Джон Зубжицки
Краткая история Индии
В легенде о четырех зрелищах говорится, что Будда во время одного из испытаний аскезой ел очень мало – всего шесть зернышек риса в день, что чрезвычайно истощило его тело. Прикасаясь к коже живота, он чувствовал позво ночник
Эта проповедь заложила основы буддистского мировоззрения, набор взаимосвязанных положений, несоблюдение которых ведет человека к страданию. Несоблюдение это порождается нашей неспособностью понять природу мира, а потому страдание неминуемо проникает в каждый аспект жизни, а мир наполнен суетой. Нам не хватает стойкости, и пренебрежение этим фактом ведет к страданию.
Наконец, учил Будда, вселенная не имеет души. Смысл переселения душ в том, что невозможно ничего перенести из одной жизни в другую. Если осуждать вседозволенность и управлять желанием, то человеческое существование может стать сносным. Если человек за свою жизнь накопит достаточно заслуг, то он или она может достигнуть состояния нирваны и освободиться от бесконечного цикла перерождений.
И никаких упоминаний о Творце или Спасителе. Будда не претендовал на духовную власть и запрещал поклоняться изображениям. Буддизм скорее дополнял существующие религии, а не вытеснял их. До сих пор продолжаются диспуты о том, что есть буддизм – религия или философия.
Ранние изображения Будды в виде символов: чакры (Великого колеса), листа дерева бодхи, ладони или отпечатка стопы
Учение Будды называют словом «дхарма». Это слово сочетает в себе множество значений: закон, долг, праведность, нравственность, милосердие и другие. В учении Будды под дхармой понимается набор принципов, которых следует придерживаться в жизни, все они относятся к философскому плану. До статуса божества Будду возвели уже его последователи.
Пятеро учеников сделались в Сарнатхе ядром сангхи – монашеской общины. Открытые для всех, невзирая на пол и социальное положение, монашеские ордена быстро распространились по всей Северной Индии. Поскольку духовные заслуги можно получать путем пожертвования денег и земных благ, монастыри богатели, и это позволяло им расширять миссионерскую деятельность.
Основные религии Индии по числу последователей согласно переписи 2011 года
Будда был не единственным духовным учителем, наследие которого порождало религиозную революцию. Джайнские принципы ахимса (ненасилие) и сатья (правда) принял за основу Махатма Ганди во время борьбы за независимость Индии. Подобно Будде, основатель джайнизма Вардхамана (ок. 599–527 до н. э.) происходил родом из клана воинов-кшатриев. Нищим бродягой он сделался в возрасте тридцати лет, почти в то же время, что и Будда, но провел в этом статусе 12 лет или вдвое дольше. Его испытания, включавшие шестимесячный пост, тоже были более суровыми, и свое просветление он обрел не в приятной тени под деревом, а сидя на корточках два с половиной дня под палящим солнцем. Он стал обладателем абсолютного знания (кевалин) и победителем (джина). Второй титул – производное от названия религии джайнов.
Махавира, как он стал называться позже, провел три десятка лет, путешествуя по Северной Индии с группой последователей. Но джайнизм распространялся медленнее, чем буддизм, из-за суровых аскетических практик и меньшего акцента на миссионерстве. После смерти Махавиры (ок. 527 до н. э.) история джайнизма насчитывает несколько выдающихся учителей, которые пользовались покровительством императоров, например Чандрагупты Маурьи (прав. 321–297 до н. э.).
Подобно буддизму, джайнизм был протестом против господства брахманов. В основе джайнизма лежит вера в то, что все формы жизни, от человека до крошечных насекомых, имеют душу или жизненную силу. Эта жизненная сила, или джива, – корень ахимсы, то есть ненасилия в отношении других живых существ. Джайнистская секта дигамбаров дошла в этом вопросе до крайности. Ее монахи ходят обнаженными, не имеют собственности, кроме фляги для воды, сделанной из тыквы, и связки павлиньих перьев, чтобы расчищать землю, а также легкой маски на лице, чтобы случайно не вдохнуть какое-нибудь насекомое. В ночи нельзя жечь свечи, чтобы в их пламени не погибли мотыльки. Согласно строжайшим джайнистским традициям, только такие «одетые в небо» монахи могут достичь просветления.
