Джолан Чан
Дао Любви

Полная версия

© Оформление ЗАО «РИФ Махаон»

© Перевод В. Ф. Дернов-Пегарев

* * *

 
Cet oeuil divin,
Ma seule enseigne et guide,
Qui droit au ciel m’enleve
Et me renvoie,
Entrant en moi par la semblable voie,
Me rend le coeur transit et l’ame liquide.
Puis, quand ce vient de manier, je cuide
Ce beau miroir, afn que je m’y vois.
Les forts rayons, que le feu me renvoie,
Tous mon esprit de sa puissance vide.
 
 
Loiaux amants c’est un miracle extreme,
Dont la raison assez je n’appercois,
Qu’il est besoin d’etre hors de soi-meme,
Pour contempler ce qu’on a dedans soi.
 
 
Aimons encore d’une zele plus parfait,
Et nous verrons, comment cela se fait!
 

Jean de Peletier.

Предисловие

Мало кто из известных западных ученых серьезно занимался традиционной китайской сексологией несмотря на то, что она способна вызвать самый большой интерес в широких слоях современного общества. В любом случае, сексуальные взаимоотношения между полами касаются практически всех людей и китайский национальный гений, отличающийся уникальным соединением рационализма с романтизмом, несомненно имеет право сказать здесь свое слово.

Одним из таких «нетипичных» ученых (в число которых я, разумеется, включаю и знаменитого Масперо) был Робер ван Гулик, с которым я впервые встретился во время войны, в 1942 году, когда он прибыл в качестве посла Нидерландов в Шанхай, где я занимал тогда пост научного советника при английском посольстве. И если память мне не изменяет, несколько позже, я произнес спич на церемонии его обручения с госпожой Шуй Су-фань, состоявшемся в столовой нашего научного центра. Затем, то есть уже после окончания войны, когда я всерьез занялся даосизмом, и, в частности, вопросами долголетия и проблемой бессмертия, мы вступили с ним в оживленную переписку. Льщу себя надеждой, что именно мне удалось его убедить в конечном счете в том, что в предлагаемых адептами даосизма методах «любовной игры» нет никакого извращения или патологии. Впрочем, это было, по-видимому, не так уж и трудно, учитывая его обширный опыт изучения китайской литературы, говорящий о том, что, в ходе своей многовековой эволюции, жизнь китайского общества всегда была свободна от таких извращений как садизм и мазохизм. Хотя следует сразу же отметить, что принятые в нем любовные отношения весьма исхищрены и требуют от обоих партнеров весьма активного участия, в чем вы будете иметь возможность убедиться сами, прочитав эту книгу.

С удовольствием вспоминаю о том, что первый личный экземпляр одного из крупнейших сборников по китайской сексологии «Чжуань мэй цзинь ань чунь шу», изданный Юэ Дэ-Хуем, был мною приобретен у женщины-книгоноши в Лю Шань (Пекин). Позднее я приступил к гораздо более углубленному изучению подобных материалов, поскольку обнаружил, что посвященный «внутреннему эликсиру» (нэй-дан) раздел китайской алхимии самым тесным образом связан с традиционными методами ведения любовной игры. Согласно даосским представлениям, это не просто продляло жизнь, но и было способно обеспечить физическое бессмертие^[1].

В 1972 году на небосклоне восточной сексологии впервые взошла звезда Чан Чжуньлана (он же Джолан Чан), с которым мы вскоре стали близкими друзьями. И я ото всей души советую всем истинным паломникам «любовной тропы» прочитать его книгу, освещающую самые разные проблемы как традиционно китайской, так и общечеловеческой сексологии. Ибо, являясь подлинным знатоком своего дела и обладая незаурядным литературным талантом, Джолан Чан представил на суд западного читателя все формы воплощения древнекитайской мудрости в области сердечных дел, как малых, так и больших. Несмотря на то, что книга этого автора посвящена, главным образом, технике ведения любовной игры, в ее основе лежит более глубокая мудрость, ибо, каким бы это не показалось странным западному читателю, в Китае твердо убеждены в невозможности разделения любви на «земную» и «небесную» стороны. А как мне кажется, именно этого убеждения и недостает многим из моих соотечественников.

Джозеф Нидам.

Введение

 
«Они хотели бы любить,
Да вот не знают как…»
 

Шандор Ференци.

