Джозеф Брэдли
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века
Российская индустрия стрелкового оружия осталась вне поля зрения практически всех исследований вооруженных сил и общества, экономического развития и технологических изменений, а также промышленности и труда XIX века. Долгое время темы исследований российских вооруженных сил и общества сводились к состоянию армии при Николае I, истории сражений, военной мысли или истории оружия[12]. В исследованиях военных реформ 1860-1870-х годов основное внимание уделялось институциональным изменениям[13]. Более новые работы о вооруженных силах и обществе концентрировались на отношениях между военными и гражданским населением, крестьянах в военной форме и бунтовщиках, тактической доктрине, но за некоторыми исключениями почти не касались производства оружия[14]. В фокусе работ, посвященных освобождению крепостных, по понятным причинам пребывали помещичьи и государственные крестьяне, но без внимания оставалась наемная рабочая сила на государственных предприятиях, в частности на оружейных заводах[15].
Исследования, посвященные экономическому развитию и роли государства в экономике, в основном сосредоточены на конце XIX века, роли С. Ю. Витте и частной предпринимательской элиты[16]. Нашлись свои историки и для изучения коммерческих операций иностранцев, но и они пренебрегли индустрией стрелкового оружия[17]. Хотя авторитетный советский историк В. В. Мавродин указывал, что развитие огнестрельного оружия является неотъемлемой частью развития технологий и материальной культуры [Мавродин, Сот 1976: 45], похоже, мало кто прислушался к его рекомендации. Предшествующие исследования российской промышленности и положения рабочих были сосредоточены в основном на текстильной промышленности, тяжелой промышленности Санкт-Петербурга, Урала или Донбасса или совокупных производственных показателях[18]. Как правило, не брали в расчет оружейников и исследователи местных ремесел, в том числе и в Тульской области[19]. Но хотя в последнее время сфере организации производства и труда уделяется все больше внимания и большое значение для страны квалифицированных рабочих-металлистов всеми признано, индустрия стрелкового оружия по-прежнему остается в значительной степени неизведанной[20]. Немногочисленные советские исследования по истории стрелкового оружия и его производства обычно не выходят за рамки хроники внедрения, истории фабрик или борьбы за улучшение условий труда[21].
После поражения в Крымской войне Военное министерство предприняло «самые энергичные меры», по словам Милютина, приступив к масштабной программе перевооружения, охватывавшей как конструирование, так и производство стрелкового оружия. И если внедрение новых технологий и поставка артиллерийских орудий тормозились огромными расходами, то новые модели пехотных винтовок то и дело принимались на вооружение. В 1860-1870-х годах русские офицеры провели тщательнейшие исследования отечественных и зарубежных систем, часто посещали зарубежные заводы стрелкового оружия и проводили обширные испытания оружия, закупленного за границей. К моменту следующего крупного военного столкновения России – с Турцией – ее армия, традиционно избегавшая использования пехотой огневого боя из опасения, что солдаты потратят впустую дорогостоящие боеприпасы, и полагавшаяся на штыковую атаку в замкнутом строю, приняла на вооружение казнозарядные винтовки, револьверы и металлические патроны. Русской армии требовался новый надежный источник обновления огнестрельного оружия, и для этого российская промышленность вступила во взаимодействие с американской, занимавшей ведущее положение во всем мире в этой отрасли и имевшей значительные достижения в разработке и производстве стрелкового оружия. Имперское правительство направило экспертов по боеприпасам к «оружейникам из долины Коннектикута», где они испытывали и закупали оружие, адаптировали конструкции американского огнестрельного оружия и патронов к российским спецификациям и контролировали производство оружия, закупаемого российским правительством.
