Джосс Вуд
Вторая половинка
– «Подсолнухи» Ван Гога, – тут же ответил Каррик.
– Слишком просто. Попробуй еще.
– Банан Энди Уорхола на обложке альбома «Велвет Андеграунд»?
– Нет, попробуй еще, – предложила Сэди.
– Ну ты и суровая! – Каррик насупился, задумался. – Климт, «Портрет Адели Блох-Бауэр»?
Да, вот по-настоящему хороший ответ.
– Уже лучше, – нехотя признала она.
Каррик гулко расхохотался.
– По-твоему, ты можешь предложить что-то получше?
Еще бы!
– Напоминает картину Марка Ротко без названия, проданную в Нью-Йорке несколько лет назад. – Она склонила голову набок. – А может быть, это цвет из «Заговора Клавдия Цивилиса» Рембрандта.
Она чувствовала, как Каррик смотрит на ее профиль; она не решалась посмотреть на него в ответ. Она сама не знала, хочется ли ей проверить, произвела она на него впечатление или нет.
– Ты знаешь свое дело, – заметил Каррик.
– Я дипломированный искусствовед, мне положено, – сухо ответила Сэди.
Вдруг до нее дошло, что она гладит Каррика по плечу, как будто он был котом с особенно роскошной шубкой. Она покосилась на свою руку, вспыхнула и отдернула ее.
– Прости. Помимо цвета, я еще двинулась на текстиле. А твой костюм такой мягкий, такой… приятный на ощупь!
Да, конечно, материя была чудесно мягкой, но она прикасалась к нему не поэтому.
«Прекрати вспоминать о той ночи, Слейд, и сними руку с его плеча».
Сэди отошла от Каррика, скрестила руки на груди и глубоко вздохнула, приказав себе держаться профессионально.
Каррик смотрел вниз. Они молча наблюдали за бостонцами, которые высыпали на улицы в ясный морозный день.
– Розовое пальто женщины, которая выгуливает датских догов, того же цвета, что и пол на «Розовой мастерской» Матисса, – сказал он.
– Или розовое в «Желтом и розовом» О’Киф.
Хвала небесам, они могут говорить об искусстве! Тема нейтральная; к тому же они оба испытывают к ней страсть. Разговоры об искусстве гораздо безопаснее, чем их второй общий интерес – к телу друг друга.
– А еще, по-моему, такой же цвет у твоих сосков после того, как я вылижу их языком.
Сэди густо покраснела, когда до нее дошел смысл сказанного. Она положила ладони на стекло и посмотрела вниз, на маленькие машинки и крохотных людей.
– Не могу перестать вспоминать о той ночи.
Сэди со стоном прижалась лбом к стеклу между своими ладонями.
Она тоже не могла перестать думать о той ночи, но ей не хотелось в этом признаваться и не хотелось продолжать разговор, потому что замечания Каррика и завораживали, и одурманивали ее.
Сэди была уверена в одном: она не в состоянии говорить об искусстве, живописи и анализе, пока в ее воспаленном мозгу кружатся воспоминания о той ночи.
– Каррик, пожалуйста, перестань.
– Почему? – Он подошел ближе, и Сэди почувствовала идущий от него жар. – Потому что ты жалеешь о том, что было, или потому, что такие разговоры тебя заводят?
Не так должен вести себя мужчина, который решил ее избегать. После того, как он ушел, не звонил и не писал ей, она решила, что он счел ее еще одной временной интрижкой и давно забыл о ней. Судя по его замечаниям, он не возражал бы против повторения.
Как и она. Вот проклятие!
И все же… стоило ей заглянуть в его светло-зеленые глаза и увидеть в них недвусмысленное желание, она почувствовала себя глупой и безрассудной. Ей очень хотелось раздеться.
Нет, ни в коем случае!
– Нам лучше всего просто забыть о той ночи, – сказала Сэди, отрывая руки от стекла. Она сцепила руки за спиной и отошла подальше, на безопасное расстояние от Каррика.
