Джон Фарроу
Ледяное озеро
Моей матери на 90-летие
John Farrow.
Ice Lake Conceil des Arts an Canada
Издательство выражает благодарность канадскому Совету по искусству и канадскому Министерству иностранных дел и внешней торговли за финансовую поддержку в издании книги
© John Farrow, 2001
© М. М. Гурвиц, перевод, 2009
© ООО «Издательство «Этерна», оформление, 2009
Лекарства для мертвецов
Глава 1
Утопленник в проруби
Воскресенье, 13 февраля 1999 г.
Уютно устроившись в домике для подледной рыбалки на озере Двух Гор, раскинувшемся к северо-западу от Монреаля, сержант-детектив Эмиль Санк-Марс смотрел сквозь покрытое ледяными узорами оконное стекло на подгоняемый попутным ветром красный снегоход, летевший по глади замерзшего озера с востока и разворачивавшийся вдоль широкой береговой полосы. Водителя обнимал за талию ребенок. Оба они, скорее всего, направлялись к тем самым домикам для рыбаков, в одном из которых он ждал незнакомку.
Рыча движком, снегоход веером разбрасывал в стороны пушистый снег.
Подкатив к стоявшим на льду домикам, машина снизила скорость и поехала между ними, аккуратно объезжая выброшенные после Рождества сосновые ветки. Снегоходом управляла женщина, теперь под обтягивающим комбинезоном можно было различить контуры ее тела. И его сюда тоже вызвала женщина. Санк-Марс следил взглядом за лихой наездницей, но она подъехала не к его домику, а остановилась около оранжевой хибарки, где ее дочка тут же спрыгнула с заднего сиденья на лед. Ребенок уже успел отбежать в сторону шагов на десять, когда мать сказала девочке вернуться. Та застыла на месте.
Ухватившись за шлем, девочка стащила его с головы, тряхнула каштановыми кудряшками и стала уворачиваться, пока ее мать, не обращая внимания на мороз, голыми руками натягивала ей на голову капюшон и завязывала бантик под раскрасневшимся детским подбородком. Когда процедура наконец завершилась, семилетняя озорница со всех ног понеслась к ближайшему домику и постучала в дверь.
Женщина выключила двигатель, взяла связку ключей, выбрала тот, который был ей нужен, и открыла висячий замок на двери своего домика. Эмиль Санк-Марс снова сосредоточился на ловле рыбы.
* * *
Войдя в хижину, женщина бросила оба шлема – свой и ребенка – на койку, потом повесила на веревку перчатки. Она расстегнула до пояса комбинезон, вытащила руки из рукавов, и его верхняя часть отвалилась ей за спину, как вторая кожа, не до конца содранная с тела. После этого женщина сняла с печки ведерко с рыбешками для наживки, поставила его на пол и стала разводить огонь.
В чугунной печурке она подожгла газету, щепки и небольшие поленья.
От печки повеяло теплом.
Женщина смотрела сквозь окно на белое зимнее пустынное озеро, на льду которого кое-где виднелись снегоходы и поблескивающие на солнце цветные треугольники парусов любителей с ветерком прокатиться по ледяной глади. Ей было где-то за тридцать, она явно не принадлежала к числу женщин, имеющих обыкновение краситься перед дневными прогулками за город. Ее низкий покатый лоб, очертания скул и форма носа, казалось, предполагали крепкое телосложение, что помимо бремени материнства, должно быть, делало ее привычной к тяжелому труду. Светло-каштановые остриженные волосы прядями спускались на затылок.
Хижина была маленькой и убогой. Ее сколотили из набитых на доски фанерных щитов, окна и двери приволокли сюда, наверное, с какой-то стройки, но здесь было все самое необходимое для жизни – ночной горшок, умывальник, печка, позволявшая что-то приготовить и обогреть домик, матрас, на котором можно было расслабиться и немного отдохнуть. Как и другие стоявшие неподалеку хибарки, хижина была выкрашена остатками кем-то выброшенной краски. Большинство домиков здесь сдавались на день или на выходные, но она сняла себе домик на весь сезон, поэтому у нее тут были вилки с ложками, кастрюли, всякий подручный инструмент, кое-что из одежды, одеяла, игрушки для девочки и, конечно, рыболовные снасти.