В своей широко известной книге «Страх полета» феминистка Эрика Джонк предается следующим глубокомысленным рассуждениям: «…и однако главная наша проблема остается по-прежнему нерешенной: как мы можем примирить наш феминизм с неукротимой тягой к мужскому телу. Ведь добиться этого совсем непросто. Наряду с этим, чем более зрелой становится женщина, тем, отчетливее она сознает то, что мужчины нас попросту боятся. Правда некоторые из них стараются скрывать свой страх, тогда как другие нет. В самом деле, можно ли представить себе более жалкое зрелище, нежели их «крючок» (неэректирующий пенис) перед величественным взором эмансипированной женщины? Впрочем даже любая мировая проблема бледнеет перед вечным противостоянием этих двух фундаментальных факторов: вечной женственности и неизменного «крючка». Чуть далее она продолжает так: «Величайшей и – увы! – непоправимой несправедливостью является даже не то, что мужчина владеет столь бесценным даром, как пенис, но то, что, в качестве компенсации, женщине дарована «бездонная лохань». Ибо ее не способны наполнить ни бури, ни ливни, ни даже сама мировая тьма. Причем так было и так пребудет вечно. Одна мысль об этом приводит меня в ужас. Нет ничего удивительного в том, что мужчины ненавидят женщин. И именно поэтому они и придумали миф о женской неполноценности».

Я совершенно не согласен с пассажем, начиная со слов «Все мировые проблемы бледнеют…». Впрочем, ее замечание относительно «непоправимой несправедливости» внушает некоторую надежду на достижение взаимопонимания между полами. Древние даосы нашли выход из этого тупика уже тысячи лет тому назад. Впрочем, описанные в даосских трактатах (да и не только в них!) методы издавна применялись практически во всем мире. Беда заключается лишь в том, что подобное знание ограничивалось, как правило, «узким кругом», хотя, как я надеюсь, издание этой книги поспособствует наступлению давно назревших перемен.

Мне также хотелось здесь ответить на два вопроса, некогда заданных мне Лоуренсом Даррелом во время нашего совместного кайфа на принадлежащей ему прекрасной вилле на юге Франции: почему я стал приверженцем даосской философии и что заставило меня написать эту книгу. Иными словами, все последующее изложение представляет собой своего рода лирическое отступление, спровоцированное вечно мятущимся духом сего известного писателя.

Должен заметить, что роль матери отнюдь не ограничивается фактом рождения ребенка на свет, ибо она оказывает сильнейшее влияние на все его дальнейшее формирование. Это есть подлинная «лепка» его наклонностей либо к добру, либо ко злу, обуславливающим, в конечном счете, либо путь к счастливой и долгой жизни, либо достойный всяческих сожалений путь к саморазрушению.

В этом смысле мне очень повезло, поскольку моя мать была, что называется человеком «с изюминкой», отличаясь тонким пониманием человеческой природы и чувством сострадания. Проще говоря, она была природным даосом, хотя сам-то я понял это значительно позднее.

Под природным даосом я имею в виду того, кто, отнюдь не исповедуя даосизм или даже вообще ничего не зная о нем, создает вокруг себя среду, отличающую подобное мировоззрение. Будучи сам сформирован в этой среде, я сам стал природным даосом, впервые осознав это примерно в двенадцатилетнем возрасте.

Для всякого даоса характерна, прежде всего, безграничная любовь к любым проявлениям жизни, тогда как всякая их порча или разрушение для него совершенно неприемлимы, а потому он всячески пытается это предотвратить. Думаю, что именно это объясняет тот факт, что всю свою сознательную жизнь я посвятил поискам средств предотвращения столь распространенного в нашем обществе насилия. Стоит лишь вспомнить имена таких, вроде бы преуспевших, людей, как Эрнест Хемингуэй, Джордж Сандерс, Марк Рашке и многие другие, которые стали причиной собственного разрушения, причем, отчетливо сознавая, что именно они с собой делают. А сколько мужчин, женщин и даже детей продолжают каждодневно себя убивать посредством табака, наркотиков, алкоголя, а также вредного питания и нездорового образа жизни? Резонно также спросить, почему сотни тысяч людей в нашем мире ненавидят друг друга и всеми способами пытаются вредить своим ближним? Почему, наконец, вся история человечества представляет собой, по сути, цепь нескончаемых войн? В самом деле, чем это обусловлено: стремлением к безграничной власти, к славе или же дело всего лишь в ничем не насыщаемой алчности?