– Вряд ли это скоро произойдет, – негромко заметил Каррик, но в его низком голосе слышалась досада. – Я хочу тебя, Сэди! Конечно, я понимаю, не стоит, это дурацкая мысль, тогда мы оба решили, что второго раза не будет, но вот ты здесь, а я могу думать только об одном – как войду в тебя как можно скорее. И, судя по тому, как горят твои глаза, как ты все время смотришь на мои губы и на мое тело, я думаю, что ты хочешь того же самого.
«В самое яблочко, черт побери!
Но нельзя, Слейд. Ты должна быть разумной».
– А еще я хочу выяснить, кто позировал для «Прекрасной Ферроньеры» Да Винчи. Хочу владеть одной из картин, для которой позировала невеста Мане, найти Янтарную комнату. Но я реалистка и понимаю, что ничего из вышеописанного не случится. Так же точно я понимаю, что повторение той ночи – совершенно дурацкая мысль.
– К черту умные мысли. Они нисколько не забавны, – негромко возразил Каррик, засовывая руки в карманы брюк и поводя плечами. Под пиджаком от модного кутюрье у него была мятно-зеленая рубашка.
Сэди начинала видеть кое-что за безупречным фасадом, который он являл миру. Под слоем вечной мерзлоты бурлила огненно-красная лава.
И черт побери, такой контраст, страсть под невозмутимой поверхностью, ужасно ее возбуждал. И заводил.
Что будет, если она проведет с ним еще одну ночь? Разумеется, одной ночи, скорее всего, будет мало. А еще через неделю, а может, через две они вернутся в прежнее положение: острое желание и сильная тоска.
Нет, лучше все закончить сейчас же, задушить желание в зародыше.
Сэди открыла рот, чтобы сказать «нет», она искренне собиралась так поступить: нет никаких шансов на повторение…
– Я подумаю.
Каррик погладил ее по щеке и поцеловал в висок. Сэди с трудом заставляла себя держать руки вдоль корпуса и сжать кулаки, чтобы не обхватить его за бедра и не ласкать его широкую грудь.
– Подумай как следует. И быстро! – негромко сказал Каррик.
Глава 3
Каррик сделал шаг назад, одернул пиджак и подошел к двери конференц-зала. Широко распахнув ее, впустил двух женщин. Когда Сэди увидела, как невысокая блондинка обнимает Каррика, ее кольнула ревность – она ничего не могла с собой поделать.
Она злилась на себя – ревновать абсолютно ни к чему. Они с Карриком были близки только телесно, но не духовно. Поэтому она повернулась ко второй женщине, одетой в черное.
У нее явно прослеживались индийские корни. Сэди заметила это по ее красивой смуглой коже светло-коричневого оттенка и по разрезу лучистых серых глаз. Сэди решила, что оттенок таких глаз должен меняться в зависимости от настроения или от цвета одежды, могут быть серо-голубыми, как туман на картинах Сислея, или зеленовато-серыми, как море у Уистлера. Идеально прямой нос, высокие скулы…
Настоящая красавица!
Каррик пригласил женщин в комнату и жестом показал на Сэди:
– Кили, Джоа, познакомьтесь с доктором Сэди Слейд. Она искусствовед, которую мы пригласили для изучения вашей картины. Сэди, это Кили Маунтон и Джоа Джонс.
– Здравствуйте, Сэди, приятно с вами познакомиться, – сказала Кили, блондинка. Пожав Сэди руку, она посмотрела на Каррика, улыбаясь едва заметно, но заразительно: – Кстати, ее зовут не Джоа, а Джуа. – Пока Сэди и Джуа обменивались рукопожатиями, Кили бросила сумку на стол. – Она никогда никого не поправляет, но я знаю, что ее ужасно злит, когда ее имя произносят неправильно.
– Кили, не забывай, я тоже здесь, – улыбнувшись, заметила Джуа. – Простите, Кили полжизни напоминает мне, кто тут главный. По-моему, она в ближайшее время не остановится.
Улыбка превращала Джуа из обыкновенной красавицы в изысканную. Сэди покосилась на Каррика, ожидая, что тот расплывется от восхищения, но лицо у него оставалось непроницаемым; судя по внешности, она не произвела на него никакого впечатления.
Ну что ж… ладно.