В ходе Крымской войны выяснилось, что Россия производит массированные военные закупки у ненадежных производителей. Осознавая опасность зависимости от иностранных поставщиков оружия, Военное министерство стало гораздо активнее, чем в прежние времена, участвовать в развитии военной промышленности. В отличие от другой развивающейся страны того времени, Турции, Россия (почти так же, как это будет делать позднее советское правительство) импортировала ограниченное количество современного оружия, сосредоточив свои усилия на создании военно-промышленного комплекса с оборудованием и технологическими новшествами для модернизации, внутреннего производства и обеспечения независимости от иностранных источников в военное время. Хотя советские историки и утверждали, что, «обладая великолепными кадрами оружейников, царское правительство, с присущей ему рабской приверженностью перед иностранцами и игнорированием творческих сил русского народа, предпочитало заказывать оружие за границей, субсидируя при этом иностранных предпринимателей» [Зайончковский 1952: 137][22], Россия в действительности продолжала производить большую часть своего стрелкового оружия на внутреннем рынке. В ходе одной из важнейших за весь XIX век передач оружейных технологий американские производители снабжали российское правительство машинами и станками, описаниями организации производства и даже квалифицированными рабочими.
Но для бедной страны, модернизирующей свое вооружение, важнейшим являлся фактор стоимости. Пытаясь идти в ногу с темпами технологических изменений, правительство исходило из одной основной предпосылки – необходимости закупать для государства большое количество надежного оружия по возможно меньшей цене в условиях быстро меняющихся систем вооружений при освобожденной, а значит, подорожавшей рабочей силе. При этом правительство столкнулось с рядом препятствий на пути технологических изменений и распространения инноваций. Эти ограничения можно лучше понять, если рассматривать внедрение нового оружия в контексте отношений между персоналом и руководством, реорганизации рабочих процессов в отрасли, процесса технологического обновления и затрат на него, а также роли государства в российской индустрии стрелкового оружия.
Производство стрелкового оружия стало тяжелым бременем для российской экономики. Усилия, связанные с частыми изменениями моделей, требовали своевременной адаптации, гибкости и быстрого распространения новых технологий. Более того, отмена крепостного права изменила отношения между трудом и управлением на фабриках, где прежде работали крепостные. Переход от крепостного труда к труду вольнонаемных, а также от государственного управления производством к частному нигде не проходил с такими трудностями, как на государственных оружейных предприятиях, особенно на самом большом и важном из них – тульском. Хотя российское правительство стимулировало модернизацию стрелкового оружия за поколение до самого известного ее этапа 1890-х годов, промышленность была не способна воспроизвести даже собственные технологии, не говоря уже о внедрении иностранных инноваций. Под конец XIX века российское правительство снова занялось поиском новейших технологий стрелкового оружия на зарубежных рынках. Дебаты по поводу практической деятельности заводов-арсеналов выявляют много важных подробностей во взаимоотношениях между правительством, военными и промышленностью, в отношении к частному предпринимательству и стимулам к инновациям в развивающейся стране.
2. Огнестрельное оружие в индустриальную эпоху
В XIX веке принцип комплектования регулярной армии постоянным составом с долговременным сроком службы сменился призывом переменного состава на короткий срок. Эта перемена сказалась на состоянии как вооруженных сил, так и общества в целом, подвигнув нации к наращиванию своего военного потенциала. Правительствам требовалось все больше вооружений, обученных солдат, сырья и квалифицированных рабочих. Середина XIX века ознаменовалась тремя фундаментальными новациями в конструкции оружия и промышленной технологии, превратившими массовую армию в подлинную машину уничтожения: казнозарядными пехотными ружьями, механизацией изготовления оружия и его массовым производством [Matloff 1975: 390]. Военные технологии не знали национальных границ, у конструкторов и производителей оружия не было отбоя от заказчиков. В Европе и Америке, вступивших в индустриальную эпоху в период между Крымской и Франко-прусской войнами, статус Великой державы стал определяться быстротой совершенствования вооружений и боевой тактики, производством и маркетингом оружия и распространением технологий. В середине века Россия оказалась лицом к лицу именно с этой новой индустриальной матрицей, что стало серьезным испытанием способности ее армии и общества конкурировать с Западом.