Задавать себе подобные вопросы я начал уже в юности, всю свою жизнь стараясь найти на них ответы. И вот в результате многолетних странствий по миру, встреч со множеством людей самых разных национальностей и изучения самых разных религий и философских систем, я пришел к выводу о том, что все зло нашего мира обусловлено, в конечном счете, неудачами в достижении гармонии фундаментальных начал Инь и Ян, тогда как древние даосы уже давно обнаружили ведущий к ней простой и приятный путь. Почему простой? Да потому, что он действительно легок, не догматичен и лишен какой-либо обрядности. Единственное, что требуется, так это двигаться по нему, избегая физического и умственного напряжения и сохраняя полную естественность поведения.

Почему приятный? Да потому, что он не связан с отказом от каких бы то ни было радостей (причем как земных, так и небесных), чего требует, напри мер моизм, разновидность китайской альтруистической философии, которую не следует путать с маоизмом. Более того, он не связан с отказом от желаний, вызываемых созерцаньем прелестей формы, звука, обоняния, осязания, цвета и, наконец, прелестей физической любви, как того требует, например, буддизм. Совсем наоборот, даосизм призывает к развитию всех свойственных человеку чувств ради заложения основ полноценной и здоровой жизни и полнокровному переживанию как земных, так и небесных радостей. Впрочем, даосы вообще не признают существования сей разграничительной линии, поскольку в состоянии экстаза, оба этих вида радости объединяются в одно целое, ибо творческое переживание мира подразумевает единение не только с ним, но и с самим его Творцом.

Таким образом, я осознал на своем личном опыте справедливость даосской идеи о том, что никакие мировые проблемы не могут быть разрешены в отсутствие целостного подхода к проблемам любви и секса. Ибо практически все формы разрушительных человеческих импульсов, также как и все наши беды, вызванные алчностью, ненавистью и стяжательством, связаны с нарушениями половой жизни. И это при том, что источник любви и секса практически столь же неисчерпаем, как и сама вселенная. Данная идея принадлежит отнюдь не мне. Я просто пытаюсь возродить то, что было известно даосским философам уже тысячи лет тому назад: в отсутствие гармонии между Инь и Ян, которые являются источником человеческой жизни и наслаждения ею, нам не остается иного пути, кроме пути разрушения и смерти.

Джолан Чан

Стокгольм, 1976 год

I. Дао любви

 
Для благополучного завершения любого дела
Нет ничего лучше бережливости.
Быть бережливым –
значит быть предусмотрительным.
Быть предусмотрительным –
Значит быть настороже и обладать силой.
Быть настороже и обладать силой –
Значит быть постоянно успешным.
Быть постоянно успешным –
Значит обладать безграничными возможностями.
 

Дао дэ цзин, чжан 59

Уже более двух тысяч лет тому назад (если не раньше) китайские врачи-даосы писали великолепные руководства по искусству любовной игры, отличающиеся большой детализацией, но, в то же время, нисколько не лицемерные, то есть написанные, что называется, «один к одному». Тем самым я хочу сказать, что эти описания полностью лишены как чувства похоти, так и пуританской стыдливости. Все это имеет очень простое объяснение: любовную игру даосы считали важным элементом, обеспечивающим здоровье и мужчин, и женщин. Согласно их философии, решающую роль играла именно техника любовной игры, целью которой являлось предельное совершенство «мужских способностей». Причем интересно отметить, что она широко популяризировалась средствами литературы и изобразительного искусства. Согласно древней шкале ценностей, способность мужчины к частой и длительной любовной игре ценилась намного выше, нежели такие качества, как молодость, красота или хозяйственность.

