Джоджо Мойес
Счастливые шаги под дождем
Вручив Сабине рожок, Том перемахнул через забор и побежал к нижним полям, окруженным высокими живыми изгородями.
Сабина, за которой весело трусила Белла, выскочила за ворота и понеслась по тропинке, поминутно зовя Берти. Не зная толком, в какой момент повернуть назад, она бежала, пока не заболело в груди, – мимо большой фермы, маленькой церковки и ряда небольших коттеджей. Моросил дождь, на небе собирались синевато-серые облака, словно предвещая большое несчастье. В голове роились непрошеные картины – старик бесформенной грудой лежит у дороги, – и Сабина побежала по другой тропинке, а потом решила вернуться и проверить верхние поля.
– Ну где ты, чучело? – шептала она. – Где же ты?
Она подскочила, и сердце на миг замерло, когда к ней стал приближаться огромный зеленый брезент, наполовину застрявший в изгороди.
Белла остановилась в нескольких шагах впереди, и шерсть у нее на загривке встала дыбом. Потом она гавкнула. С сильно бьющимся сердцем и вытаращенными глазами Сабина стояла посредине тропинки, а затем, собравшись с духом, придвинулась и приподняла уголок брезента.
Если бы не напряженная ситуация, она рассмеялась бы. Под огромным брезентом стоял серый ослик, запряженный в тележку. Он на миг открыл глаза, взглянул на нее и покорно повернулся к изгороди, находя там защиту.
Сабина дала брезенту соскользнуть на землю и снова побежала, оглядываясь по сторонам. Ничего не видно. Никаких признаков деда. За шуршанием дождя не было слышно ни приветственного лая, ни недовольного ворчания старика, ни охотничьего рожка. Сабина, напуганная не на шутку, разрыдалась.
Он наверняка мертв. Все будут винить ее, думала Сабина, оступаясь на травянистом спуске с холма. Деда найдут, замерзшего и промокшего, возможно, со сломанными хрупкими костями, с остановившимся сердцем. В этом будет ее вина, потому что она слишком увлеклась рассматриванием пропыленных альбомов и на все ей было наплевать. Бабушка рассердится еще больше, чем в истории с Герцогом. Том перестанет с ней разговаривать. Мать откажется забрать ее домой из-за того, что Сабина фактически убила ее отца, и она застрянет здесь. Сельские жители станут смотреть на нее с осуждением, и она станет известной как девочка, убившая собственного деда.
Отправляясь на поиски, Сабина и не подумала надеть резиновые сапоги, и на болотистом пастбище ее ноги пропитались жидкой грязью. Эта коричневая жижа заляпала верх кроссовок, проникая внутрь холодной влагой. Неделю назад она пришла бы в ужас от вида новых «Рибокс», но в тот момент едва это замечала. Прикинув, что она бегает около получаса, Сабина громко разрыдалась, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
В этот момент несчастная промокшая Белла повернула к дому.
– Хоть ты меня не бросай, – прокричала Сабина, но Белла проигнорировала ее, вероятно решив погреться под крышей у печки.
Сабина не знала, где еще искать. Надо спросить у Тома. Она тащилась вверх по холму за собакой, не представляя, что скажет миссис X., и чувствуя себя виноватой.
Не успела Сабина дойти до дома, как Белла пропала. Отведя с лица мокрые волосы и вытерев нос, Сабина отодвинула щеколду задней двери и толкнула ее. За спиной у нее послышались шаги по гравию.
Это был Том с прилипшими к голове волосами, который неловко прижимал к груди искусственную руку с охотничьим рожком. Сабина уже собиралась извиниться, когда заметила, что он смотрит мимо нее.
– Ты опоздала, – донесся голос из коридора.
Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, Сабина стала вглядываться в коридор с плиточным полом и едва различила сутулую спину, третью ногу в виде трости и двух шоколадных собак, которые радостно приветствовали друг друга.
– Ланч был в час. В час. Холодает. Не собираюсь больше об этом напоминать.
Сабина стояла в дверном проеме с разинутым ртом, охваченная противоречивыми чувствами.
– Он вернулся примерно пять минут назад, – пробормотал Том. – Мы пересеклись с ним.