Эволюция систем стрелкового оружия
Огнестрельное оружие используется в военном деле с XIV столетия. Ручные ружья вошли в употребление в XV веке, а более тяжелое стрелковое оружие, известное как мушкет, – в середине XVI века. Одновременно развивались механические системы поджигания пороха: от фитильного замка в конце XV века к колесцовому замку в XVI веке и кремневому замку в XVII веке. Ударный кремневый замок, изобретенный в 1635 году и получивший широкое распространение к концу века, оставался стандартной системой воспламенения заряда вплоть до 1840-х. Нарезы в канале ствола были изобретены еще в начале XVI века, но, поскольку дульный метод заряжания плохо подходит для использования пули, движущейся по нарезам, широкое применение такое оружие обрело лишь через 300 лет. В начале XVI века появились первые казнозарядные ручные ружья, а во второй половине столетия – патроны, в которых пули были объединены с пороховым зарядом, содержащимся в бумажном пакете. Но казнозарядные ружья не были пригодны для использования, пока не появилась технология точной металлообработки, позволяющей изготовить газонепроницаемый казенник и патрон, полностью заполняющий сечение канала ствола. Так что эти новшества – нарезные каналы ствола, казнозарядность и унитарные патроны, – которым предстояло сыграть заметную роль в стремительном развитии стрелкового оружия в XIX веке, не являлись новшествами в строгом смысле слова, но пребывали за пределами технических возможностей того времени. В распоряжении пехотинцев Наполеоновской эпохи имелись только гладкоствольные, оснащенные штыками мушкеты с кремневым замком; в британском фольклоре они получили имя «Смуглая Бесс»[23].
Несколько достижений первой половины XIX века резко увеличили могущество стрельбы и быстро перевели «Смуглую Бесс» в разряд устаревших вооружений. Первыми из этих изобретений следует считать бумажный патрон и капсюль. В 1807 году священник из Шотландии Александр Форсайт запатентовал ударный состав для воспламенения пороха, а в 1814 году Томас Шоу из Филадельфии изобрел капсюль – медный колпачок, наполненный ударным составом, который взрывался от удара бойка. Ударное воспламенение уменьшало количество осечек, особенно в сырую погоду, тем самым увеличивая эффективность мушкета. Позднее эта технология облегчила переход к заряжанию с казны. К 1840 году британская армия была оснащена ударными мушкетами. Однако другие недостатки гладкоствольного дульнозарядного мушкета – неточность боя, малая дальность и медленность заряжания – сохранились. Еще в середине века американский эксперт по артиллерийскому вооружению писал об армиях Европы: «Большая часть пехотных сил большинства Великих держав Европы все еще вооружена обычными мушкетами, поскольку произвести одновременную быструю смену вооружения для огромного количества людей чрезвычайно трудно»[24].
Если пуля недостаточно плотно вжималась в нарезные каналы ствола, страдала меткость стрельбы, однако тугую пулю приходилось заряжать очень долго. Эти недостатки были устранены благодаря развитию нарезки и боеприпасов. Гюстав Дельвинь во Франции в 1826 году и Уильям Гринер в Англии в 1835 году добились успехов в разработке экспансивных (расширительных) пуль, которые было легче заряжать. В 1849 году офицер французской армии капитан Клод Этьен Минье запатентовал продолговатую пулю – сначала коническую, а затем цилиндро-коническую, – полое основание которой при выстреле заряда расширялось и заполняло канавки нарезного канала ствола. Комбинация пули Минье, ударного капсюля и нарезного канала ствола позволила создать оружие, которое относительно легко заряжалось без применения молотка, имело повышенную точность и большую дальность боя. Это оказалось последним усовершенствованием стрелковых возможностей дульнозарядного оружия [Fuller 1945: 110-Ш][25].
