Джон П. Стрелеки
Джон Стрелеки. Кафе на краю земли. Комплект книг, который подарит счастье

Глава 13

Энни повернулась к Майку.

– Вы уже обсуждали вопрос о смерти?

– Вопрос о чем? – переспросил я, внезапно ощутив неслабую такую тревогу.

Энни улыбнулась и снова указала на меню:

– Второй вопрос.

Я опустил взгляд.

Боитесь ли вы смерти?

Я уже почти забыл о том, что в меню были еще вопросы. После того как меня столкнули с первым, я не был уверен, что готов размышлять об остальных.

– Они связаны друг с другом, – пояснил Майк.

Опять он читает мысли! И как раз тогда, когда я начал думать, что это место – нормальное кафе. Хотя, догадываюсь, на самом деле я ни разу такого не подумал.

– Что вы имеете в виду под словом «связаны»? – спросил я.

– Боитесь ли вы смерти? – подхватила Энни. – Большинство людей боятся. Между прочим, это один из самых распространенных человеческих страхов.

– Не знаю, – пожал я плечами. – В жизни многое надо сделать, и я не хочу умирать до того, как мне представится возможность испытать все, что я хочу. Но смерть – не то, о чем я думаю каждый день.

– Люди, которые ни разу не задавались первым вопросом и не предпринимали шагов к реализации своей ЦС, занимаясь тем, чем они хотят заниматься… – Энни на миг замолкла и поглядела на меня. – Эти люди боятся смерти.

Настала моя очередь помолчать. Я переводил взгляд с Энни на Майка и обратно.

– Вы хотите сказать, что большинство людей каждый день думают о смерти? Не уверен, что это так. В смысле, я уж точно не каждый день о ней задумываюсь.

Майк улыбнулся.

– Нет, это не совсем так. То, о чем мы говорим, имеет место главным образом на подсознательном уровне. У большинства людей концепция смерти не маячит на переднем плане мыслей. Но подсознательно они понимают, что с каждым прошедшим днем становятся ближе к моменту, когда у них больше не будет возможности заниматься тем, чем они хотят заниматься в жизни. Поэтому они страшатся того дня, который существует где-то в будущем, когда у них уже не будет этого шанса. Они страшатся того дня, когда умрут.

Я задумался над тем, что он сказал.

– Но ведь это не обязательно должно быть так, верно? Я имею в виду, если человек спрашивает себя, почему он здесь, выбирает те дела, которыми хочет заниматься и которые реализуют его ЦС, и на самом деле занимается ими, то с чего бы ему бояться смерти? Нельзя же бояться, что у тебя не будет возможности заниматься чем-то, если ты и так занимаешься этим каждый день?

Энни улыбнулась.

– Действительно, нельзя, – мягко проговорила она и встала из-за стола. – Приятно было познакомиться с вами, Джон. Боюсь, мне нужно вернуться к моему другу, но я получила удовольствие от нашего разговора.

Я привстал, и мы снова пожали друг другу руки.

– Я тоже рад. Спасибо, что поделились со мной своими прозрениями.

Она развернулась и пошла к дальнему столу, а я сел обратно на диванчик. Мои ощущения изменились. Я не очень понимал, как именно, но чувствовал, что только что узнал нечто такое, что еще долго не утратит своей ценности.

– Вы в порядке, Джон? – спросил Майк. – Вид у вас несколько ошеломленный.

– Просто думаю, – отозвался я. – То, что говорили вы и Энни, обладает глубоким смыслом. Меня удивляет, что я не слышал этого раньше и сам об этом не думал.

– Всему свое время, Джон. Может быть, вы и думали об этом раньше, но в тот момент не были готовы прислушиваться или действовать в соответствии с этими мыслями.

Майк встал и забрал со стола две пустые тарелки.

– Давайте-ка я уберу часть посуды. Хаш-брауны будете доедать?