Вспахивание земли может губить насекомых, поэтому джайны не занимаются земледелием – только торговлей. Сегодня это одна из богатейших общин Индии, играющая ведущую роль в банковской сфере и в торговле драгоценностями. Одна крупная сеть джайнов из небольшого гуджаратского города Паланпур контролирует около 90 % мирового рынка резки и шлифовки алмазов.
По мере того как процветали буддизм и джайнизм, процветали и государства, где они возникли. К началу V века до н. э. Магадха под властью Аджаташатру (прав. 492–461 до н. э.) стала самым развитым царством на субконтиненте. Аджаташатру сел на трон после убийства его отца Бимбисары (прав. 544–492 до н. э.), просвещенного правителя и преданного последователя Будды. Он покорил своих соперников – царства Кошала и Видеха, подчинил себе широкую территорию от Непальских Гималаев до Бенгальского залива. Но еще важнее, что он перенес столицу в Паталипутру, на берега Ганга, в крупный речной торговый порт Северной Индии. Преемники Аджаташатру, большинство из которых попали на трон после убийства их отцов, основали в начале IV века до н. э. могущественную династию Нанда.
Индийский Юлий Цезарь
Хотя империя династии Нанда заняла небывалую в истории Индии территорию, ее превзошла стремительно растущая империя Александра Македонского (356–323 до н. э.). Начав свой путь из Афин, армия Александра взяла под контроль большую часть Западной Азии. В 331 году до н. э. она вошла в Персию, разгромила Дария III, последнего из Ахеменидов. Затем греческая армия перешла Гиндукуш, заняла территорию вокруг Кабула, а в 326 году до н. э. переправилась через Инд. Но к тому времени она перестала быть непобедимым войском. Долгие годы похода и тяжелые бытовые условия вместе со страхом перед неизведанным подорвали здоровье и дух солдат. Дойдя до реки Биас, Александр был вынужден повернуть назад, следуя совету своих полководцев, которые опасались мятежа в войсках.
Прежде чем вынужденно повернуть назад, армия Александра Македонского дошла до реки Биас, которая сегодня располагается в индийском штате Пенджаб
Значение завоеваний Александра Македонского – предмет споров. Британские колонизаторы XIX века прославляли Александра как первого «вестернизатора» Индии и своего предшественника, великого героя-имперца, открывшего Азии двери к западной цивилизации. Хотя его превосходная военная тактика, а порой и безудержная бравада вдохновляли впоследствии индийских правителей, Александру недоставало ни умения выстраивать стратегический план, ни эффективного управления. Как отметил ирландский индолог Винсент Смит: «Индия не была эллинизирована. Она продолжала жить своей жизнью в “блестящей изоляции” и вскоре позабыла о том, как над ней пронеслась македонская буря».
Когда Александр отступал вниз по Инду, проплывая мимо таинственных руин хараппских городов, он оставлял за собой россыпь гарнизонов и сатрапов, назначенных управлять покоренными территориями. Но, несмотря на всю величественность своего похода, он произвел столь мало впечатления, что в сохранившихся памятниках древней индийской литературы не осталось о нем никаких упоминаний. После смерти Александра в 323 году до н. э. в Вавилоне все его отдаленные владения были охвачены мятежами.
Среди тех, кто надеялся на продолжение похода Александра на восток, вглубь Индии, был индийский военачальник, известный по греческим текстам под именем Сандрокотт. Личность этого полумифического персонажа долго оставалась загадкой, пока Уильям Джонс, переводивший с санскрита пьесу I века н. э., не натолкнулся на упоминание об индийском правителе по имени Чандрагупта Маурья, отнявшем трон у соперника и устроившем столицу в Паталипутре, где он принимал послов из далеких стран. Джонс заключил, что Чандрагупта и Сандрокотт были одним и тем же лицом. Важность этого открытия состояла не только в установлении его личности. После корректировки дат правления Чандрагупты наконец стало возможно реконструировать большую часть истории Древней Индии.
Чандрагупте было за двадцать, когда его отправил в изгнание правитель Магадхи. Рассказы о силе армии Магадхи были одной из причин, по которым Александр прекратил поход в Индию. Однако Чандрагупта уговаривал императора перейти реку Биас и настаивал, что Магадху завоевать легко, потому что ее народ восстанет против своего царя, «ненавистного и презренного по причине его подлости и низкого происхождения».