Усовершенствование нарезки, изобретение капсюля и пуль Минье повышало стрелковые характеристики дульнозарядного ружья, но для его перезарядки стрелку по-прежнему приходилось вставать в полный рост. Это отнимало много времени – скорость стрельбы обычно составляла менее двух выстрелов в минуту – и было опасно. А вот закладка заряда с казенной части обещала более простую и менее опасную перезарядку. Механизм, с помощью которого осуществляются заряжание ружья, собственно выстрел и смена заряда, называется затвором. Возможно, первым широко использовавшимся затворным устройством стало изобретение, запатентованное американским полковником Джоном Холлом в 1811 году и имевшее первоначально кремневый замок, а позднее адаптированное для капсюльного воспламенения. В 1827 году Иоганн Николаус фон Дрейзе изобрел пулю, в основании которой находилась доза детонационного состава, воспламеняемого посредством иглы; позже он разработал затвор с ударником, в котором спусковой крючок освобождал иглу, пробивавшую бумажный патрон и вызывавшую детонацию. В 1841 году прусская армия приняла на вооружение винтовку Дрейзе, получившую название «игольчатое ружье». Игольчатое ружье могло делать семь выстрелов в минуту, тогда как дульнозарядное ружье Минье – только два. (Более поздние дульнозарядные ружья имели большую дальнобойность, зато еще одно казнозарядное ружье – французское «Шасспо», меньшего калибра – оказалось и легче, и точнее, и еще дальнобойнее.) Высокая скорострельность давала прусскому солдату, вооруженному игольчатым ружьем, значительное психологическое преимущество. Кроме того, солдат мог заряжать казнозарядное ружье и стрелять из него, лежа на земле, легко и безопасно чистить его, а пользование механизмом не вызывало затруднений[26].
Однако игольчатое ружье имело и ряд недостатков. Игла или спиральная пружина могли сломаться или согнуться и перестать попадать в капсюль, заряд содержался в бумажном патроне, значительная часть пороховых газов вырывалась через казну, и боеприпасов расходовалось очень много. Дополнительные трудности создавало производство. Хотя гладкоствольных ружей было много, переделывать их в игольчатые было очень сложно. Игольчатые ружья были высокоточным изделием и обходились в производстве дорого. Поэтому, хотя этому виду оружия уделялось много внимания, повсеместно оно принято не было. Упомянутый выше американец, эксперт по боеприпасам, писал:
Пруссия – единственное крупное государство, в котором вооружение такого рода было принято исключительно для военных целей, и отсутствие какого-либо воспроизведения данной системы кажется молчаливым признанием общего неодобрения ее другими странами[27].
Процитированные слова были написаны накануне начала потока усовершенствований в системах заряжания с казенной части – в период с 1860 по 1871 год только в Соединенных Штатах было получено 500 патентов на механизмы такого заряжания. Скорострельность увеличивалась за счет применения откидного, кранового или скользящего затвора – механизма, вставляющего в камору патрон из гильзы с пулей, закрывающего казенную часть, фиксирующего патрон в боевом положении и взводящего боек. Экстрактор на затворе извлекает из
патронника пустую гильзу или осечный патрон. В однозарядных ружьях затвор извлекает стреляный патрон и одним движением вставляет новый. В 1857–1861 годах на вооружение английской кавалерии были экспериментально поставлены четыре карабина с затвором: Шарпса, Терри, Грина и Уэстли Ричардса. В 1864 году в Англии была внедрена разработанная американцем Джейкобом Снайдером система переделки дульнозарядной винтовки Энфилда в казнозарядную с откидным затвором на шарнире. Следующим шагом в усовершенствовании казнозарядного оружия стали ружья Пибоди и Мартини-Генри с клиновым затвором и ружье Бердана со скользящим затвором. В 1867 году Англия приняла на вооружение ружье Мартини-Генри с усовершенствованным механизмом запирания, созданное под металлический патрон. Похожие модели – фактически вариации ружья Пибоди – создали в Австрии и Баварии Верндл и Вердер. В 1866 году французы приняли на вооружение ружье Шасспо с продольноскользящим затвором, заряжавшееся бумажными патронами. Кроме того, замена стали на железо увеличила долговечность ствола и уменьшила количество разрывов и осечек из-за его дефектов[28].