– Ну, давай, давай. Нельзя оставаться в таком виде, – журил ее дед. – Тебе надо переобуться.
– Старый хрен, – плаксиво прошептала Сабина и почувствовала на плече здоровую руку Тома.
Миссис Х., высунувшись из кухонной двери, промямлила извинение, беспомощно пожимая плечами.
– Принести вам сухой свитер, мистер Баллантайн? – спросила она.
От нее раздраженно отмахнулись, и она исчезла в кухне.
Дед неуклюже пошел в сторону лестницы, свободной рукой стряхивая со шляпы капли воды. Мимо него, слегка задев, прошмыгнули собаки, и он, на миг потеряв равновесие, ухватился рукой за перила.
– Повторять больше не буду, – пробубнив что-то себе под нос, покачал головой дед. – Миссис Х., будьте так добры принести мне ланч. Похоже, моя внучка предпочитает есть в коридоре.
Сразу после чая Сабина пересчитала деньги, которые дала ей мать. А хватит ли ей на обратную дорогу до Англии? Матери это не понравится, но Сабина решила, что жить с ней и противным Джастином никак не хуже, чем оставаться здесь. Это невозможно. Даже когда она пытается поступать правильно, они воспринимают все так, словно внучка делает это им назло. Им на нее наплевать. Их волнуют только их проклятые лошади и дурацкие строгие правила. Сабина представила себе, что лежит на кухне с топором в голове, а они отчитывают ее за то, что принесла инструменты в дом.
Сабина разглядывала билет на паром, пытаясь отыскать номер бронирования, когда послышался тихий стук в дверь. Это была миссис Х.
– Не хочешь сегодня зайти в гости к моей Энни? Тебе полезно пообщаться с молодежью, да и бабушка твоя не против.
Добрая женщина, видимо, считала, что Сабине стоит отдохнуть от деда с бабкой. Сабина не возражала. Все лучше, чем проводить с родичами еще один вечер.
Энни была единственной дочерью миссис X. Она жила в большом доме на ферме, приспособленном под гостиницу, которую содержала вместе с мужем Патриком, человеком много старше себя, писателем. «Не читала ни одной его книги – это не по мне, – говорила миссис Х., – но люди считают, книги очень хорошие. Для интеллектуалов, понимаешь ли. Навыки Энни в качестве хозяйки гостиницы вызывали сомнение. Если верить Тому, эта гостиница славилась тем, что гости никогда не задерживались на вторую ночь. То она забудет принести завтрак, то сменить белье, то вообще забудет, что у нее постояльцы. А некоторые оставались недовольны тем, что Энни рано утром разгуливает вокруг дома. Но ни Том, ни миссис X. не распространялись на эту тему.
– Энни не настолько уж тебя старше. Двадцать семь. А сколько все-таки тебе? Ах да, все же она старше тебя. Но ты похожа на нее. Просто не бери в голову, если она немного… ну… немного рассеянная.
Сабина, медленно вышагивая с миссис X. под потрепанным зонтом по темной мокрой дороге, была заинтригована, рисуя в воображении некую Мод Гонн[4] со спутанными рыжими волосами и развевающимися юбками, которая взмахом аристократической кисти отметает прочь домашние хлопоты. Эксцентричные привычки Энни были известны далеко за пределами поместья Килкаррион. Женщина, забывающая подать постояльцам завтрак, едва ли захочет устроить официальный ужин. А муж-писатель вряд ли посвятит вечер разговорам об одних лошадях. Возможно, Сабине удастся расслабиться у них, блеснуть остроумием в приятной компании. Или даже посмотреть нормальную телепрограмму. У Энни может оказаться спутниковая антенна, как во многих ирландских домах. И, кроме того, миссис X. сказала, что позже к ним заглянет Том. Он частенько к ним заглядывал – посмотреть, как дела у Энни.
Однако Энни, открывшая им дверь, оказалась не совсем той гламурной оригиналкой, которую нарисовала себе Сабина. Это была невысокая женщина в свитере не по размеру, с прямыми каштановыми волосами, полными губами и большими печальными глазами. Она протянула Сабине руку, но не для приветствия, а затем, чтобы осторожно затащить ее в дом. И еще Сабина с некоторым разочарованием заметила на женщине дешевые джинсы.