С точки зрения даосских врачей любовь составляет неотъемлемую часть природного миропорядка. А потому заниматься ею было не способом получения наслаждения, но заложением основ прочного здоровья и долголетия. Для того чтобы люди могли вкусить ценнейших плодов любовной игры, ими были сформулированы четкие правила «техники ее ведения», широко распространяемые посредством различных изобразительных средств, с целью обучения и обеспечения необходимой степени возбуждения. Филлис и Эберхард Кронхазен приводят в своей книге «Искусство эротики» поэму Чан Хуна (около 100 г. н. э.) описание образа действий четы новобрачных, использовавших подобный учебник для того, чтобы их первая брачная ночь навеки осталась в памяти:

 
Давай закроем дверь на золотой засов.
Пусть лампа ярко озарит покой наш брачный.
Сними одежды и косметику с лица сотри.
А я на стенке разверну давно забытый свиток
С изображеньем Ясной Девы^[2].
Давай сегодня изберем ее учителем своим,
Послушно повторив все позы и движенья,
Полученные некогда Чэнь Лао от Хуан Ди.
Не думай, как воспримет это зрелище ханжа.
О, только б эта ночь осталась незабвенной
До наших смертных дней.^[3]
 

Несколько далее чета Кронхауз описывают более подробно методы использования эротического искусства в Древнем Китае. «Чтобы понять, как именно использовались альбомы с эротическими изображениями, обратимся к китайской эротической литературе. В одной из наиболее совершенных повестей подобного жанра, Жу Бу Дуан^[4], написанной в период минской династии, мы находим описание любовных приключений одаренного молодого ученого У Ян-шэна. Последний женился на Ю Си-ай, красивой и прекрасно воспитанной девушке, единственным недостатком которой являлась чрезмерная стыдливость, поскольку она соглашалась на соитие лишь в полностью лишенной света комнате и отказывалась от любых отклонений от традиционного способа полового общения. В довершение всего жених был вынужден с прискорбием констатировать, что его молодая супруга не испытывала оргазма.

Пытаясь решить проблему, молодой муж купил очень дорогой альбом эротических изображений, надеясь пополнить с его помощью образование жены, чтобы изменить ее отношение к любовной игре. Однако вначале «Яшмовый аромат» не только не желает учиться, но даже отказывается взглянуть на эти рисунки. Однако через какое-то время мужу удается ее уговорить начать обучение под его личным руководством. В конечном счете в ней пробуждается способность испытывать подлинную любовную страсть и она превращается в пылкую и нежную женщину, целиком соответствующую смыслу своего имени.

Дело в том, что, в отличие от современного общества западного типа, эротические изображения в Китае никогда не воспринимались в качестве порнографии. Подобное глубокое отличие китайцев от европейцев в подходе к вопросам любви и секса в свое время было уже отмечено ученым и дипломатом Р. Х. Ван Гуликом в его книге «Половая жизнь в древнем Китае». «Возможно, что именно этот взгляд на половые отношения, то есть понимание их в качестве части общего миропорядка, которая никак не связана с понятиями греха и моральной вины, наряду с полным отсутствием каких-либо правовых ограничений в этой области, и привел к тому, что половая жизнь в Китае была лишена половых извращений и связанной с ними ущербности, столь характерных для многих других древних культур»^[5].

Однако ван Гулика заинтересовало не просто отношение китайцев к сексуальной жизни, но и сама сформулированная древними даосами концепция любовной игры. К сожалению, точное и достаточно подробное изложение этой концепции нигде не рассматривалось вплоть до самого последнего времени, хотя, сравнивая ее с принятыми на Западе концепциями, мы должны признать наличие весьма принципиальных расхождений. Разумеется, мы можем просто от этого отмахнуться, как мы и поступали еще совсем недавно по отношению к акупунктуре. Но сейчас акупунктура уже зарекомендовала себя у нас как один из эффективнейших методов обезболивания и, будучи искренне поражены ее достижениями, многие врачи отважно бросились на штурм ее тайн. Однако и у Дао Любви есть еще немало секретов, не известных людям западного мира. Вот что говорит по этому поводу сам ван Гулик: «Для многих поколений китайцев Дао Любви являлось фундаментальным принципом регулирования половой жизни. И, каким бы странным это нам не покажется, coitus reservatus (так ван Гулик называет используемый в Дао Любви метод соития), он способствовал поддержанию здоровья расы на очень высоком уровне. И это при том, что мы не отмечаем никаких отрицательных его влияний на потомство»^[6].

Таким образом, не желая казаться пристрастным, ван Гулик был вынужден признать, что, несмотря на всю, с нашей точки зрения, «экзотичность» половой жизни в Китае, желтая раса, в целом, отличается весьма высоким здоровьем и долголетием.

