Джон Бартон
История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре
Посвящается Кэти
John Barton
A HISTORY OF THE BIBLE
The Book and Its Faiths
Original English language edition fi rst published by Penguin Books Ltd, London
Text Copyright © John Barton 2019 The author has asserted his moral rights All rights reserved.
Перевод с английского Владимира Измайлова
© Измайлов В.А., перевод на русский язык, 2021
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Вступление: Библия в наши дни
Канадский литературный критик Нортроп Фрай (1912–1991) писал о Библии: «…непостижимым образом эта книга, необъятная, совершенно бесцеремонная, восседает, вальяжно раскинувшись, прямо посреди нашего культурного наследия… мешая всем нашим усилиям ее обойти» [1]. Возможно, кому-то покажется удивительным то, сколь велик интерес к Библии в нашей светской эпохе – а то, сколь он велик, ясно показали торжества в честь 400-летия Библии короля Якова, которую порой еще называют и «авторизованной»; даже те, кто не верит в христианство, по-прежнему очарованы мистической силой Книги Книг. В глазах верующих Библия часто предстает как вдохновленная Богом и обладающая высочайшим авторитетом во всем, что имеет отношение к вере и делам. Для неверующих она – стержневой документ западной культуры, и она по-прежнему влечет многих как собрание значимых литературных творений. История этих книг, история их распространения и толкований – это сокровенная суть истории всей литературы Запада.
Эта книга – рассказ о Библии. О далеких временах, когда она зарождалась в фольклоре и мифах; о том, как ее принимали; о том, как ее пытаются толковать в наши дни. Здесь мы поговорим о том, как возникала, передавалась, распространялась Книга Книг, и о том, как ее читали и что обретали в ней во все века, от древности до современной эпохи – и в переводах, и на изначальных языках. И надеюсь, после, когда мы узнаем все это, Библия утратит облик неприкосновенного монолита, затянутого в черный кожаный переплет – и мы снова начнем воспринимать ее как завершение долгого и волнительного пути, а еще ясно увидим, сколь по-разному ее читали на протяжении столетий. Конечно же, прежде всего будет ясно и то, как трудно перейти от Библии к религиозной вере: ни об одной из двух религий, притязающих на то, что в их основе лежат библейские книги – я имею в виду христианство и иудаизм, – в Библии прямым текстом не прочесть. А многое в ней даже таит проблему для иудейских и христианских верований. И это не только широко известные морально предосудительные сцены – скажем, когда Бог уничтожает невинных в историях о том, как израильтяне захватывают Землю Обетованную, – но и разнообразие жанров (повествование, пророчество, поэзия), многие из которых не особенно подходят для догматических дефиниций, и сама обстановка античных культур, которая во многом расходится с нашей. Но в то же время я намерен показать, что Библия – это важный источник религиозных прозрений, только ее нужно читать в изначальном контексте и на фоне условий, преобладавших во время ее написания.
Пока будет длиться мой рассказ о библейских книгах и их создании, история неизбежно примет в себя многое из того, что ей предшествовало. В Библии очень мало книг с простой композицией, написанных одним-единственным автором – напротив, большая их часть в высшей мере разнородна, а некоторые зависимы от других, и видно, как в более поздних книгах принимаются те, что были написаны раньше. По самой своей сути Библия – это запись диалога ее авторов и тех, кто передавал традицию. В одних ее книгах скрыты комментарии на множество других, и таких случаев немало. Да что мелочиться: даже Новый Завет не раз говорит о Ветхом! В том мире, где возник Новый Завет, Ветхий, почти весь, воспринимался как «Святое Писание» (я объясню, какой смысл скрывает этот обманчиво знакомый термин). Стоп, а стоит ли христианам вообще признавать Ветхий Завет? И если да, то в сколь великой мере? И опять же, как тогда читать его в свете новых веяний – идей Иисуса, Павла и других? Эти вопросы волнуют самую суть христианского богословия – и всегда ее волновали. В Новом Завете, во Втором послании к Тимофею 3:16, Ветхий Завет назван «богодухновенным» (в прямом переводе «навеянным дыханием Бога»). Христиане расширили эту идею и на книги Нового Завета. Впрочем, как именно эта вдохновенность влияет на образ воздействия Библии и на природу той власти, какую она проявляет над верующими, неясно. Сказав: «Библия вдохновенна», мы подразумеваем, что Бог причастен к ее созданию, но как в точности это происходит – о таком говорится крайне редко.