Чтобы чем-то заняться, женщина разбила наледь в ведерке для мелкой рыбешки и на холоде насадила наживку на крючок. Потом сдвинула доски, прикрывавшие прорубь. Она была здесь вчера вечером, поэтому прорубь еще не успела сильно заледенеть, и женщина без особого труда пробила лед сначала по окружности, а потом привычными ударами расколола крупные льдины. В царившей полумгле было трудно разглядеть поверхность открывшейся проруби. Глаза женщины еще не привыкли к полумраку хижины, и прорубь виделась ей черным провалом в полу. Но когда она попыталась загнать отколотые в проруби куски льда под ледяную толщу, покрывавшую озеро, ей это почему-то не удалось – что-то мешало, как будто прорубь была забита какими-то всплывшими на поверхность отбросами. Тогда она опустилась на колени, стала вынимать расколотые льдины из воды и класть их на лед под полом хижины.
Ухватившись за последний кусок льда, она не смогла его вытащить – лед замерз на спутанных волосах.
Волосы принадлежали голове, плававшей в проруби лицом вниз.
Позже она не могла объяснить, почему это сделала, почему решила ее вытащить, как будто была уверена, что голова не связана с телом. И только когда до нее это дошло, она несколько раз быстро и глубоко вдохнула, а потом стала громко, пронзительно и прерывисто кричать.
* * *
Эмиль Санк-Марс глубоко задумался, глядя на малюсенькие, блестевшие бриллиантиками кристаллики, образовавшиеся в верхней части лески его удочки. Все утро напролет он не обращал никакого внимания на напарника – детектива Билла Мэтерза, часто вместо этого поглядывая вверх, туда, где облеплявшие леску льдинки постепенно таяли в чадящем тепле, исходившем от печки. Ему было достаточно чуть дернуть рукой, чтобы они каплями срывались вниз.
Оба городских полицейских, из которых первый был значительно старше второго, почти все утро просидели в домике на льду, согнувшись над выпиленной в толще льда прорубью, в край которой упирались их ботинки. В небольшой чугунной печке потрескивали горящие поленья, согревая хижину изнутри. Вдоль одной ее стенки стояла койка, достаточно длинная, чтобы на ней мог растянуться такой высокий мужчина, как Санк-Марс. У другой стены, ближе к которой сидел Билл Мэтерз, стоял топчан, укороченный ровно настолько, насколько было надо, чтобы распахнуть дверь. Из того места, где соединялись два патрубка печной трубы, просачивалась тоненькая струйка дыма, и каждые десять минут тот или другой мужчина вставал с места и распахивал входную дверь, чтобы проветрить помещение. Врывавшийся в дверной проем свежий морозный воздух постоянно мешал им как следует согреться.
Мэтерз сидел, ссутулив плечи, как будто продрог до костей. Он понятия не имел о том, что их сюда занесло. Санк-Марс ничего ему не говорил, а детектив ни за что бы ему не поверил, если б тот сказал, что они приехали на озеро лишь ради сомнительного удовольствия поудить рыбку. Это занятие не особенно влекло его даже в теплое время года, а насаживать наживку на крючок в зимнюю стужу, когда северо-западный ветер на скорости в двадцать узлов с воем бьется в фанерные стенки их шаткой хибары, стоящей на льду замерзшего озера, и, кажется, вот-вот разнесет в клочья и ее, и их самих вместе с ней, все это виделось ему теперь как бессмысленная глупость, что-то вроде каторжных работ. Он долго ждал, когда напарник все ему выложит начистоту, но терпение его понемногу иссякало.
Молодой детектив уже почти решился призвать Санк-Марса к ответу, но именно в этот миг до них донеслись душераздирающие истошные вопли. Чуть ли не обрадовавшись этим крикам, он первый вскочил на ноги и распахнул дверь, чтобы выяснить, что происходит.