– Сабина. Как поживаешь? Хорошо, что заглянула. Привет, мама. Принесла бекон?
– Да. Положила в холодильник.
Прихожей в доме не имелось, они вошли прямо в гостиную, одна из стен которой была почти полностью занята старым каменным камином, где яростно полыхали крупные поленья. Перпендикулярно камину стояли два удлиненных дивана с неряшливой синей обивкой, между ними – кофейный столик с разложенными на нем огромными шаткими стопками журналов и книг. Внимательно оглядевшись по сторонам, Сабина заметила, что книги здесь повсюду. Они неровными кипами лежали под табуретами и столами, стояли на навесных полках вдоль стен, и полки прогибались под их тяжестью.
– Это все Патрика, – проговорила Энни из кухонной зоны, с другого конца гостиной. – Он здорово увлекается чтением.
– Энни, что ты приготовила на ужин? – Миссис Х. отвернулась от холодильника и огляделась по сторонам, словно рассчитывая увидеть кипящую на огне кастрюлю.
– Ой, мама, прости. – Энни, нахмурившись, потерла лоб. – Совсем из головы вылетело. Можем что-нибудь разогреть в микроволновке.
– Не можем, – обиженно заявила миссис Х. – Не допущу, чтобы Сабина вернулась к себе и сказала, что мы ее нормально не накормили.
– Не скажу я этого, – буркнула Сабина, которой действительно было все равно. – Не так уж я голодна.
– Такая худенькая девочка. Да посмотреть на вас обеих – на собаке мясника и то мяса больше. Энни, поговори с Сабиной, а я поджарю котлет, у меня есть немного в морозилке.
– Я… я не большая поклонница мяса, – осмелилась сказать Сабина.
– Да-да, конечно. Ну, тогда поешь овощей. И сделаю тебе сэндвич с сыром. Идет?
Энни заговорщицки улыбнулась Сабине и пригласила ее сесть. Она говорила немного, но вызывала к себе доверие, и вскоре Сабина поймала себя на том, что изливает ей душу, рассказывая о многих несчастьях и несправедливостях, которым подвергается в поместье Килкаррион. Она рассказала Энни о бесчисленных правилах и предписаниях, которые совершенно невозможно запомнить. Поведала о том, что общаться с бабкой и дедом ей до абсурдного трудно и что они безнадежно старомодны. И еще о том, какой чужой чувствует себя среди всех этих помешанных на лошадях людей и как ей не хватает друзей, телика, родного дома и своих вещей типа компакт-дисков и компьютера. Энни лишь слушала и понимающе кивала, поэтому Сабина догадалась, что та многое уже слышала от миссис X. Это лишь разожгло ее обиды «жертвы». И как подумала Сабина, ее считали здесь жертвой и сочувствовали ей.
– Сабина, а почему твоя мама не приехала с тобой? Она работает?
Сабина на время умолкла, раздумывая, стоит ли говорить все. Это милые люди, но она мало их знает, хотя они лояльны в отношении ее матери.
– Да, – солгала Сабина. – Мама собиралась приехать, но она очень занята.
– Чем она сейчас занимается? – спросила миссис Х. – Я так давно ее не видела.
– Пишет. – Сабина помолчала. – Не книги, а статьи в газеты. О семьях.
– О старинных семьях? – Миссис Х. засунула в духовку противень с едой.
– Не совсем. Семейная жизнь в целом. Проблемы и всякая всячина.
– А-а, это весьма полезно, – заметила миссис Х.
– Наверное, ты по ней скучаешь, – предположила Энни.
– Что-что?
– По маме. Скучаешь по ней? Она ведь далеко от тебя.
– Немного. – Сабина запнулась, потом бодро произнесла: – Мы не очень-то близки.
– Но она твоя мама. Вам надо быть ближе. – И неожиданно, неизвестно почему, глаза Энни наполнились слезами.
Сабина в ужасе уставилась на нее, пытаясь понять, что она сказала не так. Миссис Х., сердито взглянув на дочь, позвала:
– Сабина, я нашла в морозилке рыбу. Хочешь, приготовлю ее с масляной подливкой? Поможешь разморозить ее в микроволновке? Энни, милая, разыщи Патрика и скажи ему, что мы будем ужинать минут через двадцать.