– Как ни удивительно, да, – кивнул я, выныривая из своих мыслей и возвращаясь к стоявшей передо мной еде. – Они слишком хороши, а я слишком голоден, чтобы от них отказываться.

Когда Майк отошел, я снова сосредоточился на том, что мы только обсудили с ним и с Энни. Переварить предстояло немало. Я размышлял об истории Энни и о воздействии рекламы. В какой степени мое определение успеха, счастья и удовлетворенности на самом деле определялось другими людьми, а не мною самим? Разобраться было непросто. Я решил, что впредь постараюсь лучше осознавать идеи, стоящие за словами со стороны.

Но вопрос о смерти – совсем иной коленкор, здесь требовался более глубокий уровень понимания. Нельзя сказать, что я жил в состоянии эмоционального отчаяния, только и делая, что тревожась о смерти, но я все же думал о ней, хотя и нечасто. Однако сама концепция – жить так, чтобы реализовать свое собственное предназначение, оценивая каждый прожитый день именно под таким углом зрения, – вызывала во мне более чем живой отклик.

«Нельзя бояться, что у тебя не будет возможности делать что-то, если ты уже сделал это или делаешь это каждый день», – сказал я сам себе.

Я пожалел, что не додумался до этого раньше.

«И все же, – размышлял я, – недостаточно быть просто знакомым с этой концепцией. Еще раз: смысл в том, чтобы действительно заниматься тем, чем хочешь заниматься».

Глава 14

Я снова вгляделся в меню.

Почему вы здесь?

Боитесь ли вы смерти?

Удовлетворены ли вы?

Эти вопросы уже не казались такими странными, как тогда, когда я в первый раз прочел их. Теперь они имели гораздо большее значение.

Удовлетворены ли вы?

«Пока не пойдешь дальше простого знания, почему ты здесь, и не начнешь работать в этом направлении, не думаю, что можно достичь удовлетворенности», – сразу пришло в голову.

– Но сделать это не всегда просто, верно? – спросила Кейси.

Я поднял взгляд. Она протягивала руку за пустым стаканом, чтобы подлить воды.

– Очень даже непросто, – согласился я. – Я тут думаю о своей собственной ситуации. Каждый день я делаю то, что умею делать. Мне за это платят. А что будет, если я спрошу себя, почему я здесь, определю, чем хочу заниматься, а потом пойму, что не умею этого делать? Или не смогу найти работу, занимаясь этим делом? Чем я буду зарабатывать на жизнь? Как я буду содержать себя, смогу ли откладывать деньги на ту же пенсию? Что, если у меня не хватит таланта на эти новые занятия, какими бы они ни были? Или если эти занятия будут вызывать у других людей только смех или неуважение?

Кейси дождалась, пока я закончу.

– Джон, как вы думаете, когда человек пройдет все этапы, стараясь выяснить, почему он здесь, и найдет верный ответ, взволнует ли его то, что он обнаружит?

Я пару секунд помолчал, стараясь представить, как это будет.

– Надеюсь, что так, – ответил я. – Если человек по-настоящему поймет, для чего он существует, думаю, это будет для него очень волнующе.

– А будет ли так же волнующе заниматься вещами, которые помогают реализовать причину существования?

Я снова помолчал. Вопросы Кейси казались мне слишком легкими. «Должно быть, я что-то упускаю», – подумал я.

– Конечно, – сказал я. – А почему нет? У человека такие занятия должны вызывать большое воодушевление, даже страсть.

– Тогда почему же вы думаете, что этот человек может потерпеть неудачу?

Я посмотрел на нее. Не успел я открыть рот, как она продолжила:

– Вы когда-нибудь встречали человека, который был бы беспредельно влюблен в то дело, которым занимается каждый день? Казалось ли вам, что ему повезло заниматься тем, чем он по-настоящему наслаждается?

Я еще немного помолчал, потом сказал:

– Встречал, хоть и нечасто. Но я действительно знаю пару-тройку людей, которые подходят под это описание.