Моя дальнейшая цель – доискаться до сути того, как ныне обстоят дела с библеистикой. В наши дни Библию подвергают самому дотошному анализу. Уже появилось целое море теорий о ее истоках, смысле, статусе, – и обычный читатель просто рискует в этом море утонуть. Я расскажу, в чем сейчас согласны ученые – там, где они хоть в чем-то согласны, – а еще мы поговорим о спорах, обсудим альтернативы, достойные внимания, и обозначим области, в которых можно было бы действовать и поусердней.
Но я стремлюсь не только описать обстановку. Я выдвигаю и спорный аргумент, и он звучит так: Библию не «спроецировать» напрямую на систему религиозных верований и обрядов – ни на иудейскую, ни на христианскую. Да, Библия, расцениваемая как свод религиозных текстов, незаменима по многим причинам. Но христианство по сути своей – религия не библейская. Средоточием христианства не является книга, воспринятая как единое святое творение. И иудаизм, пусть он и в высшей степени почитает Еврейскую Библию, на самом деле не столь на ней «центрирован», как принято считать. Возможно, идеальный вариант «религии книги» – это ислам, и в сравнении с ним иудаизм и христианство весьма отдалены от своего главного священного текста. Библия очень непохожа ни на кредо, ни на великие «исповедания» веры – скажем, такие, как Аугсбургское исповедание для лютеран или Вестминстерское исповедание для некоторых кальвинистов. Библия – это истинное столпотворение сведений и фактов, и мало какие из них ясно обращены именно к вопросу о том, во что надлежит верить. А значит, история Библии – это рассказ о взаимном влиянии религии и книги, которых не спроецировать друг на друга «один в один».
Да, порой некие версии христианства притязают на право называться просто «библейскими» (подобного нельзя сказать ни об одной из версий иудаизма), но правда в том, что и устроение, и содержание христианских верований – даже среди христиан, искренне убежденных в том, что их вера целиком и полностью стоит на Библии – организованы и сформулированы совершенно не по-библейски. Это ясно заметно в том же христианском фундаментализме, который боготворит Библию, но понимает ее в высшей степени неверно [2]. Фундаменталисты благоговеют перед Библией, которой на самом деле не существует – и видят перед собой идеальный текст, идеально отражающий то, во что они верят. И мало того что описание Библии (со всеми ее изъянами и недостатками), приведенное ниже, неизбежно смутит тех, кто привык идеализировать Книгу Книг, – я еще и покажу, что Библия не является и не может являться всецелым фундаментом ни для иудаизма, ни для христианства. И я, последовав духу современной библеистики, приведу аргументы, подобающие критическому исследованию – иными словами, обращусь к Библии, не предполагая заранее, что любые ее изречения надлежит считать истиной в последней инстанции [3].
Если быть честным до конца, то никаких версий христианства или иудаизма, точь-в-точь соответствующих всем предписаниям Библии, не существует – просто потому, что Библия часто не является тем, во что ее превратили, и ее не раз читали так, как она читаться не должна. Например, в христианстве есть абсолютно центральные доктрины – скажем, тот же догмат о Троице, – о которых практически не упоминается в Новом Завете; и напротив, ряд главных идей Нового Завета – та же теория святого апостола Павла о «спасении благодатью через веру» – по крайней мере до эпохи Реформации никогда не были частью официальной ортодоксии и даже сейчас отсутствуют в Символах веры. Примерно так же изощренная сложность религиозных обычаев и традиций в ортодоксальном иудаизме выходит далеко за пределы всего, что могла подразумевать Еврейская Библия: например, запрет есть мясо и молоко во время одной трапезы, со всеми его последствиями для дизайна кухонь, в котором все призвано к одному – не допустить даже случайного соприкосновения мясных и молочных частичек, – привязан к строке из Исх 23:19 («Не вари козленка в молоке матери его»)[1], но превосходит все, чего требует и мог бы потребовать сам текст: в большинстве своем это признают и сами иудеи.