После светской беседы – общие знакомые, ужасная зимняя погода – Каррик пригласил всех садиться. Сэди заняла место напротив клиенток.
Сунув руки в карманы брюк, Каррик превратился в типичного директора международной компании.
– Сэди, Изабель Маунтон-Мэтьюз была ценной и важной клиенткой «Мерфи интернэшнл». По-моему, свою первую картину она купила у нас сорок лет назад. Изабель очень дружила с моей мачехой Рэни. Изабель скончалась… – он выразительно посмотрел на Кили, – около года назад?
– Точнее, год и два месяца назад, – кивнула Кили.
– Кили и Джуа совместно унаследовали все ее имущество, – продолжал Каррик.
Ах, счастливицы! Красивые, богатые… а теперь они стали владелицами одной из лучших коллекций в стране.
– Кили и Джуа решили продать основную часть коллекции с помощью «Мерфи интернэшнл», а вырученные деньги передать в фонд Изабель, который поддерживает разные благотворительные учреждения на Восточном побережье. Продажа коллекции станет событием десятилетия. Если можно с чем-то ее сравнить… в голову приходит разве что проданная несколько лет назад коллекция Рокфеллера. Коллекция Изабель составит ей достойную конкуренцию. Изабель собирала шедевры изобразительного искусства, фарфор, украшения, предметы искусства коренных американцев, азиатское искусство, серебро, мебель, текстиль.
– Тетя была настоящей сорокой с кучей денег, – весело согласилась Кили.
– Мой брат Финн сейчас составляет каталог коллекции, которая весьма обширна, но у него нет времени на то, чтобы погружаться в тайну ваших полотен, дамы. Потому-то я и пригласил Сэди, – сказал Каррик. – А Сэди уже установила, что две из трех картин – копии Хомера.
Кили поморщилась, а Джуа вздохнула:
– Не сказать, чтобы я была удивлена. Кажется, Из упоминала, что она не до конца убеждена, будто все картины принадлежат кисти Хомера. – Кили облокотилась о стол и повернулась к Сэди: – Почему вы решили, что те две картины – копии?
Каррик посмотрел на Сэди, и она объяснила:
– Хотя их написал талантливый художник, техника исполнения откровенно недотягивает до уровня Хомера. Картины просто недостаточно совершенны для того, чтобы можно было приписать их Уинслоу Хомеру. Зато третья картина – нечто особенное.
– Мы говорим о картине без подписи? – тихо уточнила Джуа. После того как Сэди кивнула, Джуа продолжала: – Если ее написал Хомер, разве она не должна быть подписана? Разве не так поступают все художники?
– Не обязательно. Есть много причин, по которым художник не подписывает свои работы. Иногда он считает, что картина недостаточно хороша. Иногда она остается незавершенной. Иногда художник просто забывает… – Сэди переводила взгляд с Кили на Джуа и обратно. – Вам очень хочется, чтобы картина принадлежала кисти Хомера?
Кили сдвинула темные брови; на ее лбу проступила морщинка, в глубоко посаженных карих глазах отразилось замешательство.
– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
– Эта картина принадлежала к числу любимых произведений вашей тетушки? Это ваша любимая картина? Вы будете сильно разочарованы, если окажется, что ее написал не Хомер?
Кили быстро покосилась на Джуа. Та просто пожала плечами. На вопрос ответила Кили:
– Неподписанная картина всегда висела в малой гостиной, которая примыкала к бывшей спальне Изабель. Там она держала все свои самые любимые картины, поэтому я знаю, что она ей нравилась. Очевидно, у нее были сомнения в связи с двумя другими картинами, потому что их я нашла у нее в шкафу в спальне, когда мы с Задавакой проводили там инвентаризацию… – Кили смерила Джуа пламенным взглядом: – Кстати, за это с тебя причитается!
– Кого ты называешь Задавакой? – озадаченно спросила Джуа.
– Уилфреда Сеймура. – Кили произнесла имя так, словно бедняга Уилфред был злым волшебником, чье имя нельзя называть.
– Ты о Сорвиголове? – уточнил Каррик. Кили кивнула, и он негромко усмехнулся: – Он вовсе не заносчивый…
Сэди сразу же узнала упрямое выражение на лице Кили. Возможно, потому, что несколько раз видела такое же, когда смотрелась в зеркало.