– Хороши ли они в своем деле? – поинтересовалась Кейси.

– О да! – ответил я не без сарказма. – Учитывая, сколько времени они тратят на свое дело, еще бы они не были в нем хороши! Я имею в виду, что они читают о предмете своей страсти в свободное время, смотрят телепрограммы на соответствующие темы, ездят на всякие съезды и конференции… При таком массированном воздействии они просто обязаны быть настоящими профи.

– А разве они не устают от того, чем занимаются? – задала она вопрос.

– Нет, – помотал я головой. – Такое впечатление, что их за уши от любимого дела не оттащишь. Они словно заряжаются, занимаясь им, и…. – Я запнулся на середине предложения.

Кейси улыбнулась, глядя на меня.

– И как, им действительно очень трудно найти работу?

Еще одна пауза.

– Тем, кого я знаю, – нет. Они обладают таким запасом знаний и относятся к своим занятиям с такой страстью, что все обращаются к ним за советом, а то и стремятся вовлечь их в собственные начинания.

– Я бы еще предположила, что это очень позитивные и энергичные люди, – добавила она. – Вероятно, им совершенно не нужно сбегать в отпуск, чтобы «перезарядиться».

Я помолчал, переваривая замечания Кейси. Интересный способ смотреть на вещи! Какой была бы жизнь, если бы я всегда делал то, что хотел делать? Если бы всегда тратил свое время на то, чем страстно увлечен?

– А как же деньги? – спросил я. – То, что ты хорош в какой-то сфере или много о ней знаешь, не означает, что ты будешь много за это получать. Положим, найти работу ты сможешь всегда, но хорошо ли она будет оплачиваться? – Я даже немного воспрянул духом, придумав следующий аргумент: – В конце концов, кто знает, какого рода занятия конкретный человек сочтет удовлетворительными!

– Понимаю, – кивнула Кейси. – Что ж, давайте подумаем о наихудшем возможном сценарии в том, что касается денег. Человек мог бы жить жизнью, в которой он каждый день делает то, что определил как дело, помогающее реализовать цель его существования. Однако он не зарабатывает «много» денег. Бог ты мой, какая это была бы трагедия! Вообразите себе последствия. Вы обнаруживаете, что вели такой образ жизни, который всегда реализовывал вашу ЦС. Вы провели всю свою жизнь, занимаясь тем, что хотели делать, – это следствие того, что вы выяснили для себя, почему вы здесь. Но вот вы достигаете возраста 65 лет – и не имеете достаточных сбережений… И что же тогда делать? – вопросила она, и голос ее был полон насмешливого драматизма. – Полагаю, вам все равно пришлось бы заниматься тем, чем вы хотите заниматься. Точно так же, как и раньше. Вот уж трагедия так трагедия!

Я рассмеялся.

– Кейси, когда вам того хочется, вы умеете быть неотразимо саркастичной!

Она вернула мне улыбку:

– Я просто стараюсь убедиться в том, что полностью понимаю вашу линию мышления.

– Понял, понял. Это в пару к истории про рыбака, которую поведал мне Майк. Зачем дожидаться возможности делать, что хочешь, если можно заниматься этим прямо сейчас?

– И это, и кое-что еще. Помните свой разговор с Энни о том, почему некоторые люди покупают вещи?

– Конечно, мы говорили, что некоторые люди стремятся заработать больше денег, чтобы иметь возможность купить больше вещей. Они надеются, что приобретенные вещи удовлетворят их, поскольку они не занимаются каждый день тем, что хотели бы делать. Но опасность заключается в том, что, чем больше они покупают, тем больше им приходится работать, чтобы оплачивать свои покупки. Если не проявить осторожность, это превращается в порочный круг.

Я умолк. Было такое ощущение, что я что-то упустил. Я взглянул на Кейси, но она лишь ответила мне прямым бесхитростным взглядом.

– Это как-то связано с наихудшим возможным сценарием, верно? – спросил я. Кейси кивнула.