Библия центрально важна и для иудаизма, и для христианства – но не как священный текст, из которого неким образом можно «вычитать» целые религиозные системы. Ее содержание проливает свет на истоки обеих религий, знакомит нас с классическими творениями духа, на которых они могут строиться – но не налагает на последующие поколения обязательств в том смысле, как мог бы это делать записанный закон. Библейские смыслы просто не предназначены для подобного. Библия хранит писания, придавшие облик двум религиям – и обретшие под влиянием этих религий свой облик – на разных стадиях их развития. И новые поколения верующих вольны и принимать их, и воспринимать их критически. Приписывать такому документу религиозный авторитет – значит расширить слово «авторитет» до самых его пределов. И поддержать подобное можно только одним путем: изобрести особые способы толкования этой книги и толковать ее иначе по сравнению со всеми остальными.
В священном тексте христианства смешано множество жанров – повествования, афоризмы, поэмы, послания, – и это вносит великую сложность в саму христианскую религию. В католичестве помимо Библии признаны и иные источники авторитета, но принято считать, что Священное Писание обладает неким совершенством. Протестанты создали теории, согласно которым в Библии тем или иным образом присутствует все, что имеет в религии хоть какое-то значение. Иные даже утверждали, что нельзя совершать никаких поступков, если в Библии нет их явного и ясного одобрения, и нельзя разделять никаких убеждений, помимо библейских «официальных директив». Мне кажется, это злоупотребление текстами. Да, они глубоко важны для христианской веры, но, возможно, они просто не в силах вынести бремя, которое на них порой возлагают. Иудаизм подходит к Библии несколько тоньше: иудеи почитают ее, как и многие христиане, но не уверяют, будто все в религии совершается поистине так, как об этом сказано в Библии, и признают развитие в новых направлениях. Тем самым у иудаизма есть священная книга и ряд религиозных верований и обычаев, но книга и вера, пусть и подходят друг другу, все же не соотносятся как «один к одному». Возможно, такая модель позволит нам понять и христианство намного лучше, нежели восприятие доктрин и религиозных практик как напрямую исходящих из Библии, распространенное среди протестантов. Так между Библией и религией появится свободное пространство – и, может быть, оно даст нам услышать, что говорит сама Библия, а религиозная вера сможет развиваться без сдерживающих пут по рукам и ногам. А об отношениях Библии и религии нам нужно говорить непрестанно – и можно даже сказать, что эти отношения требуют постоянных дипломатических переговоров.
Культурная Библия
В современном мире Библия присутствует двояко. Во-первых, в обществе Запада она выживает, как призрак, на границах культуры масс и элит, в облике фрагментов, цитат и аллюзий. Журналисты все еще могут предположить, что их читатели поймут смысл выражения «бой Давида с Голиафом» или уловят намек, если кто-то сошлется на любовь к деньгам как на корень всех зол – хотя, возможно, и не признают верного источника и решат, что это, наверное, Шекспир. Многим, скорее всего, знакомы такие цитаты:
Разве я сторож брату моему? (Быт 4:9)
Не одним хлебом живет человек (Втор 8:3)
Я остался только с кожею около зубов моих (Иов 19:20)
Дней лет наших – семьдесят лет (Пс 89:10)
Нечестивым же нет мира (Ис 48:22)
Соль земли (Мф 5:13)
Не бросайте жемчуга вашего перед свиньями (Мф 7:6)
Не было им места в гостинице (Лк 2:7)
Нет власти не от Бога (Рим 13:1)
Труд любви (1 Фес 1:3)
Но вот точный источник им, скорее всего, неизвестен, и еще менее вероятно, что они знают, какую роль эти фразы играли в своих изначальных книгах. «Библейская грамотность» все еще существует, и рекламодатели (помимо прочих) могут черпать из нее идеи. Кстати, вы не задумывались, сколь вездесущ образ Евы в рекламе? И как мгновенно потребители реагируют на все образные и смысловые аллюзии, связанные с яблоками, змеями и деревьями? [4]
Библия, вопреки предсказаниям атеистов, не исчезла и из массовой культуры – и, как уже говорилось, празднование 400-летия Библии короля Якова показало, сколь широко на Книгу Книг по-прежнему ссылаются грамотные и культурные люди, пусть даже их привлекает не столько смысл, сколько стиль (об этом в главе 18). Одно только издательство Оксфордского университета ежегодно продает четверть миллиона экземпляров Библии короля Якова [5]. Поразительно, сколь часто о Библии хвалебно отзываются атеисты, даже отстраняясь от ее религиозных притязаний. Ричард Докинз явно одобряет ее культурный статус и даже милует библеистов, когда обрушивает свои молнии и громы на теологов [6], а Филип Пулман проводит кампанию за то, чтобы по-прежнему учить школьников библейским историям и притчам, хотя и наряду с фольклорными сказаниями и мифами. У Пулмана есть своя мифология, явленная в его трилогии «Темные начала» (His Dark Materials) [8], и на определенном уровне она представляет собой сознательно антихристианскую переработку истории об Адаме и Еве. Обретение знания и осознание сексуальности он считает не злом, а благом, – вопреки тому, как их порой трактовали христиане, пытаясь истолковать Книгу Бытия.