На льду замерзшего озера кричала женщина, звала на помощь полицию. Она выскочила из хижины, поскользнулась и упала, а теперь стояла на четвереньках, забыв натянуть на себя верхнюю часть комбинезона. С помощью такого же ошалевшего соседа она встала на ноги, продолжая во весь голос звать на помощь полицию.
Странным было то, что, шатаясь и скользя, она двигалась в их направлении, как будто знала, где можно было найти стражей порядка.
– Мы вроде как снова на работу вышли, – сухо заметил Мэтерз.
– Здесь не наша юрисдикция, – бросил ему Санк-Марс, уже поднявшийся и вытаскивавший из воды леску, чтобы пойти посмотреть, что там стряслось.
– Вся рыбалка коту под хвост, – сказал Мэтерз.
Перед тем как выйти на лед, мужчинам понадобилось немного времени, чтобы одеться. Со всех сторон к хибарке шли люди, которым не терпелось узнать, что там приключилось. Санк-Марс с Мэтерзом, вынув позолоченные жетоны, прошли через небольшую толпу. При виде их жетонов охваченная ужасом женщина начала приходить в себя.
– Туда идите! – сказала она по-французски. – Быстрее, я вам сейчас все покажу! Там парень какой-то в проруби плавает! Совсем мертвый!
Теперь ее ужас сменился потребностью произвести на начальство впечатление тем невероятным ударом, который ей только что довелось испытать.
Полицейские быстро последовали за ней.
Первым в помещение вошел Билл Мэтерз и присел перед прорубью на корточки.
Санк-Марс бросил взгляд через плечо напарника. Круглая прорубь была частично заполнена водой. В нескольких дюймах от поверхности в воде виднелся человеческий затылок, длинные волосы были кое-где схвачены льдом, лицо было обращено в холодную глубь озера. Мэтерз потянул голову жертвы за волосы и на несколько дюймов приподнял ее над поверхностью воды. Состояние шеи вполне подтвердило предположения Санк-Марса – она была совершенно белая, в местах обледенения кожа шишковато вздулась.
– Проверь там все повнимательнее, – распорядился Санк-Марс.
Мелкая рыбешка, видимо, сорвавшаяся с крючка, на который ее только что насадила женщина, билась об пол. Санк-Марс вынул из кармана складной нож, склонился надо льдом и быстрым движением отрезал рыбке голову.
Мэтерз вытащил труп из воды насколько это было возможно. Ему пришлось нагнуться еще ниже, поскольку лед выступал над поверхностью воды фута на два, потом встать на колени, чтобы взглянуть утопленнику в лицо. Оно было раздуто, совершенно белое и обледенелое, глаза покрывала наледь. Во рту и в ноздрях трупа застыл лед, блеснувший в лучах света, отраженного от грязного оконца боковой стенки. Мэтерз опустил тело в воду, не осталось никаких сомнений в том, что человек мертв.
– Надо сделать так, чтоб никто сюда не лез.
Санк-Марс должен был как-то оградить территорию вокруг хижины. Сзади на него напирали любопытные. Он помог женщине натянуть комбинезон и сказал стоявшему рядом мужчине, чтобы тот отвел ее в какую-нибудь другую лачугу. В этот момент подбежала ее дочка и ткнулась матери в ногу. Казалось, это у них дело обычное – женщина едва заметила, что ребенок ей прилично наподдал. Санк-Марс сказал, чтобы все покинули домик и отошли от двери, но народ отхлынул к окнам и стал пялиться на то, что происходило внутри.
Ему предложили три сотовых телефона, он взял один у высокого грузного мужчины, потом обратился к нему с просьбой еще об одном одолжении:
– Вас не затруднит держать людей подальше от домика? Это будет непросто.
Тот хмыкнул и кивнул головой.
– Спасибо. – Санк-Марс вернулся в хибарку, где детектив Мэтерз споласкивал руки в проруби. – Так что же мы имеем?
Мэтерз пропустил скрученную прочную леску в петли для пуговиц на куртке и рубашке мертвеца, а другой ее конец привязал к ножкам чугунной печки.