Я на мгновение задумался.

– Полагаю, первый вывод – человек в наихудшем возможном сценарии всегда мог бы выбрать какое-то другое занятие.

Кейси лишь снова кивнула, так что я продолжил:

– Это ведь наихудший возможный сценарий, но, очевидно, есть и сценарий получше. Человек может зарабатывать много денег, занимаясь тем, чем хочет заниматься, и реализуя причину, по которой он здесь.

И снова Кейси кивнула.

Я все еще не добрался до звена, которого, по моим ощущениям, недоставало. Откинулся на спинку диванчика и отпил воды. Я уже был готов попросить о намеке, как тут до меня дошло:

– Может быть, деньги становятся менее значимыми? Я имею в виду, это, конечно, зависит от человека и от обстоятельств, но возвращаясь мысленно к разговору, что состоялся у нас с Энни, я вспоминаю, как недоумевал, почему люди вообще работают. Когда мы с Энни разговаривали, мы говорили о том, что отчасти причины, по которым люди работают, заключаются в поисках удовлетворенности.

– Можете привести пример? – поинтересовалась Кейси.

– Ну, причина, по которой работаю я, – это чтобы зарабатывать деньги. Деньги мне нужны, чтобы платить за то, что я покупаю. Когда я думаю обо всех тех вещах, которые покупаю, мне кажется, что я самую малость похож на тех людей, о которых говорили мы с Энни. Многое из того, что мне принадлежит, – это вещи, которые помогают мне на некоторое время сбежать от реальности, вещи, которые помогают мне расслабиться и начать лучше относиться к своему окружению. Но вот что мне интересно: сколько из них мне понадобилось бы, не будь у меня необходимости «сбегать» или «сбрасывать стресс»? Если бы я всегда занимался тем, чем хочу заниматься, то в моей жизни должно было бы быть меньше того, от чего хочется сбежать, – и, вероятно, куда меньше стресса, который надо сбрасывать. Я не говорю, что ушел бы жить в хижину в лесах, но мне интересно, варьируется ли представление человека о категории «много денег» в зависимости от того, в какой степени он живет жизнью, реализующей его ЦС.

Кейси снова кивнула:

– Так вы предполагаете, что людям следовало бы перестать хотеть больше денег?

– Нет, – помотал я головой, пытаясь найти подходящие слова, чтобы объяснить свою мысль. – Я не это имею в виду. Я просто говорю, что лично мне кажется, если бы я выяснил, почему я здесь, и занимался бы теми делами, которые, по моему убеждению, способны реализовать цель моего существования, то я, вероятно, меньше беспокоился бы о деньгах, чем сейчас. Вот и все, что я пытаюсь сказать.

Кейси поднялась из-за стола и забрала две пустые тарелки. Улыбнулась.

– Интересные мысли, Джон.

Я смотрел ей вслед, пока она шла к кухне.

– А это интересное место, Кейси.

Глава 15

Вернувшись, Кейси снова подлила мне воды и уселась напротив меня.

– Джон, когда я отнесла ваши тарелки в кухню, Майк напомнил мне о том, что может показаться вам интересным. Это связано с нашим прежним разговором о трудностях, с которыми могут столкнуться люди, пытаясь реализовать свою ЦС.

– Вы имеете в виду – с моим вопросом насчет того, как им зарабатывать на жизнь?

– Отчасти да, но не только.

Я взглянул на Кейси.

– С удовольствием послушаю.

– Чтобы все получилось, – начала она, – мне нужно, чтобы вы подумали о тех людях, о которых мы только что говорили.

– Вы имеете в виду моих знакомых, которые буквально живут своим делом? – уточнил я. – Тех людей, которые каждый день занимаются тем, что приносит им радость?

– Именно их. Вы замечали в них что-нибудь особенное?

– Ну, одна такая женщина занималась продажами в…

– Нет, Джон, – перебила Кейси, – подумайте о том, чем они занимаются, в более широком контексте. Что интересного в целом вы в них заметили? Что общего?