Сабина медленно поднялась и, стараясь не таращиться на Энни, пошла на кухню.
После этого в течение получаса Энни вела себя очень тихо. За ужином она почти не разговаривала, как и ее муж, поэтому поддерживать разговор приходилось миссис X. и Сабине. Патрик не соответствовал тому типу худого, изможденного писателя, который Сабина себе нарисовала. Напротив, это был крупный мужчина, грудь колесом, с немного грубыми чертами лица и глубокими морщинами на лбу и в уголках рта. Вежливый и внимательный, он обладал той спокойной рассудительностью, которая заставляла Сабину лепетать что-то невразумительное, чувствовать, что говорит банальности.
– Ужин нормальный, Патрик? Пришлось готовить на скорую руку.
– Отличный, мама, – ответил тот. – Прекрасная ягнятина.
Сабина, которая поймала себя на том, что пялится на Энни, с удивлением смотрела на эту пару. Он такой большой и грубоватый с виду, а она хрупкая, почти нематериальная. Казалось, легкий порыв ветра может унести ее прочь. И тем не менее муж явно обожал ее. Говорил он мало, но Сабина заметила, как Патрик дважды дотронулся до руки Энни, а один раз любовно погладил по спине.
– На уик-энд приезжает кто-нибудь? – спросила миссис X., накалывая на вилку одну из своих котлет и перекладывая на тарелку Патрика.
Тот взглянул на Энни, потом снова на тещу:
– По-моему, никто не бронировал. Я подумал, мы с Энни могли бы поехать в Голуэй – так, для смены обстановки.
– Голуэй! – воскликнула миссис Х. – Лох-Инах – вот красивое место. Когда ты была маленькой, Энни, мы с твоим отцом проводили там отпуск. Почему-то погода всегда была ужасной, но тебе нравилось. Мы купили тебе высокие блестящие резиновые сапоги, и ты целыми днями бегала по воде.
Энни так и не подняла взгляда.
Ненадолго погрузившись в счастливое прошлое, миссис X. продолжала:
– Однажды вечером ты даже не захотела снять сапоги на ночь, так они тебе нравились. Утром вся твоя постель оказалась в песке, и мне пришлось вытряхивать простыни в окно. Ах, господи! Тебе было всего три.
Энни бросила на мать сердитый взгляд, и та замолчала на полуслове. В течение следующих нескольких минут было слышно лишь потрескивание дров, шипение пламени да отдаленный стук дождя по подоконнику. Сабина, присматриваясь, вновь взглянула на Энни, недоумевая, что такого сказала миссис X. Но та только опустила глаза и отодвинула наполовину пустую тарелку на середину стола. Удивительно, но миссис X. не обратила на это никакого внимания. Она просто подождала, когда все закончат есть, и принялась собирать тарелки. Кейт в подобной ситуации попыталась бы всем своим видом что-нибудь доказать Сабине. А вот миссис X. не выказала никакой обиды, казалось, ее занимает исключительно посуда.
– Не обязательно ехать в Голуэй, – ласково произнес Патрик на ухо жене. – Можем поехать в Дублин. Прорыв в город. Там намечается большая тусовка.
Последовала пауза.
– Может быть, в другой раз? – Энни похлопала мужа по руке, встала и, ничего не сказав, вышла из комнаты.
Миссис Х. отодвинула стул и пошла в сторону кухни.
– А теперь, Сабина, хочешь пудинга? У нас есть яблочный пирог, могу разогреть его в микроволновке. Или шоколадное мороженое. Спорю, от мороженого ты не откажешься, правда?
Она не дала Сабине времени понять, что происходит. Патрик, нежно чмокнув тещу в щеку, тоже вышел из комнаты, собираясь вскоре вернуться. Именно в этот момент вошел Том, подгоняемый в спину порывом ветра. Его штормовка блестела от дождя. Сабина едва не выбежалаему навстречу, ей становилось здесь немного не по себе.
– Я опоздал на ужин? В одном из стойл начала протекать крыша, и мне пришлось закрывать ее брезентом. На улице просто мерзко, – сообщил он.