– Свалиться он сюда не мог. Его нельзя отсюда вытащить через эту прорубь, предварительно ее не раздолбав.
Голова утопленника занимала почти все пространство проруби. Плечи трупа в нее пройти просто не могли.
– Здесь, наверное, немало мест, где можно свалиться под лед. Беднягу могло сюда прибить течением за несколько миль. Может быть, он ехал на снегоходе и оказался в том месте, где быстрое течение подмыло лед. Хотя в такую погоду это более чем сомнительно.
– Вы бы не хотели, Эмиль, сначала рассмотреть все факты? – Мэтерз энергично растирал замерзшие мокрые руки.
– Какие именно?
– Ваша теория никак не объясняет, откуда у него в голове взялось пулевое отверстие.
Старший полицейский взглянул на младшего. Тот с серьезным видом кивнул, давая понять, что ему не до шуток. Он показал на собственную шею.
– Вошла сюда, вышла спереди. Ниже. Вот тут. – Мэтерз указал на нижнюю часть горла.
Санк-Марс набирал номер на сотовом телефоне.
– Вы звоните в Сюрте дю Кебек?
Как сотрудники муниципальной полиции Монреаля, они сейчас были не на своем острове и формально заниматься этим делом не имели права. Расследование связанных с насильственной смертью серьезных преступлений в небольших городках подлежит юрисдикции Сюрте дю Кебек – провинциальной полицейской службе Квебека.
Санк-Марс отрицательно покачал головой, потом попросил у кого-то по телефону дать ему номер отделения полиции в городке Вудрой-Дорион.
– Почему вы решили звонить им? – спросил Мэтерз начальника, как только тот закончил разговор.
– Это их прорубь.
– Это убийство, Эмиль. Им все равно придется передать дело.
– Но они будут в курсе. Начальник полиции маленького городка мог бы оценить, что ему сообщили о происшествии, а потом как-нибудь тоже поделиться новостями. А если мы с ходу передадим это дело в Сюрте, тогда нас наверняка здесь задвинут.
– А нам надо, чтобы нас не задвигали?
– Ты же сам только что сказал, – шепотком ответил Санк-Марс, удивив напарника, – что с рыбалкой у нас облом получился.
Мэтерз дождался, пока Санк-Марс закончит второй разговор по телефону, потом спросил его:
– Эмиль, зачем мы сюда с вами сегодня притащились? Вам что, кто-то на что-то слегка намекнул?
– А сам ты не врубаешься? Мы, Билл, сюда за золотой рыбкой приехали. Вы, англичане, ее называете окунем. Как тебе кажется, если я вместо окуня вдруг поймаю кита, мне что, от него надо отказываться?
Мэтерз никогда наверняка не знал, чего можно ждать от начальника.
– И что теперь?
– Улыбнись. Тебя снимают на камеру.
Молодой человек бросил взгляд в сторону и в замерзшем оконце задней стенки дома увидел видеокамеру, снимавшую помещение с изменением масштаба изображения, причем именно в тот момент оператор крупным планом отснял темную прорубь, в которой мягко покачивался обледеневший труп, потом объектив снова остановился на полицейских.
– Уже сегодня, напарник, – сказал Санк-Марс, – ты станешь героем вечерних новостей.
– Я не поленюсь сбегать за воздушной кукурузой, если вы поставите пиво.