И все же, даже сейчас, идеи Дао Любви все еще не являются у нас общепринятыми, хотя каждое новое открытие западных ученых и сексологов лишь подтверждают справедливость используемых в нем принципов. В самом деле, и контроль над эякуляцией, и необходимость полного удовлетворения женщины, и признание того факта, что оргазм и эякуляция суть вещи совершенно иного порядка, составляют ныне как теоретическую основу Движения за эмансипацию женщин, так и вполне научных исследований Кинси, Мастерса и Джонсона и многих других исследователей. Похоже, что этот круг замкнется лишь тогда, когда предлагаемые ими теории любви и секса, известные в Древнем Китае, как минимум, две тысячи лет тому назад, станут общепринятыми во всем западном мире. Хотя уже в период работы над своей книгой ван Гулик удивлялся тому, насколько быстро принципы Дао Любви находят себе подтверждение в исследованиях современных западных сексологов. «Я хотел бы обратить ваше внимание на то, насколько полно приводимое в «И Синь Фань»^[7] описание «пяти признаков» (то есть степеней половой удовлетворенности женщины») совпадает с признаками, приведенными Кинси в труде «Особенности женской половой жизни» (См. раздел «Физиология ответной реакции и оргазм», стр. 603, 604, 607 и 613). Все это заставляет нас относиться с полным доверием к трудам древнекитайских сексологов».

А ведь первое описание «пяти признаков» в литературе было опубликовано около двух тысяч лет тому назад, в виде нижеследующего диалога императора Хуан Ди с его верной советницей Су Нюй:

Хуан Ди: По каким же признакам мужчина может судить о степени испытываемого женщиной удовлетворения?

Су Нюй: Известны пять признаков, пять желаний и десять указаний, наблюдая за появлением которых, мужчина должен на них соответствующим образом реагировать. Вот полное их описание:

1. На лице женщины выступает яркий румянец, а уши становятся горячими; это означает, что ум ее полностью занят мыслями о соитии. В этом случае мужчина должен начинать игру в дразнящей манере, нанося сравнительно неглубокие любовные удары. При этом он должен внимательно следить за дальнейшей реакцией женщины.

2. На носу женщины появляются мелкие капельки пота, а соски ее твердеют, что говорит о более высокой степени возгорания огня любовной страсти. В этом случае «яшмовое копье» мужчины должно достигать глубины «долины» (примерно пяти дюймов), но не более того. Более глубокое проникновение осуществляется по достижении более высокой степени возгорания любовного огня.

3. Тембр голоса женщины заметно понижается, создавая впечатление, что у нее пересохло в горле или же что она охрипла. При этом ее глаза закрываются, а кончик языка показывается наружу. Все это означает одно: мужчине следует вводить и выводить свой «яшмовый стебель» в более живой манере, ибо соитие приближается к своей финальной стадии.

4. «Красный шар» (то есть влагалище женщины) обильно увлажняется, ибо пламя любовной страсти приближается к своему пику и каждый удар «яшмового копья» вызывает обильное истечение секрета. В этом случае мужчина может, коснувшись вначале «долины зубца водяного ореха» (что равно глубине порядка двух дюймов), продолжить комбинацию попеременными ударами вправо и влево (один более быстрый, другой более медленный) или же использовать какую-либо другую тактику.

5. С «распусканием золотого лотоса» интенсивность возгорания огня любовной страсти женщины достигает своей кульминации. При этом она поднимает свои ноги вверх, сцепляя их за спиной мужчины, и охватывает руками его плечи и спину. Кончик языка у нее при этом по-прежнему виден снаружи. Это означает, что мужчине следует увеличить глубину своих любовных ударов до уровня «долины отдаленного покоя», то есть шести дюймов, в результате чего женщина достигает состояния подлинного экстаза.

Несмотря на то, что во всех подобных описаниях используется очень образный поэтический язык, это вовсе не означает, что подход авторов эротических трактатов к делу можно назвать несерьезным. (Хотя его, безусловно, трудно сравнивать с привычными для нас «медицинскими» описаниями). Как уже говорилось, древние китайцы были искренне убеждены в том, что как хорошее здоровье (умственное и физическое), так и долголетие обуславливаются исключительно регулярностью ведения любовной игры. Именно поэтому изучения законов последней составляло отдельную область медицины. При этом получаемое в ходе любовной игры удовольствие нисколько не умаляло, по их мнению, важности этого предмета. Совсем наоборот, ибо основная идея Дао Любви заключается в том, что лишь полное удовлетворение человека в ходе любовной игры способно принести реальную пользу его здоровью.