Получив отказ Александра, Чандрагупта принялся собирать собственную армию преимущественно из солдат, набранных в разрозненных племенах на северо-западной границе Индии. Его войска быстро расправились с остатками греческих гарнизонов и нанесли поражение армии Нандов, правителей Магадхи. В 321 году до н. э. войска заняли столичную Паталипутру и взяли под контроль армию государства Нанда, составлявшую 80 000 коней, 200 000 пехоты и 6000 боевых слонов.
Продвигаясь на запад, Чандрагупта нанес позорное поражение армии одного из диадохов Александра Македонского – Селевка Никатора (ок. 358–281 до н. э.), который пытался вернуть утраченные владения своего царя. Греческий полководец был вынужден отдать изрядную долю того, что сейчас южная и восточная часть Афганистана, всего-то за 500 слонов. Затем оба лидера пришли к своего рода примирению, вероятно достигнутому благодаря династическому браку.
В качестве жеста доброй воли Селевк отправил в Паталипутру своего посланника Мегасфена (ок. 350–290 до н. э.). Проехав через Индию, Мегасфен составил первое подробное описание этой страны, записанное иноземцем. Оригинальный текст его «Индики» утерян, но фрагменты сохранились в работах Страбона, Плиния, Арриана и других историков. Его описания «этой таинственной и волшебной земли» не всегда точны. То, чего Мегасфен не увидел сам, он позаимствовал из древних легенд, упоминавших людей безо рта, питавшихся лишь запахом жареного мяса и ароматами цветов и плодов, гиперборейцев, живших по тысяче лет, или людей с такими большими ушами, что те могли заворачиваться в них, словно в одеяла.
Для историков гораздо ценнее его описание императорского двора «Сандрокотта», «устроенного варварски и с показной восточной роскошью». Но даже с учетом склонности автора к гиперболам из его описаний можно понять, что Паталипутра – один из величайших городов древнего мира. В нем пруды и сады, наполненные цветущими лотосами, жасмином и гибискусом, прохладные фонтаны, и как это не похоже на современный город Патну, переполненный и сумбурный, стоящий на руинах Паталипутры. Дворец Чандрагупты был полностью деревянным, украшенным «золотыми чашами и кубками, порой до шести футов шириной, с богатыми резными столами и тронами, с сосудами индийской меди, отделанными драгоценными камнями, с великолепно вышитыми одеждами, которые можно было увидеть в изобилии и которые придавали яркости публичным церемониям». Из развлечений отмечены поединки гладиаторов, гонки быков и царская охота.
Мегасфен описывает отлично организованные общественные службы, устроенные правителем, который столь занят вопросами управления государством и собственной безопасностью, что спит чуть больше четырех часов в сутки. Куда бы он ни пошел, всюду его сопровождала стража. Любимый транспорт царя – золотой паланкин на слонах, который прикрывают от солнца держательницы зонтиков. Хотя Чандрагупта правил всего 24 года, он вошел в историю как «индийский Юлий Цезарь» и «человек железа и крови». Выдворив греческие гарнизоны на северо-запад, он расширил свои владения, включив в них большую часть Северной Индии, от Аравийского моря до Бенгальского залива. Захватив такую обширную территорию, империя Маурьев стала первым многонациональным царством Индии. Во время правления Ашоки – внука Чандрагупты – империя охватывала уже почти весь субконтинент, приближаясь к современным границам Индии. Такого после него смог достичь только император Аурангзеб из династии Великих Моголов в конце XVII в.
Единственными письменными свидетельствами об империи Маурьев были греческие авторы вроде Мегасфена, да еще индийские пьесы. Такое положение дел сохранялось до самого начала ХХ века, когда ученый-брахман из Танджура приехал в дирекцию библиотеки Майсурского института исследования Востока и привез рукопись на высушенных пальмовых листьях. Эта рукопись оказалась «Артхашастрой», название которой можно перевести по-разному, к примеру «Наука о политике» или «Трактат о процветании». Это один из наиболее значительных источников информации об управлении, законах, торговле, войне и мире в Древней Индии, его авторство приписывают Каутилье [11] (375–282 до н. э.), брахману-советнику Чандрагупты. Имя автора может переводиться как «кривой», «сутулый» или «лукавый». Недавние исследования позволяют предположить, что во II–III веках н. э. произведение было существенно переработано многочисленными авторами.