Санк-Марс снова вышел из домика. Хотя тот здоровый малый, которому он поручил держать любопытных на расстоянии, справлялся с взятыми на себя обязательствами, с оператором и еще несколькими неисправимыми любопытствующими ему совладать не удалось. Полицейский поблагодарил мужчину за мобильник, вернул его хозяину, потом отошел в сторонку. Здесь детективу было легче дышать, он мог оглядеться, лучше осмотреть место действия, глубже его почувствовать. Ветер резкими порывами гнал в сторону берега вихрившийся снег. Домики рыбаков, в большинстве своем покрашенные в дикие цвета, понемногу дымили трубами на фоне снега и льда, скрашивая своей цветастостью унылую панораму зимнего озера. С другой стороны на крутом берегу стояли в основном новые дома и вытянутый вдоль берега торговый центр, частично скрывавшие старые деревенские усадьбы фермеров, которые еще не успели снести. За несколькими кирпичными многоквартирными домами в конце залива высилось какое-то административное здание – дюжина этажей из стекла и бетона. Оно, наверное, было самым высоким миль на семьдесят к западу. К северу уходила гряда покатых холмов. Такой застывший на морозе пейзаж был свойственен любому большому озеру в ту пору, когда зима диктует свои законы. А на востоке, скрытый от взгляда густыми лесами на другом берегу озера, стоял на реке остров, на котором раскинулся город Монреаль.
Правда, это озеро не было похоже на все другие, не без доли мрачноватой иронии признался себе Санк-Марс. Озеро Двух Гор раскинулось совсем недалеко от его дома, и именно здесь произошло убийство, здесь нашли в воде труп, почти на его заднем дворе. Входило это в его юрисдикцию или нет, убийство, совершенное рядом с прорубью, где он любил ловить рыбу, задело городского полицейского за живое.
Он был известным сыскарем старой школы. Так, по крайней мере, любили его представлять репортеры всех средств массовой информации. Когда сам он задумывался о представителях «старой школы», ему вспоминались полицейские из «Ночного патруля» в те годы, когда Монреаль был одним из крупных центров преступности, – в 1930-е, 1940-е и 1950-е. Этим ребятам ничего не стоило снести бульдозером кирпичную стену, чтобы провести облаву в подпольном борделе, или через окно на крыше ворваться в игорный притон. Они часто вступали в перестрелки с известными в то время бандитами. Ему казалось, что его что-то связывает с теми парнями, потому что он был независим, не укладывался в прокрустово ложе системы, в основе которой лежали слаженная работа коллектива, компьютерный анализ, статистика и последние научные достижения. Ему было привычнее копаться в замыслах преступников, вычислять их хитроумные намерения и заманивать в ловушку, определив, как они себя будут вести в том или другом случае. За долгие годы работы у него сложился собственный подход, к тому же ему очень помогали сведения, которые сливали ему многочисленные проверенные информаторы. Если этого можно было избежать, он старался обходиться без налетов, облав и прыжков с потолка, за ним прочно закрепилась репутация человека, который наносит неожиданный удар после того, как тщательно и скрупулезно расследует все обстоятельства дела.
Со временем он осознал, что слава оказалась для него чем-то вроде одного из рабочих инструментов. Бывало так, что люди, готовые о чем-то рассказать, опасались полицейских с улицы, или преступниками оказывались их соседи, друзья и родственники, и то, чем они никогда не стали бы делиться с другими, им было проще выложить Санк-Марсу просто потому, что им хотелось пообщаться с живой легендой. Разговор со знаменитым сыщиком был для некоторых чем-то особенным, сама мысль о такой возможности придавала им смелости. Многие сослуживцы имели на него зуб за то, что репутация его неизменно крепла, и Санк-Марс сам считал, что отчасти такое положение несправедливо. Когда тебе позарез нужен успех, его иногда ни за какие деньги нельзя купить, а когда ты уже на коне и одержал сотню побед, судьба вдруг раскрывает свой рог изобилия и щедро подбрасывает тебе еще сотню удач. В начале службы ему приходилось нелегко, он двигался к успеху черепашьим шагом. А теперь наводок у него было столько, что он не знал, какую из них сначала разматывать, хотя некоторые оказывались на деле пустышками.