Библия по-прежнему значительно влияет на культуру в США – в гораздо большей степени, нежели в Европе. Благодаря стойким традициям евангеликов во многих областях Америки Книга Книг сохранила заметное влияние даже на людей нерелигиозных. И если какой-нибудь политик критикует или игнорирует Библию – это политический просчет. Нет, это не значит, будто люди в большинстве своем очень часто и помногу читают Библию: она – икона, символ, знаковый образ, а не предмет для изучения [9]. Ряд штатов время от времени объявляют «год Библии» – например, так поступила Пенсильвания в 2012 году [10]. И даже пусть в теории государство и Церковь в США разделены, Библия широко присутствует в обществе как символ фундамента жизни христианской нации. В Великобритании, где приверженность Библии не столь велика, она по-прежнему исполняет роль священного предмета: например, многие все еще соглашаются приносить в суде присягу «на Библии». А еще можно купить особые Библии в переплете из белой кожи: такие держат невесты, когда их ведут под венец. И даже сейчас, когда привлекательность христианства слабеет и мало кто изучает Библию во всех подробностях, она все равно остается бестселлером почти во всех европейских странах.
Библия в общинах верующих
Второе место присутствия Библии в современном мире – общины верующих христиан и иудеев, и здесь она сохраняет центральную важность. За недавние десятилетия интерес иудеев к Библии возрос многократно: Еврейское издательское общество снова перевело Танах и выпустило двуязычную версию с параллельным английским текстом (1985, 1999); а еще появилась большая и внушительная Еврейская Толковая Библия [11]. (Пусть Библия и пользуется в иудаизме несомненным почтением, правоверные иудеи склонны изучать не ее, а Талмуд.) В христианстве Библия за последние шестьдесят лет тоже пережила великое возрождение. Со дней далекого 1962 года, когда Иоанн XXIII, папа римский, инициировал Второй Ватиканский Собор, стремясь преобразить и обновить Церковь, среди католиков римского обряда поощрялось изучение Библии, и те создали новые переводы Библии на большинство европейских языков и стали применять библейские учебные материалы (комментарии и руководства к чтению Библии) с прежде невиданным размахом. Документы Собора говорят о Библии так:
Поскольку все, утверждаемое богодухновенными авторами, или священнописателями, должно почитаться как утверждаемое Святым Духом, то нужно исповедовать, что книги Писания твердо, верно и безошибочно учат истине, которую Бог ради нашего спасения пожелал запечатлеть Священными Письменами. Итак, «все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2 Тим 3:16–17, греч.).
Поскольку же Бог говорил в Священном Писании через людей и по человечеству, то истолкователь Священного Писания, дабы уяснить, что Бог хотел нам сообщить, должен внимательно исследовать, что священнописатели в действительности намеревались сказать и что Богу было угодно открыть нам через их слова [12].