– Садись, дорогой, садись. Повесь куртку на тот стул. Твой ужин в духовке. Отбивные из ягнятины подойдут?
Обстановка в комнате немедленно разрядилась, и Сабина откинулась на стуле. Том всегда умел ослабить напряжение. Она улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ.
– Тебе удалось посмотреть что-нибудь хорошее по телику, Сабина?
Та взглянула на миссис Х.:
– Я пришла сюда не из-за телика. Мне хотелось пообщаться – со всеми.
– Что ты хотела посмотреть, милая? Честно говоря, за хлопотами с ужином я и не подумала об этом. А давайте посмотрим за пудингом? Может быть, покажут фильм.
Они сели за стол и стали переключать каналы, а Том с волчьим аппетитом принялся за еду. Опустив голову, он без устали работал ножом и вилкой, отправляя в рот все новые порции еды. Наверное, так едят отпрыски в больших семьях, стараясь не пропустить добавки. Миссис Х. кивала, улыбаясь с молчаливым удовлетворением. Она не скрывала любви к племяннику, глядя на него по-матерински. Сабина, наблюдая за этим в теплой комнате, слушая отдаленный шум ветра и дождя, с болью подумала, что в доме бабки не чувствует себя защищенной, как здесь. Она даже не знает толком этих людей, а возвращаться в Килкаррион совсем не хочется.
В комнату с улыбкой вошла Энни. За ее спиной стоял немного встревоженный Патрик.
– Приветик, Том, – сказала Энни, взъерошивая волосы Тома. – Как поживает мой любимый кузен? Ты похож на утопшую крысу.
– Давай попробуй высунуться на улицу, – сказал Том, хватая ее за руку. – Это называется погода.
Не переставая улыбаться, Энни уселась за стол. Патрик сел рядом, не сводя глаз с жены. К пудингу он не притронулся.
– Где пропадал всю неделю? – спросила Энни у Тома. – Совсем тебя не видно.
– Да был тут поблизости, – ответил он. – Хлопотное время. Готовлю лошадей к открытию сезона. Все нормально, Патрик?
– Опять твои лошади. Хоть бы с девушкой познакомился. Что случилось с той девушкой из ресторана? Она была вроде ничего.
Том не поднял головы от тарелки.
– Не мой тип.
– А какой твой тип?
– Не она.
Миссис Х., которая вытирала кухонные столы, рассмеялась:
– Тебе следовало бы это знать, Энни. У Тома может быть жена и шестеро детей, а ближайшие родственники ничего об этом не узнают. Ты видела когда-нибудь такого парня, а, Сабина?
Сабина почувствовала, что краснеет. К счастью, никто этого не заметил.
– Твоя беда в том, что ты слишком разборчивый, – пробурчала Энни, гоняя по вазочке растаявшее мороженое.
– Возможно.
Миссис Х. поглядывала на дочь, не спрашивая ее о причине краткого отсутствия. Потом занялась мытьем посуды, отклонив несмелое предложение Сабины помочь.
– Сиди. Ты гостья.
– Ах, не говорите так, мама. А то она почувствует себя одним из постояльцев.
– Я думал, они у вас просто живут, – покачал головой Том. – Ты ведь не хочешь сказать, что вы заставляете их платить?
– Ты не гостья, – повторила Энни, проигнорировав Тома и положив ладонь на плечо Сабины. – Ты одна из Баллантайнов, то есть практически семья. И тебя здесь с радостью примут в любое время. Мне тоже нужна компания. – Она улыбнулась с искренней теплотой.
Миссис Х. с готовностью кивнула.
– Хочешь чашку чая, Патрик? Если ты работаешь, могу принести тебе наверх.
– Спасибо, мама. Мне достаточно будет вина. Том, у тебя есть выпивка?
Сабина хотела принести бутылку вина, но миссис X. уже успела передать Тому стакан апельсинового сока, который тот жадно осушил.
– Я выпью еще. – Энни огляделась по сторонам. – Куда подевался мой стакан?
– Я его вымыла, – ответила миссис Х.
– Ну, тогда передай мне другой. Я не допила еще тот.
– Как продвигается книга? – спросил Том.