Да, слава полицейского имела свою теневую сторону. Он пытался объяснить сослуживцам, что именно его репутация отнимает массу времени, потому что пустая информация часто стекается к нему как тараканы из щелей, к нему лезут все кому не лень, отрывая от настоящей работы. Но коллеги отметали его доводы как несущественные. Они были готовы поменяться с ним местами в любой день, и Санк-Марс задумался над тем, как бы они отреагировали на этот последний случай. Сегодня женщина, которая позвонила и вытащила его сюда, на этот лед, сама на встречу с ним не пришла, но так случилось, что именно в это время и в этом месте нашли труп. И голос у нее был какой-то таинственный, звучал так, будто его обладательница была неглупой, молодой, слегка скованной. Она где-то выяснила его домашний номер. Словно манила его куда-то, завлекала. Ну что ж, за что боролись, на то и напоролись. Он, как всегда, попал в струю. Чистая удача. Еще одной причиной больше для ненависти сослуживцев.
Вокруг домика на трескучем морозе собрались рыбаки. Они притопывали на льду, похлопывали себя руками, чтобы хоть немного согреться. Людское дыхание клубилось в воздухе, как автомобильные выхлопы в заторе зимней пробки. Людям хотелось поговорить, несмотря на ранний час, они уже приняли для согрева по маленькой и всячески пытались вовлечь полицейского в беседу. Санк-Марс, поглощенный своими мыслями, не шел у них на поводу. К берегу с мигалками подъехали полицейские машины.
«Вот так все и начинается, – мелькнула в голове мысль. – Все как всегда».
Странно, но он никак не мог отделаться от впечатления, что на этот раз все будет по-другому. Сейчас он сам оказался на месте преступления, – почти рядом с соседним домиком, где было найдено тело утопленника, – так что, если посмотреть на это с другой стороны, на самом деле его сюда пригласили, и об этом ему еще придется сказать Мэтерзу. Конечно, Санк-Марс не мог упрекнуть себя в том, что убийца ускользнул у него из-под носа, но вместе с тем полицейский не мог избавиться от ощущения, что этим трупом, найденным, когда он был совсем рядом, кто-то как будто щелкнул его по носу. Поэтому выбор места и времени, не говоря уже о том, что его сюда кто-то пригласил на встречу, превращал это дело из служебного в личное.
* * *
У торгового центра, расположенного где-то в полумиле от места событий, попыхивая сигаретой, нетерпеливо ходила кругами Люси Габриель. Она уже шесть раз прошла от забегаловки, где торговали пончиками и кофе, до своей машины – «хонды-аккорд», а человек, с которым она договорилась здесь встретиться, так и не появлялся. В кафе сидел ее приятель – стройный молодой человек, который тоже, видимо, кого-то ждал, только он держался гораздо спокойнее.
Люси в очередной раз вошла в закусочную и как вихрь подлетела к их столику.
– Ну как тебе это нравится? Энди, наверное, придет прямо туда. – Стоя рядом с приятелем, она старалась говорить шепотом, но от волнения у нее это плохо получалось. – Он уже, должно быть, говорит там с Санк-Марсом! Давай-ка проверим.
– Энди знает, что должен встретиться с нами здесь, Люси. Если он не тут, голову тебе даю на отсечение, что он и не там. – Мужчина отхлебнул глоток горячего шоколада.
– Где же он тогда?
– Вот этого, – с ударением сказал он, – я и не знаю. Если он на озере, я тебе гарантирую, что он хочет, чтобы мы были здесь. И нигде больше. Ладно, Люси, не гоношись. Сядь лучше, согрейся. У тебя зуб на зуб не попадает.
– Так дело не пойдет, – буркнула она и села на стул. – Санк-Марс вечно ждать не будет. И если Энди не объявится…
– …мы выкроим другое время. Энди не самый надежный парень на планете, да и работает с двух концов на середину. Ты, надеюсь, понимаешь, что я имею в виду.
– Нет, что ты этим хочешь сказать?
В конце концов она и его достала.
– Люси, если Вернер Хонигвакс его поманит пальцем, Энди бросится к нему со всех ног, а встречу с нами, само собой, отложит на потом. Он даже может нас об этом не предупредить. Мне кажется, что-то в этом духе и произошло. Подождем еще полчасика и замнем вопрос для ясности. И еще, Люси…
– Что?
– Кончай кофе глушить. Тебе ведь немного надо, а ты и так на взводе.
– У меня какое-то нехорошее предчувствие.
– Так часто бывает, когда кофе обопьешься. Расслабься.