– Очевидно, я увидела его с совершенно другой стороны!
– Кили, он по-настоящему крут, – не сдавался Каррик.
Сэди невольно подумала: еще очко в пользу Каррика за то, что так защищает друга.
– По этому вопросу нам придется согласиться или не согласиться, – парировала Кили.
Сэди посмотрела на Джуа и заметила, как та улыбается. Да, она понимала, о чем думает Джуа, потому что и Сэди иногда посещали такие мысли… иногда женщина слишком бурно возражает.
– Давайте поговорим о чем-нибудь, кроме раздражающих юристов. – Кили отмахнулась от темы Сорвиголовы Сеймура.
Сэди ей сочувствовала. Крайне неприятно, если тебя влечет к мужчине, к которому совсем не хочется – или ты не можешь себе позволить – испытывать влечения.
Джуа вернула всех к насущным задачам.
– Давайте внесем ясность. Мы обсуждаем картину, на которой изображена женщина афроамериканского происхождения с двумя детьми в поле, верно?
Сэди кивнула:
– Позвольте объяснить…
Она придвинула к себе айпад и откинула крышку. Включив гаджет, дождалась, пока установится связь с большим экраном у Каррика за спиной. Когда на экране появилась картина, Каррик подсел к Сэди, чтобы его фигура не загораживала клиенткам вид. Он тут же прижался к ней коленом, и Сэди забыла, о чем собиралась сказать. Она понимала: все ждут, когда она заговорит и скажет, как потратила свое очень дорогое время – за которое они платят, – но нет…
Мозг отказывался функционировать. Полностью остановился. Из-за отсутствия притока крови.
Полное отключение.
Сэди вздрогнула, когда Каррик заговорил, заполняя неловкую паузу:
– Итак, Сэди сейчас расскажет, что она обнаружила, и у вас будет более ясное представление о том, с чем мы имеем дело.
Сэди мысленно влепила себе пощечину, велела действовать по плану и делать дело. Но чтобы минимизировать возможность отвлечься, она встала и отошла от Мерфи и его завораживающих прикосновений.
* * *
– Значит, вы свяжетесь со мной, как только у вас будут новости?
– Я заключила контракт с «Мерфи интернэшнл», поэтому отчитываюсь перед ними, но, если Каррик не против того, чтобы я связалась с вами напрямую, с радостью так и поступлю.
– Кили, не вижу никаких препятствий к тому, чтобы Сэди так поступила.
Низкий голос Каррика Мерфи доносился до Джуа, которая стояла в коридоре за дверью конференц-зала. Мысленно она призвала Кили поторопиться. Джуа любила свою лучшую подругу и сводную сестру, но, черт побери, когда же она перестанет болтать? Джуа приехала на встречу прямо из аэропорта; ей предстояло приноровиться к разнице часовых поясов, она устала и проголодалась. Кили обещала как можно скорее завезти ее в Маунтон-Хаус.
Джуа с трудом подавляла зевоту. Сэди ей сразу понравилась; она высоко оценила ее профессиональный подход: Сэди, так сказать, стреляла с бедра. Она не собиралась ни давать им ложных обещаний, ни разжигать в них ненужные надежды.
Джуа, которая всегда считала себя реалисткой с широко открытыми глазами, это нравилось.
Она покачивалась с пятки на носок, чувствуя, а такое бывало часто, что ее жизнь проходит как во сне. Хотя после смерти Изабель прошло уже много месяцев, ей по-прежнему не верилось, что она стала наследницей огромного состояния.
Наследство включало исторический дом в бостонском районе Бэк-Бэй, громадный портфель ценных бумаг, многочисленные банковские счета и коллекцию произведений искусства – одну из лучших в мире.
Кили – наследница по праву; она кровная родственница Изабель. А у Джуа таких связей в семье Маунтон-Мэтьюз не было. Она познакомилась с Изабель лишь в четырнадцать лет, когда благотворительница из Бостона посетила убежище, ставшее временным пристанищем для Джуа, которая убежала из последней приемной семьи.