Отчетливый посыл «Артхашастры», как утверждает индийский экономист, нобелевский лауреат Амартия Сен, – «кто сильнее, тот и прав». Некоторые считают, что по аналогии с «Искусством войны» Сунь-Цзы это руководство для обучения предпринимателя, стремящегося получить прибыль в условиях конкуренции и глобализации. Довериться другому князю – верная гибель. Мораль никогда не должна влиять на государственные интересы. Искусство плетения интриг гораздо важнее для властелина, чем сила или усердие. Интрига настолько важна для управления государством, что Каутилья советует в качестве шпионов и осведомителей использовать куртизанок. Шпионы также полезны для распространения ложной информации, для сеяния паники в рядах противника и для придания уверенности воинам своего государства. Они могут выдумывать истории о победах или говорить о всеведении царя, заявленном астрологами.
По мнению немецкого социолога Макса Вебера, «Государь» Макиавелли рядом с радикализмом «Артхашастры» выглядит безобидным. И нигде это не проявляется яснее, чем в советах Каутильи о борьбе за власть. Он называет царя «виджигишу», то есть «один из соперников». Но поскольку политика экспансии ключевая в глазах Каутильи, то перед царем всегда стоит проблема, как соединить свою власть с религиозным авторитетом, каким обладают брахманы. Как пишет политолог Сунил Кхилнани: «Чтобы обрести легитимность, правителю нужно показать, что ему неинтересна мирская власть ради его собственных нужд, нужно явить показную скромность – но не слишком сильно, чтобы не вылететь из гонки за власть. Бесконечная борьба за удержание этого баланса продолжается среди лидеров Индии и сегодня».
Подобно тому как нельзя распознать, пьют ли воду плавающие во глубине вод рыбы (или не пьют), так и невозможно узнать, присваивают ли (или же нет) богатство чиновники, приставленные к выполнению дел [12].
Каутилья о коррупции
Согласно джайнистской легенде, ок. 297 года до н. э. Чандрагупта отрекся от престола. Есть разные предположения, почему он сделал это в период самого расцвета своей власти. Джайны считают, что от своего духовного наставника Чандрагупта услыхал пророчество, будто за насилие, происходившее за время его царствования, страна будет наказана двенадцатилетним голодом. Согласно легенде, он принял джайнизм и вместе с группой монахов отправился на юг Индии. Они остановились в городе Шраванабелагола, где, говорят, Чандрагупта принял самые строгие обеты и истощил себя до смерти.
Ашока: «величайший из царей»
Следующая глава индийской истории известна нам главным образом благодаря экспертным исследованиям преемников Уильяма Джонса из Азиатского общества. В 1837 году при изучении надписей на каменных ограждениях буддийской ступы в Санчи исследователь Джеймс Принсеп (1799–1840) расшифровал две буквы алфавита. Этого хватило, чтобы определить, что надписи сделаны на языке пали. Тогда он принялся расшифровывать другие надписи, разбросанные по всему субконтиненту. Некоторые из них находились на валунах, другие на скальных стенах. Но самые впечатляющие были высечены на массивных цилиндрических колоннах. Имелось множество теорий о значении этих надписей – от дремучих ведических заклинаний до индийской версии десяти заповедей. Но Принсеп вскоре выяснил, что эти надписи были эдиктами, объявлениями о приказах конкретного правителя. Большинство из них начиналось со слов: «Так говорит Деванампия Пиядаси…» Буддийские хроники Цейлона упоминают о царе Шри-Ланки по имени Пиядаси, который взял это имя в честь индийского господина, поддерживавшего буддизм и управлявшего обширным царством. И только в начале ХХ века стало понятно, что Деванампия Пиядаси, «любимый богами и милосердный к людям», – это император Ашока (ок. 268–232 до н. э.).
Г. Дж. Уэллс в своей «Краткой истории мира» назвал Ашоку величайшим из царей за его отказ от войн, принятие буддизма и заявления, что все его завоевания – это завоевание веры. Согласно мнению историка А. Л. Бэшема, «Ашока возвышается над прочими царями древней Индии хотя бы потому, что только его личность мы смогли воссоздать с некой долей определенности». Описывая характер Ашоки, Бэшем изображает человека чуть наивного, часто самоуверенного и пафосного, но неутомимого, волевого и властного.