– По правде сказать, дело застопорилось, – покачал головой Патрик.
– Не понимаю, как ты выдерживаешь, сидя там день за днем один-оденешенек, – сказала миссис Х. – Я бы с ума сошла от скуки. Не с кем поговорить, в голове только эти персонажи. Удивительно, как ты еще не свихнулся… Ну ладно, я закончила. Через минуту ухожу. Твой отец сегодня в клубе, и я хочу вернуться до его прихода.
– Идешь на свидание с кавалером, мама? – Патрик поднялся и подал ей пальто. – Не беспокойся. Мы ни слова никому не скажем.
– Ей нравится встречать его дома, – сказал Том, недоверчиво покачивая головой.
– Если мне нравится встречать мужа дома, так это касается только нас, – слегка зардевшись, произнесла она.
– И соседей, – добавил Патрик, ухмыльнувшись Тому. – Бедняги.
– Ты проказник, Патрик Коннолли, – улыбнулась миссис X., заметно покраснев. – Кто-нибудь проводит Сабину до дома? Не хочу, чтобы она одна шла по темной дороге.
– Всего-то сотня ярдов. Я сама, честно, – ответила Сабина, сердясь на то, что ее считают слишком юной.
– Не беспокойся, – откликнулся Том. – Выставим ее сразу после закрытия.
– Спасибо за ужин, мама, – поблагодарила Энни, проводив мать до двери.
С ее лица не сходила теперь ласковая улыбка, хотя глаза были по-прежнему серьезными. Патрик, нежно поцеловав жену, медленно пошел наверх. Она мимоходом потрепала его по щеке, как ребенка.
Закрыв дверь за матерью, Энни остановилась посредине комнаты, словно не зная, куда себя деть. Потом направилась к дивану и, опустившись на него, поджала колени к подбородку.
– Правда, Сабина, почему бы нам не включить фильм или что-то еще? – произнесла она с выражением крайней усталости на лице. – А вы болтайте. Надеюсь, вы не против, если я просто посижу здесь. Разговаривать я просто не в силах.
– Звонила твоя подруга Мелисса и спрашивала, придешь ли ты к ней в гости пятнадцатого. Я сказала ей, что не знаю, успеешь ли ты вернуться.
– О-о-о…
– А Геббельса стошнило в твоей комнате, поэтому я отдала твой ковер в чистку, и они говорят, проблем не будет.
– А что с котом?
– Все нормально. Просто дело в том, что у меня закончилась кошачья еда, и он слопал банку тунца.
– Нельзя кормить его тунцом.
– Знаю, милая, но угловой магазин был закрыт, а я не могла оставить его голодным. Он справляется, когда ест не так быстро.
Накануне Сабина позвонила матери, чтобы попросить денег на обратную дорогу. Она собиралась сказать, что любит ее, просит прощения за свою грубость и что ей хочется домой, поскольку знала: мать поймет, что она ни минуты не может больше тут оставаться.
Они уже разговаривали минут семь, и мать недоумевала, зачем Сабина попросила ее срочно позвонить. А Сабина не могла найти нужных слов. Она хотела вернуться, действительно хотела, но после предыдущего вечера в доме Энни все это перестало быть таким срочным. И Сабина чувствовала, что по-прежнему в душе злится из-за Джеффа и Джастина. Как же трудно сохранять спокойствие при общении с матерью. Кейт воспринимала все чересчур эмоционально и говорила много лишнего, поэтому Сабина начинала жалеть о своих словах и сердилась, будто в чем-то проговорилась. Матери до всего было дело.
– Так… Что у тебя не так? Бабушка уже посадила тебя на лошадь?
– Нет. А я и не собираюсь ездить верхом.
– Чем же ты там занимаешься?
Сабина подумала о коробке с фотографиями, которую она обнаружила в то утро, когда бабушка уехала в магазин. Там были фотографии маленькой девочки, ее мамы, с китайчонком. Подумала она также и о доме Энни, о том, как накануне вечером Энни вдруг заснула рядом с ней, совершенно не заботясь об окружающих. Подумала Сабина и про Тома, который, чуть смутившись, спросил у нее, чем сейчас занимается ее мать.
– Ничем, – ответила она.