На следующий день Джуа очутилась в Маунтон-Хаус вместе с эксцентричной Изабель и ее внучатой племянницей Кили. Впервые с десяти лет, когда попала в приемную семью, Джуа почувствовала себя любимой. Нет, лучше, чем любимой, – она почувствовала себя в безопасности.
И она всегда будет признательна Изабель за то, что та окружила ее теплом. Как же она скучала по старушке! Горе угрожало сбить ее с ног.
– Вы уверены, что Изабель ничего не говорила вам о том, где она приобрела картины? – спросила Сэди у Кили.
Что ж, Джуа придется подождать еще немного, пока можно будет лечь в постель.
– Я ничего такого не помню, – вслух размышляла Кили. – Может быть, она их не покупала. Может, ей их подарили. Из пользовалась исключительной популярностью, и у нее было много… друзей.
– А, поняла. Не знаете, с кем она встречалась, когда получила эти картины?
– Это было задолго до меня, – ответила Кили. – В дневниках говорится о гостях… – услышав такой эвфемизм, Джуа закатила глаза, – но имен она не называет.
– Жаль, – сказала Сэди. – Можно было бы проследить историю владения через имя… Речь ведь идет о сливках бостонского общества?
– Да, – радостно подтвердила Кили. – Ее все обожали по обе стороны Атлантики. В Лондоне и Париже она пользовалась не меньшей популярностью, чем в Бостоне.
Кили с такой легкостью говорила о людях из среды Изабель – из высшего бостонского общества. В этом отношении Кили довольно неплохо шла по стопам своей двоюродной бабки. Джуа не испытывала интереса к тому, чтобы проводить время в изысканном обществе. Никогда еще она не чувствовала себя такой чужой, девочкой из неподходящей семьи, чем когда она сталкивалась с людьми, у которых больше денег, чем Бога в душе, и родословная, которую можно проследить до «Мэйфлауэра». Нет уж, спасибо, она лучше останется в тени. Там ей гораздо уютнее.
Это не ее мир, и общество не ее, а вот для Кили такое общество вполне подходило. Хотя Джуа пришлось признать, что Сэди Слейд казалась довольно милой и, что важнее, вполне приземленной. И если Джуа не ошибалась, а она редко ошибалась, между Сэди и Карриком Мерфи что-то происходит. Сэди повезло, ведь Каррик – просто чудо.
Джуа неторопливо шагала по коридору, разглядывая коллекцию старых фотографий на стене напротив; она улыбнулась при виде снимка, на котором три мальчика-подростка окружили девочку гораздо младше их. Она достаточно хорошо разбиралась в бостонском обществе, чтобы узнать братьев Мерфи и их сестру Танну. Они выглядели счастливыми; и, хотя Джуа жалела о том, что их родители умерли, она решила, что детям Мерфи повезло: они росли в дружной и сплоченной семье. У некоторых, в том числе у нее, такого опыта не было.
Джуа услышала мужские шаги и, обернувшись, заметила высокого мужчину с растрепанными волосами, трехдневной щетиной и усталыми глазами. Он шел по коридору. Сердце екнуло в груди Джуа, когда она узнала его: она видела его на экране телефона. Незадолго до того, как приехать сюда, Кили звонила ему по видеосвязи.
Живое лицо, которое до того она видела на экране телефона сестры, оказалось сказочно красивым.
Джуа подняла глаза, чтобы осмотреть лицо падшего ангела, и сразу же подметила его сходство с Карриком: оно проявлялось в цвете глаз, прямом носе и упрямом подбородке. Каррик в дизайнерском костюме и идеально повязанном галстуке выглядел более сдержанным, более застегнутым на все пуговицы, чем другой Мерфи с броскими часами и кожаными браслетами на сильном запястье.
С такими нужно быть осторожнее, предупредила себя Джуа, заметив, как бабочки в животе затрепыхали крылышками от волнения. И восхищения. Когда у нее в последний раз была такая интуитивная, сексуальная реакция на мужчину? В прошлом году? Два года назад? Скорее всего, никогда.
Джуа стояла у стены, гадая, оторвет ли он глаза от своего айпада, чтобы заметить ее, или просто пройдет мимо.