Примерно в 268 году до н. э., когда Ашока занял трон, он унаследовал империю с населением около 50 миллионов человек, многообразие народностей, вероисповеданий и социального положения. Местность вокруг Магадхи и западной части долины Ганга находилась под сильным влиянием арийской культуры. Далее области к западу и северу соприкасались с эллинизированной культурой Афганистана, а на юге находилась уникальная доарийская дравидийская цивилизация. Размер и разнородность империи требовали упора на механизмы управления и власть. Строились дороги, затененные деревьями, вдоль них на расстоянии дня пути копались колодцы и устраивались гостевые дома. А еще Ашока приказывал выращивать целебные травы. Чтобы управлять такой колоссальной империей, он назначал дхамма-махаматтов, блюстителей порядка, которые странствовали по царству и смотрели, как местные чиновники исполняют свои обязанности. Эдикты служили неотъемлемой частью его имперского проекта. Предполагалось, что, размещенные в важных общественных местах, эти послания «продержатся, пока правят мои дети и правнуки и пока светят солнце и луна».
Хотя Ашоку часто вспоминают в связи с тем, что убеждение он предпочитал принуждению, его царствование началось с насилия. Наскальный эдикт на Гирнаре, в западной Индии, повествует о том, что 100 000 человек были перебиты во время завоевания царства Калинги. Вероятно, еще больше умерло от голода и болезней. Эдикт рассказывает, что это несчастье вызывает у Ашоки «раскаяние, глубокое сожаление и огорчение».
Из 33 обнаруженных эдиктов большинство написано на пракрите – смеси просторечных диалектов, более распространенных, чем литературный санскрит или язык пали, использованный в цейлонских буддистских текстах. В западной Индии эдикты писались на греческом и арамейском, которые в Персидской империи служили в качестве lingua franca, то есть языка межнационального общения. Колонны Ашоки отличаются художественным исполнением, они увенчаны натуралистичными изображениями львов и быков, которые, вероятно, вырезали искусные каменщики, перебравшиеся в Индию из Персии после падения империи Ахеменидов. Некоторые колонны, высеченные из цельного камня, достигают 12 и даже 15 метров высотой. Изготовленные в Чунаре, возле Варанаси, эти колонны, весящие до 50 тонн, перевозились за сотни километров, в географически важные места.
Львиная капитель – самая известная колонна Ашоки, найденной в Сарнатхе. Она изображает глядящих в разных направлениях четырех львов, стоящих на колесе дхармы («дхарма чакра»). Это изображение станет официальной эмблемой независимой Индии, оно украсит монеты и банкноты, марки и штемпели. Кроме того, Ашока Чакра находится на флаге Индии
Скорее всего, эдикты, высеченные на скалах и колоннах, подражали монументальным надписям, которые оставил Дарий I Персидский: они не превозносят императора, не прославляют его величие, а скорее разъясняют его политику дхармы. Одним из наиболее важных принципов дхармы стала терпимость к людям, к их идеям и верованиям. Как пояснял Ашока, это означает «вежливость по отношению к рабам и слугам, повиновение матери и отцу, великодушие по отношению к окружающим, друзьям и родственникам и по отношению к священникам и монахам». Другим принципом стало ненасилие. Завоевания, насколько это возможно, следует проводить милосердно. Ашока считал, что, если государством будут править праведно, соседи оценят его заслуги и захотят присоединиться к его империи, образовав своего рода цивилизованную конфедерацию.
Переменился сам взгляд на государственную политику, которая до этого основывалась на расширении империи при помощи жестоких завоеваний. Под влиянием идей буддизма Ашока пришел к мысли, что завоевания должны основываться на законе милосердия. Он отменил принесение животных в жертву и ограничил потребление мяса. Прекратились царские охоты. Под защиту от истребления попали попугаи, голуби, летучие мыши, муравьи, черепахи, белки, коровы, носороги и козы. Благодаря следованию ахимсе многие из подданных Ашоки стали вегетарианцами.
«Надлежит почитать отца с матерью, а также старших, воздерживаться (от насилия) к живым существам, говорить правду, эти качества дхармы осуществлять. По указу наперсника богов вы приказывайте так. Ведь вы теперь должны заставить их слушаться, как (слонов) слоновщикам-каранакам, как учеников – достойным учителям-брахманам.
Это старинное правило, оно да соблюдается!
