейчас Джек стоял и молился, чтобы его опасения не оправдались. Пусть жена, изумленно побледнев, смотрит по телевизору репортаж о цунами в Азии или на рождение панды в зоопарке. Что угодно, только не…

– Белладонна вчера дала жару!

…не это. Не чертова Белладонна!

– Давайте вновь посмотрим ее выступление в клубе Paradise!

Джек стремительно пересек кухню и выключил телевизор. Ему не хотелось ни видеть, ни слышать эту девчонку. Повернувшись к Элизабет, Джек тихо спросил:

– Ты злишься на меня?

– Из-за того, что ты вчера приехал, крикнул: «Сумасшедшая певичка!» – убежал и пропал на пару часов?

– Она и правда сумасшедшая.

Элизабет медлила с ответом, поправляя ворот водолазки, и тянула время, тем самым лишая Джека кислорода. А потом сказала:

– Джонни с тобой не было. В толпе с ним могло случиться что угодно и… Ему всего тринадцать! Это безответственно.

Льюиса как током дернуло. Во всей ситуации ее беспокоит безопасность сына, а не слухи о похождениях мужа. Верно, если бы Джонни был с Джеком, этого бы не случилось: Белладонна не позволила бы такого поведения при малолетнем поклоннике. Джеку до горящих ушей стало стыдно. Лиз думала о сыне, а о чем думал он?

– Мне уже тринадцать, мам, – пришел на помощь старший сын. Он стоял в проеме кухни и сонно потягивался. – Я бы не простил папу, если бы тухнул на диванчиках. – Джонни прошел в кухню, шлепая по плитке босыми пятками, и налил апельсиновый сок из графина в стакан. – Благодаря папе я поговорил с Белладонной. Сфоткался с ней! Это был офигенный вечер. – Сын с благодарностью посмотрел на Джека.

Элизабет открыла рот, но тут же закрыла. Помедлив, она сказала:

– Все хорошо, что хорошо кончается. Я рада, что ты в порядке, – посмотрела на Джека. – Вы оба.

Джек в такие минуты жалел, что его супруга не импульсивная и эмоциональная барышня, а тихая и мудрая женщина. По бесцветному тону жены он так и не понял, злится ли она.

– Я не злюсь.

Мысли читать определенно умеет.

– Девочка славно повеселилась. От рок-звезды вполне ожидаемо что-то подобное. – Лиз говорила мягко и, замолчав на секунду, обратилась к сыну: – Джо, сходи за Питером и помоги накрыть на стол в саду.

Когда сынишка пружинистой походкой убежал из кухни, Джек подошел к супруге, обнял ее за плечи и переспросил:

– Ты точно не злишься? Клянусь, я… Я не успел ничего понять.

Он бы на ее месте злился. От мысли, что какой-то мужик танцует вокруг его женщины, кулаки зачесались.

Элизабет запрокинула голову, встретилась с мужем взглядом и тепло улыбнулась – у Джека перехватило дыхание, и он не удержался от поцелуя в ее сладкие губы. Пошел ниже, по ее щеке к шее.

– Переживаю за тебя. – Лиззи мягко выпуталась из его рук и встала к столешницам. Ее голос дрогнул, выдавая тревогу. – Не сорвись, ладно?

Джеку стало безумно стыдно за то, что он сразу все не рассказал и побоялся реакции самого близкого человека. Он крепко обнял жену, зарываясь лицом в ее волосы.

– Мне не нужен мир без тебя.

– Джек, я серьезно! – Она звонко хихикнула, когда Льюис чмокнул ее в висок. Но тон остался твердым. – Я слишком люблю тебя, чтобы верить прессе. И переживаю вовсе не за то, что юная девушка уведет тебя… – Лиз печально улыбнулась, а у Джека свело живот. Он знал: жена молча соберет вещи – свои и мальчиков – и уйдет от него. И это убьет его сильнее истерик или битой посуды. Джек испугался возможного итога, а Элизабет добавила: – Меня волнует стресс вокруг тебя. Идем завтракать.

Когда Льюис вышел в сад, то запретил себе думать о плохом. Чудесная погода, необычайно теплая для осени, родные люди рядом и стол с завтраком под ветвистым дубом. Лиззи поставила на скатерть кофейник и тарелки, Джонни – банку с джемом и столовые приборы, а маленький Питер гордо нес корзинку с хлебом. В центре стола были панкейки с кленовым сиропом.

Джонни отодвинул для Элизабет стул, и она, хихикнув, сказала:

– Ты воспитал джентльмена!