Она продержалась секунд двадцать, потом выпалила:
– Пойду спущусь на берег. Меня что-то на лед потянуло. Схожу гляну, нет ли там тачки Энди. Это никому не помешает.
Молодой человек вздохнул.
– Вот что я тебе скажу: ты останешься здесь, а я сам туда пойду.
– С чего бы это?
– С того, что тебе нельзя верить. Не успеешь ступить на лед, как зацепишься языком с этой полицейской знаменитостью. А я по-тихому позырю, что там к чему, и стрелой обратно. Или если Энди объявится, подваливайте с ним к озеру, и мы продолжим то, что задумали. Годится?
Она неохотно согласилась на предложенный компромисс. Так хоть что-то могло сдвинуться с мертвой точки.
– Только про кофе не забывай, Люси. И не вздумай со мной спорить.
* * *
Озеро Двух Гор, образовавшееся в месте разлива реки Оттавы, напоминает очертаниями танцующую женщину в широкой развевающейся юбке. В западной его части река течет через плотину электростанции и частично ее огибает, попадая потом в удлиненное русло, чем-то напоминающее шею, потом разливается в стороны и вновь сужается к талии. Само озеро начинается именно здесь, где воды реки образуют как бы широченную юбку, которая миль через семь по течению после воображаемой головы танцовщицы расходится на два рукава, и не без доли воображения их можно себе представить как две ноги. Один из них, который в народе называют Бэк-Ривер, течет мимо Монреаля с севера. Воды второго рукава, пройдя через бурные пороги, впадают в реку Святого Лаврентия, омывая город с юга.
Народа на берегах озера живет немного. Там есть индейская резервация, много яблочных садов, несколько деревень и два небольших городка, а на северном его берегу на большом пространстве раскинулись монастырские земли и большой провинциальный заповедник. По всему южном берегу до восточной оконечности озера, за которым раскинулись возделанные поля, среди деревьев стоят частные дома. Зимой по выходным на лед озера выходят лыжники, многие на снегоходах выезжают к рыболовным домикам не только поудить рыбу – не меньшее удовольствие они получают, когда, пропустив пару стаканчиков, обсуждают с приятелями последние новости.
Начальник полиции городка Вудрой-Дорион приехал в патрульной машине, оставил ее на берегу и спустился по крутому прибрежному склону на лед озера пешком. Даже издали Санк-Марс увидел, что мужчина он крепкий и в отличной форме. Полицейский был широк в груди, для своего возраста, видимо, достаточно силен, шел он размашистой походкой, раскидывая снег по сторонам. Детектив обратил внимание на то, что он оставил машину на берегу. Его «форд» с задним приводом могло занести и на крутом склоне, и на льду озера. Поэтому начальник полиции либо проявил необходимую предосторожность, что свидетельствовало о его опыте и было хорошим знаком, либо был чрезвычайно предусмотрительным, что при его работе составляло просто неоценимое качество.
Санк-Марс вернулся к домику, где оставался Мэтерз с покойником, отчасти потому, что там было теплее, но главным образом в связи с тем, что там его было бы труднее вывести из игры, когда шеф местных стражей порядка возьмется за дело. Как только полицейский вошел, он тут же показал ему свой жетон, чтобы у того и мысли не возникло их оттуда отфутболивать.
– Санк-Марс, – представился он. – Управление муниципальной полиции Монреаля. – Он прекрасно понимал, что это заявление не вызовет восторга у начальника полицейского отделения небольшого городка, а потому сразу решил взять быка за рога. – Мой напарник – детектив Билл Мэтерз.
– Это вы звонили? – спросил вошедший.
– Я.
– Как вы здесь оказались?
– Рыбу ловили. Рядом в домике. У нас выходной.
– Эмиль Санк-Марс? – поинтересовался начальник полиции.