Почитающие учителя, все для меня словно (…) для учителя родичи. К родичам надлежит относиться должным образом, как (гласит) старинное правило. Должным образом – чтобы было благополучие.
Так вы приказывайте и заставляйте (их) слушаться (словно) учеников.
Так наперсник богов приказывает [13]».
Второй Малый Наскальный эдикт
Самым долгосрочным завещанием Ашоки стало желание превратить буддизм из местной индийской секты в мировую религию. Он приказал вскрыть в регионе Бихар восемь ступ, в которых был захоронен прах Будды. Оттуда его разнесли по всему царству, и многие части попали в Таксилу, соединенную с Паталипутрой царским трактом, построенным во время царствования Чандрагупты. Также Ашока повелел выкопать пещеры для монашеской медитации буддистов и джайнов в различных местах по всей империи. В их числе пещеры в горах Барабар, неподалеку от Бодх-Гайи, которые впоследствии обессмертил Э. М. Форстер в своем «Путешествии в Индию» (1924) под именем пещер Марабар. Около 250 года до н. э. Ашока созвал в Паталипутре большой конклав, на котором был записан Палийский канон. Участникам сангхи было приказано сеять семена буддизма по всей Индии и за ее пределами.
О распространении буддизма в этот период свидетельствует процветающая буддистская колония, основанная индийскими купцами в Александрии во II веке до н. э. Из-за этой колонии правитель города жаловался, что «греки заимствуют философию у варваров». Недавние исследования находят явные сходства между буддийскими джатаками [14] и христианскими притчами. Одна джатака повествует, как благочестивый послушник идет по воде и тонет, только когда вера оставляет его. В другой рассказывается, что Будда накормил 500 его последователей одним кусочком хлеба из своей чаши для пожертвований. Еще одно буддийское произведение очень похоже на ветхозаветную историю о блудном сыне. Как пишет Винсент Смит: «Зарождающееся христианство встречало зрелый буддизм в учебных заведениях и на рынках Азии и Египта, и обе религии подвергались воздействию окружающего язычества во всевозможных формах, и бесчисленные произведения искусства выражали это в форме политеизма».
Период мира и процветания времен правления Ашоки был недолговечен. Несмотря на старания «поборников справедливости», глубоко укоренившееся устройство индийского общества постепенно сводило на нет их старания. К смерти Ашоки (ок. 232 до н. э.) империя Маурьев начала распадаться. Сыновья боролись за наследство. Отказ Ашоки от дальнейших завоеваний был позабыт, и война вновь сделалась нормой. «Вообще вся история Индии после Маурьев – это история борьбы между династиями за региональное господство, и в политическом, хотя и не в культурном, смысле единство Индии было утрачено на целых два тысячелетия», – мрачно замечает А. Л. Бэшем.
О причинах упадка империи Маурьев спорят до сих пор. Некоторые историки доказывают, что симпатии Ашоки к буддистам противостояла каста брахманов. Другие заявляют, что политика ненасилия ослабила военную мощь государства, сделав его уязвимым перед вторжениями с запада. Еще одной причиной называют сложность поддержания чувства национального единства государством таких больших размеров. Кроме того, причины могли оказаться чисто экономическими, поскольку истории отмечают снижение качества серебряных монет за последний период правления Маурьев. Это может доказывать, что государство с преимущественно аграрной экономикой оказалось неспособно содержать армию и мощную бюрократическую систему, доставшуюся в наследство от Чандрагупты.
Век вторжений
Период, который сменил цивилизацию Маурьев, часто называют темными веками Индии. Это сравнение довольно грубое. Хотя нашествия воинственных кочевников из Центральной Азии и греческих авантюристов наносили ущерб индийским городам, этот период не был лишен просвещенных правителей. Буддизм распространялся и в землях, где возник, и соседних странах, а греко-бактрийские цари несли с собой в Индию теории астрологии и медицины. Торговля Индии с западной Азией и Средиземноморьем расцвела до такой степени, что сенаторы Древнего Рима жаловались на своих женщин, которые тратили деньги на индийские шелка и украшения. Индия стала «всемирным поглотителем золота», как жаловался в 77 году н. э. Плиний Старший. Большая часть этого золота происходила из легендарных копей Колара в Южной Индии, где со времен хараппской цивилизации оно добывалось и начинало свой путь во многие города Азии, Европы и Африки.