Улыбнувшись в ответ, Джек помог четырехлетнему Питеру забраться на стул, хотя ребенок упрямо норовил перебраться на отцовские колени. Это утро наполнено смехом и беседами о планах на будущую неделю. Ничто не напоминало Джеку о концерте Белладонны.

Увы, как бы ни хотелось ему забыть, ничего не вышло. Опасность висела грозовой тучей – вот-вот пойдет дождь. И когда после завтрака Джонни громко обсуждал по телефону новое интервью Белладонны, Джек подслушал разговор. Сегодня певица приезжала на радио.

– Да, чувак, на видео мой отец! – гордо рассказывал другу Джонни.

Льюис чувствовал себя идиотом, прижавшись ухом к двери сына и внимательно ловя каждое слово.

– Ага, блин, я ждал подробностей! А она: «Без комментариев». Дерьмо! – Судя по звуку, Джонни пнул письменный стол. – Ну ничего, еще три дня Белладонна будет здесь. Ты сегодня поедешь к ее отелю? Не знаю, постараюсь…

Джек начал спускаться, задумчиво разглядывая ступеньки. Значит, Белладонна останется в Лос-Анджелесе на три дня. Джек спустился и зашел в гостиную. Там он начал играть с Питером в конструктор, но мысли то и дело возвращались к взбалмошной рок-звезде.

Что мешает Белладонне придумать небылицу завтра? Вдруг ее пиар-команда готовит для бывшего боксера жесткую подставу? «Так, Льюис, остановись», – отругал он себя, помогая сыну выстраивать разноцветную башню. Главное, Лиз верит ему. Надолго ли? Она многое выдержала и ко многому была готова, когда решила выйти замуж за известного человека, спортсмена и алкоголика. Но они привыкли жить спокойно. Вдруг Лиз поймет, что прошлое не осталось в прошлом? Вдруг осознает, что устала? Вдруг бросит его? Заберет мальчиков? Исчезнет?

Джек невпопад отвечал Питеру на бесконечные «Почему?» и «Зачем?», пока в голове крутились свои, взрослые вопросы. Как ему поступить? Не высовываться? Нет, он не умел сидеть и ждать. Всегда в бой. Он догадывался, что девчонка больная на голову, а вчера убедился в этом. Разве взрослый человек обливает оппонента напитком? Джек знал, что не может быть ни в спокойствии, ни в безопасности, пока Белладонна в его стране.

Игнорируя изумленный взгляд жены – она читала книгу в кресле, Джек вскочил и направился к ящикам письменного стола. Он долго копался в бумагах и нашел записную книжку. Листал, тихо матерился, снова листал.

– Папа? – позвал Питер, разрушив башню из «Лего».

– Джек? – отложив книгу, вторила Элизабет.

Нужный номер был найден.

– Я только посоветуюсь с юристом, – пообещал Джек.

Лиз устало покачала головой. Питер заплакал. И пока супруга успокаивала ребенка, Джек вышел в сад. Теперь завтрак казался сном, привлекательным в своем неведении, невозможным в своей реальности.

Джеку всего лишь хотелось, чтобы его имя очистили, а его самого оставили в покое. Но юрист заявил, что подавать иск на клевету бессмысленно – в прессе обсуждают догадки, а видео – не монтаж.

– Лучше вам связаться с другой стороной и прийти к компромиссу, – заявил мистер Беккер. За эту простую и известную Джеку истину мистер Беккер получит кругленькую сумму. – Может быть, мисс…

– Белладонна.

– Белладонна согласится дать опровержение. Тогда прессе не за что будет зацепиться и от вас отстанут.

Поникший Льюис вернулся в дом. Под пристальным взглядом Элизабет он убрал записную книжку обратно в ящик.

– Моника позвала меня в гости. Мы с Питером поедем. Хочешь с нами? Марк обещал приготовить что-нибудь на гриле.

– У меня нет настроения. Поезжай, развейся.

Джек ненавидел бывать у Моники, лучшей подруги Элизабет, и через какое-то время Лиз бросила попытки подружить подругу и мужа. Взаимная антипатия базировалась на том, что Моника считала Джека законченным алкашом и советовала Лиз «найти кого-то получше». И если обычно Джек без труда отбивал атаки девицы, которая явно лезла не в свое дело, то сегодня у него не было сил напоминать стервозной брюнетке, что об алкоголе он не думает уже более восьми лет. Потому что сейчас думает.