Он был немного моложе Санк-Марса, ему, должно быть, уже стукнуло сорок пять, тон его был грубоватым, что, скорее всего, выдавало его неуверенность в себе. Санк-Марс решил, что допустил промашку. Он рассчитывал увидеть смекалистого полицейского из небольшого городка, который обрадуется возможности раскрыть тяжкое преступление, но теперь подумал, что придется иметь дело с туповатым и амбициозным дальним родственником мэра или его приятелем.
– Да, сэр.
В этот момент он обратил внимание на ведерко для наживки с обледенелыми краями. Маленькие рыбки редко плавают в холодной воде, но почему тогда вся вода в ведерке не превратилась в лед, если домик еще не прогрелся идущим от печки теплом? Если бы в ведерке был лед, он не смог бы так быстро растаять.
Начальник полиции бросил на него пронзительный взгляд и издал странный глухой звук, напоминавший нечто среднее между кашлем и отрыжкой.
– Начальник полиции Жан-Ги Брассер. Это дело – не ваше.
– Разве я вам говорил, что оно наше?
– Вы здесь что-нибудь делали?
– Когда мы сюда вошли, тело лежало на кровати. Для лучшей сохранности мы опустили его в воду.
– Все, что пишут о вас в газетах, для меня гроша ломаного не стоит, так что лучше поменьше умничайте. Все вы, городские полицейские, – продажные твари.
Санк-Марс слышал, как у него за спиной хмыкнул Мэтерз, по достоинству оценив переплет, в который попал начальник.
– А все деревенские полицейские – тупые бараны. Вот мы и обменялись любезностями. И какой в этом смысл? Это преступление вас интересует или нет?
– Им будет заниматься провинциальная полиция.
– Тогда позвоните им. Вам, наверное, нужно, чтобы они вам утерли нос.
– Ладно, приятель, хватит меня заводить. Так что здесь у нас за происшествие?
– Ну, спасибо, что проявили интерес к делу. Здесь подо льдом обнаружили труп. В горле у него – пулевое отверстие.
– Рыбная палочка?
Санк-Марс знал, что так иногда называют утопленников.
– Что-то в этом роде.
Местный полицейский даже не наклонился, чтобы взглянуть на труп. Какое-то время он смотрел на него с высоты своего роста, потом окинул взглядом хижину.
– А как он туда попал? – спросил он.
– Может быть, течением принесло, – предположил Санк-Марс.
– А вы здесь только рыбу ловили? Странное совпадение. И жетон тоже забыли дома оставить. Может быть, у вас и табельное оружие с собой?
– Привычка, – признал Санк-Марс.
У этого малого хоть половина мозгов работала. Детектив по достоинству оценивал немногие его положительные качества.
– А вы? – обратился полицейский к Мэтерзу.
– Жетон – да. Он всегда при мне. А оружия нет. Я рыбу привык ловить на крючок, а не отстреливать.
Мэтерз бросил в сторону Санк-Марса торжествующий взгляд. У него в голове не укладывалось, что напарник просто так взял с собой на рыбалку в выходной служебное оружие.
– Вы знаменитый сыщик, – сделал вывод Брассер. – Как говорят, легенда нашего времени. Вы поехали на рыбалку, прихватив с собой полицейский жетон и пушку, и совсем рядом с вашей удочкой всплывает утопленник. Вот я и думаю: что же вы использовали для наживки? – В двери нарисовались два констебля, начальник полиции приказал им очистить от людей пространство около хижины и никого туда не пускать. Потом он снова обратился к Санк-Марсу: – Так вы вроде говорили, что звонили в провинциальную полицию, или мне показалось?
– Я думал, вы сами захотите это сделать.
– Это их дело, приятель. Коронер[1] в любом случае распорядится передать дело им.
– Но вы будете в нем участвовать.
– На это можете не рассчитывать. С провинциальной полицией такие вещи не проходят. Но наверняка я уверен в одном – вас к этому делу не подпустят.
– Я оказался поблизости случайно. И вовсе не собираюсь оспаривать вашу юрисдикцию.
– Что вам еще известно? – спросил его полицейский.
– Что, простите?
– Об этом деле.
– Я очистил помещение от гражданских лиц и вызвал полицию. Этим мое вмешательство и ограничилось.