События, происходившие за тысячи километров к северо-востоку, подготавливали вторжение в судьбу субконтинента. В Китае завершилась первая очередь строительства Великой стены, призванной защитить страну от набегов кочевых племен. Около 165 года до н. э. одно из таких племен под названием юэчжи было отброшено от Стены. Отступая на запад, оно сдвинуло с места другие народы, как костяшки домино, пока их движение не дошло до Бактрии, где племя саков изгнало остатки греческих поселенцев, оставшихся после отступления армии Александра Македонского.
Изгнанным из бактрийских крепостей греческим переселенцам не оставалось ничего иного, как переселиться на территорию с Гандхары – района с преимущественно буддистским населением, на территории современного Северного Пакистана вблизи города Таксила. Буддийские мудрецы назначались советниками греческих правителей. Этот превосходный симбиоз обеспечивал духовные, экономические, социальные и культурные нужды буддийского сообщества. Греческий язык начали использовать в официальных документах, появились монеты греческого типа. Развилась и стала процветать уникальная скульптурная школа, сочетавшая греко-римскую эстетику с аутентичным индийским сюжетом.
К концу I столетия один из кланов юэчжи под названием кушаны переселился в Гандхару, а затем на северо-запад Индии, взяв под контроль два важных торговых пути в Азию. Подобно ариям за полторы тысячи лет до этих событий, они тоже были превосходными наездниками. Исторических источников о них сохранилось немного, а потому неясно, пришли они как завоеватели, как союзники одного из правителей или же как беженцы.
Кушанские цари называли себя «сыновьями неба» по примеру китайских правителей этого периода. Самый выдающийся кушанский правитель Канишка правил империей, простиравшейся от Кашгара до долины Ганга. У этой империи были столицы-близнецы: Пурушапура, где сегодня находится город Пешавар, и Матхура на берегу Джамны в Северной Индии.
Подобно Ашоке, Канишка принял буддизм. Он созвал в Кашмире большой буддийский конклав, на нем присутствовали более пятисот монахов, которые тщательно пересмотрели буддийские каноны. Монастыри сделались крупными экономическими предприятиями, вовлеченными во все сферы деятельности от торговли до пивоварения и винокурения, что давало им средства на миссионерскую деятельность, а потому учение Будды распространялось по Средней Азии и Китаю. В последние годы правления Канишки стали появляться монеты с изображением Будды, с надписью на греческом и с изображениями божеств Персии, Рима, Греции и брахманской Индии.
В 1911 году археологи обнаружили статую Канишки, одетого в кушанский кафтан, с церемониальным жезлом, широким мечом и в обуви для верховой езды, но без головы. Почти такая же статуя в музее Кабула была уничтожена талибами в 2001 году
Другим вкладом Канишки в индийскую цивилизацию стало его покровительство гандхарскому искусству и буддийской архитектуре. Стоящие фигуры Будды в складчатых одеждах, напоминающих тогу, и отчетливо средиземноморскими чертами лица и прическами указывают на влияние греко-римского искусства. Возможно, они были выполнены римскими скульпторами, мигрировавшими по Великому шелковому пути, ведущему в северо-западную Индию. Местность вокруг Таксилы стала средоточием буддизма. Пейзаж пестрел сотнями ступ, от маленьких святилищ до высочайшего в древнем мире здания – башни около 170 метров высотой, увенчанной тринадцатью позолоченными и инкрустированными драгоценными камнями зонтиками, приветствовавшей гостей Пурушапуры.
Помимо покровительства буддизму, индийская цивилизация немногое сохранила от этих пришлых кочевников, разве что использование боевой конницы. О непосредственных наследниках Канишки неизвестно почти ничего, а империя, которую он основал, со временем распалась. Однако гандхарская школа искусства продолжала процветать в Афганистане и в Кашмире. На караванном пути между Бактрией и Таксилой расположился буддийский монастырский центр Бамиан, основанный во II столетии. Священные гроты, вырытые в скальных стенах узкой долины Бамиана, по сей день используются как убежища для монахов. Но три колоссальные статуи Будды, самая высокая из которых достигала высоты 53 метра, пали жертвой иконоборцев из Талибана [15]. Статуи взорвали в марте 2001 года, и это ознаменовало надир (упадок) еще более темного периода, чем тот, что пережила Индия в начале I тысячелетия.