Я откинулся на спинку и на мгновение смежил веки. Мысленно представил тех людей, о которых думал.

– Ну, как я и говорил, все они кажутся неподдельно счастливыми. Похоже, то, что они делают, доставляет им удовольствие. Они также очень уверены в себе. И это не кажется фальшивой бравадой. Просто такое ощущение, что они знают: все будет так, как они хотят. Это может прозвучать странно, но еще одной их характеристикой является то, что все они удачливы. Я имею в виду, с ними просто случаются всякие хорошие события, неожиданные события.

– Можете привести пример?

– Ну, есть одна женщина, о которой я сейчас думаю. Она работает в рекламе, что кажется мне несколько странным после недавнего разговора с Энни. Как бы там ни было, она пыталась заключить большую сделку. Я уж даже не помню, о чем конкретно шла речь, зато помню, что сделка была по-настоящему крупной и многие другие люди пытались за нее бороться, но потерпели неудачу. Так вот, она решила, что хочет заполучить контракт. Через две недели после начала работы над материалами для презентации ей позвонила старая приятельница по колледжу, с которой они долго не общались. Они обменялись новостями, разговор зашел о работе, и моя знакомая упомянула о контракте. Оказалось, что у ее подруги по колледжу есть еще одна подруга, работающая в той самой компании, с которой хотела работать моя знакомая. Еще пара-тройка телефонных звонков – и они втроем договорились вместе поужинать. И, конечно же, через пару недель после этого моя знакомая добилась заключения желанной сделки. Вот что я имею в виду под приятными неожиданностями, которые с ними случаются. Создается впечатление, что такие люди невероятно удачливы.

– Как вы думаете, с чего бы это? – спросила Кейси.

Я глотнул воды.

– Точно не знаю. Может быть, это просто совпадение. Однако забавно, что вы попросили меня подумать о людях, которые по-настоящему наслаждаются тем, что делают. Это те люди, которые тратят свое время на вещи, согласующиеся с их ЦС. И в их жизни постоянно происходят удачные события.

Кейси улыбнулась, глядя на меня.

– А такое бывает только с этими людьми? Разве с вами никогда не случалось подобного?

Я облокотился на спину диванчика.

– Полагаю, случалось. Вот так вот, с ходу, не смогу привести конкретный пример, но помню, что бывали моменты, когда я изумлялся, видя, как что-то неожиданное случается именно тогда, когда мне это необходимо.

– Джон, что-то мне подсказывает, если бы вы смогли припомнить конкретные примеры, то нашли бы между ними общее звено.

– Например, что это были моменты, когда я занимался именно тем, чем хотел заниматься? – понимающе кивнул я. И тут же почувствовал, как по моему телу пробежала дрожь. Это ощущение появлялось у меня и раньше, когда мне казалось, что я узнал о себе нечто важное.

– Не могу говорить конкретно за вас, Джон, но работая в этом кафе, я обращаю внимание на некоторые вещи, касающиеся людей вообще. Тот, кто знает свою ЦС и делает то, что хочет, чтобы реализовать свою цель, действительно кажется редкостным счастливчиком. Неожиданные, кажущиеся совершенно случайными вещи случаются с такими людьми как раз тогда, когда им это действительно больше всего нужно. Я расспрашивала об этом кое-кого из них, и хотя все они согласны, что такое явление действительно существует, далеко не все сходятся во мнении о том, что может быть причиной. Честно говоря, большинство из них вообще не заморачиваются скрупулезным выяснением причин. Они знают, что это явление вступает в игру, когда они реализуют цель своего существования, и просто рассматривают это как часть порядка вещей.

– Странно, – отозвался я. – Звучит несколько мистически.

– Некоторые так и говорили. Другие считают это частью естественного течения Вселенной или «высшей силой за работой». Третьи просто полагают, что дело в удаче. Но все они единодушны в том, что это явление есть и что оно является одним из факторов того, что они делают.