В XX веке расцвели и протестантские церкви, сосредоточенные исключительно на Священном Писании – особенно разнообразные движения пятидесятников на «Старом» Западе и, прежде всего, в Латинской Америке, Южной Корее и Африке. В своем отношении к Библии многие из этих церквей подходят под описание консервативных (и даже фундаменталистских). Они настаивают: Библия абсолютно истинна, и Бог вдохновлял в ней каждое слово – причем необязательно диктовал, но явно влиял на ум писателей, чтобы те создали именно такое творение, какое Бог и желал уготовить для Церкви. Толковать Библию, как либералы с их излюбленной критикой? Невозможно! Сухо! Безжизненно! В этом нет веры! Это не подобает христианину! В Великобритании и Северной Америке возрастают, как правило, те церкви, которые склонны разделять подобный «консерваторский» подход к Священному Писанию. В них полагают, что всю христианскую веру можно вывести из Библии, в которой видится единственный источник истины и вдохновения. Так появились по меньшей мере пять принципов для прочтения Библии. Их часто поддерживают и более либеральные христиане, хотя и не в столь «концентрированной» версии.
Во-первых, нам следует читать Библию, ожидая, что все найденное в ней окажется истинным. Для некоторых христиан слова «произошло истинно», означают «случилось в прямом смысле, в реальной истории» – и все, что утверждает библейский текст, они принимают как точный факт. Но даже многие из тех, кто не разделяет подобного подхода, согласятся: Библию надлежит читать как заведомую истину, а не как заведомую ложь. Возможно, в ней скрыта иная истина – заключенная в поэтике, в символике, а не в фактах. Как правило, так и склонны считать более либеральные христиане. Но это не дает нам возможности предполагать, будто весь библейский текст – выражение ошибки. Даже если автор первой и второй глав Книги Бытия неточно выразил продолжительность времени, ушедшего у Бога на создание Вселенной, все же неприемлемо говорить, будто он просто ошибался насчет описываемых событий: должен быть некий уровень, на котором то, что он сказал, истинно. Некоторым библейским консерваторам – скажем, «младоземельным» креационистам – важно верить в то, что истинна хронология Ветхого Завета, согласно которой творение свершилось лишь около 6000 лет тому назад. Благодаря этому феномену возникли библейские тематические парки, в которых Адам и Ева гуляют вместе с динозаврами. Их особенно много в США: хорошим примером станет Парк Сотворения в Петербурге, штат Кентукки [13].
Во-вторых, Священное Писание надлежит читать как релевантное. Даже если апостол Павел говорит о проблеме, стоявшей перед ранней Церковью, но уже не возникающей в той же форме сегодня (например, о том, вольны ли христиане вкушать мясо, приносимое в жертву ложным богам – как в Рим 14 или 1 Кор 8 и 10), это не значит, что упомянутый текст уже не может ничего нам сказать. Именно нам и предстоит различить, что говорит нам Бог через внесение в Библию таких отрывков – это наша задача как читателей Священного Писания. Библия канонична, а значит, авторитетна – и в ней нет отрывков, уместных лишь когда-то давно: все, что написано в ней, дано нам в наставление.
А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду.
Рим 15:4
Все это… описано в наставление нам, достигшим последних веков.
1 Кор 10:11
Следовательно, мы не можем, столкнувшись со сложным, приводящим в замешательство фрагментом, решить, будто он для нас сегодня просто бесполезен. Его сделали частью Священного Писания, а значит, он вечно важен для верующего христианина.
Принцип релевантности, как кажется, встроен в идею Священного Писания в большинстве религий, у которых есть священная книга – а может, и во всех таких религиях [14]. Ранние христиане возводили этот принцип почти в абсолют: они верили, в самом прямом смысле верили в то, что именно их жизнь, именно их времена были предсказаны в Писании Ветхого Завета. Это к ним обращался апостол как к «достигшим последних веков». А священнописатели предсказали грядущее, ибо их вдохновил Бог. Многие консервативные христиане по-прежнему считают это истиной и верят в то, что тексты Священного Писания относятся к современному мировому порядку, который авторы Библии (или Бог, говоривший через них) предвидели совершенно точно.
Это особенно заметно в таком явлении, как «христианский сионизм». Его приверженцы, христиане-евангелики, поддерживают государство Израиль, ибо возвращение иудеев в Святую Землю – одно из предвестий последних времен, о которых пророчит Библия. (За поддержку, оказанную Израилю, иудеи благодарны, но вот почему их при этом еще и пытаются обратить в христианство, они часто просто не могут понять.) Эти времена начнутся с «восхищения», когда истинно верующие будут взяты с земли и пребудут в безопасности с Иисусом (как и усопшие праведники, которые к тому времени уже будут воскрешены) – на все время бедствий, уготованных земле, прежде чем Иисус вернется и воцарится. Основой этого стал библейский стих из 1 Фес 4:17.
Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними [с мертвыми] восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе [16].
Рынок полон «пророческих романов» на эти темы. Самый знаменитый и влиятельный – сериал «Оставленные» (Left Behind). Там, кажется, восемнадцать книг. Первая, так и названная, «Оставленные», представляет «восхищение» как событие, которое свершается во всем мире в мгновение ока. Самолеты падают с неба, когда на небо «восхищаются» пилоты; машины разбиваются в авариях; везде царят невыразимые страдания – но те, кто осознает, что происходит, обращаются в христианскую веру. В сюжет вплетены и другие темы современной американской мысли: русская угроза; нелюбовь к глобальным организациям, той же ООН; необходимость сохранить американскую культуру чистой и непорочной и спасти ее от демонических влияний того же Евросоюза. Естественно, далеко не все американские христиане поддерживают Израиль по причине того, что верят в такой сценарий. Но значительная часть – да, именно поэтому. Премилленаризм, как называют такую систему взглядов, среди евангеликов в англоязычном мире распространен очень широко.
Более либеральные христиане склонны расценивать релевантность Библии как непрестанную – иными словами, они считают, что Священное Писание говорит о важном во все времена, а не просто предсказывает точные обстоятельства современной эпохи. Очень многие христиане посещают курсы по изучению Библии, на которых участники вчитываются в строки и пытаются понять, чему Бог учит их через тот или иной фрагмент Библии. «Ничему» – этот ответ неприемлем.
В-третьих, в Библии все важно и проникнуто глубочайшей мудростью. В Писании нет никаких тривиальностей, ничего, что следует читать как поверхностное или незначительное – и в этом смысле данный пункт близок к предыдущему, о релевантности Библии. Библия – книга божественной мудрости. В ней нет никаких неважных текстов. Понять и принять это сложно: многие склонны считать, что некоторые части Священного Писания важнее других. Протестантам Послание к Римлянам ближе, нежели, скажем, Второе послание Иоанна или Послание Иуды – ведь именно Послание к Римлянам, с его доктриной «оправдания верой», стало краеугольным камнем большей части Реформации в XVI веке (смотрите главу 16). Но, строго говоря – и даже традиционалисты с этим согласятся – в Священном Писании нет иерархии: все вдохновлено Богом, а значит, все важно. Лютеране порой говорят о «каноне внутри канона», о главных текстах, поистине значимых, сокрытых в полумраке не столь значительных. Но почти все остальные протестанты, равно как и католики, не приняли такого подхода.
В-четвертых, Священное Писание непротиворечиво. Как считается, христианин-читатель не должен «натравливать» одну часть Библии на другую. Если кажется, что два текста противоречат друг другу, нужно вчитаться пристальнее и увидеть, что на самом деле их связь логична. Классический пример – мнимое расхождение апостолов Павла и Иакова во взглядах на благие дела, иными словами, на поступки, достойные награды. На первый взгляд апостол Павел отрицает, что люди оправдываются делами (см.: Рим 3:21 – 4:12), тогда как апостол Иаков утверждает, что благие дела жизненно важны – по сути, что «вера» в отрыве от благих дел пуста и ложна (см.: Иак 2:14). Некоторым христианам это расхождение казалось непримиримым. Мартин Лютер (1483–1546) даже предлагал исключить Послание Иакова из Библии – как противоречащее словам апостола Павла. Но для консервативных христиан подобное недопустимо. Они пытаются показать, что апостолы не противоречат друг другу, а их послания, пусть и ставят разные акценты, в конечном итоге совместимы. В каком-то смысле непротиворечивость Священного Писания подразумевается уже в утверждении о том, что оно истинно – ведь из двух посланий, несовместимых друг с другом, оба не могут оказаться правдой. И поскольку так все голоса Священного Писания обретают гармонию, непонятные фрагменты всегда можно объяснить в свете более ясных.