Одним из недостатков казнозарядных ружей был прорыв пороховых газов через имевшиеся щели. Эту проблему практически ликвидировало усовершенствование патронов. Швейцарец Замуэль Иоганнес Паули изобрел патрон со встроенным детонатором и в 1812 году запатентовал затворный механизм для патронов из бумажной гильзы с металлическим донцем. Наличие капсюля позволяло использовать для обтюрации или герметизации казенной части расширяющуюся гильзу, что предотвращало утечку газа. Однако такое уплотнение требовало точной работы механизма затвора, что было недоступно металлообработке того времени. Металлические патроны со встроенным воспламенителем, снарядом или пулей и расширяющейся гильзой обеспечивали идеальную герметизацию. Как и в игольной системе, металлическим патроном можно было стрелять и без капсюля. Однако в отличие от игольной системы металлическая гильза не имела спирального механизма с зарядом – заряд помещался непосредственно в металлический корпус, что упрощало изготовление. Металлические гильзы были трех типов. В шпилечном патроне, изобретенном в 1836 году французом Лефоше и усовершенствованном в 1847 году англичанином Гринером, штифт, выступающий из гильзы рядом с основанием, находится в непосредственном контакте с детонирующим составом. В патроне кольцевого воспламенения, изобретенном французом Флобером в 1847 году, детонирующий состав запрессован в закраину донца гильзы. В патроне центрального боя, изобретенном Поте (также французом) в 1855 году, капсюль установлен в полости в центре основания, что обеспечивает более надежное воспламенение[29].
По сравнению с боеприпасами для игольчатых и ударно-кремневых замков металлический унитарный патрон обеспечивал большую безопасность, сохранность заряда, лучшую защиту от влаги и повышенную точность боя; солдату также не требовалось носить с собой запас пороха и громоздкое оборудование для заряжания. Впрочем, хотя металлические патроны имели много преимуществ перед бумажными – были проще в использовании, долговечнее, состояли из меньшего числа деталей, поставлялись в больших количествах, – высокая стоимость и сложность производства долгое время препятствовали их широкому распространению. В отличие от бумажных патронов металлические можно было изготовить лишь на заводах, а не своими силами, прямо в полках. Кроме того, для изготовления латуни – сплава, лучше всего подходящего для производства гильз, – требуется медь высокого качества. По этой причине внедрение металлических гильз стало возможным лишь после того, как металлургическая промышленность достигла уровня, достаточного для их массового производства, и появилась возможность добывать и транспортировать высококачественную медь из района озера Верхнего. Для Соединенных Штатов, содержавших малочисленную регулярную армию, пригодные для длительного хранения металлические гильзы подходили гораздо лучше, чем бумажные. Наличие унитарных патронов с металлическими гильзами обеспечило успех внедрения, а также сделало возможными многие последующие улучшения казнозарядного стрелкового оружия[30].
Оружейные системы под различные гильзы создавали в Швейцарии и Франции, но их практическое приложение осуществилось в США. Первую действующую металлическую гильзу кольцевого воспламенения разработали в 1856 году Хорас Смит и Дэниел Вессон, а десять лет спустя А. Ч. Хоббс из Union Metallic Cartridge Company и Хайрам Бердан создали первый действующий патрон центрального воспламенения, состоящий из капсюля с запальным составом и оболочки из фольги. Первое массовое применение металлические патроны получили в ходе американской Гражданской войны. После ее завершения известия о пользе металлических гильз для военного дела достигли Европы, и вскоре американские оружейные заводы оказались загружены заказами [Hatch 1956: ПО, 142]. Корреспондент лондонской газеты «Дейли телеграф» сетовал:
Выполнение таких крупных заказов Америкой – кажется, мало кто теперь обращается к Англии, наш экспорт оружия и боеприпасов в последнее время упал, а не увеличился – является еще одной иллюстрацией преимуществ, которые дает американцам разностороннее использование техники. Они имеют возможность принимать заказы на такие товары, как огнестрельное оружие, в объемах, с которыми наши производители определенно не могут справиться, и единственное объяснение состоит в том, что английские подрядчики не могут взяться за дело, чтобы завершить его к желаемому сроку, тогда как их заокеанские конкуренты способны на это[31].
Развитие металлических патронов, в свою очередь, открыло дорогу смертоносному оружию конца XIX века. Различные коробчатые или трубчатые устройства для хранения патронов в винтовке и механизм подачи боевых патронов в патронник сделали возможным создание магазинной винтовки. Ранними версиями магазинной винтовки были ружья Спенсера и Винчестера; к 1890 году большинство европейских армий приняли на вооружение систему многозарядных магазинных ружей. Солдаты могли произвести несколько выстрелов без необходимости каждый раз перезаряжать оружие вручную. Однако из-за повышенной скорострельности магазинных винтовок усугубился один серьезный недостаток, вызванный использованием в металлических патронах черного пороха. При быстрой стрельбе клубы черного порохового дыма закрывали обзор стрелку и, что еще хуже, сразу же выдавали противнику его позицию. В 1884 году француз П. Вьелль разработал порох, который сгорал гораздо полнее. Использование этого пороха позволило делать более длинные и тонкие патроны, уменьшить диаметр ствола и увеличить точность боя и скорость пули. Еще важнее, что он был сравнительно бездымным [Tarassuk, Blair 1979: 231–232; Smith 1973: 78].