– А что думаете вы, Кейси?

На этот раз уже ей пришлось взять небольшую паузу.

– Честно говоря, не знаю. Полагаю, значение имеют все эти причины – и, возможно, еще одна дополнительная. Вы когда-нибудь слышали о теории экспоненциальных чисел?

– Не уверен. Можете объяснить?

– Конечно, тут нет ничего сложного. Приведу вам пример. Теория экспоненциальных чисел заключается в том, что если вы кому-то что-то скажете и сможете побудить этого человека сказать об этом другим людям, а эти люди передадут ваши слова еще большему числу людей, то вскоре ваше сообщение достигнет гораздо большего распространения, чем когда вы с кем-то разговаривали лично.

– Своего рода рассылка в электронной почте, – кивнул я. – Когда рассылаешь письмо десяти людям, а потом каждый из них рассылает его еще десяти людям, и так далее.

– Точно. Та же концепция. Только теперь предположим, что вы даете людям знать о чем-то таком, что пытаетесь сделать и что поможет реализовать вашу ЦС. Если вы поделитесь этой мыслью с десятью людьми, а каждый из них поделится с еще десятью, и так далее, то очень скоро получится целая толпа людей, которые потенциально будут готовы вам помогать.

Я на миг задумался.

– Но с чего бы им захотелось помогать мне? Что стало бы мотивировать одних людей разговаривать с другими о том, что я пытаюсь сделать?

Кейси глянула на меня, но не ответила. У меня возникло впечатление, что это еще один случай, когда мне полагается самому ответить на собственный вопрос. Я стал размышлять о нашем текущем разговоре и о том, как мы добрались до темы экспоненциальных чисел. Однако решение никак не находилось.

– Не уверен, что понимаю, Кейси. Как насчет намека?

– Джон, вспомните тех людей, о которых вы подумали, когда мы начинали этот разговор, – о тех, кто работает, чтобы реализовать свою ЦС. Какие возникают ощущения, когда с ними взаимодействуешь?

– Великолепные! Невозможно не заразиться их увлеченностью и энтузиазмом по отношению к тому, что они делают. Им просто так и хочется помочь… – Я снова осекся. – Да ладно, Кейси! Вы действительно хотите дать мне понять, что это и есть ответ?! Но как это применимо к сообщению, «пущенному в народ»?

– Джон, вы только что сказали, что их увлеченность и энтузиазм вызывают в вас желание помогать. Если вы сами помочь не можете, но знаете других людей, у которых есть такая возможность, вы бы связались с ними?

– Разумеется! Это хочется сделать, потому что они кажутся такими… – Я замолчал, подыскивая верные слова.

– Идущими по верному пути? – подсказала Кейси.

– Ага, что-то вроде того. Их путь кажется настолько правильным, что просто нельзя не помочь.

– А когда вы разговариваете о них с другими людьми, которые, возможно, смогут помочь, в каком тоне вы это делаете? – продолжала Кейси.

Я улыбнулся, наполовину себе, наполовину Кейси.

– С некоторой частью того же воодушевления и энтузиазма, с которыми увлеченные люди разговаривали со мной. Это заразительно, почти как если бы эмоции были неотъемлемой частью рассказа или потребности, о которой идет речь.

– Ну вот вам и ответ, – Кейси поднялась и стала собирать со стола оставшиеся тарелки. – Я впечатлена, Джон, – заметила она, держа на весу пустую посуду. – Вы, должно быть, были ужасно голодны.

– Все дело в еде, – пояснил я. – Слишком хороша, чтобы не съесть.

Бросив взгляд в сторону кухни, я увидел Майка. Он помахал мне, и я помахал в ответ, на сей раз чуть меньше стесняясь того, что машу рукой повару в дайнере.

– Кейси, наверное, того пирога с клубникой и ревенем уже ни кусочка не осталось?..

Она рассмеялась:

– Схожу в кухню, узнаю, что можно сделать.