Кажется, непротиворечивость священных текстов заведомо признается во всех религиях, такими текстами обладающих. Иудаизм явно основан на предпосылке о том, что Библия логически последовательна, и в раввинистической литературе ряд споров призван показать, что мнимые расхождения на самом деле возможно примирить. В Вавилонском Талмуде (Шаббат, 13б) мы читаем о подвиге Анании, сына Езекии, примирившего мнимые противоречия между Книгой пророка Иезекииля и Пятикнижием (первыми пятью книгами Библии, от Бытия до Второзакония) – и пока он примирял все эти противоречия, на поддержание огня в его лампаде ушло триста больших кувшинов масла! Но иудаизм признает, что тексты Библии порой могут вступать в диалог друг с другом и из их «творческого конфликта» может родиться нечто благое, тогда как в христианстве такая точка зрения не снискала себе многих сторонников. Христиане склонны полагать, что все святые тексты должны звучать в унисон. В этом убеждении и скрыта истинная причина стремления услышать созвучие Евангелий и увидеть за повествованиями в различных Евангелиях, на первый взгляд разными, единый и связный рассказ. У таких трудов давняя традиция, восходящая к первым векам христианства. Порой христиане могут считать, что незначительные расхождения в Евангелиях на самом деле не имеют значения – так, скажем, считал Августин [19] – поскольку в важных вопросах, связанных с истинностью послания, они единодушны [20]. Но ревнителям традиций это, наверное, покажется началом опасного пути по скользкому склону – прямо к сомнениям в истинности уже самой Библии.
В-пятых, Священное Писание предназначено для того, чтобы читать его в согласии с сутью христианской веры – иными словами, с тем, что ранние христиане называли «правилом веры» (смотрите главу 13). Это своего рода основа вероисповедания, краткий итог того, во что надлежит верить. Порой современные поборники так называемого богословского прочтения Библии говорят, что мы должны читать «по правилам», и используют этот термин формально, ссылаясь на то, что Священное Писание подвластно правилу веры [21]. Если толкование библейского отрывка идет вразрез с тем, во что верят христиане – значит, это неверное толкование! У этой идеи есть параллели и в иудаизме, хотя там этот вопрос особо не обсуждается. Но в обеих религиях неприемлемо читать Библию, заведомо полагая, будто она противоречит главным доктринам веры – особенно если эти верования, как принято считать, изначально почерпнуты именно из Библии (а так считается по крайней мере во многих формах христианства). Отношения веры и Библии можно понимать по-разному, и мы увидим, что это в высшей степени сложная проблема, – но предполагается, что они взаимно поддерживают друг друга, а не пребывают в противоречии.
Кстати, Послание Иакова может дать нам прекрасный пример – вот к нему и предлагаю вернуться. Если теория оправдания одной лишь верой поистине играет в христианстве центральную роль, тогда в строки Послания Иакова нужно вчитываться как в подтверждение этой мысли, пусть внешне их смысл говорит об ином. Должно быть, о том, что вера мертва без добрых дел, послание говорит не в прямом смысле, – а на самом деле в нем сказано, что настоящую веру можно увидеть только в добрых делах, совершаемых верующими: без таких дел их вера только мнима. (Может быть, это и есть верное истолкование Послания Иакова, но я говорю лишь о том, что приверженность идее согласованности Библии с христианским учением обязывает толковать его именно так – в той или иной степени.) Примирение Библии с традициями веры – дело непростое, пусть даже те, кто им занимается, могут сказать, что примирять-то и нечего, а вера и Библия сочетаются идеально, просто иногда нужно показать, что это так – из-за того, что верующие порой сомневаются и боятся. А я, помимо прочего, стремлюсь показать другое – то, что на самом деле непримиримые моменты есть, а вероисповедания, притязающие на единодушие с Библией, совпадают с ней не во всем, хотя и очень тесно связаны. В более консервативных христианских и иудейских кругах этого сразу не примут, хотя есть и иудеи, и христиане, более открытые к идее о том, что религия и святой текст отличаются друг от друга. Впрочем, есть и те, кто даже не уделяет Библии особого внимания. Но условия спора, как правило, в обеих религиях устанавливают почитатели традиций. И я постараюсь охватить самые разные убеждения, имеющие отношение к Священному Писанию – по мере рассказа о том, как Библия и вера соотносились в веках.