Ронан Мерфи, погруженный в собственный мир, прошел мимо нее.
Она смотрела ему вслед; широкая спина и крепкие ягодицы удалялись из вида. Ронан собирался повернуть за угол, когда из конференц-зала вылетела Кили и, подбоченившись, поспешила по коридору ему навстречу.
– Доброе утро, Килс! – Голос у Ронана оказался таким же низким, как у Каррика, но с хрипотцой, от которой мурашки побежали у Джуа по коже. – Как продвигается установление подлинности?
Кили надула губы:
– Медленно. – Не оборачиваясь, она схватила Джуа за рукав и дернула ее вперед. – Очень хочу, чтобы вы познакомились. Ро, это Джуа.
Джуа ожидала, что Ронан вскользь поздоровается с ней и тут же снова переключит внимание на Кили, но их взгляды встретились. Да, глаза у него были зелеными, но так можно было сказать только в общем. Зеленые с золотыми, медными и потрясающе синими огоньками… Они содержали все цвета фантастической раковины морского ушка.
Она могла бы смотреть в эти глаза много часов, дней и месяцев и читать их тайны. У этого парня тайн явно много.
Как и у нее.
Ронан улыбнулся; поднялись уголки красивых губ. Но заученная улыбка не отражалась в глазах.
– Привет, Джуа. Кили говорила, что ты возвращаешься домой. Рада вернуться в Бостон?
– Да, спасибо.
Кили вмешалась в ее мысли и их взгляды.
– Ронан, я так рада, что поймала тебя! Ты еще не нашел няню для своих мальчиков?
– Нет.
Кили широко улыбнулась:
– Отлично! Так будет гораздо легче.
– Что легче?
Джуа тоже не понимала, о чем говорит Кили.
– Ро, Джуа много лет работает помощницей по хозяйству, она и будет твоей новой няней. Ей нужно что-нибудь делать, пока она думает, чем дальше заняться в жизни, так почему бы ей, пока она раздумывает, не присмотреть за твоими монстриками?
Какого черта?!
Сэди наблюдала за тем, как Кили вылетела из комнаты; энергия миниатюрной блондинки внушала восхищение. Она складывала свои бумаги в папку, понимая, что Каррик пристально смотрит на нее с другой стороны зала. Он стоял у суперсовременной кофемашины и, не сводя с Сэди взгляда, ждал, пока наполнится его чашка.
– Сэди, тебе сделать кофе?
– Нет, спасибо.
Каррик взял чашку, подошел к открытой двери, захлопнул ее ногой; в коридоре разговаривали, но он их отрезал. Обеспечил им уединение. Ей не хотелось уединяться и оставаться наедине с Карриком, потому что Сэди не могла гарантировать, что в конце разговора она по-прежнему будет одета.
Отсутствие самообладания рядом с этим мужчиной просто нелепо. Да, он горячий, но горячим можно назвать и вулкан – и оба одинаково опасны. Почему, ну почему ее совсем не тянет к спокойным, милым, относительно симпатичным парням, которые не излучают харизму и сексуальную привлекательность? Почему ее всегда влечет к альфа-самцам, которым хватает и красоты, и уверенности?
И изрядной доли безумия.
Каррик поставил чашку на стол и сам присел на край рядом с Сэди.
– Ты подумала? Сегодня я могу угостить тебя ужином?
Его внезапный вопрос заставил ее вздрогнуть. Она резко вскинула голову и прищурилась. Что за игру он ведет?
Ужин подразумевает, что он хочет проводить с ней время не только в спальне, а этого просто не может быть. Разговаривать, смеяться, знакомиться поближе? Об этом не могло быть и речи.
– Каррик, по-моему, будет лучше, если мы сохраним лишь профессиональные отношения, – сказала Сэди, кладя руку на закрытый ноутбук. – Во-первых, мы уже переспали, так что тебе не нужно угощать меня ужином.
– Что ты имеешь в виду? – Каррик встал. Когда их взгляды встретились, она прочла в его глазах раздражение.
Сэди ответила ему воинственным взглядом.
– Ты хочешь снова переспать со мной – ты сам так сказал. Не нужно заводиться с ужинами.