Последним усовершенствованием затвора стало изобретение самозарядного, или автоматического, устройства. Первое успешное самозарядное оружие было запатентовано Ричардом Гатлингом в 1862 году. От шести до десяти стволов, установленных вокруг продольной оси, передвигались с помощью ручного привода, обеспечивавшего заряжание, взвод затвора, выстрел, экстракцию и выброс гильзы, что позволяло достичь очень высокого темпа стрельбы. Эпоха ручного механического оружия закончилась в 1881–1883 годах, когда Хайрам Максим разработал первое полностью автоматическое ружье, выбрасывавшее пули до тех пор, пока был нажат спусковой крючок и в магазине оставались патроны. Поскольку самодействующие, или автоматические, механизмы в промышленности назывались машинами (machines), то в США и других англоязычных странах и автоматическое ружье Максима вскоре стало более известно как machine gun. В России же прочно прижилось название «пулемет». К концу 1880-х годов «смертоносный скорпион» войны достиг скорострельности в 600 выстрелов в минуту[32].
Много внимания в XIX веке уделялось также револьверам. Если у пистолета патронник постоянно совмещен с каналом ствола, то основой револьвера служит вращающийся блок зарядных камор, известный еще с XVI века, – такая конструкция позволяет владельцу производить последовательные выстрелы из одного и того же оружия, не перезаряжая его. При взведении курка револьвера патронник в барабане совмещается с каналом ствола, и при выстреле соответствующая пуля из барабана попадает в канал ствола. В ранних моделях револьвера с фитильными, колесцовыми или кремневыми замками имелось несколько стволов на круглом креплении, которые вращались и последовательно выстреливали заложенные заряды. Эта тяжелая и громоздкая конструкция была улучшена и упрощена за счет добавления вращающегося магазина с патронниками, которые последовательно выстреливали заряды через единственный ствол. В начале XIX века Элиша Коллиер изобрел механическое устройство для вращения барабана, но кремневый замок плохо подходил для быстрой многозарядной стрельбы [Chinn 1955: 179–180]. Поэтому револьвер не имел успеха ни в военном, ни в коммерческом отношении, хотя принцип действия этого оружия был известен уже не первый век.
Положение коренным образом изменилось после изобретения ударного воспламенения и замены в начале XIX века кремневого замка капсюлем. В 1831 году первый действующий механизм ударного воспламенения для револьвера был изобретен в Соединенных Штатах – стране, которая, не имея крупной постоянной армии, оставалась в стороне от европейской гонки по усовершенствованию пехотного оружия. Изобретателя звали Сэмюэл Кольт, и это имя вскоре узнали как на фронтирах США, так и при королевских дворах Европы.
В 1835 году Кольт получил свои первые патенты на револьвер от правительств Англии и Франции; год спустя американское правительство выдало ему патент на вращающийся барабан, содержащий шесть камор, каждая из которых осуществляет выстрел через один ствол. В том же году Кольт основал в Патерсоне (штат Нью-Джерси) компанию Patent Fire Arms Manufacturing Company для производства своего револьвера. Убедить армию Соединенных Штатов принять револьвер на вооружение ему не удалось – оружие сочли слишком сложным, – и ввиду малого количества заказов он был вынужден закрыть в 1842 году завод в Патерсоне. Следующие пять лет Кольт занимался подводными взрывными устройствами, и, возможно, о его оружии так и забыли бы, не случись Американо-мексиканской войны. Получив правительственный заказ на 1000 револьверов, Кольт возобновил их производство недалеко от Нью-Хейвена. Вскоре он переехал в Хартфорд и в 1854 году начал строительство крупнейшего в мире частного оружейного завода [Norton 1882: 207–209; Edwards 1953].