Когда за супругой закрылась дверь, а сын в своей комнате громко включил музыку, Джек устроился в гостиной и положил на колени ноутбук. Полез в интернет. Может, он не один такой? Может, есть братья по несчастью из других городов? Джек, ритмично постукивая по клавишам, набрал на клавиатуре ноутбука: «Белладонна», «певица». Первые десять ссылок в заголовках рядом с Белладонной красовалось его имя. Скрипнув зубами, Джек добавил в строчку поиска «скандальные выходки», но статьи остались на месте – да, вчера немецкая дива произвела в Америке фурор. Джек чуть не застонал в голос и вручную начал пробираться сквозь желтую прессу. На третьей странице упоминания о «бывшем боксере» закончились, и Джек приступил к изучению карьеры его ночного кошмара, то есть Белладонны. Ему на секунду пришла в голову мысль, что проще было бы узнать информацию у Джонни, но не хотелось говорить с сыном о певице. Вдруг решит, что она и правда ему интересна.

Джеку стало легче, когда он увидел, что Белладонна – любительница шокировать публику. Например, она выступала с кавером на песню t.A.T.u. «Я сошла с ума», нарядившись в форму школьницы.

Особенно Джека интересовали выступления с песней «Бандит». Возможно, она находит в каждом зале «Бандита»? Нет. Обычно Белладонна игриво пулялась в зрителей водой из ярких водяных пистолетов.

«М-да, мне повезло», – подумал Джек. А когда он все-таки не справился с соблазном и открыл статью про вчерашний концерт, выругался:

– Черт возьми!

Мир сошел с ума. Если лет пять назад Америка назвала бы Белладонну развязной шлюхой, а Джека – брутальным самцом, то сегодня дела обстояли иначе. Если раньше обругали бы певицу за чересчур короткую юбку, то сегодня ругали боксера. Вероятно, за густую бороду. «Извращенец! А говорят, он женат!», «Детка, подай на него в суд за домогательства!», «Тупой мужлан, ему явно это нравится!», «Вот такие ублюдки и становятся насильниками!»

Джек сидел, разинув рот. Он знал движение #MeToo ^[10] и поддерживал права женщин. А его считали чуть ли не сатаной! Да, он был виноват – не остановил ее, но не потому, что ему нравилось! Он растерялся! И вообще-то, не он полез к ней на сцену обжиматься! И точно не звал ее к себе в ВИП-ложу!

В интернете нашлись пользователи, которые приняли сторону Джека, но Льюис предпочел бы никакой поддержки, чем такую. «Я бы трахнул эту певичку! Горячая штучка!», «Подстилка Гитлера, на месте мужика я бы разбил ей лицо», «Чувак, надеюсь, ты отымел ее в…» Джек захлопнул крышку ноутбука. Животные. И его считают таким же.

В итоге он решил позвонить своему бывшему агенту Роберту Томпсону: они хорошо общались и, пока Томпсон не переехал в Нью-Йорк, часто встречались семьями. Джек надеялся, Роберт поможет по старой дружбе, и набрал номер.

– Томпсон слушает.

– Привет. Это Джек Льюис.

– Дружище! – воскликнул агент. Джек представил, что Роберт, как обычно, сидит на широком подоконнике и кормит голубей – его любимых птиц. Рыжеватые волосы развеваются на ветру, а очки запотели из-за нью-йоркских холодов. – Чем обязан? Хм-м-м. Дай подумаю, Льюис, твоей репутации кирдык? – Британец вставлял в свою речь странные словечки, будто никогда не уезжал из пригорода Ливерпуля.

– Как ты догадался, – стыдливо пробурчал Джек. – Посоветуй что-нибудь. Что мне делать с этим… с этим всем.

– Какое первое правило знаменитостей, Джек?

– Не гуглить себя.

– Не гуглить себя! А второе? Сразу связываться с умным человеком, – подсказал Роберт, намекая на свою скромную персону. – Ладно, я с ней поговорю. Пусть держит язык за зубами. И если захочешь сняться в рекламе, только намекни…

– Не захочу.

– Ладно, – обиженно фыркнул Роберт. – Дай мне номер певички.

– Откуда я знаю ее номер?

– А вы разве… – Собеседник загадочно замолчал.

– Нет!

– Ха, спросить стоило!

– Я вешаю трубку.

– Ну, подожди. – Томпсон рассмеялся. – Как мне ее найти?

– Она остановилась в отеле Golden sky, позвони туда.

– А откуда ты знаешь, в каком она отеле?

– Я… – У Джека пересохло в горле. – Неважно. Я с ней не спал!

– Как скажешь, дружище.

– У меня семья!

– Да, да, – задумчиво протянул Роберт.

– Просто позвони ей!

– Будет сделано, босс, – ухмыльнулся Роб. – Как в старые добрые времена, спешу на помощь! – И агент повесил трубку.