Каррик помрачнел; глаза словно подернулись льдом.
– Ух ты! В чем твоя проблема?
Сэди ткнула его пальцем в грудь:
– В тебе. И в таких мужчинах, как ты. Ты ведешь себя нечестно, а я это терпеть не могу.
Каррик выпрямился и сунул руки в карманы брюк. Сэди показалось, что он стал чуть выше и шире, чем несколько секунд назад. Теперь он злился по-настоящему.
Но рядом с Карриком она не чувствовала ни тревоги, ни страха. Ни капельки.
Хм…
Но на всякий случай, вдруг она ошибалась насчет Каррика, если ее радар сбился, Сэди заставляла себя крепиться. Мужчины вроде Денниса и Каррика плохо мирятся с отказом.
В голову отчего-то пришла мысль: если она расслабится, Каррик Мерфи разрежет ее на более мелкие кусочки, чем удавалось Деннису. Но она ничего подобного не допустит; она категорически отказывается.
Когда Каррик положил руки ей на плечи, Сэди словно оцепенела. Нет, не потому, что она его боялась, а потому, что ей очень хотелось зарыться носом в его шею, обвить руками его спину и так остаться.
Она – независимая, уверенная в себе женщина, но даже сильным женщинам иногда нужно к кому-то прислониться.
Она напоминала себе: Каррик Мерфи не из тех, к кому можно прислоняться.
– Сэди, кто тебя так обидел? – негромко спросил Каррик. Его слова звучали ласково. – Скажи, где его можно найти, я ему физиономию расквашу.
Сэди чуть не улыбнулась, представив, как Каррик избивает Денниса до полусмерти.
Но какой бы приятной ни была картинка, она сама отвечает за свои поступки. Она сама решила выйти замуж за льстивого, на первый взгляд очаровательного мужчину, чертовски харизматичного. Она и жила со своим выбором.
Она думала, что Деннис – ее рыцарь на белом коне, а он оказался мерзавцем и манипулятором. Он научил ее, что под самой красивой оберткой скрывается чернейшая душа.
И пусть Каррик кажется искушением во плоти, больше она такой ошибки не повторит. Сэди отодвинулась и взяла ноутбук, собираясь убрать его в сумку, но Каррик накрыл ее руку своей и заставил повернуться к себе лицом.
Она подняла брови, выражение лица стало непроницаемым.
– Нет – ужину, Каррик. Нет – сексу. Мы коллеги, только и всего. Позавчерашней ночи не было.
– Но она была.
– Притворимся, что не было! – парировала Сэди, вырывая руку.
– Как бы мне ни хотелось волшебную палочку, которая очищает голову от неприятных воспоминаний, в жизни так не бывает. По-моему, более притягательной и интригующей женщины я не встречал. – Низкий голос Каррика заполнил все пространство между ними. – Я не сплю, вспоминая о той ночи… и о тебе.
Сэди почувствовала, как горит у нее лицо.
– Буду еще честнее… Я хочу тебя в своей постели, подо мной, чтобы наши губы не размыкались, когда я вхожу в тебя. Хочу слышать твои стоны, когда довожу тебя до оргазма, хочу, чтобы твои волосы щекотали мне живот, когда ты берешь в рот мой член…
Его описание вызвало прилив жара внизу ее живота; сердцебиение зашкаливало. Сэди гадала, сумеет ли он все понять по ее пульсу. Судя по давлению его пальцев и его довольной улыбке, он все понял.
– Ну да, может быть, я предложил угостить тебя ужином в надежде, что ужин приведет еще к одной ночи, но не думаю, что несколько часов разговоров в чем-то повредят. У нас много общего, и я не возражаю против того, чтобы получше с тобой познакомиться, прежде чем снова уложить тебя в постель.
– Зачем? – спросила Сэди. – Какой смысл?
На лбу у Каррика проступила морщина; он выпустил ее руку.
– Разве обязательно должен быть какой-то смысл?
– Ужин равносилен свиданию, а свидания подразумевают, что ты ищешь нечто большее, чем секс, – пояснила Сэди. – Хочу сразу заметить, что ни в каких отношениях я не заинтересована. У меня нет намерения жертвовать время и силы мужчине только для того, чтобы потом снова разочаровываться. Однажды я так поступила, но я не такая дура, чтобы повторить ошибку.