Револьвер Кольта породил массу подражаний и усовершенствованных конструкций. Наиболее заметными его европейскими конкурентами стали «Лефоше» во Франции и «Роберт Адамс» в Англии. Это оружие, как и менее известные американские модели револьверов того времени, имело ударно-спусковой механизм одинарного (простого) действия, то есть после каждого выстрела стрелок должен пальцем отвести курок назад; при этом он встанет на боевой взвод и барабан повернется на одно деление. Английские оружейники совместили это действие с нажатием на спусковой крючок. Адамс разработал усовершенствованный вариант самовзводного механизма, в котором при одном нажатии на спусковой крючок происходили взвод курка и выстрел. Так называемое двойное действие представляет собой сочетание одинарного действия и самовзвода. Благодаря этому усовершенствованию курок можно либо взвести рукой, либо взвести и спустить нажимом на спуск, что увеличивает скорострельность. Вопрос о том, увеличиваются ли благодаря этому меткость, дальнобойность и проникающая способность пули, оставался спорным. Испытания, проведенные в Английском арсенале в Вулидже, давали противоречивые результаты, но все же говорили в пользу револьвера Адамса. Однако револьвер Кольта был хоть и тяжелее, но надежнее[33]. Модель Адамса не могла соперничать с ним также ни по известности, ни по массовости выпуска. В статье в официальном английском военном журнале отмечалось: «Никто так много не сделал для изменения характера войны и стиля нашего оружия, как американский полковник. Именно он первым дал нам револьвер, и именно он с тех пор усовершенствовал этот принцип и применял его к каждому варианту огнестрельного оружия» [Firearms 1859: 51][34].
После Гражданской войны модели револьверов Кольта, где все еще использовались бумажные патроны и отдельные капсюли, технически устарели. Более того, после истечения срока патентной монополии Кольт не смог справиться с растущей конкуренцией. Смерть Кольта в 1862 году и главного инженера компании Илайи Рута в 1865 году лишили ее умелого управления. Хотя компания продолжала активно продвигать револьвер на зарубежных рынках, относительно устаревшая продукция продавалась неважно. По словам европейского агента одного из конкурентов Кольта, револьверы одинарного действия с порохом и пулей не пользовались спросом в Европе [Fries 1972: 171–172, 175,184, 373; Rosa 1976: 129].
Наибольшая угроза исходила от компании Smith and Wesson, основанной в 1857 году. В 1856 году Хорэс Смит (1808–1893) и Дэниел Бэрд Вессон (1825–1906) изготовили первый практичный унитарный металлический патрон и револьвер для него. Хотя во время Гражданской войны револьверы с металлическими патронами не принимали на вооружение, преимущества этого оружия были настолько очевидны, что их покупали тысячи офицеров армии и флота. Кроме того, Смит и Вессон разработали патрон центрального боя, более совершенный по сравнению с патронами шпилечного и кольцевого воспламенения. Согласно современным авторитетам в области стрелкового оружия, револьверы калибра.22 и.32 отличались «гораздо лучшими показателями, чем любой револьвер, изобретенный ранее», и были более автоматизированы, чем любой предыдущий револьвер. В 1860-х годах револьвер смит-вессон с металлическими патронами серьезно подорвал бизнес Кольта, а в 1869 году Smith and Wesson продали револьверов на сумму 180 000 долларов – на треть больше, чем у Кольта. В конце Гражданской войны спрос на револьверы.22 и.32 калибра был настолько велик, что Смит и Вессон получили заказы на два года вперед[35].
После Наполеоновских войн до солдат доходили немногие из нововведений, за исключением ударного замка, и во всех странах, кроме Пруссии, к середине века стандартным оружием пехоты все еще оставался гладкоствольный мушкет с дульной зарядкой, стреляющий круглой пулей. Армии только начинали принимать на вооружение нарезные винтовки, а револьвер был еще слишком новым оружием для практического использования в военных целях. До середины XIX века винтовки были дорогими, а процесс их заряжания был длительным, поэтому ими снабжали только избранных стрелков.