Каррик мрачно посмотрел на нее:
– Тебе в самом деле стоит сказать, кто так прокомпостировал тебе мозги.
Нет, этому не бывать. Она обсуждала свой брак со многими, в том числе с родственниками, и ей никто не поверил.
Каррик скрестил руки на груди; его мощные бицепсы проступили под рубашкой.
– Сэди, я просто предлагаю накормить тебя ужином, а потом заняться сексом. Я не предлагаю тебе выйти за меня замуж, не прошу стать матерью моих детей. По-моему, ты все принимаешь слишком близко к сердцу…
Она вполне понимала его чувства. Прикусив губу, думала, как сказать, что о его браке ей известно куда лучше, чем следует, что она знает, как он обращался с Тамлин. Но она ничего не могла произнести. Ситуация и без того сложная, ни к чему ему знать, что ее помощница – его бывшая свояченица.
Пора заканчивать разговор.
– Каррик, меня к тебе влечет. Я не стала бы спать с тобой, будь все иначе. Но мне хватает ума понять, что ты… – она помолчала, проглотив слово «опасный», готовое сорваться с ее губ, – сложный. Со сложными мужчинами я предпочитаю не связываться.
Она нахмурилась и, чувствуя себя уязвимой, решила перейти в наступление.
– Кажется, мы договорились, что больше не будем это обсуждать?
– Да, мы так говорили, но… – Каррик провел пальцами по волосам, – но я не могу не думать о том, как нам было хорошо вместе! И подозреваю, ты чувствуешь то же самое.
Да. Так и есть. Проклятие!
Сэди ущипнула себя за переносицу. Ей очень хотелось затопать ногами, лягнуть его в лодыжку – но только потому, что он прав. Им хорошо вместе. Но хороший секс не обязательно означает, что он хороший человек.
Пора заканчивать. Сейчас же.
Сэди пригвоздила его к месту взглядом, который говорил: «Я все сказала». Она знала, что должна закончить разговор, иначе скоро поддастся искушению и попросит взять ее прямо на этом прочном столе для переговоров.
И он не откажется…
«Слейд, веди себя разумно!»
– Связь на одну ночь – не то, во что я готова вкладываться, я не люблю краткосрочные интрижки. Как и долгие отношения – я уже говорила.
Таким образом, она останется вообще без секса. Что ж, жаль, но ничего не поделаешь.
Сэди расправила плечи и заставила себя произнести:
– Либо мы забудем о том, что случилось позавчера, либо я ухожу, и ищи себе другого оценщика. Больше я не желаю об этом разговаривать.
Ей нужно, необходимо защищаться, это единственный разумный способ действия.
Каррик прищурил зеленые глаза:
– Ты уверена?
Нет, но она ни за что в том не признается. У нее ушли все силы на то, чтобы быстро, нервно кивнуть ему в ответ. Каррик выдержал ее взгляд; его лицо снова стало непроницаемым.
– Что же, отлично. Я больше об этом не заговорю.
Вот и славно.
С этим… с ними… покончено, и она получила то, что просила. Так почему она чувствует себя такой разочарованной? Почему ей по-прежнему хочется, чтобы он прижал ее к своему сильному телу и накрыл ее губы своими? Почему она по-прежнему хочет его?
Очевидно, потому, что она по-прежнему – в том, что касается мужчин, – полная идиотка.
Сэди обхватила себя руками и смотрела, как он быстро выходит из комнаты. Его фигура излучала напряжение. Ей хотелось побежать за ним. Чтобы остановить себя, она ухватилась за стол и сдвинула колени.
У них была всего одна ночь великолепного секса, и совершенно бессмысленно думать, будто они способны значить друг для друга больше, чем горячее, сексуальное воспоминание.
«Все кончено, Слейд, все кончено!»
Покрутив головой, чтобы расслабить шею, Сэди закинула сумку на плечо.
Ей нужно сделать дело, а для того, чтобы все получилось, придется избегать босса. Хорошо, что на прошлой неделе она успела немного попрактиковаться в этом.
